Тело Бога

—... Начало через пять!... Юра набрал в грудь побольше воздуха. Низкий старт. Верка напряглась, вытянув свой до сумасшедшего длинный позвоночник. Она уже опытная, дама со стажем, не то что зеленый Юрка, только недавно выпрыгнувший из университетской аудитории. Слава поправил наушники на своей лысине. Он тут самый матёрый — мужику шестой десяток идёт, он эту радиостанцию из жопы вытянул, на блюдечке любвеобильному народу предоставил: слушайте, не оглохните. Ему уже не до волнений и нервов. —... Четыре! Юра положил телефон рядом с мигающим монитором, внутренняя истеричка заставила лихорадочно проверить присутствие флажки "звук и уведомления отключены". —... Три!... Два!... Поехали! Так Юра однажды сказал, но другой. Более везучий. Радио "Утонченный Петербург" представляет!... —Доброе утро, дорогие радиослушатели. С вами я, как обычно, ваш незаменимый Юра Яловский - начал он свое приветствие, которое, почему-то, даже полюбилось - Со мной сегодня невероятная, сногсшибательная и просто прекрасная Вера Иванова! Флиртовать с Верой Юра мог только в эфире, в жизни ему уже давно за такое яйца открутили бы. Причём сама Вера, своими же ручками. —Доброе утро, мои друзья и любимки, привет Юрочка - томно промурчала в микрофон Вера. —Надеюсь, я нахожусь в касте "любимок" - сказано только ради лица Веры. Юра послал ей воздушный поцелуй, Вера весьма выразительно показала средний палец, но в микрофон лишь кокетливо захихикала. —Верочка, доброе ли у тебя сегодня утро? —Знаешь, Юра, я сегодня невероятно рада. Утро прошло без происшествий, я выспалась, а в нашей северной столице даже выглянуло солнце! Ну да, выспалась. Поэтому она сейчас пьёт уже третью чашку кофе в перерыве на рекламу. Бедная Вера. На весь Питер пиздит. —Кстати, насчёт солнца! Прогноз погоды на ближайшую неделю не такой утешительный... - Юра опустил глаза в текст, уже читая прогноз по заранее приготовленному листу. А вообще он рад, что оказался здесь. Поиск работы длился месяц. Много это или мало Юрка без понятия, но его вполне устроил результат: сразу пустили на эфир, сразу зарплата, на которую можно не только жить, но позволить некоторые излишества. Такие, как карманные деньги для Аньки. Она дама уже взрослая (полноценный максималичный подросток, хули!), пора бы хоть немного оплачивать её самозанятость. Терпеть вот такого старшего брата сам Юра бы не смог. А Анька смогла. Хотя, не то чтобы у неё был какой-то там выбор. Не было. Нихуя не было. И у Юры тоже выбора не было. Но Юрка делал успехи. Постепенно из куска студенческого говна он вырастает в зрелую самостоятельную личность. Да, тупую. Да, истеричную. Да, извращённую, грубую как гранит. Но личность. Однако это не повод для гордости, потому что это лишь следствие большой проблемы. Когда родилась Аня, Юра уже понял, что ни она, ни он собственно желанными детьми не были. Но как дворовой собаке иногда перепадают куски колбасы, брошенные ей из жалости, так и Юре достался тот маленький кусочек "любви". То есть было все, то же самое, только отец его не бил. Но то время было короткое, заебись "счастливое", а потом ещё большее "счастье" подкатило. Помнил Юра этот чёрный старый ремень, вот с такой бляхой. Отличной бляхой. Куда она ему только не прилетала! А отец слюной брызгал: "Паршивец! Говно безмозглое!", а Юрка на полу валялся, своими слезами и соплями захлёбывался. И неважно за что порка: за двойку по физике, за первую покуренную сигарету, за первый поцелуй с какой-то девчонкой, за то что вернулся домой слишком поздно, за то что просто домой вернулся. Порка всегда была. По причине или без. А Юрка был ребёнком любопытным, во всякое дерьмо с головой влезал, но отец клювом не щёлкал. Это любопытство в два счёта выбил, как и любовь к жизни. Иногда мать заступалась. Но ей тоже прилетело, а после того, когда вмазал ей, разукрашивал юркину задницу во все цвета радуги этой самой бляхой, приговаривая, о том, какая же Юра гнида. Однажды, когда мать полезла в очередной раз спасать своего сына, ей прилетело так, что ещё месяц она сковородкой оправдывалась. Пиздела безбожно. А потом она смирилась, даже с отцом пиво пила. Иногда помогала. Равнодушно смотрела, как жопа, спина и лицо ребёнка превращались в кровавое месиво. Почему, мама? Неужели стоял лимит на материнский инстинкт? Когда впервые Юра встретился с её равнодушием, понял, что в этом доме у него больше нет защиты. В школе было лучше. Потому что Юра сразу просёк: либо его имеют, либо он имеет (иронично...). Модного слова нынче ("буллинг") тогда никто не знал. Но все активно занимались подобной деятельностью (до того как это стало мейнстримом, получается). Но школьные издевательства после пиздиловки отца казались райским садом, не менее. А потом родилась Аня, когда Юре 11 год шёл. Этот маленький белый кулёк нуждался в помощи больше него, больше, чем кто-либо другой. Но у Ани был только Юра. А у Юры Аня. Когда случился переломный момент Юра не помнил. Толи в его шестнадцать, толи позже, когда он осознал, что стал страшнее собственного отца. Когда он дал ему сдачи. Помнил только, что это бухое чудовище вереща, как сирена, направилось на Аню, несчастного забитого в угол ребёнка. Была ярка вспышка, воспоминание, как он сам примерно так и стоял, а после Юра не сдержался. До невероятного худой тогда не мог бы никогда противостоять этой жирной свинье, но в тот момент Юрий состоял из концентрации чистейшей ярости. Схватил табурет и пиздил по спине, по ногам, по озверевшему ебалу. Бил кулаками, верещал что-то своим ломающимся голосом. Тогда отец стал его бояться. Почему он стал защищать Аню, искренне любя её? Сволочная человеческая природа устроена вирусообразным образом, жестокость от родителей передаётся по наследству детям. Да и не только детям. Как какой-то вечный ротавирус засиживается в каждом. По логике вещей, никогда не видящий ласки и заботы пацан, после пизделовки, должен пойти и самостоятельно отпиздить кого-то ещё более слабого. Закон джунглей. Но Юрец нарушил систему, непонятно почему. Может, слишком рано повзрослел, а может наоборот. Так это все к чему? Да ни к чему. Просто поток мыслей и воспоминаний, идущий параллельно с реальностью. Он поглядел на экран телефона, где высветилось уведомление. "В муз. школе сегодня годовой концерт. Ты придёшь?" Это от Ани. —... А сейчас у нас будет перерыв на рекламу! - равнодушно объявил Слава. Юра тяжело вздохнул. Настолько тяжело, будто собрался проломить пол под собой. "Нет. Прости." "Почему? Ты говорил, что у тебя только два эфира сегодня" Юре стало невероятно стыдно. "Я взял ещё один проект. Туда ещё ехать надо... Не успею" "..." Обиделась. Юра вздохнул ещё раз. Знал, как тяжело Аньке в этой музыкалке, но любила она её,просто кошмар. Был даже случай, когда Юрка её насильно дома удерживал с температурой под 38. Сам он такого рвения не имел никогда. " Почему ты вообще сейчас мне пишешь?" - спохватился Юра - "У тебя же урок". Ответ пришёл незамедлительно. "Ну так не мешай мне учится." Был(а) в сети недавно. Юра вздохнул опять. А что ещё он мог сделать? ... Кстати, надо купить хлеба по пути. Черт. Юра уже ненавидел этот проект, который взял сверх своей основной нагрузки, потому что этот проект буквально рушит семьи и морит голодом: Анька обиделась, хлеб не купить. Класс... Позитивчик. Что касательно остальных проблем, то пока они, благо, голову особенно не занимали. —Ребят! - звуковик выглянул из-под козырька своей кепки жалобно и виновато - У меня звук полетел к херам после прогноза... Юра посмотрел на часы: ещё сорок минут до трансляции, ну пиздец. Глаза в текст опускаться не хотели, потому что "ну уже читали, какого хера". Юра вздохнул в миллионный раз (функцию "нормально дышать" на сегодня отключили).