Я и мой двойник

— Значит так, — начал Знайка. — Я прошу, не задавайте вопросов. Мне позвонили несколько раз с одной и той же проблемой. — Какой? Какой? — не выдержал Торопыжка и получил в ответ очень злой зырк, по которому понял всё о себе, своём уровне iq, аналитических способностях и деятельности в принципе. — Об этом далее, — сквозь зубы проговорил лидер. — Так вот, несколько раз мне позвонили и сказали, что рядом с ними находятся коротышки с именами как у нас. Суммарно коротышек не два и не три, потому на совпадение это не очень похоже, а потому… — зазвонил телефон. — Да чтоб вас бозон Хиггса дрючил!!! Заколебали! — малыш поднял трубку и ответил уже спокойнее. — Алло, у вас двойники? Неважно, задержите их на час, а потом ведите к нам, — ученый бросил трубку. — Так вот, вам надо приготовить ужин. При том ужин, достойный этих гостей. — Сделаем, Знаечка, — елейно ответил Пончик. — Как раз хочу испробовать новое меню. — И у меня к вам личная просьба, — продолжил Знайка. — Сходите к Салатику и его шатии-братии и возьмите поварские кители на вас всех. — Зачем? — не понял Торопыжка, от нетерпения перекатываясь с пятки на носок. — За печкой! — фыркнул малыш и отошел к телефону. Подошли еще несколько малышей. — Я звоню Пилюлькину, предупреждать его. Для новоприбывших — у нас гости. До доктора дозвонились быстро — у него как раз был кофе-брейк. Ученый быстро объяснил ситуацию и попросил сказать всем, чтоб были в белых рубашках. Ну… то есть действительно сказать. Прям сказать! — Ставь на громкую связь. — Слушаем нашего доктора! — воскликнул профессор и обернулся. — Значит так, братцы. Все. Безоговорочно все надевают белые рубашки. Молчун — ответственный за стирку и глажку этих самых белых рубашек. Если хоть одна живая душа будет без белой выглаженной рубашки, я вас не просто заставлю выпить касторку, скажем, ложечки три, вам всем пи… — и тут неожиданно связь оборвалась. Знайка вздохнул и посмотрел на товарищей, на которых лица не было — уж очень их напугал голос доктора. — Что стоим?! Раз-два! — малышей как ветром сдуло. Все побежали готовить свои лучшие вещи — чистенькие брючки, белые рубашечки, новенькие пиджачки, жилетки и кардиганы. Если что-то было уже не чистенькое, не белое и не новенькое, то их сдавали Молчуну, который одним нажатием запускал стиральную машину, которая не только стирала, но и сама добавляла порошок и отбеливатель и сама высушивала вещи. Так что коротышке оставалось только вынуть одежду, убедиться, что она как новая, и положить в другой отсек, где происходила глажка. Тем временем Пончик, судорожно прикусывая пальчики, звонил по всем инстанциям и пытался добыть кучу продуктов. Коротышкам в этом плане повезло — даже на такую большую компанию (а данные менялись каждые 5-10 минут, при том чем свежее была информация, тем злее был Знайка) достаточно было, например, одного крупного помидора. Но не одними же помидорами питаться! Вот он и звонил в три колхоза. И уже думал позвонить в четвертый. Сиропчик тоже не сидел сложа руки — он бегал по дому и собирал все парадные сервизы, которые только можно было предложить гостям, и иногда, когда забегал на кухню, напоминал Пончику, что еще нужно не забыть. Прибежали Винтик и Шпунтик и, взяв в компанию Ворчуна, принялись за расстановку мебели. Решено было сделать так: за большой стол всё равно все не поместятся, поэтому помимо него стоило поставить несколько столов поменьше, чтобы гости и хозяева смогли сесть группками по интересам. — Если уж там будут наши двойники, — рассуждал Винтик, — то двойнику Пилюлькина всяко интереснее будет сидеть с Пилюлькиным и Медуницей, чем с Пончиком. — А если там будут малышки, — добавлял Шпунтик, — то им веселее будет в компании малышек, чем, скажем, с нами. — Правильно говоришь, Шпунтелло! — и механики давали друг другу пять. Как только стол вставал на место, к нему подпускали Растеряйку и Молчуна, накрывавшем его парадной белой скатертью. Как только скатертей перестало хватать, они побежали к соседям. Соседи настолько прониклись проблемой, что, охая и ахая, отдали не только все свои белые скатерти, но и сыр, колбаску и даже отсыпали немного соли, перца и сахара. Работа закипела! Как только повара и дежурные по кухне получили продукты, они сразу надели белые рубашки, чтобы потом не переодеваться, а на них надели поварские кители. Так белая рубашка оставалась белой, и даже Торопыжка, который готовил так себе, выглядел так, будто только что получил звание «Шеф-повар года». — Давайте соседнюю комнату со столовой превратим в вернисаж работ Тюбика, — робко предложил молчаливый коротышка. — Отличная идея, братец! — похвалил Знайка, накапывавший себе валерьяночки. Так и сделали. Братья-механики принесли его картины и развесили их по всей комнате. Получилось немного, всё же большинство его картин висело либо в местной галерее, либо в театре, либо у Цветика. Тогда Винтик сбегал и притащил скульптуру. Всё равно было мало. Тогда Шпунтик пробежался по всем комнатам и снял вообще всё, где была роспись Тюбика. Осталось подписать, но здесь возникла загвоздка. А кто подписывать-то будет? Растеряйка и Торопыжка пропускают буквы, Пончик и Сиропчик пишут неаккуратно, каракули Знайки и механиков больше походят на клинопись — фиг расшифруешь. Авоська с Небоськой вообще печатными пишут! Тогда умный коротышка предложил опять сходить к соседям, особенно к малышке по имени Книжечка. Книжечка увлекалась каллиграфией и писала очень и очень красиво, ровно, аккуратно, а главное читабельно. Таким образом ее посадили в гостиной, вручили перьевую ручку, рядом посадили Молчуна, а в награду пообещали какао. Так общими усилиями, матом и молитвами несколько комнат превратили в фешенебельный ресторан. Наконец раздался первый звонок в дверь. Коротышки напряженно посмотрели на лидера, экстренно застегивающего белую рубашечку и надевающего пиджак. Тот тоже напрягся, и пуговички начали вылетать из его мокрых рук. — Ну… за дело! — он громко выдохнул и пошел открывать дверь. За порогом стояли Гусля и появившиеся рядом с театром Цветик и Медуница. — Здравствуйте! Рад вас видеть, проходите пожалуйста! — Знайка, я к себе! — быстро брякнул местный музыкант и убежал в глубь дома, оставив гостей наедине со старательно скрывающим волнение ученым. Пару завели домой и повели в небольшую гостиную с зимним садиком, где висели уже подписанные работы художника: портреты с натуры и по памяти, пейзажи, бытовые сюжеты, исторические моменты, натюрморты — в том числе тот самый, медицинский. Рядом с увеселительно-познавательной зоной располагалась столовая-гостиная, вход в которую был закрыт бархатной лентой, но было видно, как там два механика в белых рубашках с закатанными рукавами и штанишках на подтяжках выставляют рояль, пюпитр и столик с графином с водой. — Как вы уже поняли, меня зовут Знайка, — малыш поправил пиджак, незаметно обтерев руки. — Очень приятно. Я Цветик, а это Медуница, — поэт протянул руку учёному, и тот, немного нервно улыбаясь, пожал ее. — Мне тоже очень приятно, — спокойно и с улыбкой произнесла малышка-врач. — Взаимно, — главный коротыш улыбнулся обоим, и из-за стресса его гормоны дали фору, и феромон окутал собеседников. Запахло шоколадными рождественскими пряниками. Невероятно вкусный, но и немного терпкий запах. — Располагайтесь, рекомендую посмотреть работы нашего художника. Может быть, хотите кофе? — Спасибо, кофе не нужно. Мы лучше картины посмотрим… У нас тоже есть художник. Тюбик… — Цветик грустно вздохнул и тихо добавил. — Эх, где же ты, дорогой друг. — А вот я бы от кофе не отказалась, — сказала Медуница. — Отлично! Вам какой? Без сахара, с молоком, покрепче, послабее? — в этот момент раздался звонок. — Растеряйка! Открой пожалуйста! На кухне послышалось копошение, бег, шаги, разговоры, и в комнату вошли Знайка и Гусля. Цветик обернулся и обомлел. — Гусля?.. Гусля! — Цветик! — крикнул музыкант в ответ. Малыши победили друг к дружке и обнялись. — А ты говорил, что Гусля того! Здравствуйте, мальчики! — сказала девочка, спрятав руки за спиной, и обернулась на предложившего кофейку. — Давайте покрепче и одну ложку сахара. Ну, отлипните вы уже друг от друга. Всего-то час, ну, может чуть больше не виделись. Цветик и Гусля отлипли, как сказала малышка, и стали смеяться. — Здравствуйте, Медуница, привет, Цветик, — сказал подошедший Знайка-путешественник. — Здравствуйте, дорогие гости! — кивнул другой Знайка. — Вам кофе? — зазвонил телефон. Тщательно скрывая свою раздражительность, малыш крикнул. — Шпунтик, друг, будь добр, ответь на звонок! А то я уже устал от этого колл-центра. — Минутку! — Здравствуйте. Я бы от кофе не отказался, — кивнул изобретатель машины. — Я Знайка. А вы? Другой Знайка хотел было уйти на кухню, но остановился, и обернулся. — Тоже Знайка… — А… Очень… — заторможенно произнес малыш, — приятно познакомиться. В этот же момент с лестницы донеслись торопливые шаги, как будто кто-то не шел, а прыгал со ступеньки на ступеньку. Показался невысокого роста щупленький коротышка в черном фраке на белую рубашку и жилетку, в белых штанишках по колено, белых гольфах и концертных башмачках. — Прошу прощения, извиняюсь, пропустите! — затараторил малыш, подбегая к стене. Именно на ней, точнее на полочке лежала его труба. Он поправил рыжие волосы, высоко подпрыгнул, так что стало видно даже через гольфы, как его мышцы красиво напряглись, и достал её. Обернувшись, он всем кивнул и, разбежавшись, шлёпнулся прямо на мягкое место, проехав под ленточкой в комнату, где уже выставили рояль, оставив после себя лёгкий запах карамели и кориандра. — Братцы, куда ноты подевали? — На подставке! — А этот малыш кто? — после паузы спросил Знайка, поправив очки. — А ноты и труба откуда у него? — спросил его друг-музыкант. — Так это… наш Гусля… — пояснил альфа. — Так, я за кофе. Вам с сахаром? С молоком? Из комнаты по соседству послышалась разминочная игра на трубе: те самые гаммы, которые, между прочим, игрались вполне профессионально. — А, я понял. Давайте кофе крепкий и без сахара, — ответил пострадавший ученый. — Гусля? А можно мне с ним встретиться? — глазки музыканта засветились. — Гусля! — игра прекратилась. — Что? — Знакомиться будешь? — Ты сам сказал, чтобы я сегодня всех развлекал игрой, так что дайте разогреться! — фыркнули в ответ и продолжили играть. Знайка прикусил губу. Ужин еще не успел начаться, а он уже идёт к чертям. — Простите, он немного нервничает, — сгладил углы малыш-альфа. — Бедняга спит плохо — репетирует. Но… вы можете пока за ним понаблюдать. Сейчас он разогреется и будет более сговорчив — Понимаете ли, я просто тоже Гусля и нам много про него говорили… И мне очень интересно… — начал тараторить музыкант. — Понимаю, — примирительно выставил руки ученый. — Но вы же сами слышали. Раздался звонок. — Извиняюсь, — Знайка пошёл открывать. Это был Тюбик, который привёл Снежинку и Пилюлькина. Художник забежал на кухню, где попросил налить выпить для храбрости, и выбежал обратно по направлению к лестнице. Увидев коротышек, он сначала побелел, потом покраснел, а потом выдал громко и четко. — Bonjour! — и отвесил земной поклон. А потом скрылся из поля зрения, заставив ученого вновь пойти выпить успокоительного, а Торопыжку — кататься по полу от смеха. — А это кто? — спросил Гусля. — Странный, но милый малыш, — сказала малышка зайдя в комнату. — Здравствуйте. Я Снежинка. Здравствуйте, друзья, — блондинка поправила причёску. — Здравствуй, милая! — сказала Медуница, улыбнувшись, подбежала к Снежинке и обняла её. Следом вошёл Пилюлькин. — Знайка! Здравствуй! — Здравствуй, братец! — малыши пожали друг другу руки. Принесли кофе. — Это был наш художник, Тюбик. Он волнуется и… иногда… может выдать что-нибудь такое. Уж простите его. Между тем в соседней комнаты с трубы перешли на скрипку, а с улицы привели новую партию: Пульку с Гунькой привела Кнопочка — красивая высокая альфа с безупречным вкусом, а Ромашку и Небоську — невысокая Мушка — милая бета с двумя черненькими пучками. Обе малышки клятвенно заверили, что придут позже, только переоденутся и накрасятся. Между тем сверху очень аккуратно спускался отмытый и отчищенный от краски Тюбик. Он оделся в самую чистую рубашку с пышными рукавами, жилет и шорты — то бишь всё, что у него было не измазано в краске. Или измазано, но хотя бы отстирано. Волосы его были заплетены в косу и завязаны лентой, как и воротник на шее — он тоже был подвязан на ленточку. — Здравствуйте, дорогие гости, — мягко и негромко начал малыш. — Простите за странное появление, я немного разволновался. — Здравствуйте. Я Пулька, а это Гунька, — представился охотник заметив незнакомых коротышек. — О, ребята! Привет! — Всем привет! — зашёл Гунька. — А вы тут Незнайку не видели? На лице Знайки появилась злость. — Если бы был, то ему была бы… — проговорил он сквозь зубы, но вовремя остановился. — Авось, наши! — воскликнул Авоська, завидев из коридора группу коротышек и показав пальцем на них. — Наши! — кивнула Ромашка и мило улыбнулась. — Здравствуйте, я Ромашка, а это Авоська. — Здравствуйте! — сказал малыш и подошёл к другу-ученому. — Братец, авось Небоську не видел? — Нет. Я мало кого видел и мало кого вижу… — сказал учёный. В этот момент дверь открылась, и зашёл Цветик с малышками. Он не звонил вообще никогда. А начерта, если ты всё равно желанный гость? Поэтому он провел девочек к остальным, а сам подошёл к Знайке со спины, положил руки на плечи и томным голосом альфы, готового провести бурную ночь с омегами, проговорил. — Знаечка, у тебя есть запасной комплект одежды? — Цветик, твою ж… дивизию!!! — вскрикнул Знайка, заставив гостей похихикать. — Предупреждай хоть! Твоя одежда у Гусли. — Здравствуйте! — крикнули малышки, зайдя в комнату. Гунька обрадовался. Почти все его друзья на месте, но где Мушка и Незнайка? Цветик кивнул и пошел в сторону лестницы. Попавшегося на пути Тюбика он поцеловал в макушку. Следом, уже деликатно позвонив, зашли другой Тюбик и Растеряйка. — Здравствуйте, братцы, — зашли следом Тюбик и Растеряйка. Все радовались, всё же коротышки потихоньку стали находится. Одна Кнопочка стояла слегка грустная. Её очень беспокоило, что Незнайки нет. Вдруг с ним опять беда? Или ещё что похуже. — Господа и дамы! — окликнул всех Тюбик. — Еще раз представлюсь, меня зовут Тюбик! И раз уж у нас есть время, то давайте пройдемся по картинам. Он спрыгнул с лестницы и остановился у картины врача. — Это моя самая любимая. Это один из немногих случаев, когда я рисовал с натуры — обычно пишу по памяти, у натурщиков времени нет. А здесь появилось. Здесь мне позирует доктор нашего города Пилюлькин, — на полотне был изображен коротышка, стоящий посреди больничного холла. Рукава халата и рубашки были подтянуты, тем самым открывали жилистые нетолстые руки. Голова была слегка опущена, и волосы, местами подвыпустившиеся из-под резинки, спускались на плечи. Взгляд малыша был уставшим, но спокойным и очень тёплым. — Какая прелесть! — У вас талант! — Это прекрасно!!! Восклицали все коротышки, кроме Пилюлькина, который смотрел на портрет своего двойника, открыв рот. — Неплохо… — отметил Тюбик. — Правда, уважаемый коллега, я бы добавил ещё чуточку теней вот в этих местах, — для наглядности он показал пальчиком, — и со светом поиграл… А так очень даже хорошо! Кстати, меня тоже зовут Тюбик. — Спасибо за ценные комментарии, — малыши пожали друг другу руки. — А вот это один из моих самых ранних портретов. Он был написан еще в то время, когда Гусля был действующим артистом балета, — на бумаге акварелью был написан портрет малыша в летящей блузе и обтягивающем трико. Он исполнял сложно координационный прыжок, и каждая мышца, каждый волосок из его кудрей был грамотно прописан. — А вот тут мне даже придраться не к чему! Это очень красиво… А как вы передали настроение… Краски, свет… Братец, вы молодец! Я рад, что я ваш двойник и Вы мой двойник, — Тюбик широко улыбнулся и почти сразу поморщился — его хвостик расплёлся. — Краски мне в грязь, да что же это такое! — малыш взял ленточку и стал заново заплетать хвост. — Просто представьте, уже десятый раз за день. Это же ужасно неудобно, однако очень красиво. — О, понимаю вас, — закивал художник. — У меня есть резиночка! Можно завязать волосы ей, а поверх завязать ленту. Я так делаю, — он достал из кармана резинку, повернулся на музыканта и заметил шок. — О, Гусля и сейчас так может сделать! — Благодарю, — художник ухватил резинку и стал пытаться совладать с волосами. — Я попробую. Гусля тем временем действительно пребывал в шоке и пытался сложить мозаику. — Если это правда, дорогой друг, сможет ли он продемонстрировать? — выдал малыш. — Если будет в кондиции, — коротко отозвался омега. В этот момент к проходу подошёл тот самый бывший артист балета и снял ленточку. Теперь он лучезарно улыбался. — Друзья! Прошу за стол! — и несколько сконфуженно заметил. — Я Гусля, как вы уже поняли. — Гусля! Здравствуйте. Хочу представиться, я Гусля. Мне про вас много рассказывали! — начал рассказывать музыкант с улыбкой до ушей. — Я слышал, — закивал музыкант, и они оба отправились в столовую. Стол, за который было предложено посадить всех творческих коротышек, располагался ближе всего к сцене и к роялю. Именно за рояль сел Гусля и начал играть лёгкую незамысловатую мелодию. Другого Гуслю посадили на ближайшее к нему место. Тюбик что-то обсуждал со своим двойником и тоже сел за творческий столик. Медиков посадили за отдельный столик на случай, если они компанией начнут обсуждать пациентов, и клятвенно заверили, что их коллеги «щас будут, вот прям буквально щас, бегут так, шо тапки слетают ваще». Знайку посадили вместе с основной компанией коротышек, но особо шаловливых посадили подальше. А заправлял всем новоизбранный мажордом по имени Цветик, который помогал сориентироваться и объявлял новоприбывших. Подоспели Ворчун, Молчун, Ромашка, Небоська, механики и повара. А пока народ наслаждался, дежурные по кухне положили свежий хлебушек и масла с самыми разными добавками, а заодно и напитки — каждому по землянично-базиликовому лимонаду. На самом деле делать масло придумал Торопыжка, и вот как: нужно было быстро приготовить закуску. А поскольку сделать что-то быстро — первостепенная задача Торопыжки как личности, он и предложил разделить уже готовое масло и насыпать разные специи. Так и поступили: в одну массу добавили чесночку и зелени, вторую подкоптили и добавили паприку, в третью закинули сушёных грибочков. Потом взяли креманки, разложили, и каждому досталась отдельная порция с тремя разными вкусами масла. Стали приходить переодетые малышки. — Несравненная Кнопочка! — объявил Цветик. Ровно шагая, в зал зашла красавица в ярко-красном платье с длинным рукавом с золотистыми туфлями и красной шляпкой-таблеткой. Её золотистые локоны были накручены и ниспадали на плечи. А волшебные черты лица подчеркивал красивый макияж с ярко выделяющимися губами. — Кнопочка, рады вас видеть! — Взаимно, дорогие мои, — кивнула малышка, и Молчун поспешил ей галантно отодвинуть стул. — Прекрасная Мушка! — в зал впорхнула чуть пухленькая малышка в сетчатом лиловом платье до колена с цветочным узором на плечах. На ножках она носила лиловые балетки. Ее волосы были заплетены в два пучка, а на маленьком носике держались очки. Малышка сделала реверанс и бесшумно проследовала к месту, где Шпунтик уже отодвинул ей стул. — Вот это красота… — проговорили малышки и разговорились, одаривая комплименты друг другу. А некоторые малыши лишь фыркнули. — Позвольте, а где все остальные? — спросил Знайка у своих друзей. — Красавица Ромашка! — около Цветика появилась малышка в винтажном платье с воротником в меленький цветочек. Её аккуратные ушки украшали скромные серёжки-ромашки. На ножках красовались белые лаковые туфли со скругленным носом и небольшим ремешком. Миловидное личико почти не нуждалось в макияже, и лишь светлые стрелки и лёгкая помада легли на него. Она сделала реверанс и уселась на предоставленное Знайкой место. — Гунька, Торопыжка и Незнайка! — местные механики из этого мира как только услышали эти имена, вскочили и отвели троицу подальше от Знайки. — Подождите… а где наш Незнайка… — ученый-альфа ударил себя по лицу и мысленно чертыхнулся. — Э! Вы чего творите? — возмутился Незнайка. — Чего толкаетесь? Вы вообще кто? — Вот именно! Куда вы нас тащите? Тащите вы нас куда? — затараторил Торопыжка. — Ребят, мы вас уводим подальше от вашего Знайки, — пояснил Винтик. — Чтобы он как минимум одному из вас не оторвал башку. — А тут и компания хорошая! — за этим столом расположились Авоська и Небоська, Растеряйки и еще несколько свободных мест — А почему ты, братец, когда сказал про «оторвал бошку», посмотрел на меня? — поинтересовался виновник. — Потому что Знайка говорил именно про тебя, — пояснил Шпунтик. — Всё, сидите, наслаждайтесь, вот лимонады, сейчас начнут выносить еду. — А… А что говорил?.. — не унимался Незнайка. — Тебе каюк! — только сказал Винтик, и малыши ушли на места. — Да что ты! Он? Этот зануда меня и пальцем не тронет, — тихо сказал Незнайка. А вообще он прекрасно понимал, что братец ему спуску не даст… Атмосфера накалилась. С Цветика постепенно сходил седьмой пот. Незнайка сглотнул слюну и почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, малыш увидел старшего брата, который не отводил взгляда от младшего и пристально смотрел, сверля самым страшным взглядом… — Точно каюк, — тихо проговорил рыжик, стараясь вообще не смотреть даже близко на братца. Наконец плеча поэта деликатно коснулись. Тот обернулся и облегченно выдохнул. — Хирург, врач высшей категории, доктор Пилюлькин! — зашёл малыш, одетый в белую рубашку и синие брюки. На руке поблескивали часы, а вот волосы, изначально собранные в хвост, теперь были распущены и аккуратно уложены волнами. Малышки-омеги немного смутились и помахали ручками. Пилюлькин и Медуница уставились на коллегу. — Какая редкость… Малыш с длинными волосами, — тихо заметила Кнопочка. — Подумаешь редкость! — высказалась Мушка. — У нас вон Тюбик с длинными волосами. А ещё Объективчик… — А по-моему, малышу очень идёт, — сказала Ромашка. — А мне кажется это не очень, когда у мальчишек волосы длинные, — заметила Снежинка. — Он что малышка? Ему не идёт… Вот с короткими… — Он был с короткими! — недовольно возразила вторая Ромашка. — Ему тоже шло, но так он не пугает своих пациентов. — Да много ты понимаешь! — добавила Кнопочка. — Кое-что да понимаю! — фыркнула Снежинка. — Ну хватит вам спорить! — остостановила всех Синеглазка. — Очень даже симпатичный малыш, а волосы длинные? Так они ему идут… И в любом случае он сам вправе решать как ему выглядеть. Доктор тем временем прошёлся до своего места, попутно тряхнув головой, убирая мешающие прядки. — Здравствуйте, коллеги, — заговорил он, присев за медицинский стол. Врачи переглянулись и протянули руки для пожатия. — Здравствуйте, братец, — сказал доктор. — Здравствуйте, — сказала Медуница. — Так, вы Пилюлькин, вы Медуница, — доктор пожал каждому руку. Даже Медунице. Целовать он мог только Её руку. А Её еще не было. — Очень рад с вами познакомиться. Немного задержался на работе, но сегодня действительно какой-то аврал. — Обаятельная Снежинка! — в комнату впорхнула белоснежная малышка в белом атласном платье со спущенными плечиками и ожерельем из снежинок. Волосы были убраны в пучок, поверх которого надевалась крохотная шляпка. На худеньких ножках красовались лодочки на небольшом каблуке. — Гордость парусного спорта, Синеглазка! — за ней, поправляя прическу, вышла малышка в элегантном синем брючном комбинезоне, сделанном из шифона, подчеркивающем ее талию. Девочкам отодвинули стулья, чтобы те присели. — Хирург, врач высшей категории, обворажительная доктор Медуница! — наконец появилась малышка с распущенными рыжими волосами. На ней было темно-зеленое платье с вполне приличным верхом — рукавами в три четверти и спущенными плечами, прямой юбкой до колена и аховым разрезом до середины бедра. Его края колыхались при каждом шаге, добавляя и так крепкой ауре малышки еще больше силы. На шее висел небольшой кулон с зелёным камнем. Завершали образ две вещи — черные босоножки на каблуке и аккуратный макияж. Медуница-младшая посмотрела на своего прекрасного двойника с восторгом. Все малыши впали в ступор… Они смотрели на всех малышек с таким восхищением… Да, были некоторые, которые могли только фыркнуть, к примеру Незнайка, но в душе они любовались малышками как прекрасной картиной. Цветик аккуратно поцеловал руку доктора. Та лишь снисходительно улыбнулась. Не смущенно! Не умиленно! Не восхищенно! А снисходительно. Уверенно глянув на зал, малышка пошла к столику, по дороге к которому её встретил Пилюлькин и провёл к месту. — Здравствуйте, — мягко кивнула Медуница. Запахло вкусным кофе. — Здравствуйте, — проговорили два врача с изумлением глядя на малышку. — Что вас так смутило? — улыбаясь, проговорила доктор. — Дорогая, вам удалось добиться вау-эффекта свои появлением, — малыш аккуратно поцеловал руку. — Платье действительно прекрасное. — Благодарю вас, дорогой коллега. Пилюлькин ничего не мог сказать. Медуница смотрела на наряд двойника, с восторгом разглядывая каждую ниточку. — У вас наряд и правда обворожительный, — наконец сказала доктор. — Благодарю, — кивнула доктор. — Ну-с, коллеги, я правильно понимаю, что у вас тот же набор лекарств, что и у нас? Йод и мёд? — Дорогая, сейчас начнётся спор, — хмыкнул малыш с длинными волосами. — Лучше расскажите, как у вас сегодня с загруженностью? Много пациентов? — Да, любезная. Йод и мёд, — кивнула Медуница. — Я предлагаю не развивать эту тему, как говорится не расчёсывать рану, — предложил Пилюлькин. — А вот, что касается загруженности. Лично у меня последнее время её нет. Вернее сказать она есть, но не в большом количестве. — У меня загруженность тоже не большая, — заметила малышка. Малышка альфа согласно кивнула. Под шумок вышел местный Пончик и передал Цветику текст блюд, которые сейчас вынесут. — Дорогой мой, тут непонятно них… — в этот момент Пончик закрыл рукой рот поэта и начал сам. — Что ж, друзья, начнём мы наш ужин с закусок! Специально для вас мы подбирали самые вкусные блюда. Я лично готов поручиться за их качество! Для вас! Консоме, — на каждую «о» пухляш делал акцент, — из томатов и ассорти брускетт с грибами, паштетом и подкопченой рыбой! Всё это дело быстро вынесли гостям. Консоме оказался супчиком в небольшой креманке, а брускеттой — поджаренный хлебушек с разными верхушками. Но всё это дело выносили дежурные по кухне, одетые в белые рубашки и синие фартучки. Да, их они тоже попросили у Салатика и двух его братьев. — Вот это да… — произнёс каждый коротышка, а Незнайка лишь хихикал, поглядывая на своего друга, который тоже начал хихикать от названия блюд. Цветик тем временем подошёл к Гусле, который встал и приготовился играть на кларнете. — Только подыграй мне, — попросил музыкант. — Там партия для двоих. И не по памяти играй, а по нотам, а то я ничерта не помню, а ты импровизировать любишь. — Не переживай, Гуслидзе, всё сделаем! — поэт встал ровнее и выдал. — С мажорным вальсом для вас на кларнете выступает наш музыкант Гусля! Он правда партию не помнит, — омега медленно повернул голову на альфу, а потом перевёл оскорбленный взгляд на кларнет. Мстя пришла в голову сама собой. Музыкант убрал руку за спину, аккуратно переложил инструмент из руки в руку и стал ждать, — но для вас очень постарается вспо… — Гусля замахнулся и шлёпнул альфу инструментом прямо по мягкому месту. Цветик подскочил, но не от боли, а от неожиданности. -…нить… Гусля! Но Гусля состроил невинное выражение лица. — Братец, — проворковал он, — подыграй мне, пожалуйста! Все молчали не понимая, что произошло и только два малыша, Незнайка и Гунька, не переставая, хихикали. Казалось, что вот-вот они просто лопнут, как шарики. А когда малыши услышали шлепок, их хихиканье превратилось в смех и ржанье. Цветик тем временем зло посмотрел на омегу и уселся за рояль. Заржали не только лучшие друзья, но и оба художника, второй музыкант и поэт, всё же им было видно побольше. Гусля заиграл красивую мелодию, а коротышки, отхихикав, начали кушать. Закуски оказались невероятными! — Вот это кухня! — заметил Пончик, с удовольствием поедая угощение. — Я считаю, надо будет у них несколько рецептов узнать, — сказал Сиропчик, который тоже наслаждался вкусами блюд. Тем временем на кухне. — Твою дивизию, Пулька, что у тебя с мясом?! — Сиропчик, чтоб тебя Пончик отлупасил! — ответно взвился Пулька. — Где мой брусничный соус?! — Успокойтесь, идиоты! — воскликнул Пончик. — Карпаччо готово? — Готово! — ответил Авоська. — Свекла тоже! Как ложить? — Класть, Авоська! — Ну класть! — Дай я, — Сиропчик выключил сотейник с брусничным соусом для мяса, которое готовил Пулька, и побежал к братцам. — Где щипцы? — На! — Пулька, дурака кусок, у тебя твой хрюндель подгарает! — воскликнул Торопыжка. — Это у тебя зад подгарает, а у меня хрюшка в медовом соусе! Она такой и должна быть! — Небоська, салаты готовы? — ринулся Пончик к малышу. — Готовы, только надо заправкой зарядить! — Пончик оценил старания и перелил в чан с салатом два соуса. — Смотри, мешаешь двумя вилочками, как бы вспучивая, — Пончик принялся чуть подкидывать салатик, мастерски орудуя двумя вилочками. — Нежно, как будто филейную часть малышки! — Небоська хихикнул. — Харе ржать, давай! Во-от! Приседай! Приседай и вставай — от коленочек к бёдрышкам! От коленочек к бёдрышкам! А гости даже не представляли, какой эпик творился на кухне, продолжая разговаривать. Гуслю под аплодисменты сменил Цветик, читавший свои стихи. — Поэт сидит, поэт лежит, — начал Цветик, — но это ничего не значит, внутри поэта все бежит, и как же может быть иначе?.. Бегут соленые грибки, — зал начал посмеиваться, — бежит, гортань лаская, водка, — Гусля поперхнулся и начал заразительно хохотать, — за ней, естественно, — селедка, — здесь не выдержал Тюбик. — затем — бульон и пирожки. Пытаясь громко не смеяться, Медуница повернулась к коллеге. — А у вас всегда так ужины проходят? — На моей памяти впервые, — коллега тоже держался из последних сил, чтобы не заржать Незнайка уже почти катался по полу от смеха, а Гунька, хоть и старался громко не смеяться, ржал как конь и от происходящего, и от друга, который упал со стула и хохотал, держась за живот. Даже Знайка закрывал рот рукой, чтобы не рассмеяться. Пилюлькин, как и его коллега, лишь слегка хихикал. — Потом бежит бифштекс с яйцом, бежит компот по пищеводу, а я с ликующим лицом бегу слагать о беге оду, — Цветику пришлось остановиться, чтобы дать коротышкам возможность отсмеяться. Тюбик уже смеялся в плечо другого Тюбика, Гусля не мог успокоиться и вытирал слёзы смеха руками. Малышки смеялись колокольчиками. Знайка закрыл рот рукой, но смеялся уже в голос. Шпунтик ржал и бил рукой по столу. Медуница не выдержала и разразилась хохотом, уронив голову коллеге на грудь. После этого и Пилюлькин не выдержал. Цветик оглядел всех, кивнул и громко продолжил. — Бежит еда в последний путь, рифмуясь, булькая, играя, не замедляю бег пера я, авось и выйдет что-нибудь! — Браво!!! — послышалось с разных концов. Раздались оглушительные аплодисменты. Аплодировали все, некоторые — даже стоя. Незнайка засвистел, Гунька поддержал друга, но именно в этот момент как назло все замолчали… Взгляд Знайки быстро дал понять рыжику, что есть одна поговорка «Не свисти, а то старший брат свистанёт тебе по одному месту». Да, такой вообще-то нет, но малыш сразу понял, что ещё чуть-чуть, и она появится. И он замолчал. — Спасибо! Спасибо, друзья! — раскланялся Цветик. — Я рад, что наша публика сегодня такая отзывчивая! Малыш пошел к своему месту. — Прошу, Гусля, твой выход! — Ты издеваешься?! Я только сел поесть, а я сегодня не обедал! — всплеснул руками хореограф. — Вон какая у тебя публика, можешь еще почитать. — Ладно, не ругайся, яхонтовый мой, — Гуслю чмокнули в макушку, и поэт пошел на второй заход. — Можешь взять мою флейту. Но брать ничего не пришлось, снова вышел Пончик. Его рот расплылся в улыбке и он снова нараспев произнёс. — Друзья, мы продолжаем наш кулинарный забег, — выбежал Торопыжка и с неимоверной скоростью поменял столовые приборы и забрал пустые тарелки. — Вашему вниманию — карпаччо из гавядины со свёклой, икрой местных рыб и соусом из петрушки и винограда! Снова внесли аппетитно пахнущие блюда. Как в первых раз, у всех потекли слюнки от запаха… Это было просто восхитительно! Пончик и Сиропчик уже стали придумывать, как уговорить местных поваров поделиться рецептом хоть одного блюда. Как только блюда сменились, а кому надо было, подлили лимонада, беседа потекла спокойно. Неожиданно распахнулось окно, и в комнату влетела голубая шляпа-канотье. Далее крехтя от усилия, на подоконник забрался её обладатель — рыжеволосый малыш в желтом комбинезоне на рыжую рубашку. Он встал на руки, заставив всех замолчать. — Твою ж мышь… — простонал Знайка и жалостливо посмотрел на Цветика. Тот заозирался, а потом потормошил Гуслю. Тот сигнал понял и начал стучать по столу руками на манер цирковых барабанов. Поэт обернулся к альфе и одними губами прошептал: — Скажи! Лидер прикусил губу, подумал и выдал. — Громкие аплодисменты цирковому номеру от нашего несравненного Незнайки! Браво! — малыш тем временем опустился на ноги. — Незнайка, давай еще что-нибудь! — удивленный такими словами малыш сделал рондат и фляк, чем вызвал ещё одним аплодисменты. — Невероятная выучка! А теперь беги скорее мыть руки, переодеваться и присоединяться к нашей дружной компании! — ученый встал, подошел к малышу, который уже начал было верещать и пятиться назад, взял за плечо и ушёл. А Незнайка обалдел… На его лице сначала была радость, которая довольно быстро превратилась в зависть. — «Вот это да… Подумаешь! Я не хуже могу… Просто если бы я так сделал, мне бы так прилетело! — подумал малыш. Есть ему перехотелось. — А вообще крутой парень! Надо будет с ним подружиться!», — малыш отодвинул тарелку и облокотился на спинку стула, начав потихоньку раскачиваться. Вдруг стул полетел вместе с сидящим на нём коротышкой на пол. — Да чтоб тебя угарный газ… — Знайка зло взглянул на малыша и начал массировать виски. Благо среагировали сидящие за этим же столом ребята и придержали блюда. Даже Незнайку придержали. В это время вышел Знайка-альфа, ведя за плечо другого Незнайку, одетого уже в белую футболку поло и в черные шорты. И, о мама родная, его волосы были причёсаны. Малыш плюхнулся недалеко от Незнайки и показал своему альфе язык. Новоприбывшему тоже поставили блюда, чтоб ужинал. — Привет. Привет. Привет. Привет, — малыш каждому соседу пожал руку. Незнайка с завистью смотрел на двойника. Хотя, кажется, от Знайки ему влетело… Но видно не так сильно. Малыш повернулся к двойнику. — Здрасьте! — он протянул руку и улыбнулся лучезарной улыбкой. — Ты крутой парень! — Знаю, — парни пожали друг другу руки. — Гунькинс! А че ты мне не сказал, что у нас гости? — Та тебя хрен найдёшь! Но ты это… аккуратнее. Тут два Знайки, два Пилюлькина и две Медуницы. — Мда… — протянул малыш, уплетая брускетту. — Лажа… Неприятно… да ну и хрен с ним, значит, до утра мне ничего не угрожает. — «Вот это словечки… Меня бы Знайка уже пришиб, а Пилюлькин уколом проткнул… — подумал малыш уставившись на двойника. Незнайка рассмотрел его костюм. — Забавно… у меня такой же дома. Интересно!» — он почесал затылок. Он вспомнил, что ему, кажись, может прилететь от Знайки… А их теперь два! А Пилюлькин! А Медуница! Да, кажется, ему теперь крышка, если даже другие коротышки в курсе… Он вздохнул и подал голос, засунув руки в карманы. — А вот мне, кажется, угрожает… — Да ты не боись! Главное, не оставаться с ним один на один, — пояснил малыш, запивая всё лимонадом. — Публично он наказывать не станет, уж я то знаю. Тем более он занят ужином. Если наши допоздна засидятся, а они засидятся допоздна, то до утра можешь спать спокойно. А дальше импровизируй. Незнайка, — он вновь протянул ему руку для знакомства. Малыш лучезарно улыбнулся… — «Вот он! Вот настоящий и понимающий малыш!» — рыжик хмыкнул и протянул руку. — Очень приятно, Незнайка. Я Незнайка! — еле сдерживая хохот произнёс малыш. — А тебя за что? — хмыкнул малыш. — Незнайка, это твой двойник, — пояснил Гунька. — А, да? Очень приятно! Рад полезному знакомству! — Да! Я там это… Штуку одну сломал… Собственно поэтому мы здесь, — замялся Незнайка, но ановь обрадовался. — Ты не поверишь! Как я рад! Ой… Ещё еда? Я больше не могу. В меня не влезает! Мне и одного бутера с вареньем достаточно на целый день. А тут уже на год наелся! — Другой Незнайка только кивнул. Между тем ужин продолжился. Снова вышел Гусля играть на скрипке, но теперь ему аккомпанировал Тюбик. Была одна небольшая проблема — музыкант помнил только начало партии. Но он здраво рассудил, что начало он сделает эмоциональным и отыграет его, а потом что-то придумает. А придумывать ничего и не надо — омега просто прошелся до рояля и встал позади художниеа. — Братец, — прошептал он, — не торопись, я пока тут постою. Дальше ничерта не помню. Тюбик хихикнул и кивнул. В это время на кухне. — Пулька, как подавать будешь? — Всё просто. Поставлю кругом тарелки с мясом и соусом, оболью вином и подожгу, — охотник нарезал ароматное мясо. — И они все такие: уааа! — Ну, погнали! Снова вышел Пончик и уже привычной интонацией объявил. — Стейк из свинины с бруснично-пряным соусом и салатом из прошутто, томатов, зелени и свежайшей моцареллы! — малыши разнесли салаты. Вышел Пулька с мясом, поставил, чтобы его было видно всем, достал бокал, налил туда темной жидкости и показал опять же всем. Затем он вылил ее на мясо и поднес зажигалку. Стейки вспыхнули, но быстро потухли. Реакция была незабываемой! Сиропчик и Пончик поперхнулись, очки Знайки упали, Пилюлькин нагнулся и закрыл собой Медуницу, а Незнайка от страха снова чуть не плюхнулся со стула. Зато соседи Пульки, привыкшие к эффектным подачам, даже не шелохнулись, лишь зааплодировали. — Пулька! Пс! Ему больше не приносить, он наелся, — Незнайка показал пальцем на двойника. Охотник кивнул. — О! Большущее спасибо, братец! А то честно, ну, вот здесь мне эта еда, — малыш подставил руку к горлу. — Слушай, а у вас всегда так ужин проходит? Или это так, для показухи? — Не знаю, я со вчерашнего дня здесь не появлялся, — пожал плечами его новый знакомый. — Серьёзно?! Ну ты даёшь! Уважуха, братец! Я как-то тоже дома больше пяти дней не появлялся! Вот было здорово… — вспомнил малыш. — Я так в Солнечный город ездил, — хмыкнул Незнайка. — Там было здорово, но дома лучше. — Я тоже ездил! Но это было в другой раз… Когда я… это… волшебника встретил! Он мне волшебную палочку за три добрых поступка подарил… Мы с Кнопочкой и Пёстреньким поехали туда! А в тот раз я просто задержался… — малыш хихикнул. — На пять дней… Мы с Гунькой в такое приключение попали! Классно было… Правда, — добавил малыш и поёжился. — Мне после так уши надрали… У-у-у! вспоминать больно. — О, тоже самое было, слово в слово! — Вот это поворот! А может ты на Луну летал? — спросил малыш. — А то! — А это… — Незнайка замялся. — А тебе от Знайки и Пилюлькина, ну, того… Прилетело? Ну, за угон ракеты, чтоб её жаба съела… — Еще как! Правда сначала я у Пилюлькина под капельницей лежал, потом восстанавливался, а потом мне Знайка ремнём так всыпал, ух! Сидеть было больно! — Так ты тоже чуть не склеил ласты? И тоже у Пилюлькина лежал? И тоже от Знайки… И тоже ремнём… И тоже сидеть не мог… Между тем музыкант и художник сели за стол, чтобы наконец нормально поесть, и творческие коротышки вкои-то веки смогли поговорить. — Вы уж простите, что мы бегаем туда сюда, — виновато улыбнулся Тюбик. — Ничего страшного, — успокоил другой Тюбик двойника. — А то мы как белки в колесе, — хмыкнул поэт. — Я даже не знаю, что еще сделать, пальцы уже болят, — покачал головой хореограф. — Сядь на шпагат, — неожиданно предложил художник-омега. Гусля засветился. -… шпагат… точно! Гусля очень хотел попробовать выступить со своим двойником. Он только хотел было предложить помощь, но осекся и нахмурился. — Шпагат?! — Я бывший артист балета, — хмыкнул малыш и встал. — Господа и дамы! Я думаю, нам с вами не хватает экстрима. Он вышел на середину зала и подтянул штаны. Выдохнув, он расслабился, и ноги потихоньку разъехались на поперечный шпагат. Для пущей красоты, малыш прогнул коленки сильнее, натянул носочки, и пятки оторвались от пола. Ладони он наоборот поставил на пол, чтобы было удобнее. Все коротышки очень удивились. А потом стали аплодировать. — Вот это да! — сказал Гунька. — Во даёт! — удивился Ворчун. — Браво! — зааплодировал Гусля. — Ну нифига себе!!! — крикнул Незнайка. — Это… Это… Это как?! Это же… Обалдеть!!! — Ты че, никогда балерунов не видел? — хмыкнул Незнайка, тоже похлопав. — Прикинь, братец, ни разу! — малыш начал аплодировать. — У нас есть только малышка балерина-самоучка Бабочка. Вот только она у нас танцует так! И растяжка у неё обалденная… Но вот так… Никто не может! — А у нас театр оперы и балета, театр мюзикла, драмтеатр, танцевальные студии и спортивные секции, — пояснил рядом сидящий Гунька. — И везде есть, кто садится на шпагат. — Ну, класс … — Незнайка грустно вздохнул. — А у нас только ДК… Там же театр и занятия: художка, танцы, музыка. Далее логика Гусли не очень ясна. Его то ли напоили чем-то, то ли сам дурак. Короче, он взял два свободных стула, снял свои туфельки, взобрался на один, а ногу закинул на спинку другого и плавно разъехался на продольный шпагат в провис. Потом подумав, он прогнул спину и зацепился руками за заднюю ногу. — Гусля, ты же без разминки! — выкрикнул ему доктор с длинными волосами. Малыши зааплодировали вновь. Другой Пилюлькин подскочил с места. — Ну куда ты? — поинтересовалась Медуница. — Я прошу прощения, но это же максимально не здоровое положение тазовых костей! Надо хоть поинтересоваться всё ли с ним хорошо. — Не переживайте, коллега, с ним всё нормально, — пояснил местный Пилюлькин. — Он пошёл на такое сознательно — он хореограф и артист балета. Он действительно растянут во всех плоскостях. Уверяю вас, кроме артроза, у него ничего нет. Да и я всё держу под контролем. Малыш встал со шпагата, поклонился и уселся дальше есть — Как ты… Вы… Это было прекрасно! — сказал Гусля своему двойнику. — Можно на ты, — махнул рукой музыкант. — Спасибо за комплимент. — Но это и правда превосходно! — вмешался Цветик-гость. — Я даже стихи придумал. Сейчас запишу… — А я бы с удовольствием вас нарисовал… Это же шедеврально! — сказал Тюбик. — С удовольствием вам попозирую, — разулыбался малыш. — Прекрасно! Как сможешь говори! Я сразу же начну! — Панакотта и тартар из земляники и клубники! — громко объявил Пончик, и наконец понесли десерт. Гости были в восторге, как и повара. Повара в особенности, потому что сейчас они могли наконец отдохнуть и поесть. Пончик и Сиропчик ели и всё думали, что же надо будет сделать для двойников, чтобы узнать рецепт. Незнайке не принесли еду, чему он обрадовался. Повисла расслабляющая пауза. — Скучно чё то… Вот бы сейчас на крышу пойти… Или на дерево забраться. Или в лес! — перебирал варианты Незнайка — А пошли просто во двор, у меня к тебе пара вопросов. — А пошли! Надоело уже сидеть… — малыши вышли из дому, и разговор пошел в легкое русло. Наконец развеселились медики. — Ну вот, я ему говорю, мол, ничего не боимся, ножки ставим на ширину плеч, — рассказывал Пилюлькин. В компании коллег он был неплохим рассказчиком — где надо было, говорил тихо и деликатно, как будто разговаривал с малышкой про стыдную болезнь, а иногда и смаковал слова, так что получалось очень смешно. — А в таком положении поясница прогибается немного. Короче, он прогибает поясницу, и вся палата озаряется светом! Пилюлькин и Медуница стали хохотать! — Ой, я тут одну историю вспомнила! — сказала малышка-гостья и захихикала. — Кстати, Пилюлькин, ты её тоже знаешь. — Это какую? — Ну, про того которого я тебе написала! Помнишь письмо, которое ещё было заляпано мёдом! — А?! Ты про это?! Да-да! Помню! — начал смеяться Пилюлькин и обратился к двойникам. — Тот который поскользнулся и упал на картошку! — Да-да-да! И теперь она внутри! — рассмеялась доктор. Два других врача разразились диким хохотом. — Я тоже помню случай, — фыркнула малышка-альфа, утирая слёзы. — Я пару лет назад вошла в реестр крутых врачей для альф. — Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, — хмыкнул малыш-альфа. — Естественно, — парировала малышка. — Так вот, и ко мне начали приходить знаменитости. Короче, приходит ко мне как-то Звёздочкин. Ну, думаю, серьезный коротышка, наверное, стрессовая работа сказалась на гормональном фоне и всё такое. Я его встречаю, провожаю до своего кабинета, сажусь за стол. Говорю, мол, присаживайтесь, поговорим. Он такой: я постою. И я, пытаясь не ржать, спрашиваю мол, при каких обстоятельствах? Рассказывайте. И он, сложив ручки, с жалостью мне рассказывает, мол, ужасная история, работал, никого не трогал и вдруг! Поскользнулся на каком-то веществе и упал прямо на колбу! — Бежняжечка, — саркастически выпалил второй альфа и рассмеялся. Их коллеги также принялись громко хохотать — А говорят работа у нас скучная! Да она веселее чем у клоунов! — проговорил Пилюлькин. — А, и да, коллеги, можно вас попросить… Объясните, пожалуйста, кто такие альфы и омеги… Мы просто не знаем такого, — он пожал плечами, а малышка кивнула. — Смотрите… объяснять это долго… — замялся Пилюлькин. — И хорошо бы это объяснить всем сразу, — добавила малышка. — У Знайки была переносная доска… — задумался Пилюлькин. — Знайка! У нас лекция будет! Можно доску? — Бери!