Икар

Земля была завораживающе красивой: в свете солнечных лучей океаны приобретали глубокий синий и голубой оттенки, материки пестрели различными цветами, в которых можно было угадать пустыни, леса и горы, серебристая дымка и перья облаков придавали загадочности. На фоне космической черноты планета казалась уязвимой. Если бы не осознание собственной ошибки и безнадёжности ситуации, Костя залюбовался бы открывающимся видом, но сейчас он испытывал отчаяние, и всё казалось неуместным, неестественным. Вокруг не было ни единого звука – такой тишины Костя не слышал нигде, даже в Сумраке. Пустота вокруг казалась всеобъемлющей, а он – маленькой, неуместной частицей в огромной Вселенной. И он, и голубая планета – чужие в этом холодном и безразличном пространстве, в котором нет ни кислорода, ни звуков… ни Силы. Он совершил ошибку, и ценой за неё станет его существование. Костя был в этом абсолютно уверен: он не мог ни открыть портал, ни долететь до космической станции, ни прочитать заклинание. Он хотел справедливости, чтобы каждый приобрёл способности Иного, а вместо этого получил возможность почувствовать беспомощность обычного человека, по роковой случайности выброшенного в открытый космос. Маленькая дерзкая частица в бескрайнем пространстве, которой скоро не станет, а Вселенная этого даже не заметит. Ей миллиарды лет, она видела, как рождаются и умирают звёзды, взрываясь яркими вспышками, как сгорает космическая пыль, попадая в атмосферу Земли, и скоро увидит, как не станет одного юного вампира, который так ничего и не смог изменить. «Интересно, – горько подумал Костя, – я здесь раньше задохнусь, замёрзну или сгорю в атмосфере? Иной космический мусор…» Кислорода пока хватало. Всё-таки он высший вампир, и удушье убьёт его гораздо позже, чем обычного человека. Холод? Да, это пострашнее. Может быть, его тело будет регенерировать, но через несколько часов он начнёт сходить с ума от пронизывающего холода. Возможно, смерть в огне будет для него наиболее быстрой и милосердной. Кто видел Икара Там в синей дали? Крыл легкая пара Здесь в серой пыли? Костя усмехнулся. От него даже крыльев не останется, только прах и пепел. У него было ещё несколько часов на то, чтобы обдумать произошедшее и подвести итоги этой истории и своей жизни. Жаль, что нельзя попрощаться с родителями, но он уже убедился, что связаться с кем-либо мысленно с орбиты тоже невозможно. Всё что он мог – смотреть на Землю и думать. Было ужасно обидно. Костя действовал без продуманного плана, нагло и отважно, и ему снова и снова везло, но в последний момент он ошибся. В чём? Почему в космосе не оказалось магии? А ведь Городецкий знал ответ, вот и закрылся. И позволил ему, Косте, умереть. Потому и смотрел так грустно, зная, что отправляет бывшего друга на смерть, а вовсе не потому, что стыдился своего страха. Светлый… вечно с ними так: объясняют предательства моральными принципами, ставят палки в колёса, а потом глядят печальными глазами. Уж лучше честное противостояние Тёмных, как было у них с Витезславом, чем жалостливое предательство. Нет, конечно, Городецкий в своём праве: понял, что не сможет победить Абсолютного вампира, и выбрал другой способ его уничтожить. Их поединок был не столкновением сил, а битвой умов: Антон оказался сообразительнее, Костя проиграл. Но он всё равно ужасно злился на бывшего друга. И не столько за то, что тот выступил против, сколько за то, что не пытался понять, услышать. Раз Костя пошёл наперекор Дозорам, сразу записал того в противники и согласился уничтожить, как обычного шухарта. Но кто сказал, что Дозоры и текущее мироустройство – это добро? Светлые. Тёмные. Инквизиция. Все они объединились сегодня, чтобы остановить одного вампира. Значит ли это, что он не прав, а они – правы? Иные старались сохранить Равновесие, текущий порядок вещей… Костя понимал, что перемены – это всегда проблемы, что любая революция не бывает бескровной и мягкой, что всегда останутся недовольные. Но что если недовольными останутся только те, в чьих руках сейчас сосредоточена сила, а остальные будут счастливы? Это Светлые мыслят глобально, а он всё-таки Тёмный и, как бы ни стремился делать добро, он эгоист и заботится в первую очередь о себе и о своих ближних. Как же ему надоело быть низшим, слабым, не иметь возможности изменить своё положение, даже увеличив силу! Вампиров и оборотней Светлые презирают, Тёмные тоже ни в грош не ставят. А люди? Эти вообще – кормовая база для всех Иных. Костя мечтал, чтобы разница между всеми была стёрта. Если все станут Иными, можно будет выстроить новое общество, где не надо таиться, где будет место всем, и он, Костя, поспособствует его созданию. Земля для Иных… Вампир бросил взгляд на планету, от которой он так далеко. Что ей нужно? Какое развитие человечества будет для неё лучше? «Наша борьба способна уничтожить мир», – гласит Великий Договор, – так разве это не повод найти способ сгладить противоречия между Светом и Тьмой, слабыми и сильными? Косте было больно. Не только от пронизывающего холода, который постепенно сковывал его, но и от осознания, что его мечты неосуществимы. Не сможет он сделать мир лучше, не сможет избавиться от неравенства и сделать так, чтобы таких же как он изгоев стали уважать наравне с другими. Во-первых, он не смог реализовать то, что задумал. А во-вторых, если быть с собой честным, он и сам не уверен, что это бы помогло. Может быть он и избавился от неравенства, но какие были бы последствия? Костя подумал о своих знакомых вампирах – не друзьях его родителей, а тех, кто ненавидел людей и Иных, кто требовал лицензий и без сожаления выпивал жертв досуха, хотя мог обойтись донорской кровью, как делала его семья. Как они и подобные им по мировоззрению поступили бы, если бы Равновесие покачнулось? Стали бы они равными другим или построили новую иерархию – кто сильнее, тот и прав? Повысив свою силу, Костя мог обеспечить комфортную жизнь для своих близких, но не знал, как изменить других. Мог ли он рассчитывать на то, что перемены в мире, полностью населённом Иными, пойдут так, как хочет он? Один раз его уже останавливали, ссылаясь на неконтролируемые последствия. Как он был счастлив, когда изобрёл «коктейль Саушкина»! Нашёл способ быстро и без жертв повысить силу – теперь вампиры могут не убивать, не мучиться от голода и расти, как другие Иные. Это ли не прорыв? Прорыв, конечно. Его похвалили, наградили, позволили повысить собственный уровень… и велели скрыть рецепт, пока не будут выработаны правила его использования. Костя тогда был в бешенстве: почему вампирам запрещено то, что доступно ведьмам и магам? Как будто те не способны тоже высасывать силы из людей, гуляя по улицам! Он так и сказал Инквизиторам из комиссии. «Это же низшие Тёмные, – был ответ, – они не способны себя контролировать так, как маги». Бред… как будто он сам не пример того, что вампир может собою владеть. Они не неразумные животные, чтобы так к ним относиться! «Константин, поймите: нужно давать вампирам новые возможности медленно, анализируя последствия введения коктейля в эксплуатацию, чтобы не допустить резкого изменения баланса сил», – может и так, и нужно отсеивать мерзавцев и идиотов, которые наломают дров, повысив свой уровень, но разве это повод так жёстко ограничивать вообще всех, даже тех, кто ищет альтернативу лицензиям? Как изобретатель, он до сих пор не мог смириться с тем, насколько осторожно Инквизиция обращается с его составом. Наверное, потому и сорвался, получив возможность использовать Фуаран, и стал действовать опрометчиво. «К чертям текущее Равновесие, если оно ущемляет столько народу, – думал Костя, решаясь выкрасть книгу. – Если они отвергают даже осторожные вмешательства, значит, нужно серьёзное потрясение». Был ли он прав? Уже не узнать… Если против него объединились главы Ночного и Дневного Дозоров, Инквизиция и бывший друг, то, возможно, он не подумал о чём-то важном, что так их напугало и заставило действовать сообща. Быть может, дело не только в том, что Иные лишатся своих привилегий, но и в каких-то страшных последствиях, которых он не мог предугадать. Сейчас, когда дышать становилось всё труднее и тело сводило от пронизывающего холода, Костя, прощаясь, смотрел на Землю. Он надеялся, что то, как всё сложилось, будет для неё лучшим вариантом развития событий. Сейчас не хотелось ненавидеть – только жалеть, что он не смог изменить жизнь Иных к лучшему, и что его собственное существование кончилась так рано. Но он хотя бы попытался. Вампир, который не хотел пить человеческую кровь. Учёный, давший шанс таким же, как он. Идеалист, который взлетел высоко и сорвался вниз. Мысли начинали путаться, в глазах темнело, холод становился невыносимым. А голубая планета продолжала свой полёт в пустоте, неся на себе Иных и людей, слабых и сильных, родителей и друзей, врагов и незнакомцев, и, если смотреть на них издалека, то разница между ними, действительно, почти не имела значения. Костя прикрыл глаза и постарался не думать ни о чём, надеясь на скорое забвение и покой. Его ждал вечный Сумрак, но перед этим – мёртвая тишина, парализующий холод и падение. Прямо вниз, туда, откуда мы вышли В надежде на новую жизнь. Прямо вниз…