По ту сторону

      — Четвертый дядя! Четвертый дядя!       Юэ Чэньцин стоял под дверью и уже какое-то время пытался докричаться до Мужун Чуи, но, к сожалению, его попытки не увенчались успехом.       Уголки глаз раскраснелись и неприятно покалывали, но он снова жестоко вытер непрошенные слезы рукавом, потому что отец запретил ему плакать, особенно на новый год.       — Это я, Юэ Чэньцин, Четвертый дядя!       По ту сторону двери все также оставалось тихо, а горло ребенка уже какое-то время противно пекло.       Услышав шум слуг, которые уже начали его поиски, Юэ Чэньцин снова вытер глаза рукавом, оставил красный конверт на пороге и побежал в главный зал.       Мужун Чуи, сидевший все это время по ту сторону двери, так и не осмелился ее открыть.

***

      Юэ Чэньцин стоял под дверью в мастерскую. В его ушах все еще стоял шум королевского застолья, множество поздравлений и разрывающихся фейерверков, но он не мог ни за один звук зацепится.       Вокруг стояла тишина. Малочисленные слуги праздновали отдельно, и Юэ Чэньцину не было среди них места.       Юэ Чэньцин поднял голову, пытаясь сосредоточиться на двери прямо перед собою, но в глазах плыло от выпитого алкоголя. Он прижался лбом к косяку, а после свернулся калачиком и сполз на пол.       По ту сторону двери никого не было.       Во всем особняке, не считая слуг, он остался один.       Шумно проглотив ком в горле, Юэ Чэньцин поднял слезившиеся глаза обратно на дверь.       — Четвертый дядя, я скучаю по тебе…