Doesn't this have a name?

Довольно странно то, что эмоции могут проявлять что-то помимо своей сути. Нет, конечно, было бы удивительно и обратное — да и они бы просто не ужились, если бы, к примеру, Радость только радовалась, а Гнев только злился. Но это всё-таки было странно. Особенно для самих эмоций. Тревога, конечно, улыбалась. Нервно так. Даже похихикивала иногда, как бы пытаясь разрядить обстановку. Но это всегда было тревогой, и никогда — настоящим счастьем. С Тоской всё было понятно. Внутренняя пустота была в неё как бы вшита — ей не было грустно, но и весело не было. Она просто скучала, всё время, даже когда что-то происходило. Но они не знали, что могут в какой-то момент отклониться от этого паттерна. Причём почему-то именно из-за друг друга. «Что-то» в Тоске успокаивало Тревогу. «Что-то» в Тревоге интересовало Тоску. Этим «чем-то» было… Да кто знает, чем это было. Но оно было тёплым, оно вызывало приятные мурашки по телу и невольное желание улыбнуться — и что же не так? Не так было то, что они просто не могли поговорить друг с другом. Как-то всё не выходило — хлопот полон рот, да и вокруг всегда есть остальные. Неловко будет говорить о своих чувствах при остальных. Но эта ночь была особенной. Очень тихой, и на ночное дежурство нужно было выйти вдвоём. Они не могли не сделать этого. Пока на экране шло что-то обычное и невыносимо скучное, Тревога оглядела Тоску и почувствовала, как к лицу приливает кровь. Снова. Какой же всё-таки красивой была эта тёмно-синяя эмоция — пусть даже с немытыми волосами, пусть с мешками под глазами, что угодно — что-то в ней привлекало. Вряд ли Тревога могла подумать, что это работает в обратную сторону. Но оно работало — Тоска тоже считала свою оранжевую коллегу красивой, и, честно говоря, очень хотела погладить её по волосам. Они наверняка пушистые и немного колючие, как фейерверк. Может быть, сегодня как раз и получится. Их руки соприкоснулись под пультом, и словно статическое электричество проскользнуло меж пальцами. Тоска встряхнула головой и посмотрела на Тревогу тоже. Прямо в глаза. И тут же странные ощущения накрыли и её. — Тревога… Ты чувствуешь то же, что и я? — Ч-что именно? Неловкая тишина повисла в воздухе снова. Это был странный вопрос, ведь чувствовали они определённо одно и то же. — …Да. — Тревога, кажется, поняла. — Это, э-э, мне кажется, это… Оно. Я не знаю, что, но это связано с тобой. Ч-что-то в тебе… Заставляет что-то во мне шевелиться. Алый румянец был виден не так отчётливо на светло-оранжевых щеках, но его всё равно можно было уловить. — Ого. Да, это то же, что я чувствую к тебе. Знаешь… Я думаю, это хорошо. Улыбка впервые за всё время озарила серовато-синее лицо Тоски. Она была счастлива, и даже не совсем понимала, почему. Они ведь так непохожи — но всё равно вызывают друг в друге что-то очень нежное. — Иди сюда. Тоска берёт Тревогу на руки, пользуясь отчасти своим преимуществом в росте. Оранжевая эмоция не успевает даже удивиться, как её обнимают, крепко, но очень ласково. И она обнимает в ответ, расплываясь в улыбке. У этого есть имя, не так ли? И не это ли называется любовью?