Я с тобой

***

Микки спустил на подготовку к "свиданию" две нормы воды, рассчитанной на четыре дня, и очень надеялся, что оно того стоило. В какой-то момент его вообще посетила не самая приятная мысль, что Йен, как и сам Микки, мог предпочитать нижнюю позицию, и тогда вся его акробатика в метровой душевой кабинке была бы совершенно бесмысленна. Не то, чтобы Микки был против присунуть симпатичному парню — а Йен без всяких вопросов был очень и очень симпатичным парнем — но в этом случае он все равно был бы изрядно разочарован. До 27-го пожарного люка Микки добрался за каких-то полчаса и без приключений. Как Йен и обещал, одноглазый механический уродец не обратил на него ровно никакого внимания. Это давало надежду на то, что раз рыжий не обманул в одном, то и в другом не наебет. Точнее, как раз-таки наебет... Пожарный выход оказался закрыт, но Микки справился с этой проблемой одним перочинным ножичком. Опять же: повышенная система безопасности? Ну-ну. Вывавлившись из люка, Микки увидел прямо перед собой черный глаз камеры, но даже не успел испугаться, как рядом открылась дверь. — Все в порядке, я с ней немного поколдовал, — произнес Йен, сексуально прислонившись плечом к дверному косяку. На нем были только лёгкие треники и футболка, и что ж, тело у рыжего было что надо. — Ничего лишнего она не запишет. — Чудненько, — проскрипел Микки, и в ту же секунду оказался втянут внутрь. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что не целуется, но рыжий быстрее его заткнул. Собственным языком. Целовался Йен так, что Микки мгновенно забыл, что собирался против чего-то там возражать. — Раздевайся, скорее, — жарко прошептал рыжий ему в губы, заполошно дёргая молнию на его стеганой куртке. — Даже не предложишь мне чашку чая или кофе? — выдохнул Микки с лёгкой издёвкой, сбрасывая с плеч куртку. Горячие ладони тут же оказались под его кофтой, и Микки со свистом втянул воздух сквозь зубы и выгнулся навстречу. — Только после того, как я тебя трахну, — заявил Йен и в подтверждение своих слов передвинул ладони на задницу Микки и с силой сжал, притискивая их тела вплотную друг к другу. Микки издал позорный нуждающийся звук, в котором никогда бы не признался, и потерся каменным членом о впечатляющий бугор в штанах рыжего. Тот рыкнул и повалил его спиной на кровать. От одежды избавлялись в четыре руки, мешая друг другу и не переставая целоваться. Йен оказался жадным и страстным до чертиков: под напором его губ и рук Микки мог только дрожать и шумно дышать от пронизывающих все тело искр удовольствия. — Подготовился? — восхищённо шепнул Йен куда-то ему в бедро, когда наконец добрался до главного блюда. Вместо ответа Микки только шире раздвинул ноги и зашипел, когда почувствовал как в него с лёгкостью погружаются два восхитительно длинных пальца. — В следующий раз я сам тебя растяну, — жарко пообещал Йен. Микки уже собирался поинтересоваться, с какого хера тот вообще решил, что у них будет следующий раз, но в этот момент рыжий так правильно надавил на чувствительную точку внутри него, что желание спорить пропало напрочь. Пальцы выскользнули из его тела быстрее, чем Микки успел к ним привыкнуть. Он недовольно заворчал от потери и подался за уходящим прикосновением, но Йен мгновенно поцеловал его, отвлекая, зашептал: — Сейчас-сейчас. Голос его восхитительно дрожал как прекрасное доказательство того, что не одному Микки тут не терпелось. Йен удобнее устроился между его бедрами и вдруг спросил: — Нам нужны резинки? Я привит, так что мы не обязаны, но если ты хочешь... Микки быстро помотал головой: не дебил же он просто так с латексом трахаться? Привитые не могли подхватить никаких вирусов и переносить их соответственно тоже — идеальные трах-партнёры. — Я бы очень хотел послушать твои стоны, — сообщил Йен, смазывая свой член. — Но тут тонкие стены, поэтому чтобы нас не засекли... — Ты сегодня меня трахнешь или только болтать будешь? — не выдержал Микки. Он никогда не любил крикунов в постели, даже громкое порно не смотрел, а свое высокое самомнение Йен мог засунуть туда, куда и свой...о, блядь, да. В пылу момента он толком не разглядел члена рыжего и сейчас его ожидал очень приятный сюрприз. Йен медленно, но плавно вставил до конца, и они оба сдавленно застонали. — Нормально? — выдавил рыжий, неторопливо раскачиваясь. — Обалденно, — признался Микки, облизывая губы. Дискомфорт от проникновения растерялся в наслаждении, волнами расходившимися по телу. Хотелось ещё сильнее, быстрее — до звезд перед глазами. — Тогда держись, — вымолвил Йен и это было единственным предупреждением перед тем как он сдвинул ноги Микки себе на талию и задвигался со скоростью отбойного молотка. Микки подавился дыханием и громко застонал. Просто не смог сдержаться — до того охуенно растягивал его здоровенный ствол, до того идеально задевал простату при каждом толчке... — Тише, тише, — рвано выдохнул Йен и попытался заткнуть его поцелуем, но своего напора не сбавил, поэтому ничего не вышло. В стенку застучали, и Йен, зарычав, вышел из него. Микки протестующе захныкал, не находя в себе сил беспокоиться о том, как звучит. — Перевернись, давай, — скомандовал Йен, подсовывая ему подушку. Микки мгновенно подчинился, укладываясь на живот, и непроизвольно задергал бедрами в попытке снизить напряжение в каменном стояке. Йен сверху издал восхищённый звук, потом хлопнула крышка банки со смазкой, и в Микки снова заехал лучший член в его жизни. На этот раз рыжий не церемонился — получилось грубовато, и, черт, как же было охеренно. Микки снова застонал не в состоянии себя сдерживать, и Йен тут же накрыл его собой и крепко закрыл ладонью рот. — Ты не можешь молчать, да? — грязно зашептал он ему в ухо, мощно задвигая ему по самые яйца. — Слишком хорошо? Микки промычал что-то в его ладонь и вскрикнул в нее же, когда Йен сделал умопомрачительное круговое движение бедрами, массируя сладкий комочек внутри него. — Я знал, что ты будешь горячим, но не настолько же, — продолжил рыжий, отправляя Микки куда-то в стратосферу с каждым идеальном толчком. — Интересно, а ртом ты принимаешь так же идеально, как и задницей? В следующий раз хочу твои губы вокруг своего члена. Микки еле соображал, что ему говорили, но грязные слова действовали на него на каком-то подсознательном уровне, возбуждая до самого предела. Он мотнул головой на секунду сбрасывая ладонь со своего лица, но только для того, чтобы втянуть два пальца в рот, принимаясь их посасывать и ласкать языком. — О, блядь, да, — протяжно простонал Йен ему в плечо и задвигался ещё неистовее. Микки приглушённо завыл в его пальцы, чувствуя, что ему до разрядки осталось совсем немного, какая-то капля... Тут Йен просунул под него руку, сжал напрягшийся ствол, и чаша Микки была переполнена. Перед глазами заплясали белые круги, он напрягся всем телом, захрипел и кончил, прикусывая пальцы у себя во рту. — Пиздец, — вымолвил Йен надреснуто и спустил следом с тихим грудным стоном. Через минуту он откатился в сторону, насколько позволяла одноместная кровать, и затих, восстанавливая дыхание. Микки плавал в блаженном послеоргазменном пузыре — он знал, что ему нужно подниматься и сваливать, но не мог и ногтем пошевелить. — Вот теперь я готов предложить тебе чего-нибудь выпить, — раздался довольный голос Йена сбоку. Микки замычал и кое-как повернулся на спину, чувствуя тупую боль в каждой мышце. Ох, и скажет ему все тело спасибо завтра, но оно того стоило. — Пиво есть? — прохрипел он сипло. Йен кивнул и восхитительно голый поднялся с кровати. — Ну что, откуда ты? — поинтересовался он, протягивая Микки бутылку. — Очень своевременный вопрос после того, как вытрахал из меня душу, — хмыкнул он, устраиваясь выше и делая первый глоток. Йен озорно ему улыбнулся — как будто даже веснушки засветились. — Никогда не поздно быть вежливым. Микки фыркнул. — Чикаго, — и добавил, спохватившись, где они находятся. — Это на Земле, в Америке. — Я в курсе, я родился в Чикаго, но когда мне было три, моя семья переехала на Терракон, — огорошил его Йен. — Я сразу подумал, что у тебя знакомый акцент, но потом как-то, хм, отвлекся. Да уж, отвлекся — точное определение. — А откуда ты из Чикаго? — спросил Микки. — Саутсайд. — Да ты гонишь! — Неа, — покачал головой Йен, улыбаясь.— Получается, мы с тобой могли бы соседями быть. Клянусь, тогда я бы тебя трахнул ещё лет десять назад. Микки усмехнулся. Десять лет назад он был ещё глубоко в шкафу, но велик шанс, что ради этого парня выскочил бы из него как миленький. — Как твои родаки попали на чертов Терракон вообще? Йен упал на кровать рядом, опираясь спиной на стенку и нагло закинув на Микки ноги. Микки для проформы что-то неодобрительно буркнул, но спихивать с себя чужие длинные конечности не стал. — Мой отец был тем ещё фруктом, — принялся объяснять Йен, отхлебывая свое пиво. — Нагрел кого-то по-крупному, а деньги все спустил на наркоту, ну и в общем, валить ему надо было из Чикаго, и чем дальше — тем лучше. А тут как раз собирали миссию на Терракон... — Но туда ж только толстосумам дорога? — перебил его Микки. Терракон был этакой пафосной планеткой для избранных — получить место в миссии можно было или за дикие деньжищи или прыгнув в постель к какому-нибудь чинуше. А лучше все вместе. — Да, но он влез в очередную аферу, — Йен закатил глаза. — Приплатил каким-то корейцам из пищевого блока космолета, и они пропустили нас пятерых через черный ход. Ну, а на месте было проще устроить нас на соцпакет, чем отправлять назад. Микки хмыкнул, узнавая саутсайдовский почерк: не наебешь — не выиграешь. — Чё, не такие уж видать на Терраконе райские кущи, раз ты забрался в эти ебеня? Йен приподнял брови. — Райские кущи? Это так теперь о нас поет родная пропаганда? Микки смутился. — Да знакомый один постоянно так говорил. Мы вместе на зоне сидели, — поделился Микки неожиданно для самого себя. — Ну, и он вечно заливал, что на Терраконе жизнь слаще меда, все бесплатно и вообще полный шик, не то, что у нас... Под конец предложения Микки понял, несколько дебильно это все прозвучало и прикусил язык. С рыжим было слишком легко, вот и полезло наружу то, о чем он обычно привык не распространяться. Бля, такой клёвый секс был, нахер Микки надо было портить все своими тупыми тюремными откровениями?.. Йен, на удивление, вообще никак не отреагировал на его слова о зоне, только насмешливо фыркнул. — Ну да, а ещё всем с рождения дают виллу у кратера и приплачивают за то, что ты дышишь. Микки скривил губы в улыбке, все ещё чувствуя себя неловко. — Да ладно тебе, — бросил Йен, уловив его напряжение. — У тебя матерная фраза на фалангах, ты с Саутсайда, и явно не фантики на складе искал. Странно было бы предположить, что твоя криминальная история абсолютно чиста. Микки пожал плечами и отпил из бутылки, маскируя свое облегчение. — Тем более, не мне судить, — заявил вдруг рыжий. — Я сам год отсидел. Микки поперхнулся пивом. — Ты?! — воскликнул он, прочистив горло. — Чё натворил-то, старушку через дорогу не перевёл? Йен качнул головой. — Поджог, — промолвил он, и Микки впервые за все их непродолжительное знакомство почувствовал, что Йен подрастерял всю свою лучистую уверенность. — Я...ну, у меня были кое-какие проблемы...с головой. Микки приподнялся выше, чтобы лучше видеть лицо Йена, но тот избегал его взгляда. — С головой? — переспросил он. — У меня биполярка, — выплюнул Йен и бросил на него косой взгляд из-под рыжих ресниц, как будто Микки сейчас вскочит и убежит в ужасе с голым членом наперевес. — М, — промычал Микки, отпивая пиво. — А от этого разве нет таблеток каких-то? Может, прозвучало и не особо деликатно, но у Микки из деликатного был только лосьон для бритья. — Есть. Просто... Иногда кажется, что они делают из тебя кого-то, кем ты не являешься, понимаешь? Микки медленно кивнул. На самом деле он не понимал, но Йену явно было виднее. — Короче, я бросил их пить и слетел с катушек, — продолжил Йен, нервно почесывая нос. — Потом уже, пока все разбирательства шли, пришел в себя, решил, что не хочу больше так жить. Ну, и, когда вышел, поставил себе стабилизатор в башке, — он постучал пальцем по виску. — Он типа регулирует в моем мозгу уровень каких-то там химических соединений, и меня больше не бросает между депрессиями и маниями как теннисный мячик. — Круто, — искренне проговорил Микки. — Ты прям терминатор, все эмоции под контролем. — Да не, — застенчиво улыбнулся Йен и наконец, посмотрел ему в глаза. — Мне бывает грустно и весело, как любому человеку, но без...ну, знаешь, безумств... Государство оплатило половину всех расходов, а вторую дала в рассрочку. Собственно, поэтому я сейчас здесь — хочу поскорее со всем расплатиться. Откровенность рыжего была неожидана, но приятна. По тому, как Йен скованно вел себя сейчас, было очевидно, что он не привык трубить о своих ментальных проблемах на каждом шагу. Это делало Микки и их близость особенной, даже если все ограничится одним разом. — А ты за что сидел и сколько? — спросил Йен. — За распространение наркоты, два года. Ничего интересного. — Мой младший брат тоже за это сидел, только на малолетке. — Я на малолетке за это сидел, — хмыкнул Микки. — О, так ты плохиш, — ухмыльнулся Йен, оживившись. — Ну, надо ж было на что-то жить, пока батяня то за решеткой, то хер знает где. — А мать? — Сторчалась, когда я ещё пешком под стол ходил. Микки пожал плечами. У него было дерьмовое, грязное детство и такая же дерьмовая юность, но в Саутсайде мало кто мог бы похвастаться чем-то другим. — Моя бросила нас, когда младшему брату был месяц от силы, а отец все наши соцвыплаты и вдобавок мозги себе пробухал, так что я понимаю, — поделился Йен. — Тоже сами по себе росли, пока система нас не рассовала по интернатам. — Держу пари, что на Терраконе они получше наших блошатников, где за тридцать секунд можно три штамма гепатита подцепить. — Ну да, хотя бы у нас прививают, — улыбнулся Йен. — И образование бесплатное дают. И домой на выходные можно было возвращаться. Но все равно, знаешь — интернат есть интернат. Микки кивнул: что есть то есть. Они немного полежали в уютной тишине. Микки давно ни с кем так запросто не болтал, а может, и вообще никогда. Это было непривычно, но классно. В коридоре поднялся какой-то шум — захлопали двери, зашумели роботы-мойщики... — Через час отбой, — известил Йен, потягиваясь. — Мы могли бы ещё один разок успеть...— и положил руку ему на бедро. — Не мечтай, чемпион, — фыркнул Микки, поднимаясь. Задница саднила, но терпимо, и это было даже приятно — как подтверждение того, какой потрясный ему обломился секс. А вот подсохшая сперма вперемешку с потом во всех местах никаких приятных эмоций не доставляла. — Я собираюсь пойти помыться в твоём душе, потому что в моем уже не осталось воды, и даже не пытайся помешать мне. — И не собирался, — улыбнулся Йен, вставая за ним. — Но мне тоже нужна моя вода, так что тебе придется потесниться. — Ладно уж, — проворчал Микки с притворным недовольством. Через полчаса, за которые он успел и ополоснуться, и получить ещё один оргазм, Микки уже стоял у двери, застегивая молнию на куртке. — Зайдешь послезавтра? — спросил Йен, лежащий на кровати в позе хорошо потрахавшегося человека. Микки вдруг пришло в голову, что, была бы его воля, он вообще бы не уходил. Эта мысль его насторожила. Микки не нужны были никакие проблемы с привязанностью и паршивыми обязательствами. Он на дух не переносил все эти отношения, приносящие одни лишние нервы и заморочки. Микки привык быть один, и ему никто был не нужен. Все, чего ему хотелось — это сбросить пар и приятно провести время, вот и все. — Посмотрим, — бросил он. — И это, слушай, — Микки замялся. — Между нами только секс, лады? — Конечно, — спокойно отреагировал Йен. — Я думал, это очевидно. Только секс. Микки кивнул и, удостоверившись, что путь чист, вышел за дверь. Хорошо, что они мыслили одинаково. Только на душе почему-то все равно поселилось непонятное тянущее чувство. Почему Йен сказал, что это очевидно? Он ничего бы с ним не хотел? Микки помотал головой, закрывая за собой пожарный люк. Какая к хуям разница? С Йеном было легко, он охуенно трахался и мозги ебать ему не будет. Микки единственный раз в жизни по-крупному свезло, и ему бы радоваться, а не забивать себе голову всякой чепухой. И именно так он и поступит.