Милая агрессия

Стоя в душной фотостудии и наблюдая за процессом съемки, Каин считает, Рааст, кстати, тоже, что стилистов и дизайнеров, или кто там одежды выбирает, запрещено подпускать к Эзреалю хоть на метр. Миллиметр. Эти сороки словно с цепи сорвались, когда Енэ привел стремительно набирающего популярность, безусловно идеального, как на лицо, так и тело, одного из вокалистов группы хартстилл и попросил сделать «пару красивых образов для рекламы новой песни». Конечно, другие парни не остались в стороне и над их внешним видом тоже знатно пошаманили: взять того же К’Санте или Сетта, на съемке которых фотограф чуть не заплакал от счастья. Но Эзреаль… Какие демоны одевали его? Каин еще может понять этот короткий топ на застежке, открывающий торс, но не штаны, которые будто вот-вот и упадут с костлявых бедер парня. И что это чуть выше них? Лямки трусов? Какого… «Он выглядит приторно-сладким». Грудной голос Рааста приглушил все звуки вокруг. Даже парни и бегающий туда-сюда стафф стали еле различимы — все чувства сосредоточились только на зеленоволосом позирующем парне возле циклорамы . «Каин, мы хотим его сожрать». И это правда. Это не только мысль Рааста, которую он внушает своему носителю. Каин думает об этом один раз в неделю. Ну может два раза. В день. Когда Эзреаль надевает какую-то огромную, длинную толстовку с утра пораньше и сонный выходит на общую кухню, тыкаясь прохладным носом в каждое плечо, чтобы доспать еще пару минут — Каин хочет его сожрать. Когда Эзреаль, вспотевший после удачной тренировки, но безумно счастливый и полный неудержимой энергии, звонко смеется, приглаживая вьющиеся от влаги волосы и поправляя съехавшую с плеч майку — Каин хочет его сожрать. И вот в такие моменты, когда именно Эзреалю отдают честь на фотосессии надеть какую-то такую… вызывающую, но при этом все еще чертовски подходящую ему одежду— Каин до сих пор хочет его сожрать. — …ин. Перед глазами словно пелена, только зеленая макушка маячит где-то там впереди. — Каин! Сморгнув наваждение, названный сфокусировал взгляд на Сетте, который махал рукой перед его лицом. Тот скептично оглядел его, что-то шепча застегивающему сумки Афелию. — Че хотел? — Тебе Енэ пару раз кричал, что мы уезжаем, ты никак не реагировал. — Просто задумался, — глаза снова вернулись к модели. — А Эз? — Каин нахмурился, наблюдая, как тот сменяет очередную позу, но даже и не думает идти за вещами. Проследив за взглядом, рэпер дернул ухом. — Вроде как задержится, сказал, что не нравится результат, — Сетт пожал плечами, — На сегодня все, остаток дня мы свободны, так что можно сразу катить домой. — Ага, я тогда подожду его. — Глаза быстро изучили помещение, примечая, что из стаффа осталось только пару визажистов и взбудораженный фотограф, похоже готовый фотографировать вокалиста неделю без передышки. Остальные люди, как и парни из группы уже стягивались к выходу. Афелий как-то подозрительно прищурился в сторону розоволосого, на что Каин вздернул бровь. Не уточняя контекста, Фел нацепил маску и закатил глаза, состроив какое-то насмешливое выражение лица. Подхватив сумку, он направился к выходу, на ходу надевая наушники. Когда парень отошел достаточно далеко, наблюдавший за их немым диалогом, Сетт наконец спохватился и, неуклюже подхватив свои вещи, поспешил за удаляющимся инструменталистом, на что-то громко возмущаясь. Похоже, что их немногословный член группы что-то заподозрил. Гитарист усмехнулся. С Афелием всегда было легко найти общий язык, просто разговаривая мимикой лица. На месте, где недавно стояли эти двое, осталась еще какая-то сумка, но никто не обратил на нее внимания. Через несколько минут свет в помещении остался только в районе циклорамы. На улице еще не было темно, но из-за штор создавался довольно приятный полумрак. Еще спустя, наверное, минут двадцать, которые Каин считал по ленивому морганию, уставшего вокалиста, фотограф отложил свой фотоаппарат, раскланиваясь в благодарностях. Заалевший Эзреаль, несмотря на свою любовь ко вниманию, почему-то сейчас не знал, куда себя деть от чужих похвал, неловко улыбаясь в ответных поклонах. Когда за последним человеком закрылась дверь, гитарист наконец-то смог оттолкнуться от стены, на которую неподвижно опирался около… часа? — Каин? — похоже парень был действительно удивлен. — Я думал все уехали… — в глазах промелькнула искорка благодарности. — Ты меня ждал? — Мгм. Теперь он мог вблизи полностью рассмотреть это великолепное безобразие на зеленоволосом. Глаза бегали по всему телу, подмечая все новые и новые детали: похожий на ошейник ремешок на горле, лямки, как казалось трусов, но на деле имитация — просто часть штанов, и на пупке… — Это что? Пирсинг? — у Каина заныли клыки от желания немного оттянуть зубами железку в форме сердечка. — Э-э?.. — Эзреаль неуверенно опустил голову, словно сам только что понял, что у него там что-то блестит. — А, это! Это подделка, но мне нравится, как выглядит. Подумываю, может и правда сделать? «Каин». Вдруг на чужом языке что-то блеснуло. Голова разом опустела, оставляя только эхо от очередного зова Рааста. — А ты вообще, как думаешь?.. «Каин!» — …Но на тебе так круто смотрится… «Каин, сожри его! Сейчас!» Если Рааст не заткнется, у парня лопнет голова, честное слово. «Потом, сейчас меня интересует другое». — У тебя пирсинг языка? — нагло перебил, наблюдая за застывшим вокалистом. — Только не говори опять, что подделка. — Нет, этот настоящий. Я же сделал несколько недель назад, — вкрадчиво объяснял, пока рассматривал застывшее лицо напротив. В голове гитариста, похоже, крутились какие-то шестеренки. — Я думал, ты знаешь? Розоволосый вдруг приблизился, поставив руки возле чужих бедер. Походу докрутились. — Теперь да. Жилистая рука потянулась к ремешку на талии, медленно приподнимая его. Тонкая полоска материала легко натягивалась на пальцах. — Как ты там позировал, не напомнишь? Эзреаль завороженно наблюдал за чужой рукой, перебирающей лямку и, мягко закусив губу, потянулся к другой, опираясь на руку сзади. — Вот так? — насмешливый взгляд из-под глаз, затем приподнятая бровь и, словно вишенка на торте, высунутый язык с тем самым шариком пирсинга ближе к кончику. «Сожрать». И это будто команда. Каин резко вгрызся в чужие губы, благо Эзреаль успел спрятать язык, иначе, казалось, его бы тут же откусили. Напор у гитариста был настолько сильный, что, спустя пару движений головой, зеленоволосый уже не мог удерживать себя от падения назад. — Придержи меня. — Еле успел прошептать, как его тут же увлекли в новый поцелуй, сразу сталкиваясь языками, все же перемещая руки с бедер, на талию и затылок. Да, так гораздо удобнее. Почувствовав ладонью шелковистые локоны с еле ощутимыми остатками лака, пальцы сами захватили побольше длины, медленно наматывая на кулак. Шарик пирсинга приятно скользил меж языков, заставляя прижиматься ближе, когда тот проходил по небу. Эзреаль замычал в поцелуй, сжимая своими бедрами чужие. Каин хочет эти ноги на своей талии. Он с громким чмоком отстранился, разглядывая лицо с полуприкрытыми глазами и алыми щеками. — Встань, — нетерпеливо, с легким хрипом. Парня пришлось поднимать самому — ноги того не держали — и через пару секунд розоволосый упал на стул, на котором сидел вокалист, усаживая того на свои ноги. Чужие бедра тут же сжали талию. Наконец-то. Перед лицом оказалась чужая грудь с мельтешащим бегунком на молнии. Каин как под гипнозом потянулся к нему и схватил зубами. Он кинул взгляд вверх, приподнимая брови. — Можно, — ответили одними губами. Голова медленно, словно дразня, опускалась вниз, сантиметр за сантиметром, открывая все больше такой манящей кожи. Теплые ладони тем временем оглаживали спину сверху вниз, иногда поддевая лямки. Эзреаль судорожно задышал, схватившись за розовые волосы на затылке, приятно оттягивая, на что получил пару мягких поцелуев в солнечное сплетение. Затем простое касание губ сменилось языком, а язык зубами. Если он его пару раз укусит ничего же?.. «Кусай». — Без укусов. Каин нахмурился, но не отодвинулся, серьезно настроенный сжать чужую нежную кожу хотя бы несколько раз. Но дотянуться не успел, так и застыв в миллиметре с открытым ртом, удерживаемый за волосы дрожащей рукой. — Каин, у меня открытая одежда. — На груди будет не видно. — Тут больно, — все стоял на своем, но гитарист видел, как нахмурился парень, явно что-то обдумывая. Подождав, пока чужая хватка не ослабнет, розоволосый руками придвинул тело к себе, вновь прижимаясь языком к открытому торсу. Наверху ахнули от неожиданности. — Я не сильно, — и, в подтверждение слов, под чужое вновь участившееся дыхание, на пробу прикусил кожу чуть выше солнечного сплетения. Не получив сопротивления, пошел вверх, перемещаясь укусами-поцелуями к левому соску, — Может сделаешь пирсинг здесь? — пока он говорил, губы задевали чувствительное место, на что Эзреаль закусил среднюю фалангу пальца. Часто помотав головой в отрицании, вокалист тяжело сглотнул, прижимая ухмыляющееся лицо обратно к груди. Хотя мысли о проколе сосков его и посещали, все же ему больше нравится, как они выглядят на Каине. Кстати, о нем… Парень вспомнил, как не моргая наблюдал за съемкой гитариста в этом его чертовски горячем образе: майка с большими вырезами по бокам и выглядывающая из-под нее сетка. А эти джоггеры с кучей ремней и карманов? А кольца и цепочки?.. Внезапный укус заставил вернуться из воспоминаний. Эзреаль тихо зашипел, опустив голову на хмурого Каина, зажавшего сосок между зубов. Только вокалист хотел что-то сказать, как из открывшегося рта, вместо слов, вылетел громкий полноценный стон: большие ладони уверенно легли на его пах. — Каин, м-мы в студии, ты с ума сошел? Ему ничего не ответили, выцеловывая уже шею, мягко массируя полувставший член сквозь одежду, при этом грубо сминая другой ягодицу. — Каин! Так надломлено, еще чуть-чуть и точно сдастся, разрешая делать с ним все, что захочется. Начинающие дрожать бедра, дергано проехались по чужому паху, отчего Каин уткнулся в место между шеей и надплечьем, тяжело дыша. — Сделай так еще раз… Просьбу сразу выполняют, вместе с этим поднимая лицо за щеки, тут же впиваясь голодным поцелуем. Они опять жадно целуются, стукаясь зубами, языками и, похоже, даже до крови, привкус которой ощутился так внезапно и ярко, что Эзреаль резко отпрянул, останавливаясь. Испуганные желтые глаза забегали по распухшему рту, натыкаясь на кровоточащую ранку. — Прости, не рассчитал… Не отрывая взгляда лица напротив, розоволосый облизнулся, размазывая крупную бусину только что выступившей жидкости. Рааст внутри громко загоготал. «Он тоже хочет нас сожрать!» — А говорил без укусов, принцесса. Из-за широкой ухмылки, кровь чуть сильнее выступила, снова медленно собираясь на губе. Тут уже не выдержал Эзреаль, рывком облизывая прокус, задевая шариком пирсинга. Ему не дали отстранится, возобновляя трение между бедрами, но приближающиеся звуки в коридоре заставили резко замереть. — …Разрядился может? — У Эзреаля всегда полный заряд. Енэ и К’Санте. Вокалист тут же соскочил с чужих ног, застегивая свой топ. Каин сложил руки на груди, состроив до ужаса недовольное лицо. Придется вставать и пойти за своими вещами. Как только гитарист спустился с небольшого подиума, дверь открылась. — А, так вы еще тут? — брови второго вокалиста поползли вверх. Зашедший следом Енэ хмуро окинул взъерошенных парней, примечая страшно кислое выражение розоволосого. — На звонки почему не отвечали? — Мы как раз искали телефон! Каин мне помогал. — Эзреаль врал и не краснел. Оправдание звучало неплохо, даже гитарист бы поверил, но продюсер лишь окинул их взглядом снизу вверх, подхватывая ту самую сумку, которая осталась после ухода Сетта и Афелия. Вот проклятье. Пока К’Санте в красках расписывал зеленоволосому, что будет на ужин, Енэ подошел к копающемуся в вещах Каину, тихо вздохнув. — Вы бы хоть заперлись. — И, не дожидаясь ответа, ушел обратно к двери, окликая старшего вокалиста. Через минуту тишина снова накрыла помещение. — А я тебе говорил? Говорил! — Эзреаль, смущенно-рассерженный, суетливо утрамбовывал оставшуюся одежду, тихо бубня под нос. Каин подошел сзади, нежно оглаживая талию. — Не замечал, что ты такой нервный, когда неудовлетворенный, — гитарист заметил, как чужие плечи поднимаются в глубоком вдохе и, не давая развернуться, навалился сверху, опираясь руками по бокам. Губы примкнули к уху. — Продолжим дома? Пыхтящий вокалист ничего не отвечал, хмуро смотря перед собой. Тогда розоволосый отодвинул пальцем воротник обтягивающего топа и вцепился в надплечье, прижимая к себе тело за живот. — Что ты творишь? — шипяще, с последующим томным вздохом. Язык с нажимом провел по появившемуся заметному следу. — Говорю, одевайся давай. — И, словно ничего и не было, отошел к своей сумке, сжав напоследок талию. «Мы же закончим начатое?» — отдаляющееся эхо знакомого грудного голоса. До конца не успокоившийся демон внутри ненадолго отступил, уходя поглубже в сознание. «Обязательно, Рааст», — быстрый взгляд на потирающего место укуса парня. — «Обязательно».

***

— Кстати, почему у тебя часто такое лицо, будто ты, ну, не знаю… — разнеженный Эзреаль лежал на животе, подложив под голову одну руку, а второй пытаясь каким-то образом показать тот самый взгляд. — Короче выглядишь, словно хочешь меня загрызть? Каин, сидящий за монитором, снял наушники, останавливая аудиодорожку в редакторе и развернулся лицом к парню. — Оно настолько заметно? — ленивая усмешка. — Угу-м. Ну так?.. Гитарист, все так же улыбаясь, подпер голову. — Представь милого котенка, такого ма-аленького, пушистого, — Эзреаль моргнул. — И иногда, смотря на него, у тебя аж руки или зубы чешутся сжать его в объятиях со всей силы или сожрать к чертям. Ненадолго наступила тишина. Каин с превеликим удовольствием наблюдал за сменяющимися эмоциями на лице вокалиста: с теплой улыбки, до хмурого, а затем и шокированного лица. — То есть ты меня убить хочешь? — Нет, просто в какой-то момент очень сильно зажать и никуда не отпускать. — Пожал плечами, телом разворачиваясь обратно. Зеленоволосый со вздохом уткнулся в сложенные руки. Его растрепанные локоны так красиво рассыпались по обнаженной спине, что гитарист почти захотел вернуться к нему в кровать, но чертово вдохновение Рааста… Он отвернулся. — Каин? — М? — Я… Опять тишина. Розоволосому даже пришлось обернуться, чтобы убедится, что ему не послышалось. Нахмуренный парень поджал губы, бегая глазами, будто сквозь него. — Ничего. Ничего важного. — И отвернулся, сжимаясь. Внезапное чувство чего-то упущенного заставило даже Рааста отвлечься от создания музыки. «Он недоговорил что-то важное. Меня это бесит». Гитариста тоже. Именно поэтому он сохранил то, что успел наклепать, и мягко опустился рядом, с заминкой целуя сначала чужую макушку, а потом ухо. «Мы стали какими-то слишком мягкотелыми». «Рааст, заткнись. Ты первый долбал мне мозг, что хочешь его внимания». Эзреаль развернулся и уткнулся лицом в оголенную грудь, обхватывая торс руками. Как обычно прохладный нос теперь моментально нагревался об горячую кожу. «Мы его любим». — Да. Мы тебя любим. — тихо-тихо, буквально одними лишь губами. Он только их.