Никто не узнает

Домино как обычно стояла на кухне, готовя лазанью Лото. На фоне включила музыку, дабы немного развлечь себя и тихо напевала песни в ритм музыке. И нужно сказать, что получалось у неё очень неплохо! Возможно, не идеально, но неплохо! Лото никогда не был востребованным к еде. Домино казалось, что даже если ему дать какой-то непонятной жижи с плавающими в ней конечностями баранов, например, он сначала спросит что это, а потом, услышав, что это безопасно, съест. Спагетти Домино готовила часто. Не потому что не умела готовить ничего другого, а просто потому что любила разные вариации — с котлетами, с сосисками, с помидорами, больше разваренные или меньше, ломанные или длинные, целые, с чернилами каракатицы (о великая логика, она никогда больше этого не приготовит), всё сразу. Лото всегда ел всё и всегда нахваливал, говоря что девушка "его лучшее и самое дорогое сокровище, которое умеет всё". За окном шёл снег. На улице — конец ноября. Домино знала, что скорее всего, уже завтра этот снег растает и смешается с грязью, превратившись в кашу, от которой потом нужно будет долго и нудно отмывать свою обувь. Вот с одной стороны не хотелось чтобы осень уходила, а вернулась назад в октябрь и цвела своим золотом, а с другой уже хотелось чтобы не смену этому золоту наконец то пришли серебро и бриллианты снега. От магнитных бурь ноября голову уже просто раздавливало на такую же, как будет завтра, кашу. Вдруг в дверь постучали. Нет, не постучали. Отчаянно залупили. Это были очень частые и громкие звонкие удары. Так стучал только один человек, но на этот раз его удары были намного чаще и нервно. Домино оставила почти доварившуюся лазанью и подбежала к двери, мигом её открыв. На пороге стояла Правда-или-Действие, вся в слезах, с растрёпанными волосами. Губа подбита, голова и руки, видимо, тоже немного. Одежда грязная, испачканная в снегу. Единственное , что остаётся неизменным — ободок на её голове. — О Господи, Правда! Что с тобой случилось?! — Можно я к тебе ввойду? — Конечно, что за вопросы! Тебе чаю может горячего? Что-то поесть надо? — Если тебе не сложно и не жалко... От чая бы не отказалась... — тихо произнесла ПиД. — Что ж с тобой сделали... Кто... Девушка мелко дрожала, когда вошла в дом. Кажется, ей было очень холодно. — Так. — решительно стала Домино. — Ты сейчас быстро идёшь, раздеваешься и идёшь под душ и в ванну. За Лото не волнуйся — он придёт часа за три, всё успеешь мне рассказать. Дома мы одни, не стесняйся. ПиД кивнула и пошла в ванную, пока Домино бросилась заваривать чай. Девушка быстро вскипятила чайник и приготовила зелёный чай. После побежала к своей комнате и, вынув из своего шкафа некоторую одежду, положила её возле двери в ванную. Постучав, девушка предупредила гостью об этом и удалилась в гостиную, ждать. Через несколько минут Правда-или-Действие вошла в комнату. Побитая губа всё ещё немного кровила, но вид девушка имела уже приличнее. — Садись. — как можно нежнее позвала Домино, похлопав по диванчику и протянув подруге чашку чая. — Рассказывай что случилось. Легче станет. Девушка села, с благодарностью кивнув. — Кто это сделал? — Покер... Он меня возле дома подкараулил. Одежду порвал... Думаю, если б я не вырвалась от него, он бы меня изнасиловал... Я видела, что его взгляд на мой низ направлялся. Я на него кричала, он говорил, что меня любит и желает... Но я знаю, что он не меня желает. Он моё тело хочет. Мы ж с ним встречались. До основного так и не дошли, я отказала. Потом мы развелись, но он видно, свои тупые желания так и не удовлетворил. К тебе пойти побоялся, наверное — возле тебя всегда два мужика таскаются, а даже если нет, то отпор ты и сама дать способна. У тебя же в пряжке штанов нож спрятан, в часах твоих наручных, иногда мне кажется, что даже в волосах твоих ножи спрятаны. А я... Лёгкая жертва, что сказать. Наивная, всегда верит всем и вся и никакого оружия с собой не таскает. — Не говори так. Даже без оружием и с твоим добрым характером, ты всё равно остаёшься личностью и никто не имеет права на тебя нападать. Домино прижала к себе ПиД, взяв в крепкие объятия. — Поплачь. Я знаю, что мы с тобой сильные девочки и пытаемся не плакать, но всё же дай себе волю. Не бойся меня. Не бойся себя. Поплачь, легче станет. И Правда-или-Действие правда всхлипнула, упав на руки подруги. Тем временем Домино начала легко водить руками по её волосам, выводя какие-то известные лишь ей самой фигуры. — И всё же... Почему ты пошла именно ко мне? Ведь есть Ходилки, люди, Дурак в конце концов. Почему ты выбрала именно меня? — Я почувствовала, что мне нужно именно к тебе, что никто другой мне не поможет. Да, ты каменная, но я ведь знаю, что ты такая же, как я и поможешь мне лучше всех. Девушка улыбнулась и погладила ПиД по голове, снова играясь с её волосами. На самом деле ПиД пришла не совсем из-за этой причины. Конечно, из-за этого тоже, но не только. Было и кое-что покрупнее, чем дружба и понимания, что подруга поможет. Честная игра чувствовала к Домино нечто большее. И от этого ей постоянно скручивало живот и болела голова, отказываясь осознавать что-то. Слеза Правды-или-Действие стекла по щеке и коснулась открытой раны на губе. Девушка тихо сыкнула. — Так, давай-ка мы с тобой быстренько обработаем твои губки. Домино встала и пошла за перекисью с ваткой. Минута — и вот она уже легко прикасается к губе ПиД ватным диском, заставляя ту тихо шипеть от жгучей боли. Лицо подруги было так близко, что честная игра не сдержалась — схватила её за подбородок и притянула её к себе, страстно сливая только что обработанные губы с губами подруги в горячем поцелуе, проникая языком в её рот и изучая зубы. Низ живота предательски начал покалывать. Домино аж замерла, широко раскрыв глаза. Когда воздуха уже начало не хватать, Правда-или-Действие, не отпуская подбородок, разорвала поцелуй и уставилась горящими глазами на Домино. — Отсоси мне. — прошептала. — Изнасилуй, трахни меня что есть мочи. Домино дернулась от подруги, уставившись на неё испуганными глазами. — Правда... Что на тебя нашло? От этих слов девушка будто протрезвела — схватила ротом воздуха и прикрыла его, поняв что только что сказала. Её руки затряслись и она закрыла ними лицо. — О Господи... Прости! Прости, я... — из-под ладоней послышались всхлипы. — Я не знаю! Не знаю что делать! Мне страшно, мне больно, мне очень плохо, так, что я эту боль хочу заглушить! Господи, что со мной происходит! — Тише, тише, тише! — Домино наконец вышла из транса и заточила подругу в объятия. — Всё хорошо. Всё хорошо, моя хорошая. А теперь скажи честно: ты в меня влюблена? Поэтому пришла ко мне? Несколько секунд Правда молчала, тяжело дыша. А потом кивнула. — Прости, я... — Если ты хочешь, я... Могу тебе... Отсосать... — твою мать, что она говорит? Что за ужасно прекрасное чувство нарастает и нарастает внутри? Как при виде Лото, но какое-то необычное, аж млосно от этой необычности. Что за узел, в который скручивается низ живота? Что за жгучее чувство возбуждения и желания? — Но ты же понимаешь, что Лото будет недоволен, если узнает? — Да не только Лото... Шахматы будет недоволен, и Дурак, и Покер... Все недовольны будут если узнают. Но почему мы не можем просто насладиться, чтобы все были довольны? Мы никому не скажем. Просто сделай это. Пожалуйста, накрой мою боль. Хотя... Ой блядь! Какая ж я ебанутая... Что я тебе предлагаю, что я у тебя прошу... — Ничего, милая. Ты же моя подруга. — Ты уверена, что будешь считать меня подругой после этого? — Я уже не считаю тебя подругой. — и Домино страстно поцеловала Правду-или-Действие, сначала в губы, потом постепенно переходя на шею. Кусать старалась не больно, но даже если девушка хоть немного постанывала или начинала тяжело дышать, она зализывала места укусов. Несколько минут — и на пол полетели две футболки — одна честной игры, другая логической. ПиД осталась в бюстгальтере и её возлюбленная начала аккуратно целовать её ключицы, потом повалила девушку на кровать и нежно провела руками по талии и животе, заставляя кожу любимой покрыться мурашками. Выше на грудь или ниже на клитор двигаться на решалась. Наконец её рука замерла возле штанов и Домино серьезно посмотрела в глаза Правде-или-Действие. — Ты точно уверена, что хочешь этого? — Да, Домино. Пожалуйста, сделай это, я уже не могу ждать! И совсем ненужные джинсы ПиД полетели на пол. *** ПиД и Домино лежали на кровати, большой и светлой, замотанные в пеленки как младенцы. На Правде был жёлтый платок, на Домино — чёрный. Логическая игра нашла полотенца в ванной, когда почти что без сознания ПиД кончила последний поцелуй и упала на кровать. Домино еле держалась на ногах после умелых движений девушки, но всё же смогла найти чем им прикрыться. Правда-или-Действие издала тихий нервный смешок, а тогда начала нервно всхлипывать — то ли от смеха, то ли от горя, то ли от страха, то ли от стыда, то ли от бешеной эйфории, то ли в принципе от всего, что произошло. — Мы две идиотки. — со странной улыбкой сказала она. — Ага. — хихикнула Домино. — Две маленькие шлюхи. — Ты ведь никому не расскажешь что произошло? — Конечно. Никто не узнает ничего... Домино оставила последний поцелуй на щеке ПиД. — Но если мы и правда этого не хотим, нам стоит сейчас же одеться. Ты одевайся и иди спать, а я позже приду. С минуты на минуту придёт Лото. — А... Стыдно спросить... Ты не против завтра повторить, моя Доминошечка? Игра многозначительно посмотрела на возлюбленную и улыбнулась. — Я буду красть тебя и повторять это каждый день, моя милая любовница. И даже сыворотки правды не надо было, чтобы понять, что любимая говорит правду.