Я и мой двойник

Утро в городе, до безумия похожим на Цветочный, тоже начиналось весьма прозаично. Погода стояла прекрасная — лето почти вошло в свои права, поэтому цветочки благоухали, деревья цвели замысловатыми красками, а в чуть тёплых ручейках пестрели мальки рыбок. Из дома номер четырнадцать по улице Колокольчиков первым встал как ни странно тоже Пилюлькин. Но вовсе не для того, чтобы будить всех на зарядку. Дело в том, что уже пол девятого у него была первая пациентка-омега. Доктор глубоко вздохнул, перекатился на живот и, положив голову на сложенные руки, задумался. А как он вообще ухитрился согласиться на такой ранний приём? Медик устало рухнул обратно на подушку. В голове проскочила лёгкая мысль — а может ещё пять минуточек? Но малыш лишь откинул наваждение, встряхнув головой, сел и дотянулся до расчески. Почему-то первым он делал именно это — расчёсывал волосы и собирал их в небольшой хвост. — Интересно, а малышки действуют по такому же принципу? — подумал Пилюлькин. Взгляд метнулся на время. Пятнадцать минут восьмого. Времени хоть отбавляй: успеет и пометки в ежедневнике сделать, и зубы почистить, и умыться, и кофейку выпить. Наконец встав, медик потянулся, прохрустел шеей и оделся. В сумку был кинут блокнот, ручки, пару медицинских карточек, которые он дописывал накануне, и малыш бодрым шагом спустился вниз. Проделав необходимые процедуры, коротышка заварил себе крепкий кофе, достал блокнот и посмотрел на список пациентов. — Значит, сегодня со слезами, — задумчиво вздохнул врач, увидев имя Капельки. Эта малышка славилась тем, что причиной для слёз было всё, вплоть до дождика. И как бы Пилюлькин не старался, она всё равно плакала. Взгляд метнулся дальше. — Спокойно, — ещё дальше. — Спокойно, — и ещё. — Здесь понадобиться припугнуть Марганцовочкой. А здесь нужно заложить ещё минут двадцать. Пока постесняется, пока отойдёт, пока смирится. А вот тут надо будет касторочку поставить на стол. Допив кофе и помыв чашку, коротышка бодрым разминочным шагом отправился на работу. Немного позже проснулись Авоська, Небоська и Торопыжка. Этим троим сегодня предстояло дежурить по кухне. Умывшись холодной водой, почистив зубы и немного размявшись, ребята спустились на кухню и стали думать, что же приготовить. — А давайте всем яичницы пожарим! — сходу предложил Торопыжка. — Авось подгарит. — Небось не все любят. — Критикуешь — предлагай, — развёл руками малыш. — Только не манку. — Не боись, братец, сами её на дух не переносим! — А давайте омлет с сосисками! — высказался Авоська. — И сыр туда же! — обрадовался торопливый коротышка. — Небось мы первоклассные кулинары! — под таким девизом Небоськи малыши принялись за готовку. Авоська нарезал колбаски и сыр, его брат мешал яйца и порционно выливал на сковородку, а Торопыжка, как самый неугомонный, носился туда сюда, раскладывая тарелки, столовые приборы, йогурты, творожки, чашки. Гусля тоже подскочил рано. Вот уже неделю он репетировал в Авральном режиме, гоняя бедных артистов по нескольку часов. Но через неделю должна была быть премьера, так что все терпели. В том числе и Гусля. Он вообще готов был разорвать все партии на части и сплясать на их остатках калинку. У Пульки тоже день начинался не с завтрака, а с зарядки с Булькой, где они могли убить несколько часов. Незнайка вообще ещё не вернулся домой. Но это оставим на совести Знайки. День обещал ничем не отличаться от других. Совсем ничем. Однако, ближе к полудню у здания театра появилась пара — малыш и малышка. — Что это б-было… — проговорил Цветик, поднимаясь для начала на локтях. — Явно, что-то не очень хорошее, — недовольно высказалась Медуница. Поэт встал на ноги и как истинный джентльмен протянул малышке руку, но та лишь шлёпнула его кисть и, встав самостоятельно, стала осматриваться. — Где это мы?.. — Это очень похоже на наш город, — проговорил писатель, вертя головой. — Вон тот красивый бугорок, на котором я обычно сочиняю… А вот и речка… Вон там огурцы… Огурцовая речка! — обрадовался поэт. — Мы в нашем городе! — С чего вы взяли? — хмыкнула врач, сложив руки. — Что, же в другом городе не может течь речка? — Так ведь она Огурцовая, любезная Медуница. — Ах, да… Я совсем забыла, а как вас зовут, молодой коротышка? — она смерила его взглядом. Ну… неплохой малыш… не то, чтобы в её вкусе, она всё-таки больше любит русых с зелёными глазами и длинными пальчиками. Но этот блондинчик тоже ничего. — Цветик, — он улыбнулся, попытавшись воспользоваться своей харизмой, но на доктора Зеленого города это никак не повлияло. А потом он вспомнил. — Ой…— мысленно протянул малыш. Флирт стал частью его жизни, но об одном ревнивом докторе он вспомнил только сейчас. — Кажется я буду пить касторку месяц… — А откуда же вы про меня знаете? Вас в больнице с путешественниками не было, — Цветик хотел было сказать, что узнал он о ней из рассказов Пилюлькина, где она предстаёт чуть ли не главным отрицательным героем, с которым приходится бороться хитростью, но решил не испытывать судьбу. — Так… Про вас, уважаемая, все знают, — он снова улыбнулся, поправив волосы. — Неужто вы считаете, что у наших друзей, после визита в ваш прекрасный город язык отсох? Они нам всё подробненько и рассказали! — Я вас поняла. Не обязательно так много говорить, — буркнула Медуница. — Я уже с первых слов всё поняла. — Как вам угодно… — поэт кивнул головой. — Так, всё-таки, где мы? — Вы же сами предположили, что мы в вашем Цветочном городе. — Да, но он так преобразился… — он показал на скульптуры вокруг, изображающие актёров, певцов, балерин, режиссеров. — Этих скульптур здесь не было, вот эти лавочки никогда здесь не стояли, в конце — концов… — малыш перевёл взгляд на громадную постройку. — В конце-концов… Этого здания здесь не было! Высокое, с портиком с прекрасной колоннадой, с резными капителями и пилястрами, это здание сочетало в себе классицизм, элементы стекла и панорамных окон. Как раз из одного такого панорамного окна было видно, как занимались балетом маленькие малышки, кажется, первого или второго года обучения. У дверей театра были вывешены афиши. — Какая красота! — не скрывая эмоции сказал Цветик. — Ничего необычного, — отрезала доктор. — Это же театр. Вам ли не знать? — Откуда вы узнали?..- не понял писатель, любуясь на плавные движения малышек у станка. — «Красавец, но умом не блещет,» — закатила глаза Медуница и показала на афиши. — А, точно… — смутился он. — Я вам очень благодарен. — Не стоит, — бросила врач. У входа в театр стояли два малыша, одетых в балетную форму, и увлечённо о чём-то болтали. Только у одного черные штанишки были до коленок, а у другого — чуть ниже, что означало разницу в возрасте и опыте. — Предлагаю наладить контакт и разузнать, где мы, — бодро предложил писатель. Медик лишь кивнула, и они пошли ко входу. — Здравствуйте, уважаемые! — помахал рукой поэт. — Ты им ещё в ножки поклонись! — тихо фыркнула доктор. — Точно! — Цветик хлопнул себя по лбу и хотел было так и сделать, но малышка остановила его действия одним лишь подзатыльником и добавила. — Здравствуйте. Я Медуница, это Цветик. Не могли бы вы нам рассказать, где мы. Мы очень странным образом попали к Вам. — Здравствуйте, — высказался старший. Теперь путешественники смогли заметить надпись на футболке — «Центральная балетная школа при Цветочногородском театре оперы и балета». — Очень приятно. Я Арабеск, это мой младший брат — Туфелька, — названный кивнул. — Вы находитесь в Цветочном городе. — Серьезно?!.. — отозвалась малышка. — Абсолютно. — Ну, и что я говорил, уважаемая? — скрестив руки и важно подняв голову, проговорил поэт. — Да замолчите вы! — строго сказала Медуница. Цветик обиженно надул губки. Арабеск в это время взглянул на часы. — Так, Туфелька, веди гостей к Гусле, а я побежал на сольфеджио. На партерку не забудь сходить, — брат обнял младшего и ушёл. — К кому? — переспросил насторожившийся малыш. — К Гусле, — повторил Туфелька, перекатываясь с пятки на носок. — Он здесь?! — крикнул писатель. — Конечно, — удивлённо ответил танцор и показал пальцем на афишу, которая гласила, что совсем скоро будет премьерный показ балета о похождениях… Незнайки и его друзей. — У нас же скоро премьера. Вот он и репетирует с утра до ночи. «Как это… он же… музыкант…?» — подумал поэт. — «Что-то здесь не так…» Медуница скрестила руки за спиной на манер деспотичной королевы — хотя для своей больницы она действительно была богиней и Императрицей Всея Больница — и последовала за малышом. Цветик стоял и пытался понять, что к чему. — Вы идёте? — окликнула его малышка — Да-да-да, бегу — отозвался он и последовал за ней. Малыш повёл их по коридорам с лепниной и колоннами. Везде были картины тех, кто служил этому театру, а кое-где была экспозиция с костюмами. Пройдя через зимний сад и выйдя в служебную зону, они попали в просторный коридор, где было несколько ответвлений на учебные зоны: класс с партами для сольфеджио, где активно заседали певцы, музыканты и артисты балета, классы для занятий оркестра, комнатки отдыха, хореографические залы, залы для партерной гимнастики. Туфелька свернул еще в одном месте, и наши герои оказались рядом с огромным репетиционным залом, откуда слышались оркестровая музыка и громкие команды. Рядом с залом было окно с подоконником, где сидела малышка и брызгала что-то на свою коленку. Ножки её были обуты в разогревочные сапожки, а сама она была одета в белое платьице с кобальтовой сеткой на юбке и перчатки. — Полька! — шёпотом позвал малыш. Девочка подняла взгляд, издав тихое вопрощающее «М?». — Гусля в каком настроении? — девочка широко распахнула глаза, поджав губки, покачала головой и показала ручкой стреляющий пистолет. Видимо мэтр был не в духе. — Понял… что сейчас идёт? — малышка прислушалась. — Вариация Незнайки в больнице Зелёного города. Мне пора. Она легко спрыгнула и побежала к двери. — Гусля очень не любит, когда его отвлекают, — сказал Туфелька, открыв дверь подруге и гостям. — Поэтому просто сядьте на стульчики для зрителей и не разговаривайте. В это время танец закончился, и на площадку выбежали Полька, рыженький малыш и тёмноволосая малышка. Оркестр заиграл задумчивую мелодию, и рыженький, который, судя по костюму, исполнял главную партию, принялся объяснять, что его друзья совсем не больны, и их можно выписывать. А на стуле перед сценой сидел малыш невысокого роста с длинными непослушными кудрявыми волосами, убранными в хвост, худощавого телосложения, в тёмной футболке, широких штанах до колена и танцевальных джазовках, похожих скорее на очень аккуратные кроссовки. Его руки, ноги, подвижная шея — всё указывало на балетное прошлое. — Чуть порезче! — громко попросил малыш, поправив волосы. — Резче подбить ногу на кабриоле! Резче! Ещё резче! Вот, теперь хорошо. Цветик хлопал по коленкам в такт музыки и, похоже по привычке, стал придумывать слова под эту музыку, проговаривая их в слух. — Вы чего это шумите?! Что это такое, Цветик! — строго прошептала Медуница. — А что? Вроде очень даже неплохо текст на музыку ложится, может чудо приключится! — Да замолчите вы! Поэт разошелся ни на шутку: рифмы и стихи сами полились из его уст. — Замолчать я не сумел! Сейчас возьму я в руки мел! И везде я напишу то, что я вас так… — Да прекратите вы! Мы в театре! Вы же вроде творческий коротышка! Должны понимать! — повысила голос малышка. — На задних рядах рот прошу закрыть! — рявкнул Гусля, даже не повернув голову. Кто из кордебалета был рядом, быстро скооперировался и подал писателю карандаш и блокнот. — Синеглазка, на выход! Легко переступая с носочка на носочек выбежала малышка в синем платье и шляпке. С испугу бедняжка начала выпрыгивать и стараться как не в себя, так что хореограф только отпускал лёгкие комментарии. Поэт не мог оторвать взгляд от нежной красавицы, которая порхала как бабочка. Руки сами выводили на бумаге нежные слова. Нежные, как самый легкий бисквит. Цветик отошёл от странного чувства в сердце и продолжил смотреть на сцену. Появились Тюбик и Гусля, чей дуэт напоминал о его друзьях. Таких же дружных и веселых, какими были два малыша, танцующие с лирой и кистью. Поэт смотрел-смотрел, и из его глаз скатились первые слёзы… Где его друзья? Как они? Всё ли с ними хорошо? А вдруг они… нет… Нет-нет-нет-нет! Теперь уже непрекращающимся потоком лились слезинки, и дыхание совсем сбилось. Медуница посмотрела на него, и даже её холодное сердце растаяло от этих эмоций. — Ну ладно тебе! — сказала она, обняв малыша. — С твоими друзьями всё хорошо! Они наверняка тут недалеко! — тот только шмыгнул носом, вытер слёзы и продолжил смотреть на сцену. Репетиция длилась еще полчаса. Не то, чтобы оба заскучали, но поговорить хотелось. Особенно с Гуслей. Особенно Медунице, которую шокировала романтическая линия между ней и её коллегой. Но она всё же сдержалась. — Всем до завтра залечить свои колени, бедра, локти! — попросил музыкант, вставая с насиженного места. Народ откланялся и начал выходить за дверь. Гусля тем временем потянулся, хрустнул бедром и развернулся к гостям. — Добрый день. Что-то хотели? — вне балета он был достаточно спокойным и приветливым малышом. — Здравствуйте! — с придыханим затараторил поэт. — Во-первых, я хочу сказать, что я вами восхищаюсь!!! Это было просто превосходно!!! — Благодарю, — разулыбался композитор. Вот именно для этого и нужно было не спать несколько ночей. Будем надеяться, что это не единственный положительный отзыв. — Да, я согласна с вами — мне тоже, чему я удивляюсь, очень понравилось. — начала Медуница. — Однако у нас есть некая проблема. Мы попали к вам в ваш город каким-то странным образом. — Причём наш город тоже Цветочный! — перебил Цветик. — И нам сказали, что здесь есть Гусля, а у нас тоже есть наш общий знакомый малыш — Гусля. Хореограф застыл, пытаясь понять хоть что-то. Не понял. — Ещё раз и помедленнее, — попросил малыш, нахмурившись и разведя руками. — Значит, смотрите. В нашем городе, откуда мы… — вздохнула малышка. — Вообще-то, вы гостья нашего города, уважаемая. — вновь перебил её Цветик. — Хорошо. В их, — здесь доктор сделала особый акцент, — городе, откуда он родом, а я там просто гостила. Так вот, мы переместились с помощью какой-то странной машины в этот город. — Но самое интересное! — опять перебил писатель. — Что здесь есть коротышка с таким же именем, как и наш общий братец — Гусля. — А, и я Медуница, а этот малыш — Цветик. Хореограф некоторое время смотрел то на одного, то на другую, а потом сделал глубокий вдох и зарылся пальцами в волосы. Снова ничего не понял. — Так, ладно, очень приятно, будем знакомы, но это надо как-то решать, — он встал. Колено издало громкий хруст. — Пойдёмте в дирекцию, я оттуда позвоню Знайке, а он уже что-то да скажет. Как только компания вышла из репетиционного зала, музыкант спросил. — А расскажите про вашего Гуслю. — Гусля — это… Это очень милый малыш! — начал Цветик — У него тонкий слух, он слышит каждую нотку, играет на всех музыкальных инструментах, а поёт… — Да, поёт он хорошо. Но меня интересует немного другое — малышка поправила хвостики. — Знайка? У вас, стало быть, тоже есть свой учёный профессор — Знайка? — Есть. А ещё у нас есть Цветик и Медуница, — кивнул малыш и снова продолжил гнуть свою палку. — А ваш Гусля как-то связан с танцами… композиторством? — Ой, да! — сказал поэт. — Он написал музыку к песенке, а я текст! — А Тюбик иллюстрации. — усмехнулась Медуница. — А вот насчёт Цветика и Медуницы… Вам не кажется это не совсем нормальным? Уже несколько коротышек с одинаковыми именами… — А я на это сразу обратил внимание, — они прошли в зал адиминистрации, и музыкант забежал в свой кабинет. Здесь он практически не бывал, так как сочинял дома, но всё же здесь висел его портрет в костюме чёрного мага из одноименного балета. Тем временем малыш дозвонился до профессора. — Знайка, привет, у нас какая-то очень странная и непонятная ситуация, — малыш начал накручивать кудри на палец. — Я надеюсь, не двойники? — нервно спросили на проводе. — А как ты угадал? — Это уже третий звонок. Смотри, неторопливо идёте к нам. Мы готовим ужин, тебе сегодня нужно будет выступать. — Понял, выходим, — Гусля развернулся. — Вы приглашены на званный ужин. У нас всё под контролем. — Это хорошо, что под контролем… — сказал Цветик. — Позвольте… — на глазах Медуницы появилось подозрение. — А… если у нас есть двойники… То… — Мама… — сказал Цветик, который понял к чему клонит малышка, и начал падать в обморок. Гусля побежал открывать окно и помог втащить поэта на диван. — Что это с ним? — Ёлки зелёные! — выругалась малышка и начала махать на него руками, пытаясь привести его в чувство. — У вас есть малыш Незнайка? — Ну, есть. А-а-а, я понял! У нас есть малыш Знайка, который его прекрасно сдерживает! — Ну так… — сказала малышка, проверяя пульс у писателя. — У нас тоже такой имеется и, собственно, по всей видимости, здесь мы именно из-за него. — Странно это всё как-то, — сказал Гусля и вновь задумался о своём двойнике. Если перенеслись эти двое, значит и другой Гусля тоже? Да, другой Гусля тоже. Да не один. — Я тебе сейчас так всыплю, мало не покажется, ты у меня ещё месяц садится не сможешь! — Знайка был уверен, что кричит на непутёвого младшего брата. Вообще на сто процентов. Ла-адно, на девяносто. Но уверен. — Эй, братец! Ты чего?! — не понимающе и с дрожью в голосе смотрел на учёного Гусля. При телепортации он больно ударился локтём, даже разбив его, и теперь держался за него, желая снизить боль. — Ой… Извини, пожалуйста, — он поправил брючные подтяжки и кепку. Это ж надо было так лопухнуться… — Ударился? — Разбил похоже, — музыкант посмотрел по сторонам. — Где это мы? — Кажется… — Знайка протёр очки и снова огляделся. — Мы в нашем же городе, только странно… Это же парк, а мы были у нашего дома… тогда… Как? — в голове у Знайки всё перемешалось. Почему это произошло и ежу понятно — спасибо, Незнайка, а вот как они оказались здесь… Этот вопрос оставался открытым и очень хорошим. — А где все? — малыш отряхнул рану от попавшей туда грязи. — Особенно Пилюлькин… Малыши огляделись и увидели трёх девочек, сидящих на скамейке. Одна носила голубой клетчатый сарафан на блузку с оборочками. Белоснежные волосы были убраны в пучок и заплетены с заколочками в виде снежинок. На руках красовались фенечки. Её очень светлые голубые глаза с любовью смотрели на котёнка, который сидел на её коленках. Маленький, белоснежный как и её локоны, комочек спал, свернувшись калачиком. Рядом с ней сидела брюнетка с косой из хвоста, которая, судя по одежде, вела активный образ жизни — на ней была рубашка в синюю полоску и белые шорты. На плечах покоился синий пиджак с якорем на кармашке. Третья, в отличие от своего прототипа из числа тех самых трех девиц, сидящих под окном, была самой экстравагантной и носила красный костюм из шорт и пиджака и белый атласный топ, открывающий плоский животик с чуть видным прессом. Её рыжие волосы рассыпались кудрями по развернутым плечам. И по всей коже были рассыпаны маленькие веснушки. — А, девочки, я же ещё маникюр сделала, — рыжеволосая малышка протянула девочкам одну из кистей. — Ой, красота какая! — А они в работе не мешают? — Мешали бы — не делала, — фыркнула она. — Ну так вот, он ко мне подходит и говорит, мол, малышка врач — горе для медицины! — А ты? — уточнила брюнетка. — А что я? Я ударила в нос. — Неужели сломали? — испугалась малышка с белым котенком. — Без разницы — его проблемы. За словами надо следить, — врач тряхнула волосами. — Особенно, если ты уже не маленький малыш. Знайка подошёл к их лавочке и снял кепку. Малышки же. Хотя, насчет рыжей непонятно. Феминистка что ли? Хотя... феминистки что, не малышки? — Здравствуйте, — Гусля тоже подошел и выглянул из-за плеча Знайки. — Вы бы не могли сказать, где мы? — Здравствуйте. Вы в Цветочном городе, — ухмыльнулась рыжая малышка. Не сказать, что она была деспотичной, просто любая ее улыбка приобретала властную окраску. — О… — задумчиво произнес Знайка. Гусля постучал его по плечу. — И ещё, мой друг ударился рукой и разбил локоть, нам нужен врач. Желательно срочно. — Ну, допустим, я, — ответила рыжая малышка и протянула руку Знайке для пожатия. Изучающий взгляд её метнулся к пациенту. — Медуница. — Синеглазка, — добавила малышка в шортах. В этот момент котик проснулся, чем вызвал писк самой младшей. — А это Снежинка. — Очень приятно. — сказал Знайка, хотя на секунду задумался… Такие же имена у его знакомых малышек… Но сильного значения этому не придал. — Взаимно, — отрезала доктор и мысленно оценила свои силы. Малышкой она была спортивной, а как альфа ещё и сильной. В отличие от её пациента — худенького и щупленького. Немного подумав, доктор решила не то выпендриться, не то оказать себе услугу, не то просто настроение было хорошее, короче, она присела, приподняла Гуслю и пересадила на лавочку. Знайка оказался несколько шокирован данным обстоятельством. Медуница придирчиво оглядела локоть. — Никак не привыкну, что ты можешь и малышей поднять, — хмыкнула Синеглазка. — Давай к нам на регату! — Если я на регату, то кто управляет больницей? — она достала марлю, намочила ее в специальном расстворе и прошлась по ранке, стирая всю грязь. — А что делать со сложными случаями? А с операциями? У нас всего два хирурга, если один из них не будет отдыхать, то риск врачебной ошибки возрастает. Малышка достала фломастер и встряхнула его, теперь обращаясь к Гусле. — Это обеззараживающее лекарство на основе мёда, трав и нескольких средств, щипать не должно, — она стала аккуратно смазывать места у края раны. — Сама сделала? — подколола врача брюнетка. Снежинка хихикнула. — Я сейчас возьму подводку и кое-кому усы нарисую. Знайка смотрел на это быстрое оказание первой помощи и… удивлялся…? Да, он удивлён: малышка подняла малыша! Даже не напряглась, просто взяла и подняла! А так оперативно оказать помощь… Нет! Знайка был восхищён... — Так я же любя! — оправдалась брюнетка, посмеиваясь. — Уважаемый, ручкой не двигаем, а то художественное рисование на коротышках я закончила на второй паре первого курса, — хмыкнула врач, взяла марлю, сложила ее вдвое и примотала ее к локтю клейким бинтом. Она снова повернулась к Синеглазке. — Так я тоже любя. Возьму перманентный красный маркер и нарисую тебе губы уточкой. — Ты жестокое создание! — уже в открытую смеясь, заявила малышеа. — Я жестокое создание? Да я вообще милейшее существо на этой планете! Гусля и Знайка с недоумением наблюдали за диалогом новых знакомых. Снежинка пересела к мальчикам. — Это их нормальное общение, — пояснила она, поставив котёнка себе на плечо. — Иногда они кричат друг на друга. — Кстати, как там Пилюлькин? — Смотри, — малышка показала руку с серебристым поблескивающим браслетом. — А вы, дорогой мой, свободны. Я надеюсь, у вас прививка от столбняка есть? — «Пилюлькин?! Тут чего у всех имена как у наших?.. От столбняка?.. Мы вроде только от гриппа делали, да и то осенью…» — подумал Гусля и посмотрел на Знайку. Учёный только пожал плечами. — Вроде нет… — Ай, какая красота, — восхитилась малышка. Знайка и Гусля продолжали смотреть на малышек с большими глазами… Что здесь происходит-то, итить-колотить?! — Тогда вам нужно будет сделать, — она вытащила из сумочки блокнот и начала что-то писать. — Я напишу вам от своей руки, передадите Пилюлькину, ну, который со светло-русыми волосами с хвостиком, объект обожания местных малышек, так вот, вы ему передадите, он почерк мой узнает и уже либо сам сделает, либо к медсестре отошлёт. Вот, — она передала листочек, на котором нечитаемым очень мелким почерком было написано пару строчек. Единственное, что было понятно, это последняя строчка: «врач — Медуница» и роспись. — Без печати передашь? — снова подколола ее синеглазая малышка. — Может, хотя бы духами сбрызнешь? — Ага! И ещё след от поцелуя, чтоб точно не перепутал! — саркастически хмыкнула доктор. Гусля сжался… Нет, не от прививки. Он никогда не боялся прививок, он в конце-концов, не Незнайка, но… Пилюлькин?! Если они только переместились, то когда он успел, извините за мой французский, закрутить новый роман?! Да еще и с такой сильной и независимой… Тут учёный понял, что молчать более нельзя. — Понимаете, уважаемая Медуница. Тут такое странное явление. У нас знакомых малышек зовут так же, как и вас: Синеглазка, Снежинка и Медуница. И так же есть Пилюлькин. Вы не подумайте, Гусля не испугался. — Мы просто слегка ошарашены… — произнёс Гусля, еле открывая рот. Медуница нахмурилась. У Синеглазки пропал запал шутить. — А это не могут быть просто тёзки? — робко предложила Снежинка. — Одна — да, но… четыре это уже перебор, — ответила брюнетка. — Надо Знайке позвонить, — решила врач. — Я извиняюсь… — сказал учёный робко. — Знайка это я … — А я Гусля! — быстро добавил малыш. Синеглазка и Снежинка шокировано посмотрели на малышей, а Медуница махнула рукой и пояснила. — Я про нашего Знайку, если так можно выразиться. Компания отошла в тень к краю парка, где был очень невысокий бортик. За ним была дорога и ряд аккуратных домиков. По дороге небыстро ехала машина в расцветке скорой. Доктор скооперировалась и подала им сигнал рукой. Машина остановилась, дверь открылась и оттуда вылезла малышка в сине-красной форме с серебристыми элементами. — Чего? — Сильно спешите? — доктор оперлась бедром об ограждение. — Не-а, — отмахнулась фельдшер, взяв бутылочку с соком и сделав глоток, — ложный вызов был, а что? — Нам нужно до Знайки дозвониться. Малышка сняла небольшое устройство, похожее на рацию с проводом с крепления, открыла отсек, пару раз понажимала на экран и стала ждать. — Новейшее изобретение Винтика и Шпунтика! — похвасталась девочка. — Знайка, слушаю, — раздался бархатистый голос из динамика. — Вторая подстанция СМП, фельдшер Артериола, — представилась девочка. — Вас Медуница просит. — Здравствуйте, Знайка, у нас есть проблема, — сказала доктор, получив прибор. Послышался тяжелый вздох и непередаваемое торопливое ворчание, наподобие «Как же он меня достал». — Что с ним? — С ним всё нормально, если вы про Незнайку. У нас тут шесть коротышек с идентичными нам именами. — А, да, мне уже передали. Не переживайте, ситуацию разбираем. По моим подсчётам, всего к нам попало порядка 18, а включая ваших, 24 коротышки. Самое главное, кого найдёте, приведите к нашему дому. Мы уже готовим праздничный ужин, гостевой домик предоставим. — Отлично, конец связи. — Конец связи, — рация издала пик, и её передали обратно хозяйке. — Дорогая, а у вас нет столбнячной суспензии? — вдруг спросила доктор. Фельдшер задумчиво прикрыла глаза, а потом обернулась к коллегам. — Девочки, у нас столбнячная суспензия есть? — в машине послышалось копошение. Подождав немного, малышка обернулась и с той же интонацией ответила. — Отсутствует. — Ладно, спасибо. В этот момент из рации раздался сначала звуковой сигнал, а потом и распоряжение. — Ближайшая бригада к Маргариток, 4, несбиваемая высокая температура. — Вторая подстанция, мы ближе, вылетаем, — отчеканила малышка, сделала ручкой и отсалютовала остальным. Скорая скрылась из виду. Изучая эту ситуацию и анализируя происходящее, Знайка начал потихоньку догадываться. — «Получается мы в таком же Цветочном городе, но в другой вселенной или в параллельной реальности… "— мысли одна за другой давила на учёного, и он схватился за голову. Снежинка аккуратно посадила ему на плечо котенка, который быстро начал топтаться, успокаивающе действуя на нервы. — Благодарю, — кивнул учёный, и компания направилась на улицу Колокольчиков. *** — Ну, вот… Я ведь только недавно его сшила… — проговорила Снежинка. Маленькие слёзки закапали из её глаз. — Эх, милая моя, мне бы твои проблемы… — сказал доктор, который почему-то был на дереве. А высоты врач боялся, как Незнайка касторки. Что, безусловно, удивительно, учитывая, из каких мест последнего приходится вытаскивать. — Пилюлькин? Вы чего там делаете? — спросила Снежинка, вытирая слёзы с щёк. — Вы, знаете ли, прекрасный вопрос задаете, — нервно посмеялся доктор и зашептал как мантру. — Не смотреть вниз, не смотреть вниз, не смотреть вниз! — Послушайте, слезайте! Мне тут одной страшно! — крикнула ему малышка. — Да я бы сам с превеликим удовольствием, но… — он взглянул вниз. — Н-но… давайте дождёмся помощи… — до Снежинки дошло, что принца ждать — плохая идея, и современной принцессе придется самостоятельно строить себе карьеру, поэтому она осмотрелась, заметила недалеко лестницу, подбежала и схватила её, пытаясь сдвинуть с места. — А-а! Извините, пожалуйста! — запищали сверху. — Я же сейчас упаду! — малышка подняла голову и увидела худенького паренька. — Извините пожалуйста. Можно взять лестницу? Это очень срочно! — она улыбнулась, подключив обаяние. — Ну не откажете же вы малышке? — малыш принялся аккуратно слезать с лестницы. — Нет-нет! Что вы… — залепетал коротышка. — Я вам и не собираюсь отказывать. Малыш спустился, и только тут Снежинка смогла его хорошо разглядеть. На нём был лёгкий беретик, прикрывающий длинные тёмные волосы. Шарф в цвет головного убора уютно покоился на шее. На ногах были свободные бриджи, затягивающиеся на коленях кулисками. Но самым милым была очень свободная рубашка-балахон кремового цвета с каплями красок. — Вы уж извините, если я вас напугал… Я просто декорации красил… А тут вы… — робко произнёс художник и улыбнулся. — Прощаю, — отозвалась Снежинка и улыбнулась малышу. — А позвольте поинтересоваться, для чего вам лестница? — Понимаете… Мы с моим знакомым малышом попали в интересную заварушку… И в итоге оказались здесь, я тут, а он… — Эй! Уважаемая, вы ещё здесь? Вы про меня не забыли?! — крикнул Пилюлькин с дерева. — А он там, — показала малышка ручкой на бедолагу-медика. — А… Хорошо, — малыш придвинул лестницу к дереву. — Спасайтесь, дорогой! — Пилюлькин с необычайной скоростью оказался на земле. — Вот спасибо… Э… — врач опустил глаза и попытался что-то вспомнить. — Вы чего? — Понимаете, — замялся коротышка и постарался принять более подобающий профессии вид, — в стрессовой ситуации память немного подводит… Как вас?.. Смешинка… Кувшинка…? — Снежинка! — недовольно сказала малышка, притопнув ножкой. — Именно это я и хотел сказать, да, - заверил Пилюлькин. — И вам, братец, большущее спасибо! — Да, ну что вы, уважаемый… — тихо и робко сказал малыш в беретике. — Позвольте узнать Ваше имя? — Тюбик, — просто отозвался собеседник. А вот к такому Пилюлькина жизнь не готовила. — Ты когда успел покраситься в тёмный? Был ведь такой красивый русый малыш! — Я с рождения темноволосый… — непонимающе залепетал малыш и погрустнел. Слова «был такой красивый» больно резанули по ранимому сознанию. Пилюлькин очень смутился, что с ним бывает крайне, крайне редко. Удивительный сегодня день. То коротышки перемещаются, то серьёзный врач смущается. — Извините… Я… обознался. — А вы не подскажите, где мы? — спросила малышка. — Вы в Цветочном городе, в Центральном парке. У нас скоро день города, так что вы вовремя к нам попали.,— тихо пояснил малыш, кивая то в одну сторону, то в другую. Удивительно, но даже носик у него был чуть-чуть измазан в краске. И только сейчас Пилюлькин и Снежинка огляделись по сторонам: тот самый мостик; овраг. Это действительно Цветочный город. Пилюлькин тяжело вздохнул и выдал вердикт. — Вот это мы попали… — Кувшиночка! — художник обернулся, желая найти малышку. Та помахала рукой. — Принеси пожалуйста вафли! — он обернулся обратно и грустно улыбнулся. — Давайте мы с вами присядем в тенёчке и перекусим. У куста положили пикничный плед, а на него — тарелки с вафлями, свежие нарезанные ягоды на шпажках и отдельно в небольшой коробочке хранились бутылки с сиропом. Ребята успели сходить помыть руки и наконец сели кушать. — А как вас зовут? — поинтересовался Тюбик, сняв беретик. Ветерок заигрался с чистыми пушистыми волосами. — Вы уж простите, что без супа и второго, такая участь. — Все равно подкорректируйте режим питания. Я Пилюлькин, — со вздохом произнес медик. — Доктор. — Снежинка, — мурлыкнула девочка. — О! Я знаю коротышек с похожими именами, — Тюбик куснул вафлю. — А ещё вы, Снежинка, похожи на одну малышку-омегу, которая мне позировала. Омегу? Снежинка и Пилюлькин вопросительно переглянулись. Она, не проронив и слова, отвела взгляд. Он был в ступоре. Молчание длилось минуты две. — Что-то не так? — тихо спросил художник. — Понимаете, братец, тут такое дело… — медик прикусил губу. — Мы не местные! — попыталась поправить ситуацию девочка, хотя это было и так понятно. — Скажите… а может… может у вас есть какой-нибудь умный и главный коротышка? У нас например это Знайка! А у вас? — Тоже Знайка… — прошептал Тюбик. — Так… — проговорил Пилюлькин. — А Пилюлькин и Снежинка, вы говорите, у вас есть? — Да, тоже, — аккуратно кивнул малыш и опустил глаза, будто сознаваться в этом ему было стыдно. — У меня где-то была наша общая фотография… — Так-так-так… Тюбик, Пилюлькин, Снежинка… Знайка… Многовато для совпадения… — задумчиво проговорил Пилюлькин, загибая пальцы. Он очень любил занимательную математику. — А давайте вы нас к Знайке отведёте? Или свяжитесь с ним? — И свяжусь и отведу! — малыш встал. — Пойдемте!