* * *
5 марта 1936 года Артур с представителями авиапрома страны стоял на аэродроме Истлей, Саутгемптон, Гемпшир. Истребитель «Спитфайр» совершал первый полёт. Холодный ветер хлестал по щекам, над головой раскинулось ясное небо, солнце светило так, что резало глаз, и всё же Артур не моргая наблюдал за полётом. «Спитфайр» примут в производство. Сомнений быть не могло. Юркая, острая фигурка истребителя хищной птицей взрезала пространство, очень быстро взмыв так высоко, что превратилась в мелкую точку. Артур не впервые видел самолёты. Какой бы крупной ни казалась машина, небо всегда было в тысячу раз больше, и приходилось ориентироваться на рёв двигателя, чтобы ничего не упустить. Не серийная версия, лишь опытная, «Спитфайр» был самым быстрым из всех. Люди ещё не знали об этом, но в душе Артура поселилась уверенность, которую было не поколебать. Только он никому не расскажет, как вот про магию. Если только в формулировке: «Я с самого начала знал, что…» Интуиция у Артура была хорошая и крайне редко обманывала. Когда «Спитфайр» пошёл на снижение, а затем — на посадку, заложив красивый вираж, Артур чуть не оглох от грохота двигателя и был при этом совершенно влюблён. Солнце бликовало на изящном фюзеляже, облизывало края крыльев, острых, точно ножи. Машина неслась вперёд. У хвоста и на хвосте над рулём высоты чернел номер, но Артур не видел какой, да и не всматривался. Спитфайр! Он выпустил шасси, подпрыгнул пару раз на полосе, прежде чем приземлился и помчался стрелой по земле. Зрители бросились следом, и Артур вместе с ними. Это был великолепный полёт! Сердце колотилось как бешеное. Это был великолепный самолёт. — Итак? — спросили Джозефа Матта Саммерса, едва тот откинул фонарь кабины пилота и встал на крыло. Матт выглядел очень довольным. — Ничего не трогайте, — заявил он. Этот самолёт был зовом в будущее. — Я не встречал машины лучше. И Артур — сама Англия — услышал его.* * *
Небо покорило его. Оно захватило его сердце, душу и вскоре получит и тело: Артур собирался записаться на лётные курсы, а потом, если понадобится, вступить в Королевские ВВС. Тематических журналов дома стало больше, стопка выписанных выпусков росла с каждым месяцем, и, поддавшись желанию обсуждать самолёты не только с друзьями, Артур не возражал, когда Элис брала что-то почитать. Так что, они оба с нетерпением ждали Королевский воздушный парад, который должен был вскоре начаться. С каждым новым самолётом небо становилось доступнее, и это кружило головы многим. Предстоящее шоу, авиавыставка, ярмарка в одном флаконе срывали свой джекпот каждый год. Артур прицепил себе к петлице костюма картонный кружочек жёлтого цвета, который ему выдали при покупке билета: эти кружки были как пропуска, — и брошью приколол такой же кружок к платью Элис у ворота. — Это будет замечательный день, — улыбнулась она и, отойдя к зеркалу, ещё раз проверила, как лежит макияж. Яркие, подведённые чёрным глаза. Красные губы, обведённые мягким контуром. Волосы в аккуратной причёске, стильно зачёсанные назад слегка набок. — Даже не сомневаюсь. Самолёты, Господь. Самолёты. Артур сдержанно кивнул Элис, надел шляпу и, проходя мимо зеркала, бросил мимолётный взгляд на отражение. Он выглядел превосходно. Пусть даже он знал, что на земле под рёв новеньких моделей небесных машин ему будет плевать на свой вид, он заботился о своей репутации. Элис тоже не посрамит имя Кёркландов при встрече с знакомыми. Мысль об этом мелькнула и забылась, поглощённая образом самолёта, размноженным в количестве на детищ разных авиаконструкторских бюро. Артур дождаться не мог момента, когда начнётся воздушный парад. В груди, словно флаг Британской империи, разворачивалось пока слабое, скорее предвкушение, чем чувство — гордости и восторга. Англия заслужил этот день, чёрт возьми. Ничто его не испортит. Первыми были гонки. Артур и Элис пришли заранее, пересеклись с друзьями и бодрой компанией заняли свои места. С них открывался вид на аэродром, но главным был не он, а бескрайний простор, раскинувшийся в выси. Самолёты самых разных моделей и различных конструкций выстроились в ряд. Элис слегка наклонилась к Артуру, чтобы шепнуть: — Какой победит, как ты думаешь? Артур окинул взглядом кандидатов, которые с грозным рёвом заводили моторы. Fury, великолепный биплан-истребитель, заслуженный солдат Королевских военно-воздушных сил. Быстрый, манёвренный, первый перехватчик на вооружении британских войск. Хоукер постарался на славу. Почти его аналогом, но бомбардировщиком был Hawker Hart, тоже один из участников. Gloster Gauntlet! Обновлённый после того, как Хоукер стал верховодить над Глостером, Gauntlet всё равно устаревал. Bulldog просто на свалку. Heyford. Audax. Walrus. Tiger Moth, победитель прошлого года. — Я бы ответил на твой вопрос, если бы здесь был самолёт, который побил бы их всех, вместе взятых, — ответил Артур Элис и снисходительно, находя опору в собственных знаниях, улыбнулся. — Он есть здесь на выставке. Гарантирую, ты не пропустишь его. Элис покачала головой и отшутилась, попытавшись-таки угадать его, но не смогла, конечно. Она ведь знала о нём лишь из рекламной брошюры, которую они оба держали в руках. Невольно Артур, пока комментаторы вещали о правилах гонки: пролететь два круга над аэродромом с пятью точками поворота и прийти к финишу первым, — представил на месте участников Спитфайр. Не зря ему посвятили отдельную страницу в программе выставки. Спитфайр победил бы везде. Артур поаплодировал победителю, поделился впечатлениями с друзьями, вместе с ними восхитился номером, исполненным пятью истребителями с филигранной точностью: шутка ли, связанные лентами с флажками, они взлетели, провели фигуры высшего пилотажа и приземлились, ничего не порвав. Вот это слаженность! Но больше всего он всё равно ждал другой самолёт. Здесь, на авиашоу, его не было. Только картинка в рекламном буклете намекала на его существование. Артур знал, где он с ним встретится, и так предвкушал завтрашний день, что зоркая Элис заметила. — Ты весь день словно витал в облаках, — сказала она по приезде домой. — Неужели? — улыбнулся Артур, довольный донельзя. — Ты толком не скрывал это. — В следующий раз обязательно постараюсь, — клятвенно пообещал он ей, и Элис, смешливо фыркнув, прошла мимо него к лестнице. Она спросила лёгким тоном, пока поднималась: — Какие планы на завтра? Поехали на уикенд за город? Друзей навестим, они давно звали. — О, — откликнулся Артур чуть прохладно. Он собирался в последний из выходных совсем не чесать языком с теми, кого на самом деле в гробу видал. — Извини, Элис, мне очень жаль, но я не смогу. Я слышал, что Рик давно хотел выбраться, возьми его. Чем не компания? Ричард Кёркланд. Сам Лондон. Острый взгляд Элис был красноречив: похоже, она поняла, что ничего неотложного за его словами не крылось. Хотя почему? Артур желал во что бы ни стало попасть туда, куда собирался — на аэродром фирмы «Де Хэвиленд», тот, что в Хатфильде. Элис остановилась посередине лестницы, самим этим действием выражая сомнения. Артур не хотел переться в гости к людям, которых в гробу видал в такой день. Он ответил Элис притворно непонимающим, чуть возмущённым взглядом — и прошёл мимо. На кухню к плите. Так уж и быть, сегодня ужином займётся он. Надо было Элис задобрить, не то она ещё добрые полмесяца будет капать на мозги этим уикендом. На самом деле Артур любил готовить. Многие часто говорили ему, что он не умеет, не обладает талантом, потому нечего и пытаться. Тем не менее, Артур не видел ничего несъедобного в свиной запеканке с фасолью. Он помнил, что нужные ингредиенты в доме имелись, и память его не подвела. Элис, скрестив руки на груди, встала на пороге кухни. — У тебя другие планы на выходные. — Вот так сюрприз, — фыркнул Артур и открыл дверцы кухонного шкафа в поисках банки с фасолью. — Элис, а где… — Ты спалишь всё, что будешь готовить, Арти, — со снисходительной улыбкой сообщила она и, войдя, тихонько оттеснила его к стене. — Чем ты хочешь заняться завтра? Насколько я тебя знаю, речь не о работе. От неё бы ты убежал не только за город. — Пф, — Артур, не возражая против её готовки, сел на стул и закинул ногу на ногу. Он помедлил. В самом деле, чего он опасается? Элис, к тому же, была не просто женщина. Он улыбнулся. — Хочешь пойти со мной? «Дэ Хэвиленд» приглашают. Элис повернулась к нему всем телом. Глаза её ярко сверкнули. Артуру был знаком этот огонь. Он пылал и в его груди. — Ты ещё спрашиваешь.* * *
Пришлось подготовиться ещё лучше, чем на вчерашнее мероприятие. Артур объяснил Элис, что, весьма вероятно, она будет среди гостей единственной женщиной, ведь демонстрация различных конструкций английских самолётов, моторов, предметов авиационного оборудования и вооружения проводилась для представителей авиационной промышленности других стран, в том числе СССР, и женщин среди них, разумеется, не было. Элис с достоинством кивнула ему и ушла к себе наводить марафет. Время поджимало, когда та наконец соизволила показаться — и Артур, ожидавший нечто сногсшибательное (сам он оделся с иголочки), оказался разочарован. Элис сделала лёгкий макияж: подвела глаза чёрным совсем чуть-чуть и распушила тушью ресницы, — надела утеплённое платье да туфли на каблуках. Выглядело это не лучше, чем вчера. Зато его костюм она, конечно, оценила. — Лучше бы ты так на свидания ходил, — с улыбкой заметила она, проходя мимо и аккуратно надевая шляпку так, чтобы она кокетливо склонялась набок. Артур не покривил душой, когда ответил: — Я иду на свидание, — он усмехнулся, — с любимым самолётом. — С каким? — заинтересовалась Элис. Артур не хотел рассказывать ей. Он хотел показать. Вся дорога до аэродрома прошла в гаданиях, что же за самолёт он имел в виду. На закрытой выставке собралось полным-полно важных персон, и Артуру с Элис пришлось держаться соответствующе. Самого Артура тоже назвали представителем авиапрома, без особой конкретики, и Элис назвали его сестрой. Выставка была превосходная. Новые самолёты, числом до двух десятков, выстроились в два ряда на аэродроме, а в ангарах демонстрировались авиационное оборудование и вооружение. Артур чувствовал себя здесь хорошо. Ощущение слабости, что неотступно преследовало его, блекло рядом с собственной военной авиацией. Элис тоже будто бы приободрилась. Пусть все смотрят и видят, что у Британской империи достаточно когтей и клыков — и что они за годы мира ничуть не притупились. Сначала Артур с Элис прошлись по ангарам и осмотрели стенды. Это была затравка. Самое интересное ждало впереди — показ новых самолётов в полёте. Сердце сладко трепетало в предвкушении великолепного зрелища, и то же самое, как показалось Артуру, испытывала и Элис. Когда они вдвоём в числе прочих расположились на лёгких переносных стульях близ аэродрома, самолёты один за другим стали выруливать на старт. Глаза Элис горели так же, как его собственные. Но Спитфайра среди прекрасных машин, что выписывали в воздухе фигуры высшего пилотажа, не было. Артур жаждал увидеть его больше всего, но, похоже, он не дождётся его звёздного выступления. — Твоего любимого самолёта здесь нет, — угадала его мысли Элис, бросив на него проницательный взгляд. Эта женщина слишком хорошо его знала. — Он есть, — улыбнулся он и добавил: — Но выступать он не будет. Он наклонился к её уху и прошептал: — Военная тайна, сама понимаешь. Спитфайр, великолепнейший из самолётов, стоял среди прочих на аэродроме. Все приземлились, встал гул голосов, авиаинженеры и конструкторы иностранных государств подходили к лётчикам и авиатехникам, которые ухаживали за самолётами, участвовавшими в демонстрационных полётах. Задавались вопросы, звучали ответы. Элис ходила от одного самолёта к другому и слушала, вежливо улыбаясь. Артуру даже показалось, что лишь он один замечал её. Остались позади спортивные самолёты — маленькие, лёгкие, изящные машины. Затем — пассажирские, более крупные и тяжеловесные. И, наконец, истребители. — Вот теперь, — обратился Артур к Элис, заговорщицки улыбаясь, — попробуй угадать, какой самолёт мне нравится больше всего. Она сразу посмотрела на «Харрикейн» и «Спитфайр» — два современных истребителя-моноплана, которые не показывали в полёте. Оба неприступно стояли за канатным ограждением и одним своим видом внушали ужас и восхищение. Только бы удалось наладить производство. Только бы успеть. Артур практически не сомневался, что войне — быть. Элис подошла к огороженному, демонстративно охраняемому, стоявшему в стороне от остальных Спитфайру и задумчивым тоном отметила: — Странные крылья, — и послала Артуру вопросительный взгляд. С видом знатока, словно лично конструировал Спитфайр под руководством Реджинальда Митчелла, он ответил: — Эллиптическая форма крыльев — отличное решение для аэродинамических качеств самолёта. Летать он будет как ястреб! Он урвал это из бесед асов своего дела в тот день, когда Спитфайр, словно оперившийся птенец, совершил первый полёт. Артур посмотрел на табличку с его названием. — Шутка ли, этот шедевр авиаконструкторской мысли сначала хотели назвать «Землеройкой» . — Как корабль назовёшь, так он и поплывёт, не так ли? — тонко улыбнулась Элис. Артур со смешком ответил: — Англии повезло, что военным тоже не понравилось такое название. Много бы навоевал самолёт, названный «Землеройкой». Артур смотрел на чёткие, выверенные обводы Спитфайра и налюбоваться не мог. До чего же прекрасная машина он был. Если таких «ястребов» в Королевских ВВС станет сотни и тысячи, за небо над Великобританией можно будет не волноваться. Даже когда Элис, черкнув что-то в записной книжке, положила её в дамскую сумочку и ушла, цокая каблучками, Артур так и остался перед прекрасным самолётом, который, он нутром чувствовал, повлияет на его судьбу решающим образом. Даст ему ту силу, которой он столь жаждет. Побьёт Германию.* * *
Это был великолепный самолёт. Он чутко слушался штурвала, так стремительно рассекал воздух, откликался на команды так быстро, что любые перегрузки во время манёвров были плёвым делом. Самолёт становился продолжением лётчика. Лётчик будто сливался с ним воедино. Артур упивался чувством свободы, которое дарил ему Спитфайр, чувством уверенности и силы, которые струились по жилам, словно плоть от плоти его, и даже безотносительно военной мощи, ему дико нравилось ощущение, что земные оковы не властны над ним. В небе тебе вольная воля. Только правила соблюдай. Артур бросил взгляд на показатели топлива, осмотрел тот сектор неба, что был доступен из окон, покрепче взялся за штурвал и перевёл Спитфайр в пике. Моторы взревели, Спитфайр яростным ястребом устремился к земле, словно завидев цель. Ветер выл и бил в металл, острый силуэт самолёта взрезал атмосферу, скорость взлетала, Артур следил за тем, как земля приближалась… В рации через слабые помехи пробился голос инструктора: «Пятый, приём. Пя… прш-ш-шрх…ю мать, что ты творишь?!» — и Артур резко потянул штурвал на себя. Всё тело было комок напряжения. Перебороть скорость. Поднять вверх стальную птицу. Одолеть гравитацию. Казалось, всю силу он вложил в руки, которыми держал штурвал, словно поводья коня — своего верного боевого товарища. Спитфайр плавно перешёл из пике во взлёт. Артур не смог сдержать улыбки. Да, на земле его ждёт нагоняй и тупые наказания вроде пробежек, пока не отвалятся ноги, или чистки унитазов, пока он не одуреет от вони, но оно того стоило. Сейчас он был счастливейшим человеком на свете. Он чувствовал свою силу. Приходи, Германия. Приходи и узнаешь, почём фунт лиха. Твои Штуки будут годны лишь на то, чтобы с достоинством падать, удобряя Английский канал. Наказание, едва он приземлился, не заставило себя ждать. Самоуправство в воздухе! Рисковать одним из драгоценных Спитфайров! Тебе три годика, Кёркланд, где твой слюнявчик? Артур бы пошутил, что ему больше тысячи лет, и не сказал бы ни слова лжи, но, понятное дело, вынес экзекуцию молча — и проследовал драить зубной щёткой сортир. Служба в Королевских ВВС была сурова, но не тому, кто участвовал во множестве войн, жаловаться на это. Хотя порой хотелось, особенно когда он отправлялся домой в дни увольнения. — С возвращением! — встречала его Элис. — А теперь мыться! Мыться! Я тебя такого к столу не пущу! — едва не хлеща его полотенцем, она гнала его в ванную. — Джентльмены не воняют, как солдатня! Пока вода смывала с него грязь и усталость, позволяя вновь почувствовать себя человеком, Элис хлопотала по дому и делала ужин, если, конечно, к его приходу оказывалось ничего не готово. А пока накрывала стол, с улыбкой задавала ему привычный вопрос: — Как тренировки? И Артур, с сохшими после водных процедур волосами, отвечал, что всё отлично, всё как всегда — и придерживал ржачные армейские истории для ушей более подходящих. А Элис — леди. Которая продолжала спрашивать о военной технике, о стратегии, о тренировках и режиме дня, о солдатском быте, и Артур, преисполняясь гордости, над природой которой и не задумывался, охотно рассказывал. Элис слушала очень внимательно, не скрывая любопытства, и Артур наслаждался её эмоциями — в основном когда видел в её глазах своё отражение.* * *
Тревога волной ходила внутри — то вздымалась, то слабела — в ритм воя воздушной тревоги. Элис лихорадочно вспоминала как действовать, как их учили на довоенных учениях. Где ближайшее бомбоубежище? Часто дыша, она остановилась и растерянно осмотрелась. Люди неслись в одном направлении. Элис со сдавленным стоном стащила с ног туфли на каблуках и бросилась туда же. А за углом было… Метро! Двери стояли распахнутые, и толпа людей пыталась втиснуться внутрь. Сотрудники метрополитена организовывали очередь, чтобы не было давки, и Элис пропускала вперёд других людей, неважно, женщины то были, дети, старики или мужчины. Мужчины мужчинами, но — она-то, сама Англия, от бомбы не умрёт. Царящий кругом хаос с призраком порядка давил и изматывал, шумели, работая, пушки ПВО, мимо промчалась пожарная машина: целый расчёт ехал что-то тушить. Тревога не умолкала. Организованно попав в метро, Элис по эскалатору спустилась вниз на платформу. Вряд ли Артур и остальные здесь были. Артур… Элис запрокинула голову и устремила взгляд в потолок. Она могла надеяться, что он, Ричард, Скотт и прочие успели найти укрытие, но знала, что, скорее всего, Артур уже сражался в небе, Ричард же, сам Лондон, входил в расчёт ПВО, Скотта присобачили к адмиралтейским делам. Элис вздрогнула: потолок над ней, пол под ней, стены тряхнуло под тяжёлый глухой гул. Раздался младенческий плач. — Господи… — прошептала Элис и перекрестилась. Бомба упала совсем недалеко. Когда нацистский рейд был отбит, спрятавшиеся в метро люди смогли выйти наружу. Элис смотрела на отель, кусок которого как срезало, обратив в развалины, и поверить своим глазам не могла. Корабли, привычная оборона Британии, были бесполезны против нацистов. Через несколько дней в народ кинули клич: собираем всяческий металлолом, сгодится и ложка с вилкой, сгодится даже помятая тарелка, главное, что она из алюминия!.. Посуда, украшения, инструменты, старые автомобили — всё найдёт применение. — Готова? Ничего не забыла? — закрыв набитую металлом сумку и взвалив её себе на плечо, Артур пинками передвинул ящик, наполненный тем же самым, за порог дома. Элис ещё раз пробежалась по комнатам. Вроде положили всё, что только нашли и без чего можно прожить. Артур успел погрузить сумку в машину и вернулся к ящику, когда Элис заперла дверь на замок и бросила ему связку запасных ключей. — Может, их тоже? — Если будут собирать лом снова, отдадим, а пока придержи, — Артур, полный сосредоточенной злости, понятной всем англичанам, швырнул ключи ей обратно и обошёл ящик, пытаясь понять, как его поднимать. — Я помогу. А! — Элис встрепенулась и поспешно сняла серёжки, которые надела неделю назад. — Их тоже. — Какая жертва, — усмехнулся Артур, протянул руку и, сжав серьги в кулаке, положил их в карман. Элис кивнула. — Всё нашим истребителям. Всё для Спитфайров. — Знаешь, — Элис подошла к ящику, — одна моя знакомая работает в Британском музее. Они недавно открыли отделы музейного хранилища с оружием прошлых веков. С мечами и копьями! — Она зло засмеялась. Она знала, что стране чертовски не хватало современных военных самолётов, которые могли дать отпор воздушным пиратам Геринга. — Их велено пересчитать и рассортировать на оружие и небоеспособное старьё. — Вспомним рыцарские времена, значит. Глаза Артура свернули патриотичной яростью. — Я и самой захудалой нашей деревушки не отдам грёбаным крауцам, Элис. У нас будет достаточно истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков и остальных самолётов, какие только понадобятся. Германия горько пожалеет о том, что сунулся к нам, клянусь. Элис кивнула, и Артур сначала пинками, а потом, пыхтя, и руками дотащил ящик с металлоломом до автомобиля. Чем больше металла отдать военной промышленности, тем больше у Британии появится оружия. И тем быстрее Британия победит.* * *
Женщина на войне была полезна. Для неё вновь открылись двери заводов. Сама Элис корячилась на грядках в лондонских парках, затем — в госпиталях, её подруги отвечали за продовольствие в городе, другие продолжали преподавать в школах, продавать, просто работать, шить экипировку солдатам, третья, коммунистка и активистка, устраивала пикеты и митинги — в последний раз она сделала это перед метро, когда туда не пустили людей, а бомбы сыпались с неба как из рога изобилия под аккомпанемент воздушной тревоги. — Артур, Элис, вы оба моё возлюбленное отечество, — говорил как-то раз Черчилль, когда вызвал оба воплощения Англии к себе в кабинет. — Чтобы я смог защитить вас, было бы неплохо, если бы вы перестали прятаться в метрополитене. Поезда метро — самый мобильный транспорт в городе и отданы под военные цели… Он наивно полагал, что Артур и Элис могли хоть как-то повлиять на англичан и англичанок. Ни он, ни она давно не использовали метро как убежище, но обращался сэр Черчилль скорее к народу, чем к ним как к кому-то отдельному. Укрытий и бомбоубежищ недоставало, из тех же, что были, далеко не все оказались надлежащего качества. Особенно сильно страдали бедняки. Элис помогала им как могла. Она старалась помочь всем и каждому, она выбивалась из сил, но исполняла свой долг. Она была бессмертна, а английский народ — нет. Она делала недостаточно. Она могла больше. Могла, а значит, должна была. — Чёрт, как же невовремя, — раздражённо процедила сквозь зубы Элис, в третий раз за ночь слыша вой воздушной тревоги. Бросив в тазике с водой окровавленные бинты, она захватила чистые и вместе с мистером Саммерсом поспешила в убежище рядом с больницей. Оперативная, привычная беготня. Уже в укрытии Элис наложила мистеру Саммерсу новую повязку. Бомбёжка продолжалась, на город сегодня ложилось особенно много, пока те, кто прятался, держались: подбадривали друг друга, шутили, обсуждали насущные дела и проблемы, которые могли решить без помощи солдат, — и Элис работала с пациентами здесь, раз уж было не вернуться в больницу. Только, когда совсем рядом раздался страшный грохот, она остановилась. Из мира словно ушли звуки. С потолка посыпалась штукатурка, люди шарахнулись прочь, некоторые обнялись, иные выругались, не обращая внимания на женщин и детей. Элис перекрестилась. Бомба легла совсем рядом, и она догадывалась куда. Когда всё стихло и врачи, медсёстры и пациенты выбрались из убежища, добрые две трети больницы лежали в руинах. Элис, словно впервые видела такую картину, не могла отвести глаз. Запасы крови для переливания. Множество лекарств и инструментов. Еда и вода для пациентов. Стерильные операционные. Просто койки и постель. Элис хотела убить их. Немцев. Разорвать на кусочки. Так, чтобы оба мерзавца, и Пруссия, и Германия, почувствовали эту пылающую боль. Вернуть им эту боль сторицей. Разбомбить их госпиталя! Казалось бы, пострадали лишь вещи, но как Элис могла быть уверена? В том, что в больнице не оставалось людей? Вдруг была осечка при эвакуации? Нужно было провести поиски, разобрать развалины, вытащить тех, кто уцелел, и всё, что уцелело. Над больницей прошёлся толстый луч прожектора. Элис вскинула голову, заслышав гул самолёта. Не немецкого. Это был свой! Мотор Роллс-Ройс «Мерлин»!.. Небо над улицей с грозным рёвом рассёк истребитель Королевских ВВС. Элис проводила его безумным взглядом. — Эллиптическая форма крыльев — отличное решение для аэродинамических качеств самолёта. Летать он будет как ястреб! Спитфайр. Элис сжала кулаки до боли в костях. Она жаждала помочь своему народу выстоять не только как врач. Она могла больше. Могла, а значит, должна была.* * *
Она держала свои мысли в тайне от Артура. Она почти не сомневалась, что он скажет на её дурную затею. Но ежедневные новости не утешали. Элис внимательно следила за ними, говорила с народом — подбадривала — и прислушивалась к себе, зная, что глубоко в душе она чувствовала, как именно обстояли дела. Убеждение, что мужчин Англии, Шотландии, Уэльса и даже Ирландии было недостаточно, крепло. Это не давало покоя. Лишало сна либо подбрасывало такие сновидения, что трудно было не принять их за вещие. Элис ходила к военным и по иным связям узнавала, какие каналы открывали путь женщине в мир оружия и боёв. Она и не надеялась когда-нибудь стать лётчицей — никто не позволит, никто не поддержит даже в трудный для родины час, — но образ Спитфайра, стремительный, грозный, не отпускал. Со временем он лишь укоренялся в её мыслях, чувствах и потаённых желаниях. Элис не любила ясные лунные ночи. В такие ничто не прятало Лондон от нацистских налётчиков: город лежал как на ладони. Стреляная птица, Элис держалась теней, пока шла домой. Её отпустили на пару дней отдохнуть, и она возвратилась в оставленный с переходом на военную службу дом, очень уютный даже сейчас. Было большим сюрпризом увидеть Артура, спящего на диване в гостиной. Он тоже был в увольнении? Она не стала будить его. Мысли вновь взвились вокруг войны в небе. Ложась спать в кои-то веки на мягкой кровати, Элис думала и о завтрашнем дне — о грядущей беседе. Утром тоже, пока прибиралась и готовила завтрак, отставив в сторону остатки вчерашнего ужина — вернее, его сгоревшего подобия, сварганенного явно Артуром, — Элис размышляла, сказать ли ему. Не сказать. Сказать. Не сказать… Когда он проснулся, обрадовался встрече, обнялся, обменялся с Элис новостями, умылся и поел, она сказала ему. Женщина могла принести пользу родине не в огороде, не на кухне и не в госпиталях, а на поле брани. Артур сначала даже решил, что это шутка, должно быть, и вежливо засмеялся. Лицо Элис осталось невозмутимым, и смех Артура медленно стих. Дальше был скандал. — Война — не место для женщин! — Заводы тоже были не местом для женщин, но кто встал за станок, когда Артуры Англии сидели в окопах, м?! Ещё скажи, что англичанки не справились! Орали и спорили они до хрипоты, до позднего вечера. Артур отказывался принимать даже вероятность, что Элис могла пригодиться в сферах более военизированных. Элис-де не знала, о чём говорит, Элис была всего лишь женщина, Элис не бывала на настоящей войне. Артур приказывал ей бросить эту затею, Артур расписывал, как тяжка служба и как опасны бои, Артур, не выдерживая, угрожал и затыкал её. — С меня хватит! Я иду к сэру Черчиллю, а ты, Арти, можешь кричать сколько влезет, как настоящий мужчина, — ледяным тоном отчеканила она, круто развернулась и пошла обуваться. Артур, удивительное дело, заткнулся. Раньше в такие моменты, бывало, она боялась его. Они с Артуром были в хороших отношениях, но ссора преображала обоих, и Элис никогда не забывала, что он сильнее неё. Как забыть, если даже сейчас, когда на Британию сыпались бомбы, иные англичане забивали до смерти собственных жён и любовниц, и сваливали вину на нацистов. Удобно! Распалённая скандалом, злая и решительная, Элис только вздёрнула брови, когда Артур встал перед ней и загородил собой выход. В его глазах, помимо гнева, она заметила и страх. Сильный страх, непритворный. — Война — не женское дело. Не суйся туда, Элис, говорю тебе. — Артур, пожалуйста, дай пройти. Он не шелохнулся. Элис смотрела ему в глаза с упрямством танка, и стена возражений Артура дрогнула. Они могли пойти по второму кругу, снова поскандалить, решить вопрос истинно цивилизованным способом, — но оба выдохлись. — Бой — это страшно. Женщине там не место, Элис, просто поверь. Сам Артур Кёркланд признался, что ему было страшно. «Никак ад замёрз», — вспыхнула злая мысль и погасла. Бить лежачего было подло, и Элис чуть-чуть смягчилась. — Посмотрим, что скажет сэр Черчилль. Тебе надо отдохнуть, Артур. Ты устал. Я перестелила кровать в твоей комнате свежим бельём, выспись, почувствуешь себя человеком. Артур наконец уступил, но не забыл добавить, назвав это предупреждением, чтобы она не слишком расстраивалась, когда получит отказ. — Спасибо за заботу, — невозмутимо ответила Элис и пошла лично к Черчиллю. Тот должен был её выслушать. И — бинго! — он дал добро. Элис и несколько других англичанок вошли в число служивших в воздушной навигации — тех, кто работал с сигналами от радиовышек на берегах острова, тех, кто составлял актуальную карту воздушной битвы, тех, благодаря кому лётчики ВВС знали куда лететь, какой удар отбивать и сколько вражеских самолётов отправлять рыть землю. Утром следующего дня Элис вернулась домой, исполненная чувства триумфа. — С возвращением, — встретил Элис Артур. Комичности ситуации добавляло то, что она стояла перед ним в военной форме Британской империи, а он перед ней — в фартуке. С кухни тянуло горелым. Ох… — Я заступаю на службу с завтрашнего дня. Артур промолчал. Элис разулась и прошла мимо него в гостиную, а оттуда в свою комнату, переодеться из грубой военной формы во что-то приличное. Надо было придумать, какую небольшую приятность сделать Артуру, чтобы сгладить углы в общении. Ей ли, его сестре, не знать, какая ранимая у него может быть гордость.* * *
Воздушная битва, Битва за Британию, была в самом разгаре. Элис спала достаточно, чтобы в свою смену не терять концентрации: она отмечала на огромной карте авиацию врага сразу, как получит сигнал, отчитывалась — и военные передавали информацию дальше, чтобы где-то на авиабазах страны Артур в числе сослуживцев услышал: — По самолётам! Технологии перешли на новый уровень. Радио и моторы преобразили бои. Элис не держала в руках оружие, не убивалась в госпиталях, не пахала на военном заводе, но и она сражалась. Иной раз, когда передвигала на новое место фигурку, обозначавшую группу Юнкерсов Stuka, Элис ощущала себя глазами страны. Она почти видела, как навстречу врагам вылетали британские ястребы — отсекать чужакам крылья, безжалостно рвать на куски, бросать оземь. Вылетали туда, куда укажут звенья Chain Home — радиолокационные станции на восточном побережье Британии. Элис служила их голосом, вместе с сёстрами по оружию. На коротких перерывах, в мёртвые часы, когда Британия могла дать себе передышку, Элис доставала из сумки пару журналов о военных самолётах и брошюры с авиавыставок. Она смотрела на прекрасные машины на обложках и иллюстрациях на страницах, черпала в них силы и веру в победу, и лишь после принималась за письмо Арти: она не могла позволить себе, чтобы её строки дышали слабостью, усталостью или страхом. Пусть Артур будет спокоен: зоркость, внимательность и скорость реакции Британию не подведут. Её кулаки всегда найдут свою цель. Артур посылал ей такие же жизнеутверждающие письма. Она больше никогда не слышала, чтобы он говорил, что ему было страшно, или больно, или горько. Если происходило что-то ужасное, он обозначал это кратко, одной фразой, не шибко распространяясь. Элис часто молилась перед сном, чтобы Артур, и Ричард, и Скотт, и остальные прожили ещё день. А после сна помогала английскому народу со всей самоотдачей. Ловила немцев, указывала, где они появятся, наводила британскую авиацию на цель. Никогда ещё столь многое не зависело от столь немногих. — Один день? — уточнила Элис у командира. Тот кивнул и посмотрел на неё нет-нет, а с сочувствием: — Нам нужна твоя внимательность такой же острой, как обычно. Отдохни хорошенько, Кёркланд, считай это заданием на день, — он погладил её по плечу и вздохнул: — Всё-таки не женское это дело — война. Родных в привычном понимании у Элис не было, а те, что имелись, воевали на фронте: кто в небе, кто на кораблях, кто — женские воплощения Британии — в госпиталях. Элис могла бы повидаться с друзьями, которые квартировались в Лондоне, но более важной задачей ей виделось поехать к Артуру. Она поговорила об этом с командиром, и тот лишь отмахнулся: где это видано, чтоб рядовых пускали на военные авиабазы, будь они хоть трижды сёстры солдат? Тогда Элис написала письмо Артуру, и спустя пару недель пришёл ответ: ради неё, так и быть, сделают исключение. Элис почти не заметила дороги. Усталость накопилась такая, что ещё день напряжения погоды не сделал. Тело было готово к действию, глаз по-прежнему остёр, а слух чуток. Она сошла с поезда в небольшом городке, откуда еле добралась до деревушки, где её подобрала военная машина и доставила к авиабазе. — Это первый и последний раз, Кёркланд, ясно? — покосился на Артура солдат из охраны. Сойдя на землю, Элис закрыла дверь автомобиля, встала по струнке и отдала честь, едва только заметила погоны того, кто стоял возле Артура. Тот дал отмашку, и она расслабилась, встретила Артура улыбкой, обнялась с ним и, делясь новостями не касаемо военных секретов, вошла. — Так, а теперь нахуй всё, Элис, я не я буду, если не покажу тебе его, — шагая перед ней спиной вперёд, заявил Арти. В глазах его сиял тот прекрасный огонь, который согревал даже тогда, когда больше ничто не могло. — Дай угадаю, — Элис лукаво взглянула на него, — ты о своём самолёте? Артур засмеялся и, крутанувшись на пятках, поравнялся с ней. Они прошли ещё один блокпост, поговорили с парой патрульных, один из которых, похоже, сначала согласился помочь, а теперь пошёл на попятную, Артур очень нехорошо на него посмотрел. Элис походя шепнула ему на ухо: — Не надо его проклинать. Они добрались до казарм, где оказалось полным-полно простой солдатни — боевых товарищей её любимого брата. Артур с порога им заявил, мол, тронете мою сестру — яйца поотрываю, всем ясно? Его со смехом заверили, что Элис рядом с ними в полной безопасности, да безопаснее может быть только под крылом королевской семьи. Она, по правде сказать, не чувствовала себя уютно рядом с толпой мужиков и отчасти была благодарна Артуру, что далеко от неё он не отходил. Они вместе пошли в кафе при части, и кто бы сомневался, что там обнаружатся другие девчонки. Кутили ребята как в последний раз. Разве что без больших возлияний. — Ну, вот как-то так и живу! — разведя руками, как бы демонстрируя всё, что происходило вокруг, с яркой улыбкой сказал Артур. Это было так невозможно далеко от его привычного чопорного вида. Мирного вида, на самом-то деле. А теперь он летал на лучшем военном самолёте Британии и рвал люфтваффе крылья. Элис улыбнулась. Её брат — герой. Один из тех немногих, которым обязаны столь многие. Она подняла тост за него и его сослуживцев, и тех девушек, что поддерживали их на тернистом пути к победе, и, конечно же, за Спитфайр, Харрикейн и остальных британских ястребов. Все поддержали согласным гулом. Артур смеялся вместе с ними, как вдруг подхватился с места: — Совсем забыл! Я же что показать-то тебе хотел. Пошли, пошли, пока время есть, — и он практически потащил её прочь из кафе. Снаружи царила такая тишина по сравнению с шумом внутри. Ветер прохладным порывом рванул волосы назад, Элис зажмурилась и отвернулась на пару секунд. Артур повёл её дальше, к аэродрому, и вскоре её глазам предстали военные самолёты, стоящие в ряд, помеченные символом Королевских ВВС. Конечно, она видела их. Видела не раз. Видела и на земле, и в действии. Но так близко — только в далёком 1936-м. Как будто в другой жизни. На том Спитфайре, что был на выставке, не было царапин и отверстий от пуль. На том Спитфайре стекло фонаря было новёхоньким, целым. Вокруг того Спитфайра не возилась группа авиатехников, как вокруг тех, что стояли от остальных самолётов на аэродроме отдельно. Тот Спитфайр был кадет. А эти — солдаты. — Они прекрасны, — улыбаясь, Элис подошла к ближайшему самолёту и погладила его по фюзеляжу. Гладкий холодный металл скрывал мощное огненное ядро — двигатель. — Где твой? Пока Артур вёл её до своей птички, расписывая, какая она потрясающая, ночной кошмар крауцев, гроза люфтваффе, Элис осматривалась по сторонам. Взлётно-посадочная полоса пустовала. Спитфайры выстроились в несколько рядов, почти как на параде, но по схеме, позволявшей взлететь без проволочек один за другим. Элис привыкла видеть лишь фигурки самолётов, которые передвигала по карте; здесь же, в натуральную величину, они были почти в два её роста. Большей частью строго камуфляжной окраски, но она заметила среди них один с девицей на фюзеляже, скорее голой, чем одетой. Элис закатила глаза. Ну, хотя бы не вся стая была разрисована в такой дизайн. — Вот она, — сияя как соверен, Артур остановился перед своим самолётом, лишь вторым от ВВП. — Скажи, ну красотка же? Элис, не слишком искушённой в теме Спитфайров, несмотря на прочитанные журналы, самолёт Артура не казался особенным в сравнении с прочими на аэродроме. Но он точно был не хуже. — Да, — согласилась Элис с улыбкой. — Красавица. Надеюсь, она доживёт до тех дней, когда будет стоять в Национальном музее, посвящённом этой войне. — Доживёт. Элис весело посмотрела на него. Артур сверкнул задорной усмешкой: — Я поговорил с воронами Тауэра. — И что они нам пророчат? Элис приблизилась к самолёту и провела рукой по лопасти воздушного винта. Она представила, как мотор заводится и винт вращается, превращая крутящий момент двигателя в тягу — силу, что несёт эту машину вперёд. Артур не сводил с Элис глаз: — Конечно же, только победу. Встрепенувшись, Артур пробежал мимо неё, ловко забрался на крыло Спитфайра и, широко улыбаясь, протянул ей руку: — Давай, иди сюда. Элис удивлённо посмотрела на него и с неловким смехом оглядела себя: в платье со свободной юбкой, благо хоть не в туфлях, а в ботиночках, — и вновь встретилась с Артуром глазами. Он нетерпеливо мотнул головой, мол, харэ хернёй страдать. В мирное время Элис отшутилась бы или сказала, чтобы Артур перестал валять дурака, но теперь всё было иначе. Ребята в кафе веселились так, словно завтра не существует. Завтра может и не быть. Подстёгнутая этой мыслью, Элис взялась за руку Артура, подхватила другой рукой юбку, чтобы не порвать её, и поднялась на крыло. — Я зову её Венди, — Артур с неожиданной нежностью погладил самолёт по фюзеляжу. — Моя верная боевая подруга. Было необыкновенно стоять на крыле самого известного британского истребителя. Элис, держась за плечо брата, встала поудобнее. Казалось, будто она пусть чуть-чуть, но приблизилась к небу. Хотелось запрокинуть голову, развести руки в стороны и закричать как птица: здесь, на аэродроме, над которым раскинулась воздушная бездна, охватило такое чувство свободы, что было сложно сдержаться. Спитфайр был военным самолётом. Он был прежде всего оружие, и всё же какое это, должно быть, невероятное чувство — полёт. Но Спитфайр был не просто оружие. Он поддерживал и вдохновлял многих одним своим существованием. Он поддерживал и вдохновлял её, воплощение всех женщин Англии. — Венди, значит, — Элис посмотрела на красотку Артура. — А ты её Питер Пэн? Вы все дали имя своим самолётам? — Не все, — покачал головой тот. Улыбка его слегка потускнела. — Пара ребят считают, что поименованным самолётом будет сложнее пожертвовать. Мол, пускай он остаётся просто машиной. — Спитфайр никогда не будет «просто машиной», — совершенно серьёзным тоном заявила Элис. Артуру не понадобилось ничего разъяснять. Он кивнул: — Абсолютно согласен. Порыв ветра рванул волосы и юбку назад, и Элис снова закрыла глаза, но не отвернулась. Она сделала вдох полной грудью, запрокинула голову и устремила взгляд в небо. Стало кристально ясно: ей было мало служить в воздушной навигации. Она не завидовала Артуру, она была готова поддерживать его, она понимала его любовь к самолётам, особенно к самому крутому из них. Она тоже хотела летать. Ты это брось, строго одёргивал её внутренний голос. Сейчас не время мечтать. Однако именно лётчики — те, кто больше всего помогал нации выстоять. В сердце Элис пылали такая любовь к родному дому, такие боль за своих и ненависть к врагу, что выплеснуть их можно было только делом. Если есть шанс совместить долг и желание, зачем себя ограничивать? Элис чувствовала себя очень сильной. В британском народе было сокрыто столько неиспользованного потенциала — пятьдесят процентов! — что злость вскипала в крови. Пусть заткнутся саботажники и пораженцы, считавшие, что английская женщина не могла сделать для Англии то, что мог английский мужчина. Иногда Элис пугалась своих мыслей, столь дерзких и непривычных, как будто она покушалась на чужую вотчину. Но… Но она стояла на крыле Спитфайра, и родное небо звало её. Этого было достаточно. Во вдохновенные мысли и чувства ворвался заунывный вой тревоги. Артур с Элис мгновенно повернулись на звук. Элис спрыгнула с крыла Венди, а Артур, открыв фонарь, залез в кабину пилота. К ним уже мчались авиатехники и прочий вспомогательный персонал, из кафе на краю аэродрома высыпали лётчики Королевских ВВС, каждый бежал к своей «красотке». — По самолётам! — прогремело на базе. — Как я могу помочь? — требовательным тоном спросила Элис. Артур, не слушая её, велел: — Жди меня в кафе, поняла? Прямо и налево. У неё не было времени биться о стену, так что она устремилась к техникам. Артур при виде этого ударил ладонью себе по лицу, но и у него не было времени. А наземный персонал, которому было недосуг разбираться, поручил ей простую работу — таскать колодки. — От винта! Загрохотали моторы. Один за другим заводились винты. Вскоре Элис, стоя позади всех, смотрела, как Королевские ВВС поднимались в воздух, делали круг, дожидались товарищей, образуя тройки, и устремлялись навстречу врагу. Элис сосчитала всех. Двенадцать самолётов. — Вернитесь все, — прошептала она одними губами. — Чего?! Вы, придурки, заставили девушку таскать колодки?! Орал, похоже, офицер из наземного персонала.* * *
Это был великолепный самолёт. Шедевр британской авиаконструкторской мысли. Он чутко слушался штурвала, так стремительно рассекал воздух, откликался на команды так быстро, что любые перегрузки военным лётчикам покажутся ерундой. Самолёт становился продолжением лётчика. Лётчик будто сливался с ним воедино. Элис наслаждалась чувством свободы, которое дарил ей Спитфайр, чувством уверенности и силы, которые струились по жилам, словно плоть от плоти её. Даже безотносительно военной мощи, ей нравилось ощущение, что земные оковы были не властны над ней. В небе тебе вольная воля. Только правила соблюдай. Редкий случай, когда ей, после долгой подготовки, доверили Спитфайр — самый дорогой из истребителей Британской империи. Элис летела от авиазавода до конечной авиабазы, огибая крупные города — потенциальные цели люфтваффе. Новые самолёты перевозили по одному на разные базы, так, чтобы враг ничего не заметил, и по земле, и по воздуху. Она внимательно следила за обстановкой и, когда по правому борту показалась водная полоса: она приближалась к Английскому каналу, — по данному ранее указанию перешла на эшелон выше, 2000. Чтобы не угодить в засаду. Чтобы если что, оказаться выше них и иметь преимущество. В бой не вступать. Она не военный лётчик. Её задача — доставить самолёт. Осталось совсем чуть-чуть. На мили вокруг разносился рёв мотора Роллс-Ройс «Мерлин» да завывал встречный ветер. Никаких Мессершмиттов. Никаких Юнкерсов. Уж тем более никаких Штук. Элис слышала, что последние Германия уже выводила из битвы. Потому что, видно, обломала зубы о британскую оборону. Элис фыркнула и, не удержавшись, заложила красивый вираж, и вернулась на курс. Топливо — сорок галлонов. Более чем достаточно. Сорок галлонов. Достаточно, чтобы завершить патрулирование и вернуться обратно. Артур обследовал южное побережье. — Кёртис-2, приём, — обратился он к ведомому. — Бери курс 1-3-7. Скоро поворачиваем. — Кёртис-1, принято, есть курс 1-3-7. Артур с напарником плавно лёг на новый курс. Вокруг чисто. Можно было возвращаться домой, но в прошлый раз, когда он потерял бдительность, они угодили в засаду — и командир был подбит. Такие вещи не пугали Артура, лишь распаляли и злили, и он не мог без отвращения вспоминать годы, когда боялся собственной слабости. Когда пытался заткнуть эту дыру в душе жалкими бессмысленными победами в боксе. Когда судорожно читал доклады военных о состоянии британского арсенала. Когда в начале битвы за родной дом смеялся вместе с Элис, что будет сражаться мечом и копьём, если придётся… А сейчас он держал в руках сайдстик лучшего самолёта на свете. Мессершмитты были достойным противником, но не превосходили Спитфайры. Артур нахмурился, заметив на десять часов три юркие точки, и присмотрелся: свои или нет? Жёлтый нос, серо-зелёный блеск. Крест свастики на броне… — Кёртис-2, приём. На десять часов два Мессера и бомбардировщик. Хейнкель . — Десять часов, два Мессера. Бомбардировщик. Вижу. Главной целью был бомбардировщик — угроза британским городам и сёлам, — и его Артур взял на себя. Сначала следовало снять эскорт. Мессершмитты проявляли неплохую выдержку и не бросали своего подопечного, пока опасность не стала дышать в затылок. Артур открыл огонь по первому, пули ушли в молоко — тот скользнул влево и заложил вираж. А чёртов Хейнкель отстреливался. Артур, вихляя, сообщил Кёртис-2: — Этот — мой, — и бросился в погоню за Мессером. Тот пытался побить высотой, забирая к солнцу. Элис не питала иллюзий: скорее всего, это был единственный раз, когда ей доверили вести Спитфайр. Спитфайры были слишком ценны для страны, чтобы «так рисковать». Потому Элис запоминала каждый миг, который провела на борту, и подходила к делу очень ответственно. Британия держалась, и всё же её самолёты падали, потери были неизбежны, и их требовалось восполнять. Элис ещё раз окинула взглядом доступное обзору небо и застыла, похолодев. Вокруг было чисто. Никакого врага. Но она чувствовала рядом Артура. Настолько, что всё её существо кричало об этом. Она прислушивалась к ощущениям, пыталась понять, как Артур двигался и где именно. Скоро стало ясно, с какой стороны — к востоку от неё, между Великобританией и Францией, аккурат над Каналом. Артур быстро перемещался, маневрировал в небе, менял высоту. Это могло значить только одно. Шёл бой. Нацистский ублюдок ловко уходил от атак, и Артур терпеливо выжидал момент, когда сможет ударить наверняка. Напарнику, Кёртис-2, он доверял. Тот спину прикроет. Бомбардировщик мешался, периодически стреляя, но истребитель был для него слишком быстр. Артур, задрав нос, рванулся вперёд, а выровнявшись, взял на упреждение Мессер — и замер, ошарашенный смешанным чувством, что Элис — рядом. Момент был упущен. — Блядь… Вокруг, на запад, восток, север и юг, раскинулся один только Английский канал. Элис прибыла куда-то на берег? Разозлившись, Артур сосредоточился на Мессере и зарядил по нему очередью из пулемётов. Тот ушёл почти ото всех, но последние нашли свою цель — правый двигатель. Артур полюбовался на дымный след, который потянулся оттуда. Спитфайр тряхнуло от выстрелов в левый борт, и Артур, матерясь, повёл его вверх. Мимо промчался второй Мессершмитт. Что с Кёртис-2?! Артур развернул самолёт, заметив походя другой дымный след, и сменил цель: второй истребитель. Снять эскорт. Сбить бомбардировщик. — Кёртис-2, приём. Бой не прекращался. Элис видела воздушное сражение только периодически снизу, урывками, по уши занятая делами поддержки. Теперь же она летела на борту истребителя. Она стиснула штурвал в руках. Рёв двигателя, его вибрации, полёт Спитфайра внушали надежду, дополняли дикий соблазн развернуться и кинуться Артуру на помощь. Это было недопустимо. Её дело — доставка, это важнее. Она только помешает Артуру. Топливо — тридцать шесть галлонов. Поджав губы, Элис увеличила скорость и взяла западнее, подальше от водной границы. Главное, что она не чувствовала немцев — Германию, Пруссию или их земли, — иначе они точно ощутили бы её, а значит, пришли бы по её душу. Мессершмитт бешено нёсся вперёд, хотел оторваться. Артур плотно сидел у него на хвосте. Он весь был комок напряжения, пытаясь поймать Мессершмитт на прицел. Хейнкель оставался угрозой, и пропала связь с Кёртис-2: его сбили; в таких условиях лучшим решением было бы отступить. Мессершмитт не бросит бомбардировщик, и Спитфайр достаточно быстрый, чтобы удрать. Удрать. Мессершмитт вихлял перед Спитфайром, и Артур не пытался за ним повторять. Он ждал, готовый палить из оружий в любой момент. Под кожей по-прежнему зудело чувство, что Элис была совсем рядом, слишком близко, чтобы не быть под угрозой. А Кёртис-2 сбит. Спитфайр летал на керосине, а Артура, чёрт побери, саму Англию питали гнев и ненависть. Мессершмитт вдруг заложил бочку — попытался запутать его и вырваться, — и Спитфайр открыл огонь. Точно попал по рулю высоты и рулю направления. Мессершмитт продолжил вихлять, но теперь не по своей воле, его скорость упала. Пролетая над ним, Артур снова обстрелял его. Долго этот металлолом в воздухе не продержится. Ветер поиграется с ним и бросит в воду. Когда Артур развернулся, он увидел, как отвалился мессершмиттовский руль высоты. — Так его, Венди. Топливо — тридцать четыре галлона. Остался бомбардировщик. Затем — найти Кёртис-2, хотя тот с высокой вероятностью уже пошёл на дно. Поначалу злосчастное чувство усиливалось, и Элис даже боялась, что, напротив, приближалась к сражению, но вскоре оно стало ослабевать, пока не рассеялось вовсе. Артур остался позади. Только тревога засела в груди, она вспыхивала, как боль от занозы, чуть её потеребишь. Когда приземлилась и передала самолёт служащим авиабазы, Элис не ушла с аэродрома. Уезжать она будет на автомобиле, а дальше на поезде, через четыре часа, а пока надежда почувствовать Артура удерживала её здесь. Добряк из местных принёс ей чай, пока она ждала брата, сидя на стремянке у аэродрома. Она не знала точное расположение новой части, к которой он был прикреплён, только догадывалась, что в этом районе. Письма ему она отправляла на местный почтамт. А Артур не знал, где она служила теперь. Но они друг друга почувствуют, стоит ему пролететь мимо. Положить три самолёта почти в одиночку было чем-то из ряда вон выходящим, Артур мог претендовать на Крест лётных заслуг. Хейнкель хлебал воду вместе с товарищами — и, как ни жаль, ещё одним Спитфайром. Подавленный новой потерей, Артур сделал несколько кругов над проливом, высматривая Кёртис-2, но так его и не нашёл. Ветер и вода стёрли след. Венди же требовался ремонт. Не теряя бдительности, Артур летел на базу и периодически слышал, как у его самолёта стучит что-то, что стучать не должно. Вокруг было чисто, но он не расслаблялся. К тому же его беспокоила Элис. Что она здесь делала и, главное, как добралась и убралась так быстро? Артур попытался вспомнить чётче, что именно он почувствовал, когда ощутил её рядом. Она точно была не на земле, как он в пылу боя тогда решил. Но… как?.. Ответ не пришёл, даже когда это интуитивное чувство, понятное лишь воплощениям стран, вернулось. На этот раз Элис отчётливо фонила с земли. Она была на авиабазе? Артур усмехнулся едва заметно, кончиками губ, при мысли, что в мирное время он бы пожелал немедленно узнать, что происходит. Война внесла свои коррективы даже в его эмоции. Когда он пошёл на снижение, готовясь заходить на посадку, он уже не сомневался, что Элис ждала его на базе. Артур приземлился, откатился на стоянку, выскочил наружу и, несмотря на нетерпение, с которым ждал встречи с Элис, перво-наперво обошёл кругом самолёт. Его Венди срочно требовалось внимание. Авиатехники мигом подлетели к нему, и Артур указал им на проблемное место, описал всё, что видел и слышал, и отдал Венди им на попечение. Ему не понадобилось искать Элис. Она сама подошла к нему со спины, пока он возился с техниками и самолётом. — С возвращением. На лице у неё читалось нескрываемое облегчение. Артур усмехнулся и в шутку отдал честь, словно перед ним стоял командир. Улыбка расцвела на губах Элис. Ради этой улыбки стоило победить и вернуться. Жаль, что Кёртис-2 — Фреду Уильямсу, йоркширцу, простому деревенскому парню — не так повезло. — Давно ты здесь? — Только что прилетела, — Элис приняла довольный, гордый вид, и Артур, фыркнув, оглядел её лётную форму. В самом деле прилетела. На каком самолёте? На каком-нибудь Дефайенте? — На Спитфайре. — Что?.. — Артур ошарашенно уставился на неё. — Шутишь! — А вот и нет, — улыбаясь, Элис крутанулась на пятках и повернулась лицом к самолёту, новёхонькому Спитфайру, который он только что заметил, вслед за её движением. — Я не знаю, какое имя ему даст тот лётчик, которому он достанется, но это воистину великолепный самолёт. На его крыльях к Британии придёт победа. Артур приблизился к Элис и оглядел Спитфайр. Ни царапинки, ни шрама от пуль, и наверняка никаких стуков внутри. Ещё не стреляный воробей. Птенец, только-только покинувший гнездо. Ещё не израсходовавший свой ресурс. Вспомнился и командир, и погибший сегодня напарник, и тень нашла на лицо Артура. — Ты прилетела сюда на Спитфайре? Когда ты научилась летать? — Когда-то, — усмехнулась Элис и с гордостью расправила плечи. Артур внимательно посмотрел на неё. Вот почему он почувствовал её в бою, вот почему в какой-то момент она исчезла с его «радара» так же внезапно, как появилась. И всё равно мысль о том, что Элис управляла таким самолётом, как Супермарин Спитфайр, не умещалась в голове до конца. Стоило Артуру представить Элис в бою, как ему чуть плохо не стало. Только бы она не совалась туда в порыве эмоций… Есть вещи, которые должны делать мужчины, как она этого не понимает? — Что ты на меня так смотришь? — спросила Элис взволнованным тоном. Её улыбка чуть-чуть потускнела. — Ты не рассказывала мне о лётных курсах. — Ну, быть может, потому что я догадывалась, что ты скажешь о моей затее? — Она пожала плечами. — Всё в порядке, Артур. Я справляюсь. — Главное, не лезь в бой. — Это не моя работа, так что не полезу, не беспокойся. — Элис помолчала пару секунд. — Ты сегодня столкнулся с ними, верно? С врагом. — Я не сказал бы, что это что-то уникальное, — Артур небрежно дёрнул плечом. — Да, был бой. Как видишь, победа за мной. Ты очень вовремя подогнала нам ещё один Спитфайр, да такой новый. Только-только с завода? — Да, — кивнула Элис, послав ему настороженный взгляд: поняла, что он недоговаривал. — Я доставляю самолёты с заводов на авиабазы в составе Women’s Auxiliary Air Force. Точно, вспомнил Артур, в Королевских ВВС было и такое подразделение. Но большинство из них работали водительницами, клерками, телефонистками, поварами… Кем-то такого рода. Смотреть на Элис в военной форме лётчика — лётчицы, — понимая, что даже вблизи от боя она повела себя как солдат, было непривычно и ново. Перед ней стояла задача доставить Спитфайр в пункт назначения, и она выполнила её без сучка без задоринки. — Что, поверить не можешь? — фыркнула Элис. — Вовсе нет, — покачал головой Артур. — Я не мог ждать меньшего от своей-то сестры. Элис лукаво сверкнула глазами, словно вопрошая: «Ой ли?». Через два с половиной часа она покинула базу. Ещё через день она добралась до своего завода. А через неделю ей пришло письмо от Артура, и по прочтении она заливисто засмеялась. «Знаешь, как назвали твой самолёт? — веселился Артур в письме. — Элис!»