Пока не накроет смертельной волной

      — Ваша честь… Ризли… Он…       Голос Клоринды непривычно дрожал. Судебному дуэлянту ее ранга не пристало поддаваться эмоциям, пускай даже в такой ситуации как сейчас, но впервые за много лет девушка не смогла сдержаться. Этот вечный разгильдяй — как она называла его за глаза, — этот безрассудно-смелый человек рискнул тем единственным, что у него было, и потерял это.       — Где герцог? — голос Юдекса все такой же ровный, ни один мускул не дрогнул на идеальном и бесстрастном лице. Он смотрел на огромную металлическую дверь, гипнотизируя ее тяжелым взглядом лавандовых глаз, и слушал как ропщет Первозданное море.       — Он хотел удержать люк, но запоры сорвало… Потом сказал закрывать дверь и… Не добежал.       Если бы в глазах девушки не стояли слезы, то она бы заметила, как лицо судьи изменилось за какой-то жалкий миг. Невиллет переводил взгляд с Клоринды на дверь, возле которой лиловым светом блестела лужа. Сердце заходилось в бешеном ритме, а привычно-холодная маска впервые за много лет треснула по швам и растворилась в воде Первозданного моря, что угрожало уничтожить все.       Не успел, не добежал, не спасся.       Его Ризли не добежал.       Тот самый Ризли, который когда-то примчался на его зов просто потому, что судье было очень плохо. Тот самый Ризли, что всегда подставлял плечо и молча слушал многочасовые жалобы на Фурину, очередное дело или просто общую занятость Юдекса. Тот самый Ризли, что буквально не выпускал чайную чашку из рук и чуть ли не на коленях умолял его попробовать очередной чай, от которых самого Невиллета потом тошнило.       Тот самый Ризли, которого он так любил и которому столько еще не успел сказать.       Невиллет боялся, что рано или поздно это случится и с герцогом. В отличие от него самого, последний был обычным человеком, который мог погибнуть от малейшей случайности вроде пореза бумагой, но чтобы так… Такой исход врагу не пожелаешь. Весь Фонтейн видел, что такое Первозданное море и на что оно способно. Ему тогда едва удалось унять охватившую зрителей панику. И пусть люди довольно быстро об этом забыли, им с Фуриной пришлось во многом пересмотреть свои планы касательно будущего региона и надвигающегося пророчества. Тогда он ничего не рассказал Ризли, списал очередную громкую статью на профанацию со стороны журналистов, да только вот мужчина был куда дальновиднее, чем многие думали. Он сразу понял, что именно скрывал Меропид за огромным медным люком и тремя такими же огромными дверями.       «Правило общения с Невиллетом номер один: если он слишком беспечно говорит о какой-то проблеме, то эта самая проблема точно существует» — это Ризли усвоил еще в первый день работы в крепости. Чего он не усвоил, так это того, что жизнь его была единственная, быстротечная и до чертиков хрупкая.       Это была простая истина, которую Ризли до последнего отказывался принимать.       Чем дольше Верховный Судья смотрел на дверь перед собой, тем больше его накрывали воспоминания. Вот они идут по набережной, беседуют о чем-то отвлеченном и просто наслаждаются компанией друг друга. Вот герцог в очередной раз лично приносит ему какие-то бумаги и отчеты, и их пальцы случайно соприкасаются. Хоть Невиллет и носит перчатки при любых обстоятельствах, но даже через них Ризли уловил чужое тепло. Вот Юдекс рассказал мужчине секрет своей личности, который для герцога и не был секретом вовсе. А следом за признанием был их первый поцелуй, теплый и искренний, от которого дрогнули колени и сердце сделало безумный кульбит в груди. Тогда дракон и не думал, что умеет чувствовать вот так — сильно, глубоко и абсолютно, почти как настоящий человек. Сейчас же он задумался, смог бы кто-то другой вызвать в нем такую же бурю эмоций как герцог? Каким был бы поцелуй тогда? Было бы это также сильно и прекрасно? Или это был бы просто иррациональный физический контакт, совершенный в порыве эмоций?       Ответил бы он тогда, если бы это был не Ризли? Однозначно нет. Он никогда не был в отношениях до этого, но готов был поставить свою долгую жизнь на то, что никто не мог сравниться с этим бесшабашным мужчиной, что избегал всяческих рисков и жил одним днем одновременно, лез на рожон и отчитывал других за безрассудство, чрезвычайно громкий и на удивление тихий. Ризли был такой один во всем Тейвате, в любом отрезке времени, которые Невиллет умудрился застать.       И теперь его нет. Тот единственный лучик счастья, что освещал как его монотонную одинокую жизнь, так и покрытое пеленой тайны мрачное будущее.       Он утонул, растворился в Первозданном море вместе с сотнями других невезучих фонтейнцев, что пятьсот лет назад познали всю мощь первозданной стихии, от которой никому не было ни спасения, ни пощады.       Толстая металлическая дверь уже начала прогибаться под давлением воды. Даже через нее Невиллет чувствует как стихия беснует и требует выхода наружу. Древнейшая сила Тейвата пребывала в звериной ярости и требовала жертв за столь вопиющий поступок как заточение, и жертва эта будет поистине ужасной и кровавой. Сначала Первозданное море поглотит каждую живую душу Фонтейна, не проявив пощады ни к кому. В конце концов, оно существовало в мире задолго до прихода Первого Тирана, оно положило начало всему сущему и оно же растворит все в своих голодных пучинах. Море насытится грехами и страхами Фонтейна, а затем заберет в свои пучины и всех остальных людей, не заслуживающих ходить по этой земле.       — Уходи, Клоринда. Я закончу тут все, — голос Невиллета остался таким же спокойным и ровным как и всегда, будто не его сердце сейчас разрывалось на тысячи крошечных ошметков, будто не его душа выла от боли и потери.       Вода взывала к дракону, требуя освободить ее и исполнить древнюю волю, но тот лишь стоит и слушает. Он знает, что пророчество вот-вот ударит по региону, а он так до сих пор ничего не сделал для спасения людей. Не то что нацию, даже одного человека спасти не смог.       Не успел, не помог, не уберег.       К необузданному реву воды присоединились сотни, а то и тысячи других голосов тех, кто уже давно стал частью моря. Слезы, кровь, растворился ли — не важно. Все считали, что фонтан Люсин был средоточением всех вод Фонтейна, но на самом деле оно было здесь, в Меропиде на много сотен метров в глубине.       — Ваша честь, надо уходить. Скоро тут все затопит, — девушка так и стояла где-то позади него и явно не намеревалась покидать это проклятое место одна. Даже сейчас, когда давний друг погиб почти что у нее на глазах, она оставалась дуэлянтом и элитным солдатом, чей долг защищать лиц первого эшелона, Фурину и Невиллета, даже если те могут справиться и сами.       — Верно… Затопит…       Мужчина будто в трансе. Время потеряло для него всякое значение, а рамки размылись. Нет ничего, кроме прекрасных воспоминаний и удушающей пустоты. Все утонут, сгинут в пучине грехов, и Невиллет первым поднимется на плаху потому, что не спас его.       Нет, не ради этого Ризли погиб…       Юдекс закрывает глаза и внимательно слушает голоса воды, взывая к ней и подчиняя своей воле. Та сопротивляется, бурлит и клокочет диким зверем, называя его чужаком и всего лишь копией истинного владыки, но он продолжает настаивать.       Дверь прогибается с мучительным скрипом, болты дрожат. Сквозь щель между полом и затвором продолжает просачиваться жидкость, почему-то напоминающая Невиллету кровь. В каком-то смысле она действительно когда-то была ей, текла по его венам и заставляла его сердце биться. Но все это было так давно, будто бы и не с ним вовсе. Вода мечется между признанием нового властелина и отвращением к нему.       — Ваша честь… — Клоринда в последней попытке образумить судью кладет руку ему на плечо, и через несколько слоев одежды настолько простой жест чувствуется как удар хлыста по оголенной коже.       — Вон!       Ни разу еще его голос не срывался так, как сейчас. Девушка отскочила назад от столь внезапного всплеска и ушла на дрожащих ногах, будучи не в силах ослушаться прямого приказа. Она не знала, что отвлекла судью в тот самый момент, когда у него почти получилось взять контроль над Первозданным морем. Еще немного, и катастрофа бы миновала, получилось бы выиграть время. Стихия вновь кричала какофонией голосов в его голове, но где-то среди криков, мольб и предсмертных вздохов дракон услышал тихое одинокое роптание:       — Не наш… Чужак… Не заберем…       Осознание пронеслось в голове Юдекса яркой вспышкой и заставило сердце вновь биться. Море могло забрать только жителей Фонтейна…       Ризли.       На короткий миг Невиллет потерял бдительность, дал слабину под напором собственных мыслей, чем стихия тут же воспользовалась. Толстая металлическая дверь — последний уровень защиты — вылетает из пазов, болты летят во все стороны, и мужчина еле успевает закрыться от сносящего все на своем пути потока. Волна безжизненным мешком выбрасывает тело прямо к его ногам, будто насмехаясь над любовью и горем дракона. Сдерживать поток становилось все сложнее, особенно когда любимый лежал совсем рядом и заходился тяжелым кашлем, отхаркивая попавшую в легкие воду.       Дракон одновременно и радовался и недоумевал. Почему Ризли выжил? Почему не растворился как другие фонтейнцы? Стоило ему отвлечься на посторонние мысли, как море вновь усилило натиск, заставляя мужчину согнуться. Нет, он не мог сдаться не сейчас. Не только потому, что весь Фонтейн был под угрозой — на это сейчас было глубоко наплевать, — а из-за герцога, который просто не переживет повторный заплыв. Невиллет собрал всю свою силу для финального рывка, на ходу жалея о некогда утраченной части, что сейчас принадлежала Фурине. Все могло бы быть гораздо проще…       Наконец-то Первозданное море поддалось. Застыв на мгновение гигантской голубо-розовой стеной, она поплыла по воздуху в обратном направлении, пока судья продолжал что-то бормотать себе под нос, запечатывая трубу сигилом. Только тогда в голове прояснилось и на место чудовищному шуму пришел тихий гул в трубах. Чужой кашель наконец-то достиг его измученного сознания. Юдекс тут же кинулся обратно к герцогу и буквально упал перед ним на колени, зажав рот ладонями в попытке подавить отчаянный всхлип.       У него получилось. Он спас.       Ризли продолжал тяжело кашлять в попытке восстановить дыхание и прийти в себя. В глубине души он радовался тому, что когда-то тренировался задерживать дыхание достаточно, чтобы продержаться в воде и всплыть на поверхность, но сейчас даже этого могло не хватить. Еще немного и он бы точно задохнулся. Мужчина открыл глаза и постарался сфокусировать взгляд на знакомом белом пятне, что издавало невнятные звуки и заходилось плачем рядом с ним. Из пятна почему-то капала вода, а потом проявились чужие глаза, мерцавшие от слез как два аметиста.       — Невиллет? — едва прохрипел Ризли.       Всего одно слово, и судья взвыл белугой от наваливших эмоций. Он сжал герцога в объятиях настолько крепких, что тот опять задохнулся, только теперь уже от накативших чувств. Ризли и не думал, что Невиллет бывает таким — слабым, уязвимым, ранимым… Что его дракон умеет плакать навзрыд, срывая голос до бессвязных хрипов.       — Ну и хватка у тебя, задушишь ведь — герцог всегда переводил в шутку даже самую отвратительную ситуацию, и обычно это помогало. Но сейчас было не «обычно», сейчас он мог погибнуть, и именно это разрывало Невиллету сердце.       Верховный Судья прижимал к себе любимого и что-то невнятно бормотал сквозь тяжелые всхлипы, отчаянно целовал мокрые волосы и лицо, просил прощения за задержку в пути и столь долгую борьбу. Он стыдил себя так, будто именно по его вине Ризли оказался в воде, которая могла стать его могилой. Герцог слегка обнял его в ответ и пристроил голову у него на плече. Он настолько устал, что хотелось просто закрыть глаза и остаться в этом моменте, где Невиллет обнимает его и гладит по мокрым волосам и спине, шепчет что-то ему в ухо, а их губы иногда случайно встречаются в едва заметном поцелуе.       — Ты выжил… Ты все-таки выжил… — Дракон до последнего не мог в это поверить. Как? Это противоречило логике. Больное сознание и радовалось, и отторгало эту мысль. Его Ризли растворился в Первозданном море вместе с остальными своими предшественниками-неудачниками, но вот он здесь, в его руках и изредка кашляет по привычке. — Как ты выжил?       — Дыхание задержал, а что? — Легкий и беззлобный тычок куда-то между ребер вызвал у него смешок. Испуганный и абсолютно потерянный взгляд Невиллета явно давал понять, что сейчас было не самое лучшее время и место для подобных шуток. Шутки в целом были не допустимы. Герцог вздохнул и опять закрыл глаза, наслаждаясь теплом чужого тела. — Не знаю, честно. Я просто верил, что ты успеешь прийти, пока тут все не затопило к чертям.       Шестеренки в голове Юдекса вращались с бешеной скоростью.       Он лично видел смерть человека от Первозданного моря — жандарм растворился прямо во время суда на глазах у сотен зрителей. И точно также он видел убийцу, что сама должна была стать жертвой в тот день. Это дело было не просто громким, оно было скандальным и подняло целую волну обсуждений в обществе. Он до сих пор разгребал последствия, одной рукой заполняя внезапно навалившиеся бумаги, а другой отмахиваясь от репортеров. Он вновь анализировал все предшествующие события, мыслями пробираясь к истокам дела двадцатилетней давности. Тогда пропала первая жертва… Тогда же Ризли убил родителей… Приемных…       — Ты сирота! — воскликнул он, все еще всхлипывая и бестолково улыбаясь. На это Ризли лишь нахмурился.       — Ну да, а к чему ты это? — Хоть он не скрывает эту часть своего прошлого, редко когда это всплывает в разговорах — люди попросту боятся поднимать столь личные темы. Он давно отпустил свое прошлое и даже не пытался выйти на связь с другими детьми из семьи, ибо за столь долгое время у всех давно сложилась своя жизнь, в которой мужчина был попросту лишним. Сейчас же это звучало просто странно и неуместно. — Причем тут это?       Невиллет покраснел еще больше, только теперь не от слез, а от смущения. Он знал, что Ризли не обиделся, но все равно чувствовал себя неловко за столь резкий выброс. Это старое дело отложилось в его памяти куда сильнее многих прочих.       — Прости, если обидел… Просто я вспомнил, что ты сирота. А раз так, то может ли быть такое, что ты не из Фонтейна?       На это Ризли пожал плечами. Еще будучи одиноким подростком-заключенным он понял, что жить прошлым чревато плохими последствиями не только для него, но и для его потенциальных друзей и близких — не то чтобы он планировал с кем-то сближаться. Он и так был на самом дне и утягивать себя еще глубже не было ни сил, ни желания. Мальчик смотрел на всех вокруг одиноким затравленным волчонком и просто хотел выжить.       Хочешь плыть — сбрось балласт, что Ризли и сделал.       — Я часто думал об этом, — ответил он, — но я никогда не пытался проверить. Зачем ковырять то, что уже прошло?       Возможно, именно это самое ненужное прошлое и спасло Ризли жизнь, другого объяснения просто не было.       Невиллет вновь пригладил мокрые вихры и поцеловал Ризли в лоб, нежно улыбаясь. Страх полностью отступил, оставил после себя лишь усталость и эмоциональное истощение. Герцог зашевелился в его объятиях в попытке подняться. Судья помог ему, аккуратно придерживая за плечо.       — Ты в порядке? Помощь не нужна?       Невиллет знал, что Ризли скорее всего лишь отмахнется от предложения помочь и сделает вид, что все в порядке, а потом будет сидеть в гордом одиночестве и зализывать раны. Чертова гордость и приставший образ всесильного герцога не позволяли ему показаться слабым, но перед этими аметистовыми глазами все барьеры Ризли почему-то рушились, а гордость забивалась в угол и скулила от собственной ненужности. Невиллет должен был возвращаться в Кур-де-Фонтейн. Как бы сильно он не доверял Путешественнику, но он не мог оставить Фурину одну против дипломата из Снежной. Но и бросить мужчину одного он тоже не мог. Разрываясь между работой и чувствами, он потупил взгляд и задумчиво хмыкнул. Герцог сразу же это заметил и смахнул отсыревшую челку с его лица.       — Все в порядке. Просто проводи меня наверх, а дальше я сам.       Всю дорогу Юдекс не мог отпустить чужую руку, будто боялся, что любимый тут же исчезнет, раствориться наравне с другими. Никакие другие проблемы совсем не волновали, только присутствие герцога рядом. Тот выглядел измотанным, а с одежды ручьем текла вода. Мужчины шли молча, и только поднявшись на самый верх смотровой башни Ризли взъерошил и без того вечно лохматую черную копну и улыбнулся.        — Ты, наверно, иди наверх, а я отдышусь и потом оценю масштаб трагедии. Жди подробный отчет.       На последних словах Невиллет не сдержался и одарил мужчину коротким, но таким любящим поцелуем, что руки сами легли на чужую талию и притянули ближе. Хотелось позволить себе утонуть в чувствах, позволить этой волне омыть их, но сейчас для них обоих то была непозволительная роскошь. Отстранившись, Юдекс тихо сказал:       — Я обязательно вернусь вечером. Просто постарайся больше не тонуть.       — Неужто в Вас проснулось чувство юмора, Ваша Светлость? — не сдержался от ответной шутки Ризли и провел рукой сквозь белоснежные пряди.       — Это все Вы виноваты, герцог. И да, я жду отчет.       Они обязательно встретятся позже, когда разберутся с делами. Как и всегда, они будут пить чай и делиться событиями дня, изливать душу и цепляться друг за друга так, будто завтра никогда не наступит. Оно могло действительно не наступить, и только чудо спасло их. Сейчас они оба понимали, насколько мало у них может быть времени. Часы Судного дня тикали все быстрее и чаще, будто специально ускоряя ход событий. Хотелось проводить вместе каждую свободную минуту, пока смертельная волна не накрыла их обоих.       Именно так они и сделают. Все-таки время еще есть.