Связанные звёздами

Эйфория триумфа задержалась на их губах, но мир, непрестанный и неустанный, имел обыкновение вторгаться в самое сокровенное. Звук разбившегося телефона Тэхёна в этот момент был жестоко навязчивым. Взглянув на идентификатор звонящего, он увидел, что это был их менеджер, и настроение мгновенно сменилось с частного празднования на публичное. — Прости, Гук, мне придется это принять, — сказал Тэхён со смесью извинения и опасения, отразившейся на его лице, и в его голосе прозвучал оттенок остатков их момента. Чонгук кивнул, пузырь их единства пронзил пронзительная реальность их ситуации: — Давай, Тэ. Мы знали, что это будет непросто. Пальцы Тэхена слегка дрожали, когда он провел рукой, чтобы принять звонок, и отступил, чтобы обрести хоть немного уединения. Чонгук наблюдал за ним, читая развитие их судьбы по каждому изменению выражения лица Тэхёна. — Ёбосео, — ответил Тэхён размеренным голосом. Очередь затрещала, и с другой стороны послышался резкий тон их менеджера: — Тэхён, где ты? Это катастрофа. Ты не можешь просто исчезнуть после чего-то подобного. Пресса повсюду пишет об этом! Глаза Тэхена метнулись к Чонгуку, в них осозналась напряженность ситуации: — Я с Чонгуком. Мы в безопасности. Мы… работали над чем-то важным, — сказал он. Наступило короткое молчание. Затем: — Что-то важное? — менеджер усмехнулся, — Сейчас имидж группы, ваш имидж — единственное, что важно! Нам нужно спасти то, что осталось, опередить слухи. Ходят слухи о поджогах, подозрениях в адрес конкурентов и.. Тэхён перебил его: — Поджог? Это абсурд, мы бы никогда… — Я знаю, но публика не знает! А возле вашей квартиры стоят камеры, которые ждут, пока кто-нибудь из вас ошибется. Возвращайтесь сюда, сейчас же! Звонок внезапно оборвался, и Тэхён смотрел на экран со смесью гнева и страха в глазах. Он не заметил приближения Чонгука, пока не почувствовал руку на своем плече. — Что происходит, Тэ? — Голос Чонгука был твёрдым, но его беспокойство было ощутимым. — Это... Они думают, что мы могли устроить пожар, Гук. Чтобы разорвать наш контракт, чтобы добиться огласки, я не знаю. Это безумие! — Голос Тэхёна дрогнул, давление обвинений ударило по нему. Позиция Чонгука ужесточилась: — Мы проясним ситуацию. Мы не сделали ничего плохого. Давайте вернемся и разберемся во всем ради нас и фанатов. Они покинули закусочную, их шаги были одинаковыми по решимости, но разум был охвачен тревогой. Утреннее солнце больше не казалось маяком надежды, а прожектором, от которого они не могли уйти. Когда они завернули за угол, их встретил шквал мигающих камер. Некогда спокойное утро теперь превратилось в какофонию вопросов и ослепительного света. — Тэхён, Чонгук! Это правда, что вы двое устроили пожар? — Как вы реагируете на слухи о внутренних конфликтах и диверсиях? — Это конец для вашей группы?» Их сердца забились быстрее, и на короткую секунду Тэхен почувствовал инстинктивное желание бежать, но Чонгук поймал его взгляд, молчаливый договор, реформирующийся в хаосе. — Без комментариев, — уверенно заявил Чонгук, прикрывая Тэхена, пока они продвигались сквозь навязчивую толпу. Они забрались в ожидающую машину, сдерживая натиск средств массовой информации тонированными стеклами и сталью. Их руки нашли друг друга, спасательный круг среди шторма, когда машина тронулась. — Мы справимся с этим, да, Тэ? — прошептал Чонгук, в его голосе звучал страх потерять все, что они построили. Тэхён крепче сжал его руку, выдавив улыбку, отражающую всю тяжесть их ситуации: — Вместе, Гук. Как всегда. Мы преодолеем это. Тем не менее, когда машина влилась в поток движения, слова «внутренний конфликт и саботаж» зловеще отозвались в их умах, поскольку они знали, что им необходимо противостоять корню этих обвинений. Кто-то из их доверенного круга раздувал пламя сомнений, и борьба за очистку их имен только начиналась. Пока машина мчалась по оживленным улицам Сеула, тишина, окутывающая Тэхена и Чонгука, была наполнена напряжением и невысказанными страхами. Достигнув штаб-квартиры своего лейбла, их быстро провели в стерильный конференц-зал, где их ждал менеджер и другие ключевые сотрудники агентства, их лица были такими же мрачными, как и развернувшаяся ситуация. Дверь закрылась с вездесущим щелчком, звуком, который стал первым выстрелом предстоящей конфронтации. Менеджер не терял времени: — Хорошо, я сразу перейду к делу. На фоне кризиса, связанного с пожаром в студии, слухи распространяются как лесной пожар о предполагаемой драке между вами двумя в ночь инцидента. Это подпитывает спекуляции о внутренних разногласиях и даже преднамеренных поджог. Хочешь объяснить? Челюсть Тэхена сжалась: — Нечего объяснять, потому что никакой драки не было. Да, мы были в студии допоздна и работали над новым материалом, не споря. Его утверждение было твердым, но он чувствовал скептицизм комнаты как ощутимые миазмы. Чонгук вмешался, его голос был пронизан гневом и недоверием: — Идея о том, что мы или кто-либо из нашей группы, если уж на то пошло, могли намеренно вызвать пожар, абсурдна и тревожна. Взгляд менеджера метался между ними, аналитический и холодный: — Независимо от того, во что мы верим, мы должны справиться с этим. Публика ищет историю, и прямо сейчас вы двое находитесь в ее центре. Нам нужна стратегия, чтобы противодействовать этим слухам. Рука Чонгука под столом нашла руку Тэхёна, тонкий знак солидарности. Они и раньше проходили через испытания, но ничего подобного еще не случалось. Дискуссия приобрела стратегический характер: шквал тактик устранения ущерба, брифингов для прессы и выступлений в СМИ. Было решено — они оба сделали бы заявление, полностью отвергая аргументы и обвинения. Реальность игры с высокими ставками, в которую их заставляли играть, была устрашающей. Поскольку встреча закрылась, они на мгновение остались одни. Тэхен не смог сдержать разочарования: — Я не могу поверить, что нам приходится вот так защищаться. Глаза Чонгука встретились с его глазами в молчаливом обмене решимостью: — Помните, что мы должны делать. Мы должны быть едины в этом больше, чем когда-либо. Когда они снова вышли из здания под строй камер и микрофонов, они выступили единым фронтом. Чонгук откашлялся, готовый обратиться к толпе журналистов, когда сквозь суматоху прорвался голос. — Разве это не правда, что в тот вечер вас слышал один из сотрудников? — крикнул репортер, и этот вопрос прорвал завесу их привычного спокойствия. Сердце Тэхена упало. Они были осторожны, всегда осторожны. Его разум пошатнулся, вспоминая ночь пожара, их страстные дебаты о направлении их новой музыки. Это не был спор, но в ушах того, кто его подслушивал, он мог показаться жарким. Он обменялся взглядами с Чонгуком, оба осознавая серьезность того, что может означать это неверное толкование. Но прежде чем Тэхён смог сформулировать ответ, Чонгук шагнул вперед: — Нет, это неправда. Мы с Тэхеном не только коллеги по группе, но и как братья. Любые интенсивные дискуссии, которые у нас могут возникнуть, касаются только нашей приверженности нашей музыке и нашим фанатам, — голос Чонгука был сильнее, чем они чувствовали. его заявление ясное и обдуманное. — И, — добавил Тэхён с такой же убежденностью, — мы никогда не подвергнем риску наших коллег, наших сотрудников или нашу студию. Мы потеряли очень дорогое нам место и работаем с властями, чтобы выяснить, что стало причиной пожара. Поэтому, пожалуйста, давайте сосредоточимся на том, что важно — поиске истины. На мгновение воцарилась тишина. Репортеры, казалось, переварили искренность их слов и решительность в позиции. Тем не менее, возвращаясь в глубины своего импровизированного убежища, Тэхён и Чонгук знали, что слова, брошенные репортёром, пришли откуда-то. В ту ночь действительно кто-то подслушивал. Осознание того, что среди их сплоченной команды мог оказаться предатель, нависло над ними новой тенью в уже темнеющей буре. Задача заключалась уже не только в том, чтобы доказать миру свою невиновность, но и в раскрытии предательства, растущего на их собственной родине. Драма только начинала разворачиваться..