Left Handed Compliment

      D никогда не беспокоился о деньгах. Ну, чаще всего. Да, он был охотником на вампиров, да, ему платили за его услуги, но богатство никогда не было целью D. Он охотился бы на вампиров и без вознаграждения. Причина его охоты была сугубо личного характера.       Он зарабатывал достаточно денег, чтобы выжить. При необходимости он мог жить за счет природы, но время от времени было… приятно войти в город, зайти в таверну, заплатить за еду и вести себя, пусть даже несколько часов, как обычный человек. То был минимум общения с людьми, но это было нормальное человеческое общение, отличное от сугубо деловых отношений, которые он поддерживал как охотник. Этого было достаточно, чтобы напомнить ему, почему он ведет такую жизнь. Однако каждые сто лет деньги становились проблемой.       D вызвал настоящий переполох в винном магазине Он понимал, насколько нелепо выглядит, терпеливо дожидаясь своей очереди и выдерживая косые взгляды постоянных посетителей, пока владелец не обратил на него внимание. D снял широкополую шляпу, так как находился в помещении, но плащ длиной почти до пола и меч который он носил за спиной, безошибочно выдавали в нем охотника того или иного рода. D давно усвоил, что если кто-то не нуждается в его услугах, он не станет встречается с ним взглядом. Даже самые храбрые из его заказчиков обычно смотрели на его подбородок или прядь волос, все время спадающую на лицо, но не в глаза. D знал, что его глаза, а точнее, опасное знание в его глазах заставляют людей чувствовать себя дискомфортно.       Было бы лучше, если бы в процессе ожидания он смотрел на бутылки вдоль стены и не обращал внимания на шепот и резкие жесты окружающих. Но он не смог удержаться от легкой улыбки, когда шепот двух скучающих женщин, ожидавших, пока их спутники выберут себе напиток, стал… комплиментарным, Он услышал, как они вполголоса восхищались шириной его плеч, подтянутостью его фигуры то, как мускулы его икр натягивают ткань костюма. Более скромная женщина удивлялась тому, какие мягкие у него волосы, а более приземленная задалась вопросом, так ли хорошо он сложен в более укромном месте, как выглядел везде. — Тссс!       D надел шляпу обратно на голову, тем самым позволив плащу откинутся назад, чтобы показать, что он действительно хорошо сложен везде, повернулся и прикоснулся к краю шляпы, приветствуя двух женщин. Обе густо покраснели, одна из них бросила быстрый взгляд вниз, а затем снова посмотрела ему в лицо и улыбнулась. — О, он нас услышал! — Да, но ты видела, какая у него большая рука? Боже мой, как он, должно быть, силен! — Думаю, он должен быть сильным, чтобы пользоваться этим своим мечом… — О каком мече ты говоришь, Лина?       D чуть не задохнулся. Это последнее, весьма приземленное замечание было произнесено более скромной женщиной! — Эмм… сэр? — Виноторговец нервно заламывал руки, обращаясь к D. Нервозность мужчины поубавилась, когда D купил самую старую и самую дорогую бутылку вина. А Покупка двух хрустальных бокалов элегантной огранки, которые стоили больше, чем весь остальной ассортимент магазина вместе взятый, вызвала всеобщий ажиотаж. D же как ни в чем не бывало оплатил свои покупки и вежливо откланялся, ничем не выдавая, как его забавляет вся эта ситуация. В той или иной форме это стало частью ритуала, который он соблюдал каждые сто лет. — О? Опять это время? — раздраженный голос, звучавший на грани между авторитарностью и нытьем, как всегда действовал D на нервы. — Ты знаешь, что это так. А теперь замолчи! Почувствовав его настроение, Левая Рука повиновалась и закрыла свой неестественный рот, хотя D чувствовал, как симбионт ворчит на то, что охотник так грубо с ним обращается. D мысленно посмеялся над собственными размышлениями. Он вел себя странно, как будто все, даже его собственная судьба, было одной большой шуткой. Настроенный, как и любой представитель его расы — нечеловеческой расы, к которой он невольно принадлежал, — на цикл дня и ночи, D понял, что солнце начинает садиться в эту, одну из самых священных вампирских ночей. Казалось бы, неправильно так думать, но ночь вампирской луны была ночью, благословенной и радостной для всех вампиров. Сам D, будучи наполовину вампиром, придумал свой собственный ритуал, которому нужно следовать. Вампирская луна случается лишь раз в столетие. Считалось, что сам Дракула спускается с лунным светом Вампирской Луны из того волшебного рая в котором он уединился (ведь великий Владыка никогда не мог умереть), чтобы вновь благословить всех вампиров своим присутствием. D задавался вопросом, сколько из его собратьев и жертв действительно в это верят. Это была ночь, когда они ослабляли бдительность, терроризируя людей, как ни в какую другую ночь. Считалось, что во время вампирской луны они неуязвимы для всего, и поэтому большинство вампиров поддавались своим самым темным и низменным инстинктам. Даже D не смог подавить дрожь при этой мысли. Самые низменные инстинкты вампира действительно были злом! В эту ночь он, вероятно, мог бы уничтожить сотню вампиров, а то и больше, если бы не его собственный ритуал. Возможно, легенды о вампирах были правдой, и в эту ночь они действительно обладают исключительным иммунитетом. Однако в ночь вампирской луны внимание D было занято совсем другим. D нашел эту рощу несколько дней назад и решил переждать здесь, недалеко от города, чтобы воспользоваться ею для своего ритуала. Это место идеально подходило для его целей: оно было уединенное и труднодоступное, так как заросли шиповника преграждали путь всем, кроме самых решительных, но при этом красивое. Он видел его при свете луны в ночи, предшествующие ритуалу. Он знал, что стволы деревьев переливаются серебром, когда на них падает лунный свет. Там был холм, покрытый травой, тонкой и мягкой, как человеческий волос. Легкий ветерок разносил по лесу цветочный аромат. Убедившись, что вино достигло нужной температуры, он сломал печать и разлил его по двум бокалам, сверкающим в последних лучах заходящего солнца. Он укрепил свою решимость противостоять искушению, которое, как он знал, ему вскоре предстоит испытать, и одновременно с этим старался подавить трепет предвкушения. Эта встреча происходила уже столько раз, что D не мог даже посмеяться над своими чувствами, которые были столь же двойственны, как и его собственная натура. Он снова принялся нервно вышагивать по роще. Возможно, все было слишком просто? Казалось вполне правильным предложить природную красоту в качестве дара для этого столетия. Но понравится ли она на самом деле? D снял со спины меч и прислонил его к дереву, положив шляпу на рукоять. Он быстро пригладил волосы цвета красного дерева, задаваясь вопросом, будет ли его внешний вид приемлемым. Он мало что мог сделать в столь поздний час, если бы не… Вампирская луна взошла на небе, не кроваво-красная, как можно было бы ожидать по ее названию, а чистейшая, прозрачная, ужасающе белая. D представил себе крики, которые только что вырывались из человеческих глоток, когда начиналась эта самая отвратительная из священных вампирских ночей. Вздохнув, D снял перчатки, раскрыл левую руку и повернул ее ладонью вверх, чтобы дать ей понежиться в свете вампирской луны. Левая рука распахнула глаза во всю ширь, улыбнулась нечестивой улыбкой, открыла рот и начала пить. Она жадно впитывала лунный свет, не только свет, льющийся прямо на ладонь D, но и лунный свет, брызжущий на деревья и траву, втягивая в свою пасть всю полноту призрачного сияния. D почувствовал, когда наступил этот момент; когда Левая Рука вобрала в себя достаточно энергии вампирской луны, чтобы превратиться в туман и выплыть из его ладони. Правая рука D коснулась и погладила ладонь левой, а он наблюдал, как туман из левой руки превращается в человеческую фигуру, лежащую на холме у подножия дерева D как ни в чем не бывало потянулся за одним из кубков и передал его мужчине. — В одну из таких ночей было бы так прекрасно заполучить молодую девушку со стройной шеей, наполненной теплой кровью вместо этого слабого заменителя! — жалоба, как всегда, прозвучала сдержанным, культурным, почти слащавым тоном. D почти улыбнулся. — Хотя, признаю, этот заменитель лучше многих других! — Улыбка украсила аристократическое лицо, а брови приподнялись в знак благодарности: — Спасибо — Не за что, отец, — ответил D. Мужчина быстро осушил кубок. Он поставил его между корнями дерева и медленно провел рукой по мягкой, словно мех, траве. Его бровь в очередной раз благодарно приподнялась в сторону D. Он потянулся с грациозностью кошки, а затем прислонился спиной к стволу дерева. Он поднял голову, позволяя ветерку играть с его длинными волосами, закрыл глаза и вдохнул легкий аромат цветов. Когда D наблюдал за тем, как его отец наслаждается этими простыми удовольствиями, напряжение постепенно спало с его души. Он мог сказать, что его отец действительно ценит обстановку для встречи этого столетия. Хотя D и боялся предстоящего разговора, он наслаждался этими несколькими спокойными минутами, когда можно было просто побыть с отцом. — Ты хорошо кормил меня в этом столетии, — мягко улыбнулся Дракула, скрывая клыки, которые, как он знал, вызывали у D отвращение. D кивнул. — Иронично, что теперь я питаюсь душами тех самых вампиров, которых я бы спас… если бы был свободен — размышлял Дракула вслух. D ничего не ответил. В этом столетии его отец приступил к спору раньше чем обычно. — Но впереди еще столько всего. Столько вампиров нужно убить. Это гораздо больше, чем способен сделать человек или дампир в одиночку. — Почему бы не принять мое предложение и не позволить мне снова питаться? — взгляд темных глаз Дракулы был спокойным, а голос — мягким и рассудительным. D ответил в том же рассудительном тоне: — Я не против накормить тебя. Дракула оттолкнулся от дерева, и голос его стал жестче: — Мне нужна кровь, мальчик, ты знаешь это! Кровь, в которой ты мне отказывал… отказываешь на протяжении многих веков! — Я и дальше буду отказывать тебе в крови, отец. Может, поговорим о чем-нибудь другом? Эта ночь слишком коротка… — D сам удивился тому, как сильно он хотел поговорить с отцом. — Ах… D, почему ты так усложняешь себе жизнь? — Глаза Дракулы были удивительно мягкими. — Почему ты беспокоишься о том, как мне тяжело? Не стоит об этом говорить. Я знаю, что это всего лишь очередная ступенька на лестнице твоих аргументов, отец, и она не соответствует действительности. — Дракула рассмеялся. — Ах, мальчик мой, ты слишком хорошо меня знаешь! Я хочу снова обрести форму, и не в виде отвратительной игрушки в твоих руках, а вот так! Это великолепное тело, наполненное силой и мощью! — Дракула встал, широко раскинул руки и снова глубоко вдохнул прохладный ночной воздух. Дракула был такого же роста, что и D, и вел себя почти высокомерно. Его одежда была настолько устаревшей и формальной, что стала чем-то вроде вечной классики, к которой стремятся многие, а по-настоящему достигают лишь единицы. Когда-то вампиров называли «аристократами». И вот кто послужил эталоном для данного явления. Каждый аспект, каждая деталь, каждый жест Дракулы были сутью благородства. Дракула обладал симметричностью линий, которая всегда считалась красивой, но сила его характера не позволяла думать о нем просто как о красивом мужчине. Дракула носил свою силу так же легко, естественно и непринужденно, как и плащ. Купаясь в лунном свете, Дракула снова был в зените своего могущества и D понимал, почему его сородичи считают его отца своим богом. — Но… — Дракула опустил руки и приблизился к D. Он положил одну руку на щеку сына, поглаживая ее мягкую кожу. — Ты мой сын, и я беспокоюсь о тебе. Никто не знает этого лучше меня, — темный взгляд Дракулы скользнул по левой руке D. и снова остановился на глазах сына, — как тяжело тебе приходится. Зажатый между двумя природами, зажатый между двумя мирами. Но не принадлежащий ни к одному из них, никем не понятый и совершенно, ужасно… одинокий. — Ты уже должен знать, что не можешь заставить меня, отец, — сухо заметил D через мгновение, — Ты забыл, что случилось в последний раз, когда ты пытался это сделать? Как эхо этого страшного момента, рука Дракулы медленно провела линию по челюсти D, дойдя до основания его шеи. Кончики пальцев Дракулы легонько коснулись того места, где пульс жизни бился сильнее всего, того места, где вампиры предпочитали пить. Только однажды Дракула был так смел со своим сыном. D заглянул в глаза отцу и понял, что Дракула заново переживает то, что привело его к тому роковому моменту. Если бы не сильная грусть в глазах отца, D мог бы забеспокоиться, но его отец только вспоминал, а не пытался и D оставался спокойным под его рукой. D и сам вспомнил тот страшный переломный момент. Он был гораздо моложе, чем сейчас, и, соответственно, гораздо слабее. Что-то, он и по сей день не знает, что именно, напугало его отца. Дракула был вне себя от ярости, когда нашел D в замке, навязал сыну покорность своим властным пристальным взглядом, нащупал пальцами сонную артерию, обнажил клыки и нанес удар. D успел отбросить отцовское внушение ровно настолько, чтобы поднять левую руку и спасти свою шею и жизнь. Что произошло дальше, так и не удалось объяснить. Дракула впился в руку сына, проливая горячую кровь, но тут же пронзительно закричал на манер банши и обернувшись туманом вселился в руку D С этого момента, за исключением света вампирской луны, Дракула был привязан к своему сыну как «левая рука» D. Дракула вздрогнул и снова взглянул на левую руку D, прислушиваясь к завуалированному предупреждению — Возможно, сегодня ты был недостаточно бдителен, — негромко прокомментировал Дракула. Он снова провел рукой по щеке D, и несмотря на то что его уловка была раскрыта, Дракула не отступил назад. — Оставим в стороне мою подлую тактику, подумай над предложением. Прими его хотя бы раз… и для тебя все будет кончено. Твоя левая рука останется твоей собственной, я смогу прокормить себя, а ты будешь рядом со мной, весь страх, все смятение, все одиночество исчезнут, будут изгнаны навсегда. Навсегда! У тебя уже все есть, мой мальчик, но ты не знаешь, как этим наслаждаться! Я могу показать тебе! — Глаза Дракулы сверкали от искренней убежденности. D задумался: тон и слова отца создавали заклинание, которое обещало разрушить его одиночество, как это происходило каждое столетие. Он признавал, что часть его души жаждет того, что обещал отец. Словно почувствовав его слабеющую решимость, Дракула продолжил: — В этом столько смысла, D! Твоя кровь оживит меня, а мой укус сделает тебя полноценным вампиром! Больше не будет этих колебаний между двумя расами и двумя мирами, больше никаких страданий и боли, никакого одиночества! Ты будешь знать свое место… и твое место будет рядом со мной! — Голос Дракулы звучал уверенно. D знал, что Дракула верил, что так будет лучше не только для него, но и для самого D. Именно поэтому было так трудно сопротивляться. D закрыл глаза, чтобы не смотреть на обнадеживающий свет на лице отца. Дракула был коварен, сплетая слова правды и ласки, как всегда пытаясь убедить D сдаться и подчиниться его плану. D удивлялся, почему он так упорно сопротивляется. Он знал, что отец сделает все, что обещал, и даже больше. D станет не просто слабым вампиром под властью отца, а аристократом. Аристократом… обладающим силой, достаточной для того, чтобы заставить людей построить для него замок. Монстры и мутанты будут приходить туда, привлеченные его силой, чтобы служить ему. Он ни в чем не будет нуждаться. Его приспешники, буду исполнять все его прихоти, его братья-вампиры будут его компанией, а жители деревень, расположенных вокруг его замка, будут гарантией того, что его жажда крови всегда будет утолена… — НЕТ! — закричал D, потрясенный образами, возникшими в его сознании. — Почему нет? — На лице Дракулы отразилось недоумение, вызванное непреклонным отказом D. — Отец… люди — не наш скот. — Я знаю. Но они — наша еда. Пока существуют люди и вампиры, люди будут пищей вампиров, ответил Дракула, — Но ты знаешь, что я с тобой согласен. Они не скот, и с ними нельзя обращаться как со скотом. Действительно, те вампиры, которые относятся к людям как к таковым, самые грубые из всех, едва ли заслуживающие называться «вампирами». Скорее, «монстрами». Дракула действительно верил в то, что говорил. Он испытывал к людям, которыми питался, смутное уважение. Его презрение к вампирам, которые жестоко обращались с людьми, было искренним. Дракула был более чем готов разделить мир, более или менее на равных, был готов проявлять терпимость, которая была бы очень неприятной для большинства вампиров. Дракула был тем кто научил D уважать людей. D знал, что его отец испытывал слабую жалость к людям, которые так недолго делили с ним этот мир. D снова закрыл глаза от накатившей волны ужаса. Его отец был так близко, так близко! Если бы… Если бы не существовало других вампиров… Если бы его отец пообещал не охотиться на людей, а брать только ту пищу, которая ему совершенно необходима… Если бы D мог бы сделать так, чтобы никто и никогда не был вынужден жить так, как жил он, дитя двух миров, дампир… Если… Если… Если… …он видел, как принимает предложение отца, как соглашается на его укус, становится полноценным вампиром, становится полноценным сыном Дракулы. тем, кем он так хотел стать… Он подумал о своей матери. Человеческой женщине, которая родила его, существо, наполовину являющееся человеком и наполовину вампиром. Она сделала это из любви. Она любила его отца, и эта ошибочная любовь привела к рождению D. Если бы он был вампиром, полноценным вампиром… ему нужно было бы питаться. Он не смог бы отрицать жажду крови, как сейчас. Он бы научился пить кровь, мягко, нежно, питаясь людьми, никогда не угрожая им и не причиняя вреда сверх необходимого. Не станет ли он потом, от скуки, вызванной праздной бессмертной жизнью, искать общения? Разве он не смягчится и не позволит себе полюбить? Не имея других вампиров, кроме себя и своего отца… он начнет любить людей… в конце концов выберет одну, с которой разделит особую, интимную любовь… И таким образом запустит порочный круг заново. D с горечью покачал головой. То, что предлагал его отец, то, чего жаждал он сам, никогда не могло произойти. — Отец… пока существуют вампиры, любые вампиры, люди находятся под угрозой. Я буду охотиться, пока не уничтожу последнего из них. — Голос D звучал хрипло. — Я не позволю этому случиться, — тихо но твердо заявил Дракула. — Отец… ты не сможешь меня остановить. Дракула фыркнул: — D, твоя собственная кровь испорчена. А еще есть я. Даже странно осознавать, что самый успешный охотник на вампиров держит всю силу Дракулы в своей ладони! Его левой руке. — Левой руке… — повторил D, — Отец… — Дракула внимательно наклонил голову. — Если ты — моя Левая рука… Почему ты так раздражаешь? — Все просто. Если бы я был любезен, у тебя не было бы причин уступать моей просьбе. Через несколько столетий, мой мальчик, ты уступишь, просто чтобы освободится от своей надоедливой левой руки. — Что ты будешь делать, D, когда твоя миссия будет выполнена? Что будет, когда мы станем единственными, кто остался от благородной расы вампиров? — С любопытством спросил Дракула D задумался И тихо ответил: — В тот день, отец, когда последний вампир будет мертв, я возьму свою Левую руку… — D сделал глубокий вдох и медленно выдохнул — Я возьму свою Левую руку… и отправлюсь с ней в ад. — Дракула долго смотрел на D, на его утонченном лице отражались разочарование, смятение и нежность. — Это произойдет через тысячу лет или даже больше, — заметил он. D кивнул. Это была и его оценка. — По крайней мере еще десять таких ночей, в течение которых я буду пытаться убедить тебя принять свою настоящую судьбу… D вздохнул, соглашаясь с отцом в этом вопросе. — Тысячу лет тебе придется терпеть твою надоедливую Левую руку… D снова кивнул, вздохнув еще глубже, чем прежде. — Все мы случайные гости здесь, стоящие на краю тьмы… — размышлял Дракула, глядя на небо. Он опустил голову и сфокусировал взгляд на D — Если этот день настанет, D, — внезапно улыбнулся Дракула, — если ты добьёшься этого… — Он шагнул вперед и неожиданно обнял сына, как раз когда луна опустилась за горизонт, а солнце взошло на востоке. — К тому времени я, возможно, буду готов отправиться с тобой в это путешествие в ад! — Дракула снова растворился в рассветном свете, превратившись в туман. — Может быть! — рассмеялся Дракула. D улыбнулся невеселой улыбкой, раскрыв левую руку и впустив в нее туман. На ладони D снова появилось лицо. D мягко, почти как в объятиях, закрыл ладонь, а затем открыл ее, чтобы натянуть перчатку. К глазу Левой Руки прилипла подозрительная капелька влаги, когда перчатка снова натянулась на лицо