Я и мой двойник

Когда они спустились, их встретили груша в меду и винном соусе и та же самая лекция, правда теперь её вторая часть. Точнее она должна была начаться. Но не начиналась. Пулька принес из подвала шампанское. Подобрал самое некрепкое, а то мало ли, может, их новые знакомые все наповал пятикапельные. Задача откупорить была возложена на троих коротышек, у кого это получается наиболее эффектно: на Цветика, на Гуслю и, неожиданно, на Пилюлькина. Музыкант клятвенно заверил, что сейчас придёт и переоделся в более подходящий, по его мнению, костюм — черное балетное трико, танцевальные сапожки и мундир с серебряными эполетами и пуговичками. На вопросительные взгляды он лишь мило улыбался и отвечал, что планирует напиться и станцевать что-нибудь. А когда ему вежливо подсказывали, что вопросительные взгляды относятся вовсе не к одежде, а к, мать его, шпаге, которую он нес в руках, малыш снова мило улыбался, но уже не отвечал. Наконец бутылки были розданы. Первым открывал Пилюлькин. Открывал он смачно, по-медицински, по-корпоративному: с большим шипением и взрывом. Благо рядом стоял Сиропчик, который сразу подставил бокалы, каждый наполняя чуть меньше половины, на пробу так сказать. Следом был Цветик. Он попросил штопор, салфеточку и с видом бывалого сомелье бесшумно откупорил шампанское, чем очень порадовал малышек, которые ещё не отошли от выходки врача. А Гусля просто взял шпагу и снес горлышко бутылки к чертям. Тем временем к Незнайке подскочил Гунька. — Ну что? — нетерпеливо поинтересовался друг. — Что-что. — передразнил рыжий. — Ничего! Во! — он показал шрам, раны и ссадины, смазанные йодом. — Ого-го… Больно? — Ерунда! — отмахнулся малыш. — Пойдём туда, сядем? — пострадавший прикусил нижнюю губу, и глаза его забегали в разные стороны. — Кхм-кхм… Я лучше постою, — с серьёзным лицом произнёс коротышка и облокотился на стену. Гунька сразу всё понял, но отходить от друга не собирался. — А тот Незнайка? Который агрессивный альфа… Вроде… — Омега. — Точно-точно. Он как? — Не знаю. И знать не хочу! — отрезал Незнайка и скрестил руки на груди. Как же ему было обидно, что они поссорились. Но сразу же идти мириться? Да вы что?! Ни за что! - «Хотя он и правда крутой парень… Крутой, но тупой.» — мысленно подытожил малыш, и женский голос, точно такой же, как тот, что велел говорить правду, добавил: — «Прям как ты.» — А ты видел? Как там сейчас Гусля шпагой открыл… это… шампанское! — Наш что-ли? — заинтересовался Незнайка. — Да нет! Его двойник! Тот, который балерун! — А… Ясно. Не, не видел, — малыш сунул руки в карманы. — Да чего ты такой смурной и угрюмый? — А тебе какое дело? — Гунька было хотел обидеться, но в итоге просто повторил жест друга и пошёл за стол, ничего не сказав. Наконец лекция продолжилась, но теперь уже значительно приятнее. Подошли и Незнайка со Знайкой, но сели вдали. Альфа поправлял чуть подрастрепавшиеся волосы, которые он тщательно укладывал под гель еще перед самим ужином — омега же просто обиженно шмыгал и идти старался очень аккуратно. Им тоже дали выпить, на что главный отшутился, мол, ему нужен не бокал шампанского, а бутылочка коньяку. Желательно неоткрытая. — И снова плавно перейдём к другому подвиду, — Пилюлькин сделал глоток. — Гамма. Это омеги с мутацией, из-за чего они являются как бы золотой серединой, между омегой и альфой. Сиропчик, подойди сюда, — елейно улыбнувшись, малыш встал с насиженного места и оказался рядом с доктором. — Он гамма-кси, или, как говорят в медицинских кругах, золотой стандарт гаммы, то есть имеет сразу несколько выразительных черт и омеги и альфы. Сиропчик, садись. Пончик, вставай, — глубоко вздохнув, малыш посеменил к лобному месту. — Он — гамма-пи, то бишь гамма, у которой от альфы, больше чем от омеги. И клычки вырастают раньше, — Сиропчик и Пончик переглянулись и стали пытаться нащупать языком клыки. Незнайка, заметив это, начал хихикать. — Всё, дружище, садись, — ресторатор, который только подошёл и встал, выругался и посеменил обратно. Пилюлькин и Медуница переглянулись, и малыш спросил. — Извините, коллега, можно вопрос? — Конечно, слушаю вас! — Вы говорили клычки? А можно поподробнее? — Ну, у альф и омег есть клычки. У альф больше, у омег меньше, — доктор неожиданно понял и хлопнул себя по лбу. — Гусля, сядь перед доктором и улыбнись. Хореограф, как и попросили, уселся перед врачами и улыбнулся. И действительно — клычки на верхней челюсти практически не отличались размером от остальеых зубов, но всё равно были остренькими и очень милыми. А потом малыша заменил сам лектор и тоже улыбнулся. Его клычки были еще не совсем как у саблезубого тигра или вампира, но явно несколько больше, чем у Гусли. И острее. Такой, если сделает кусь, то всё. Знайка поправил очки, чтобы разглядеть клыки, хотя их было видно невооруженным глазом. Гусля на клычки своего двойника смотрел с восторгом, как и Тюбик с Цветиком. Незнайка лишь хмыкнул, разглядывая шрам от клыков двойника. Малышки любовались на эту до жути милую улыбку… — Ага… Благодарю, — Пилюлькин обернулся к Медунице и ехидно спросил. — Коллега, ты поняла? — Уже давно, — фыркнула малышка и показала тетрадочку (и где она ее успела достать?), где не только записала, но и зарисовала всю информацию. По краям были маленькие рисуночки, не связанные с лекцией. Ее коллега кивнул и стал переписывать. Малышка снисходительно улыбнулась, положила тетрадку перед коллегой, стала дальше слушать и, немного подумав, заметила. — У вас прекрасная улыбка, — переписывающий ревниво поджал губы. — Благодарю. Продолжаем наш разговор. Бета! Пулька, сюда! — твердым шагом, до сих пор не переодевшись из поварского кителя, вышагал охотник и встал ровно. — Он бета-лямбда. Больше походит на альфу. Авоська! — малыш заменил Пульку, сменив «караул». — Бета-ню. Из-за всплеска гормонов на время может стать похожей на альфу. Небоська, — почётный эскорт доктора Пилюлькина снова поменялся. — Бета-мю, — Незнайка не слушал. Он стоял у стены, иногда поглядывая на Гуньку и двойника — агрессивного омегу, который, кстати, тоже не горел желанием сидеть на жестком стуле, вместо этого устроившись на мягком диване. Наш герой очень хотел помириться, но гордость не позволяла. Да и хочет ли этот агрессор мириться? Ведь наверняка нет… — Всё то же самое, только омега. И наконец, рад объявить, что лекция закончена и я жду ваших вопросов. А да, коллеги, это безусловно, не все подвиды и не все аспекты, всё же о течке и гоне я не рассказал, но это больше медицина, так что об этом позже. Да, вопросы. — Вопросов нет, — сказала Медуница, дописывая информацию. — Нет. У меня есть. Может ли получится, что кто-то из нас, ваших гостей, может стать альфой, омегой или бетой? — спросил Пилюлькин. Доктор-альфа развел руками. — Без понятия. Скорее всего нет. Вы как бы чисто технически являетесь стандартными бетами. Хотя у меня опасения насчет укушенного Незнайки. — А, чего я? — спросил названный, оторвавшись от своих мыслей, и взглянул на слушателей, которые смотрели на него. Сигма на диване лишь усмехнулся. — Тебя пометили, — напомнил врач. — И я не знаю, как это на тебя подействует — А! Это? Ну, да… Сейчас превращусь в вампира и всё вам крышка, — подытожил малыш с наигранной серьёзностью. Его друг слегка посмеялся, но больше от радости, что наконец Незнайка ведёт себя как Незнайка, а не как угрюмая мумия. Знайка хлопнул себя по лбу. Короче пока на это дело махнули рукой, и кружки возобновились: творческие, умники, медицинский, чисто поржать, женские курсы «Малышка-богиня» и готовка. О ней и пойдет речь. — Сегодня вы первые, кто испровал новое меню ресторанов «Понч-стайл», — говорил Пончик, поглаживая свой живот. — Ух-ты! — отреагировал его тезка. — Уважаемый наш коллега… Не могли бы вы… — стеснительно начал Сиропчик. Вообще-то речь была заготовлена, но малыш немного нервничал, поэтому брат принялся спасать ситуацию. — В общем мы… — сказал Пончик. — Не могли бы вы поделиться рецептом хоть одного столь прекрасного блюда?.. — Что за вопросы, дорогой мой! Сейчас принесу книгу! — ресторатор встал и потопал на кухню. Оттуда он принес небольшое творение под названием «Понч-стайл — немного с кухни». — Дарю! Моя книга рецептов. Здесь не всё, но некоторые вкусности присутствуют. Под редакцией поэта Цветика с иллюстрациями художника Тюбика! — Вот это щедрость… Большое спасибо, братец! Мы у тебя в долгу!!! — воскликнул его двойник и пожал руку. — Как нам тебя отблагодарить? — спросил Сиропчик, открыв книгу. — Готовьте и говорите, что рецепты из Понч-стайла, — назидательно поднял в верх палец Пончик. — Чтобы в ресторане больше посетителей было? — уточнил его приятель-гамма. — Нет, чтобы получить звезду! — Договорились! — сказали братья-повара и стали разглядывать рецепты. Гунька смотрел на своего друга… но подойти не решался. Обычно Незнайка в таком состоянии может очень сильно злиться и даже вломить. А этого не очень хотелось. Так что надо было придумать, как поднять ему настроение. Схожая ситуация была и у другого Гуньки. Недалеко от его друга сидел Знайка, а в такой ситуации достаться ему может сильно. При том от обоих. Малыш заметил своего двойника и аккуратно начал. — Я правильно понимаю… Ты Гунька? — Есть такое, — тот протянул руку. — Ты тоже? — Ага, — Гунька пожал руку. — Ну, будем знакомы… — Мгм… — повисла задумчивая пауза. — Ты тоже из-за Незнайки грустишь?.. — Я не грущу, я пытаюсь придумать, как спасти его многострадальное мягкое место… — А моему уже видно прилетело… — Так моему тоже! Но может еще сильнее! — Что же наши друзья такие невезучие… — Коротышка зарылся руками в волосы… — Только чего теперь-то? Если прилетело, это место уже не спасти… Или может ещё прилететь? — Может ещё, — мрачно отозвался бета. — Моему тоже… Ему ведь ещё должны за машину всыпать… — страдальчески произнёс малыш. — Я думаю, уже, — малыш развернулся, тряхнув чёлкой. — Давай лучше их помирим. — Давай! Только как… — Ну… потащим их на прогулку, а потом… а потом типа случайно встретимся. Сами отойдём, а они пусть поговорят и решат свои проблемы — Слушай! А ловко ты это придумал! — коротыш ещё раз посмотрел на новоиспеченного друга. — Давай прям сейчас? Или сейчас не вариант? — Сейчас их не отпустят, — покачал головой бета, опуская малыша с небес на землю. — Да и сами не захотят. — Хм… А когда? — Давай завтра-послезавтра. Они уже остынут. — Хорошо. Договорились… — малыши пожали друг другу руки, и вновь повисла тишина. Но вот у кого тишины не наблюдалось, так это у умников. Винтик, Шпунтик, Знайка, второй Винтик и второй Шпунтик, как комиссия психиатров, выслушивали беспокойную речь старшего брата пострадавшего, то бишь Знайки. Ученый-альфа слушал чуть внимательнее и иногда отпивал шампанское. — И вот, как оказалось этот мелкий хулиган прошёл ночью в лабораторию и давай всё нажимать, выкручивать… А на утро мне сказать не решился! Ну, я естественно нажимаю, куда нужно, и поворачиваю колёсико на машине, указывая точные координаты, а этот мне только, когда всё начало гудеть и грохотать, начинает, мол, Знайка, я ночью в лабораторию приходил и что-то там понажимал, а я только схватил его, как громкий оглушительный взрыв, и мы здесь. Вот так вот, — завершил свой рассказ ученый. — Мгм… — протянул альфа, качая бокал в руке. — Вы помните расчеты? Может, они у вас с собой? — К сожалению, нет, но я всё просчитал и рассчитал! — малыш зарылся одной рукой в волосы. — Мне просто хотелось бы увидеть, как выводили формулу, — пояснил старший. — Есть ко мне какие-то вопросы? Организационные, допустим? — Да. Братец, а где же мы жить будем? Я думаю и так понятно, что мы сегодня домой точно не вернёмся… — У нас пососедству есть гостевой домик, — ответил Винтик. — Там в принципе есть всё необходимое, а продукты и прочие расходники можно попросить заказать, всё же все гостевые домики управляются нашей гостиницей. Либо в самой гостинице жить, как хотите. — Ага… А можно поподробнее? — Что конкретно? — теперь уже говорил Знайка. — К примеру, где она? — В центре города, — ответил ученый. — В двух шагах больница, театр, центральный парк, разные спортивные объекты. Отсюда что-то в районе пятнадцати минут ходьбы. — Хорошо. А гостевой дом? — Я ж вам сказал, — вздохнул лидер, — пососедству с нашим. — То есть следующий дом? — профессор кивнул и отпил шампанского. Как-то очень красиво отпил. Его коллега пробежался взглядом по коротышкам. — Думаю, лучше гостиницу, — заключил он. Альфа обернулся на телефон и глаз его задергался. — Винтик, позвони в гостиницу, нам надо заселить 24 коротышки. — Минутку! — и механик пошел к телефону. На том конце сказали, что всё будет, и номера готовят. — Ребята, поставьте стол, я фуэту крутить буду!!! — вскричал Гусля-омега, сам двигая стол. — Коллега, вы будете играть! Ноты там есть, они там так и подписаны: «Если Гусля хочет сплясать». Перевертмейстера возьми! Музыкант хихикнул, хлопнув ладошкой по лбу, но сел, взяв ноты. — Так… Ага… Пять страниц, так. Тюбик! Ползи сюда! Сейчас у нас будет мясо! — крикнул музыкант. Художник тотчас подбежал к другу. Музыкант стал разминать пальцы и пробно сыграл первые пять нот. Экс-артист тем временем забрался на очищенный от посуды стол и громко огласил. — Щас станцую! — шампанское окрасило его щечки в чуть розоватый цвет, поэтому он выглядил как загримированный брат Редисочки.. Незнайка, который уже почти заснул, поднял глаза. — Чего?! Что я пропустил?! Они чего уже в хламину? А я?! — рыжик начал посмеиваться с артиста, но не громко — ещё раз получить он не горел желанием. Как только заиграли первые аккорды, малыш сделал движение ручкой, встал на носочек, проверив устойчивость и, выбрав подходящую ноту, стартовал. Начал он как и полагается с классического варианта. Коротышки стали любоваться таким мастерством, хлопать в такт и посвистывать, и только Незнайка всё ещё стоял в сторонке и посмеивался. Он почти не умел чему-то восхищаться… Нет он мог, но уж точно не в таком состоянии. — Гусля, итить твою налево, играй быстрее! — выкрикнул танцор. Теперь он чередовал еще и повороты без помощи рук. Тот хмыкнул и стал играть ещё быстрее. Незнайка пытался из-за всех сил не ржать, что было сложно… Местный Гунька, увидев такую картину, подсуетился, потряс своего двойника за плечо и умоляюще попросил заткнуть Незнайке чем-нибудь рот. Малыш, не понимая, посмотрел на двойника. — Рот ему закрой! Если он засмеется, ему крышка! Крышка ото всех!!! Здесь Гуслю любят!!! Но этого не потребовалось, потому что Гусля окончил номер… чебурахнувшись на руки Медунице. Народ вокруг засмеялся, в том числе и сама малышка. Теперь Незнайка, не скрывая, стал ржать почти громче всех. Все утирали слёзы смеха, хватались за животы, а то и кашляли. Цветик тоже посмеивался, но всё писал стихотворения. Блокнота у него не было, так что пригодилась первая попавшаяся салфетка. Его двойник, заметив копошение и фырканье, всё ещё утирая слёзы, поинтересовался. — Дорогой друг! Что же вы делаете, если не секрет? — Я, дружище, — посмеивался поэт, — пишу оду! Просто нам же надо вас чем-то развлекать. Вон Гусля доразвлекался и играть не может. А мне нужно время, чтобы придумать рифму к слову «особый». О, вот и он, — к ним подошёл танцор, красиво устроившись на краю стола. — Гусленька, сахарный мой, поди к Пилюлькину, попроси потянуть время. — Одну минуточку! — Хм… особый? — Особый… — Ну… злобой, скобы… снобы… зазнобой. Свободой… — Свободой! Гусля тем временем подошёл к медицинскому столику, встал на колени и взмолился. — Пилюлькин, миленький! Помоги, прошу тебя! У меня уже всё болит, а Цветик перечитал уже все стихотворения и сейчас прямо на салфетке пишет еще одно! Потяни время, а? — малыш так жалобно на него посмотрел, что доктор не выдержал, подумал и кивнул. — Мне нужен шарик и шприц. — Могу я поинтересоваться, зачем? — уточнил доктор у двойника. — Тест на лёгкость руки, — пояснил врач. — Поучаствуете со мной? — А давайте! Врачи встали, и альфа привлёк всеобщее внимание. — Друзья! Мы готовы показать вам фокус! Я достану шприц и проколю им шарик. На шарик при этом не лопнет! — У… Дорогой мой, да твой шарик, ещё не дотронувшись до иголки, оглушительно лопнет! — съехидничала младшая малышка. Её друг-возлюбленный лишь хмыкнул. — Кстати, дорогая, а у вас у самой рука лёгкая? — осведомилась малышка-альфа. — Лёгкая. Но частенько она становится тяжёлой, когда надо. А у вас? — Тяжелая всегда, — фыркнула одна. — Поняла вас, — усмехнулась вторая. — За докторов-малышек, — подняла бокал Медуница. — За докторов-малышек, — кивнула коллега, и малышки чокнулись. А между тем малыши врачи надули шарик и открыли шприц. Увидя такую картину, малыши-гости несколько заволновались. — Сейчас упаду в обморок, — предупредил Цветик, испуганно затараторив. Его коллега резко оторвался от стиха и приготовился ловить. — Вот сейчас. Почти падаю! Сейчас упаду! Ребята, я падаю в обморок. Всё, падаю! Да, вот прямо сейчас упаду! — в конце концов альфа перестал обращать на это внимание и вернулся к стиху. — Внимание! — воскликнул доктор и засадил шарику по самое не хочу в самую тонкую часть. Шарик выдержал. И Незнайка обалдел… — А что…так можно было? — он уже успел так испугаться, лишь завидев шприц, но… Шарик…остался…цел. — Теперь я понял, почему ваш Незнайка укола не боится. С такой лёгкой рукой… — тихо хмыкнул малыш-коллега. — Вот это у вас врач… — проговорил Гунька, дивясь происходящему. — Он такой, да, — кивнул его двойник, похлопав «фокуснику». Тюбик и Гусля переглянулись и захлопали глазами. — Небось на шарик нацеплен скотч, — Авоська и Небоська пытались понять, в чём подвох. — Скотча не вижу. Винтик и Шпунтик по открывали рты от удивления, и помощник аж подавился грушей, так что старшему пришлось побить его по спине. — «Профессионально», — подумал Знайка, улыбнувшись. Торопыжка, Ворчун, Молчун. да впрочем все были шокированы. — Теперь вы понимаете, почему наши малышки его обожают? — шепнула Кнопочка-альфа девочкам за их женским столиком. — Не только за это, — дополнила местная Ромашка и покраснела. — Ну, малыша с такой шевелюрой… Да уж красавец! — фыркнула Мушка. — Да ладно тебе… Он очень даже милый, — сказала Ромашка. — И длинные волосы ему очень идут! — добавила Кнопочка. — Да нет же, — встряла местная Мушка. — За его профессионализм! У него руки всегда… тёплые и касания… нежные, — носик и ушки малышки покраснели. — Да, врач он действительно хороший, — кивнула альфа. — Особенно, когда кто-то боится или стесняется. Никогда не видела, чтобы малышку успокаивали меньше, чем за 20 минут. А с этим проходит… за минуты 2-3 — Согласна. Это и правда профессионально!!! — заметила Синеглазка, отпив лимонада. — Успокоить малышку… Не всегда тяжело. Многих малышей тяжелее успокоить! — фыркнула Мушка. — Да он и с малышами справляется на ура, — хмыкнула Синеглазка. Мушка лишь хмыкнула, не найдя, что ответить, и Кнопочка продолжила. — Ну, так вот. Самое главное, девочки, не брать курсы этой аферистки из Солнечного города, малышки по имени Блинчик. — О да, если бы ее нашли обманутые клиентки, она бы вся синяя от синяков была, — фыркнула Мушка-бета. А между тем Пилюлькин вытащил иголку, засадил еще раз и передал шарик и шприц коллеге, предварительно отойдя и приготовившись зажать уши. — А сейчас братцы заранее предупрежу. Закройте уши! — Пилюлькин поднёс иголку к шарику. Бабах!!! Шарик оглушительно лопнул. Доктор ни разу не шелохнулся и даже глазом не повёл. Неуспевшие быстро среагировать девочки повздрагивали, повскрикивали и жутко перепугались. Гусля упал со стула. Тюбик упал на него. Шпунтик хлёстко выругался. — Хорошая выдержка, — похвалила доктор-альфа, гляда на нешевельнувшегося малыша. Она, кстати, тоже не вздрогнула. — Ну и вот. Теперь вы знаете. Но именно поэтому уколы я делаю в крайних случаях. Но делаю, — доктор перевёл взгляд на Незнайку, сначала на одного, потом на второго. Первый стоял, прижавшись к стене, будто став один целым с ней. Он ведь не понаслышке знает ту боль. Второй намек понял и, оглядевшись, спрятался за Гуньку. Тот схватил за руку Пульку и спрятался за него. Малыш у стены взглянул на эту картину и даже слегка усмехнулся, и, хоть никто не услышал, доктор перевел взгляд на него. «Ты будешь первый» Малыш аккуратно подошёл ко столу и чуть не свалился, но его за рубашку поймал Гунька. Пострадавший встал рядом с брюнетом, почти спрятавшись за него. Гунька тоже вообще-то испугался и, увидев стоящего неподалёку Винтика, спрятался за ним. Вот таким образом появились два столбика, по трое коротышек. Самые бесстрашные стояли первые. Пулька растерянно огляделся. Все взгляды были направлены на него. — Авоська… а можно мне рюмочку? Глотнув качественную белорусскую медовуху и почувствовав острую необходимость сделать что-то тупое, малыш сглотнул. — Редко, кто воспитанным рождается, — запел охотник и затанцевал лёгкий глуповатый танец. — Каждый в воспитании нуждается. Но чур! Сначала пи-пи-пи! Пи-пи-пи-пи-и-ипитание! А уж потом! — он принялся танцевать в присядку и иногда подпрыгивать. — Воспи-пи-пи! Воспи-пи-пи-питание! Цветика прорвало так, что он начал громко ржать и не мог успокоиться. За ним прокололись Незнайка и Гунька, упав на пол и начав кататься. Вторая пара также почти одновременно упала со смеха и, схватившись за животы, стала смеяться, даже не успевая дышать! Пилюлькин тоже стал смеяться. Засмеялись все, чему поспособствовали полупустые бокалы. Но как только поэт-альфа отхохотал, он взял в руки салфеточку и откашлявшись громко зачитал. — У каждого пьянства свой запах особый: — Гусля засмеялся в два раза громче. — Ликёр пахнет тайных фантазий свободой. Шампанское пахнет кокетством и флиртом. Разбитая морда — разбавленным спиртом. Развратом и страстностью пахнет коньяк. Взрывным позитивом — абсент натощак. Вино отдаёт дорогим рестораном, — «рестораном» Цветик прочитал с несколько французским акцентом, чем подлил масло в огонь хохота. — От вермута пахнет хихиканьем пьяным. Коктейлями пахнут дебош и кураж. Закваской хмельною воняет алкаш. Утратой способности двигаться — водка. Стремлением по бабам пройтись — виски стопка. Джин пахнет желаньем нажраться красиво, — поэт перешел на несколько сконфуженную интонацию. — Желаньем отлить отличается пиво. Похмельем тяжёлым с утра — арманьяк… — он вздохнул и наирганно горько выдал. — И только лишь трезвость не пахнет никак У народа истерика как началась, так и не думала прекращаться. Незнайка смотрел на это дело, смеясь как ненормальный, и думал: - «И вот за что меня наказывать? Я по сути такой праздник устроил… Нет! Что-то точно будет только что… Хорошее или плохое? Да шут с ним! Что будет то будет!» — и продолжил смеяться.