***
Минджон резко распахнула глаза от настойчивой и продолжительной вибрации телефона. Она отключила будильник и отложила телефон обратно на небольшую прикроватную тумбочку, медленно вдохнув прохладный комнатный воздух. Сон оставил после себя смесь странных ощущений, что происходило не впервые за этот месяц. После каждого пробуждения Ким не могла вспомнить ни очертаний чужого лица, ни голоса, ни окружающего — всё это превращалось в размытую картину, которая со временем забывалась до следующего раза. За последний месяц этот некто стал частым гостем в её снах. Она просыпается каждое утро с неизвестным чувством и пытается вспомнить хоть что-то, но единственное, что остаётся — сладкий аромат. Девушка выдохнула, проводя руками по нежной коже лица. Был понедельник, а значит — начало новой недели, наполненной обыденностью и одиночеством. Минджон живёт одна уже несколько лет и привыкла к тишине, особенно приятной после насыщенного рабочего дня, но в некоторые дни та удушает своими тяжёлыми лапами, словно самый настоящий зверь. Она никак не могла лишиться ощущения, что жизнь превратилась в блеклую рутину, а сама Ким — жертва. У неё не было ни друзей, ни близких. Впрочем, Минджон всегда останавливает порыв желаний изменить что-либо в жизни и внушает себе одно: она не нуждается ни в чужом тепле, ни в заботе, ей достаточно себя, крошечной квартиры и работы в кофейне недалеко от дома. Ощущая усталость во всём теле, она медленными движениями дошла до ванной комнаты, состоящей из небольшой душевой кабины, раковины, зеркала и нескольких деревянных полочек. Минджон смотрит в зеркало, пытаясь вспомнить, когда в последний раз по-настоящему наслаждалась собственным отражением. Под уставшими карими глазами виднелись мешки из-за бессонных ночей, а кожа была нездорово бледной даже для неё. Ким желала уснуть навсегда и забыться, наконец избавиться от навязчивых мыслей, что давно заполонили разум, но не может — слабость и страх сильнее. При выборе места жительства бюджет ещё на тот момент молодой студентки был ограничен, тем не менее Минджон сделала всё в своих силах, чтобы найти недорогую, но более-менее комфортную квартиру. Кухня, на удивление, была самой большой комнатой, хотя сама девушка проводила там минимальное количество времени. Она была оформлена в светлых приятных тонах, имела всё нужное для приёмов пищи и даже принятия гостей, которых так никогда и не встречала. Минджон сумела съесть лишь несколько свежих тостов и выпить чашку горячего чёрного чая. Есть совершенно не хотелось, но для предстоящего рабочего дня среди людей ей нужна была энергия, потому особого выбора не было. До кофейни, в которой последние полгода Ким проводила свои дни, она добралась на полупустом автобусе, потратив на дорогу около десяти минут. Ей повезло, что смена начинается относительно рано, ведь уже через полчаса общественный транспорт был полностью забит людьми. Зачастую Минджон предпочитала прогулку на свежем воздухе, которая, хоть и занимала больше времени, давала возможность насладиться ранним утром. Она всегда любила осень, но по истечению времени и приближению зимы на улице становилось всё темнее и холоднее, а позволить себе заболеть она не может. Говоря честно, Минджон не нравилась работа в кофейне. Она не любила людей, общение с ними, постоянные вынужденные улыбки и поддержание нелепых разговоров, а самое неприятное — выслушивание мерзких комментариев от парней, которые, видимо, не привыкли слышать отказ на предложение прогуляться. Иногда ей становилось страшно от большого количества незнакомцев, но оставаться без работы — худший из возможных вариантов. Минджон было двадцать три года, ещё летом она успешно окончила университет, получив высшее образование, и если судить логически, сейчас она могла бы устроиться на довольно престижную работу. Только вот, была единственная проблема — она никогда не желала тратить пять лет своей жизни на получение высшего образования в области, которая ни капли не интересовала. Представить только, как сильно родители могут повлиять на своего ребёнка. Девушка вошла внутрь через заднюю дверь для сотрудников, внутри уже был включен свет, но само заведение открывалось лишь через двадцать минут. Она надела рабочую форму, состоявшую из чёрного фартука с логотипом кофейни, прикрепила к груди маленький бейджик, где печатными буквами было написано «Ким Минджон», и вошла в главный зал. Заведение было небольшим, но достаточно уютным. Интерьер оформлен в телесных и белых тонах, помимо недлинной барной стойки, вместе с которой расположены полки, наполненные книгами разных авторов, было ещё несколько столиков, которые в течение дня быстро занимались людьми. Свет здесь всегда был неярким, даже поздними вечерами, что создавало комфортную атмосферу для посиделок с чашкой тёплого напитка и книгой в руке. Не считая десятков видов кофе, меню включало в себя и другие пункты, как чай, горячий шоколад, какао и несколько десертов. Минджон каждый раз думала, что будь у неё свободное время и немеренное количество денег, она могла бы позволять себе проводить дни в подобных заведениях и не заботиться ни о чём. Ежедневно пробовала бы новый вид кофе или чая, сидела у окна с блокнотом в руках, внимательно разглядывая клиентов и работников заведения, стараясь запечатлеть на бумаге их лица. — Доброе утро. Это была её напарница — Нин Ичжуо. Она была приятной молодой девушкой, всего на два года младше самой Минджон, имела запоминающиеся, выразительные черты лица, блондинистые волосы, глубокие карие глаза, что часто светились, словно искры, и постоянную очаровательную улыбку. Ичжуо, казалось, всегда была рада находиться здесь. Они не были особо близки, иногда лишь перебрасывались фразами и шутками, но работали всегда слаженно, эффективно. — Доброе, — Минджон тихо ответила, уже стояв у касы и подготавливаясь к открытию. — Выглядишь сегодня хорошо, — она отметила и была права: на часах лишь шесть утра, а Ичжуо сияла ярче звёзд. — Мы с Эри договорились погулять после моей смены, я и рада! — с улыбкой отозвалась та. — И разве я не всегда выгляжу хорошо? — в ответ донёсся тихий смешок, оставивший вопрос без ответа. На самом деле, Минджон была рада за Нин. Младшая девушка, пожалуй, жила так, как хотела и исполняла все свои мечты, не боясь осуждения или совершения ошибок — это именно то, чего так не хватало самой Ким. Будь Минджон смелее, она могла бы уйти из идиотской кофейни, наконец завести друзей и стать художницей, но навязчивые мысли, смешанные со страхом, никогда не давали покоя. Утро выдалось насыщенным и загруженным. Уже через десять минут после их разговора заведение открылась, впуская занятых людей, что так желали сделать глоток свежего кофе перед рабочим днём. Место не было знаменитым, не имело отличий от других кофеен, посему преимуществом стало расположение возле офисных зданий и двух университетов. Вероятно, наплыву людей послужило и начало недели — у отдохнувших людей есть новые силы на работу и учёбу, которые истратятся уже к четвергу. — Как думаешь, может мне покраситься? — внезапно спросила Минджон, на фоне раздался звон колокольчика у входной двери. Была уже вторая половина дня, посетителей стало куда меньше, чем было несколькими часами ранее, но один из столиков всё же был занят хорошо выбритым мужчиной в деловом костюме и с чашкой доппио. — Покраситься? С чего вдруг? — Нин была искренне удивлена таким порывом сменить внешность. Ким провела кончиками пальцев по своим чёрным волосам, что с каждым днём становились длиннее. — Я давно уже хочу, но никак не могу определиться. Может, в блонд? — она спросила с небольшой улыбкой на лице. Ичжуо на минуту задумалась, всерьёз перебирая различные цвета в голове, но ответить ей помешал чужой голос. — Вам бы очень подошёл рыжий, — разговор прервала незнакомка. — Извините, что встреваю, — та заметно смутилась и отвела взгляд. Обе работницы, явно удивлённые, повернули головы в сторону девушки. Незнакомка была выше на несколько сантиметров, собранные волосы были тёмными, словно тянущаяся глубокая ночь, кожа гладкой, а лицо невероятно привлекательным. С такой внешностью её легко можно было принять за модель. — Ничего страшного, Вы готовы сделать заказ? — Минджон опомнилась и ответила. — Мне большой латте с собой, пожалуйста, — девушка сделала заказ с улыбкой на лице, поднимая взгляд на Ким. Минджон кивнула, запоминая слова, но не могла оторвать глаз от клиентки, неприлично пристально рассматривая её. Лицо, будто созданное по шаблону симметрии, было словно сад, наполненный цветами, крошечная родинка под розовыми, наверняка мягкими губами дополняла его, а тёмные глаза заставляли поддерживать зрительный контакт, который Минджон всегда ненавидела. На плечах висела раскрытая кожаная куртка, где-то на размер больше нужного, оголявшая аккуратную женскую шею и виднеющиеся из-под тонкой синей кофты ключицы. Казалось, будто они виделись, даже общались, но это не так — Минджон бы запомнила. — Всё в порядке? — брюнетка спросила, выводя из размышлений. — Да, извините, Ваше имя? — Минджон взяла в руки стаканчик и маркер. Немного подумав, девушка всё же ответила, продолжая с заметным интересом улыбаться. — Карина. Минджон слегка удивилась, но промолчала, желая не задавать лишних вопросов незнакомому человеку. Имя не было столь необычным, но что-то наталкивало на его фальшивость. — Хорошо, Карина, Ваш заказ будет готов через несколько минут, — она вывела буквы маркером на стаканчике и отошла от кассы, начав приготовление. Последующие минуты Минджон ощущала чужой взгляд на себе, но старалась адаптироваться и не обращать внимания, качественно выполняя работу. Всё же, где-то внутри её беспокоило непрекращающееся чувство дежавю, что заставляло непреднамеренно погружаться в бесконечный поток мыслей. — Ваш латте готов, — она поставила стаканчик на поверхность и обратилась к клиентке. — Возможно я покажусь странной, но мы случайно не встречались ранее? — спросила та, не отводя изучающий взгляд. Как выяснилось, Минджон была не единственной, кого беспокоил этот вопрос. — Не думаю, — губы Ким натянулись в вежливой улыбке, — Но Вы кажетесь знакомой, — повисла тишина. — Кто знает, может мы знали друг-друга в прошлых жизнях, — незнакомка усмехнулась. — Спасибо за кофе и хорошего дня, Минджон, — она положила несколько купюр на стол и покинула заведение. Ким не сводила глаз со входа в кофейню ещё две минуты, всё время не переставая думать. Слова брюнетки — самый настоящий бред. Минджон не верит ни в жизнь после смерти, ни в другие вселенные, ни в прошлые жизни. Она, наверное, не верит ни во что. Потому, единственным здравым объяснением было одно — они просто встречались раньше, может, на улице, в магазине или в этой же кофейне. Они более не встретятся, разве что Карине понравится вкус кофе, который, к слову, ничем не отличается от других кофеен, и она вернётся сюда. Тем не менее последующие сутки в головах обеих суетилась общая мысль: «Почему её лицо так знакомо?».***
Они всё-таки встретились снова, через несколько дней после краткого разговора в кофейне. У Минджон появился неожиданный выходной посреди рабочей недели, потому она решила исполнить давнишнее желание посетить одну из галерей города. Ей всегда нравилось искусство и всё свободное время, которое появлялось крайне редко, Ким тратила на выражение прожитых дней через краски. Возможно, при других обстоятельствах она могла бы стать настоящим художником, а не его жалким подобием. А может, играть на сцене с гитарой в руках, заполняя залы фанатами — творчество было приятным в любом проявлении. Была вторая половина дня и ноябрь удивлял тёплым солнцем, под лучами которого хотелось остаться навечно. Минджон оплатила вход в старинное здание, когда-то построенное в стиле барокко, искренне желая насладиться спокойным днём. Внутри было не много людей, что значительно облегчало пребывание в социуме. Галерея была не особо большой и состояла из около двух десятков различных картин. Можно было увидеть работы и всеми известных авторов, как Да Винчи и Микеланджело, так и недооценённых живописцев. Внимание Минджон привлекла одна из картин, что, по её скромному мнению, выделялась больше всего. На полотне изображён обнажённый мужчина, лежавший на земле. Его поднятые руки переплетены, закрывая часть лица. В глаза бросается множество пойманных деталей: кудрявые пряди волос, перья тёмных крыльев, что торчат в спине, каждый мускул на его теле, но самое запоминающееся — взгляд. Выражение лица героя вызывало множество парадоксальных чувств. Его глаза, выдающие душевное состояние, полны гордости и возмездия — это и есть Люцифе́р, так называемый «Падший Ангел». — Завораживает, да? Минджон вздрогнула от неожиданности. Она повернула голову в сторону знакомого голоса. Это была Карина. Её прямые волосы были всё такими же тёмными, а глаза зачаровывали, как впервые. Ким легко кивнула в качестве ответа и вновь обратила взгляд на полотно. — Люцифер был предателем. Он беспамятно поддался жадности, мести, но никогда не забывал о гордости, хоть и в итоге был побеждён. Кабанель невероятен, он тщательно отобразил весь спектр эмоций на одной картине. Минджон умолкает, когда понимает, что всё это время не прекращала говорить. — Извините, я слегка увлеклась, — она смущённо отводит взгляд в сторону, чувствуя нарастающий стыд. — Мне понравилось слушать. Вы художница? — Карина с улыбкой заверила и задала вполне очевидный вопрос. — Просто увлекаюсь, не более. — Для простого увлечение Вы знаете многое, — раздался весёлый смешок. — Знаете, мы не перестаём встречаться. Может ли это быть судьбой? — Я не верю в судьбу, — Ким резко повернула голову в сторону брюнетки и встретилась с её взглядом. — Если Вы не заняты, не желаете прогуляться? На удивление, Минджон потребовалось всего минута, чтобы дать ответ. Что-то словно тянуло к незнакомке, появилось желание узнать о ней побольше, хотя доверять было страшно. Впрочем, однотипные дни чертовски надоели, потому всё внутри кричало «да». — Я не против. Последующие несколько часов они провели в приятной компании друг-друга, беседа завязалась самостоятельно, без какой-либо натянутости и фальшивости, довольно быстро они перешли на «ты», сами того не замечая. Последние ноябрьские дни украшали окружающий пейзаж своими оранжевыми и коричневыми оттенками, но листьев на деревьях практически не осталось, что напоминало о приближающейся зиме. Разговор с Кариной приносил неизмеримое удовольствие, чего Минджон давно не испытывала, и за два часа прогулки она осознала, что та не только имеет прелестную внешность, но к тому же является интересной личностью. Карина была старше на три года, она была музыканткой, пишущей песни и исполняющей их самостоятельно — в этом они крайне схожи, ведь обе привыкли под потоками впечатлений выражать всё на листках бумаги. — Карина. — Джимин. Ю Джимин, — отозвалась та, наконец раскрывая свою личность. — Это был лишь псевдоним. — Джимин, — повторила Ким, вовсе не удивляясь откровенности, словно пробуя на языке имя другой девушки. — Звучит красиво. Мы с тобой сильно отличаемся, практически во всём, кроме, наверное, любви к искусству. — Мы и впрямь отличаемся, — Ю кивнула, — но почему-то при каждой встрече я чувствую сильную связь. Мне хочется узнать тебя всю. Минджон покраснела от выбора слов собеседницы и прямоты, и не ответила, позволяя тишине распространиться между ними. Её удивили слова Джимин, но они не казались чем-то странным — наоборот, правдой. После самой первой встречи Ю, появляясь в мыслях, непреднамеренно стала частью жизни Минджон, которую было невозможно игнорировать, но до сих пор сама Ким не замечала этого. Стоило им встретиться вновь, узнать друг-друга получше, связь усилилась в разы. Это до безумия пугало, но Минджон впервые в жизни намеренно подавляла гадкое желание сбежать. Свет постепенно приобретал медный вечерний оттенок, сладостный голос Джимин продолжал небольшой рассказ, который Минджон внимательно слушала, лёгкие языки аромата парфюма новой знакомой доставлял удовольствие — всё это вместе составляло картину пленительного мира, которого Ким ранее не ценила. — Могу я узнать, почему ты так заинтересована в общении со мной? — Минджон, ты самый интересный человек из всех, кого я знаю. В тебе есть нечто особенное, что влечёт меня, — Джимин была крайне откровенна. В который раз Минджон вновь посетило чувство дежавю.***
Зима наступила быстро. Минджон открывает глаза и встречается с началом ещё одной новой недели, наполненной убивающей пустотой, которую переживать становилось всё труднее. Впервые за долгое время она проспала более пяти часов, но по-прежнему не чувствовала себя достаточно отдохнувшей. Декабрьский холод давал о себе знать из приоткрытого окна около спального места, потому, не желая бессмысленно лежать, она встала, ощущая неприятную боль в теле, и покинула маленькую комнату. Всегда светлая кухня встретила её устрашающей темнотой, которой обычно пугают маленьких детей. В горле стоял неприятный ком, который она проглотила не без усилий. Минджон понимала, что сегодняшний день будет по-особенному другим. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Ичжуо. Минджон не помнила, как добралась до работы. Не помнила и о том, о чём думала минутой ранее, пока тишину не прервала другая девушка. — Да, — привычно ответила Ким, стараясь сосредоточиться на работе. На протяжении всего рабочего дня её мысли находились в другом месте, оторванном от реальности, а грудь болела от неугомонной тревоги, которая не покидала с последней встречи с Джимин. Их прогулка состоялась всего неделю назад и более они не встречались, хотя Минджон отчаянно того желала, до конца не признавая собственные чувства. Ей хотелось видеть старшую, слушать её приятный голос и глупые шутки — эта жажда была слишком сильна. Джимин была идеальна во всём. Она внимательная, искренняя, образованная, а самое главное — ей не всё равно. Всего за один разговор Ю заставила Минджон чувствовать себя особенной, словно она, такая маленькая и одинокая, ценна в этом огромном мире. Какая, всё-таки, нелепица. Последние полгода её повсюду преследовало едкое ощущение ненужности. Где бы она ни была, с кем бы рядом ни находилась, её всегда сопровождал мрак бесконечного одиночества. Минджон приходила домой поздним вечером, выпивала привычную чашку чёрного чая, позволяя себе съесть что-нибудь лёгкое и встречала новый день, в лучшем случае проспав хотя бы несколько часов. Она не считала себя нормальным человеком, который мог бы стать счастливым, наоборот — проблемой, отравленной страхом и обособленностью от людей. Рабочая смена кончилась быстро. Она не помнила, в какой момент оказалась в парке недалеко от кофейни, а приятные чувства к Джимин сменились отвращением к себе. Прохожих практически не было, огромные тучи на небе, пришедшие с севера, оставляли обещание дождя, и судя по опустившейся темноте было уже достаточно поздно. Она расположилась на пустой лавке, обратив лицо к мрачному небу, медленно вдыхая в себя всё тоскливое, что миру было угодно предложить. На щёки упали первые капли ледяного зимнего дождя и именно в этот момент Минджон осознала: ей не с кем видеться, ни завтра, ни вообще когда-либо. Всё тело проняла дрожь, грудь словно сжало тисками от нежданной волны эмоций. Дождь усилился, его капли на щеках уже давно смешались с горькими и такими жалкими слезами, а дыхание сбилось. Вдруг Минджон почувствовала чужое присутствие. Нечто стояло сверху, возвышаясь прямо над крошечным телом сидящей девушки, и закрывая плащом мрака. Ким смотрела, не в силах сдвинуться с места. Они были как беспощадный охотник и беззащитное животное со сломанными лапами, обессиленно лежащее на земле и истекающее кровью. Большие твёрдые руки тянулись к тонкому горлу Минджон, норовя впиться пальцами и сжать его изо всех сил, лишая кислорода. Не было ни лица, ни определённого силуэта — паника лишь убивала своей зверской силой, совершенно не щадя. Минджон не могла дышать и всё, что она чувствовала — неумолимый страх. — Минджон? — вдалеке послышался знакомый голос, но названая девушка была так сосредоточена на потоке негативных чувств, что не обратила внимания. Она продолжала задыхаться и всхлипывать, предполагая, что именно так закончится её одинокая жизнь: под дождём в Сеульском парке. — Эй-эй, всё хорошо, дыши, — Минджон узнаёт голос, хотя до сих пор не понимает происходящего. — Джимин? — единственное, что удаётся неразборчиво вымолвить. — Да, это я, Минджон. Дыши вместе со мной, — Ю берёт руку Ким и кладёт её ладонь на свою грудь, прижимая к сердцу. Именно в тот момент, когда Минджон показалось, что больше не за что уцепиться и весь мир летит в нещадную пропасть, перед глазами появилось расплывчатое лицо Джимин. Та что-то негромко говорила, на красивом лице было заметно волнение, а под собственной рукой раздавалось яростное биение чужого сердца. — Я так боюсь, Джимин, — она слезливо признаётся шёпотом, словно самой себе, но старшая девушка всё равно улавливает слова. И это помогло. Злосчастный шум в ушах постепенно утихал, тяжесть в груди не исчезла, но дышать стало легче, а лицо напротив обрело знакомые очертания. Джимин, возможно, и не понимает всего, что испытывает Минджон, но хочет попытаться. — Посмотри на меня, — прошептала Ю, сжимая чужую руку крепче и совершенно не беспокоясь о проливном дожде. Минджон не сводит глаз с лица Джимин, стараясь отложить в памяти каждую деталь, чтобы никогда не забывать другую девушку. Она прервала зрительный контакт и опустила взгляд ниже, на мягкие розовые губы, о которых всё это время Минджон не переставала думать. В голове пронеслись непозволительные мысли. — Можно обнять тебя? — младшая тихо спросила, всё же возвращаясь к встревоженным глазам напротив, в ответ получая уверенный кивок. Они находились не в самом удобном положении: старшая стояла напротив на коленях, а Ким продолжала сидеть на промокшей деревянной лавочке, что освещал тусклый свет уличного фонаря. Несмотря на это, Минджон удалось приблизиться к Джимин и почувствовать тепло подруги, уткнувшись лицом в мягкую кожу шеи. До сих пор Ким не понимала, почему всё кажется таким знакомым, пока не ощутила сладкую смесь нектарина и акации. Закрыв глаза, она позволила себе насладиться ароматом, надеясь, что Джимин не почувствует сильное биение её сердца. Минджон окончательно пришла в себя только через час, когда уже находилась в квартире брюнетки. Она медленно моргнула и замерла, когда наконец осознала, что произошло ранее. Ким уже давно погрязла в глубокой ненависти к себе — месте, из которого невозможно выбраться, и то, что Джимин, такая прекрасная Джимин, увидела всё, что Минджон хранила внутри — пугало. Словно понимая, на плечо младшей аккуратно легла рука Ю, нежно поглаживая. — Позволь снять твою куртку, — она негромко сказала. — Ты вся промокла, заболеешь ведь. Минджон кивнула, снимая верхнюю одежду и оставаясь в тонкой белой кофте. Тёмные волосы промокли и давно спутались, а тело поневоле дрожало от холода. — Можешь принять тёплый душ и остаться на ночь, если желаешь. — Ты не будешь против? — Минджон тихо спросила, поворачиваясь лицом к Джимин. — Я не оставлю тебя в таком виде, — та ответила уверенно и не раздумывая. — И уж точно не буду против приятной компании, — добавила старшая, слегка улыбаясь. — Спасибо. Спустя ещё некоторое время Минджон тихо сидела на кожаном диване в гостиной, боясь даже пошевелиться. Она была одета в тёплую домашнюю одежду, что слегка висела на её худом теле, и ощущала внутри что-то, чего не понимала. Джимин находилась рядом, иногда бросая взволнованный взгляд на свою гостью, но не решаясь спросить что-либо, хотя хотелось. На фоне был включён какой-то романтический фильм, на который никто из девушек практически не обращал внимания. — Ты хочешь задать вопрос, — всё же утвердила Минджон. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно со мной, — ответила Ю. — Мы не обязаны говорить об этом сейчас, но если захочешь — я буду рядом. Ким повернула голову, встречаясь с заботой в чужих глазах и выдохнула. Она хотела, сильно хотела поделиться тревогой, но не могла заставить себя раскрыть рот и начать. Она боялась, что Джимин рассмеётся, назовёт больной и выставит за дверь, оборвав любую связь между ними. — Хочешь, покажу тебе кое-что? — внезапно спросила старшая, поднимаясь с дивана. Минджон поднялась следом, кивая. Она хотела задать встречный вопрос, но любые мысли были прерваны теплом руки Ю. Хоть и аккуратно, Джимин решительно взяла Ким за руку и повела по тускло освещённому коридору в одну из комнат. Когда девушки зашли внутрь, младшая удивилась. Помещение было практически полностью пустым, содержа в себе лишь чёрный рояль, несколько тумб и панорамные окна, вид из которых открывался на городские огни. На одной из тумб стояла небольшая лампа, её тусклое свечение делало атмосферу интимной. Джимин села за инструмент, оставляя рядом с собой достаточно места для второй девушки. — Я хочу сыграть кое-что особенное для тебя, не против? — Буду рада послушать, — ответила Ким. Их колени соприкоснулись, когда старшая наконец заиграла. По всему помещению мгновенно раздался громкий звук рояля и Минджон не знала куда именно смотреть: на уверенные движения тонких пальцев, нажимающих на клавиши, или же впитывать в себя выражение лица пианистки. Это первый раз, когда Джимин играет перед ней и сказать, что она впечатлена — значительно преуменьшить. Минджон любит музыку и посетила множество концертов ранее, но ни один из них не вызывал подобного. Есть что-то в том, как Джимин закрывает глаза и отдаётся музыке, что заставляет сердце Ким биться быстрее. Страсть девушки заметна даже невооружённым взглядом и именно это делает Ю ещё более привлекательной в глазах Минджон. Джимин была настоящей и такой живой. Минджон не узнавала произведение, из-за чего сделала вывод, что оно не было столь известным. В их прошлом разговоре Джимин упоминала, что отдаёт предпочтение непопулярным и недооценённым композиторам классической музыки. Насыщенная игра плавно окончилась и девушки погрузились в приятную тишину. На лице старшей появилось хмурое выражение лица, а младшая безмолвно сидела рядом, всё ещё под впечатлениями. — Это моё любимое произведение, — пианистка слегка задумчиво сказала. — Я играю его с самого детства в моменты, когда не могу совладать с эмоциями. По поведению Джимин было заметно, что её что-то беспокоило даже в этот момент. Она больше не выглядела так радостно и явно погрузилась в воспоминания, что навеяла мелодия. — Я не так талантлива, как может казаться, — тихо произнесла Джимин, — И я уж точно не идеальна. В тот момент Минджон поняла, что они похожи больше, чем она думала. Она нежно взяла Ю за руку, держа её ладонь в своей и переплетая их пальцы. Ким поднесла руки к губам, оставляя крошечный поцелуй на коже Джимин, и встретила удивление смешанное со смущением в глазах напротив. — Для меня ты прекрасна, Джимин. Впервые за долгое время Минджон ощутила множество смешанных эмоций, которые застряли в глубине сердца ещё несколько недель назад, при их первой встрече, и всё это время не давали покоя. Одно она знала точно — без Джимин её жизнь более не имела смысла. Их встреча была предначертана самой судьбой, а связь была неразрывной.***
Поднялся лёгкий весенний ветерок, он играючи обдал лицо свежестью и теплом. Короткие рыжие пряди волос слегка развивались и поблескивали на апрельском солнце. Минджон стояла в коротком белом платье, декольте открывало вид на нежную кожу, шею украшал серебряный кулон, подаренный Джимин около месяца назад, а на плече висела черная сумочка. Ким находилась у входа в аэропорт, ожидая Ю, и невероятно нервничала, ведь с последней их встречи прошло немало времени. Ей наконец удалось покрасить волосы в рыжий, но Минджон не решилась рассказать об этом Джимин, желая удивить. Тем не менее мысль «а вдруг ей не понравится?» не могла не беспокоить, наполняя и без того нервную девушку. — Минджон-а! — послышался знакомый голос в нескольких метрах от неё. Ю выглядела бесподобно даже после нескольких часов полёта. Её аккуратно уложенные тёмные волосы были заметно короче, чем в прошлый раз, а на лице красовалась очаровательная, хоть и уставшая улыбка. Джимин была одета в простую чёрную кофту, что так подходила ей, подчёркивая фигуру, и широкие светлые джинсы. Она ничуть не изменилась, наоборот выглядела всё так же совершенно, как и пять месяцев назад. — Неужели ты покрасилась и мне ничего не сказала? — Минджон кивнула в ответ, отводя взгляд. — Выглядишь невероятно. Ким смутилась. За всё время их общения она успела привыкнуть к частым комплиментам и даже флирту со стороны Джимин, но почему-то не могла не покраснеть от простых слов. — Ты ведь помнишь, что завтра будет выставка? — Минджон, ты весь месяц мне говоришь о ней. Думаешь, я забуду что-то, что так важно для тебя? — старшая весело усмехнулась, встречая уже надутое выражение лица Ким. — Я проведу весь завтрашний день с тобой и окажу всю поддержку, что смогу. Не волнуйся, все будут поражены твоими работами. На самом деле, Ю не преувеличивала и была права. Минджон действительно не прекращала говорить о предстоящей выставке её собственных работ, которая случится уже завтра. Пускай картин было не так много и это всего лишь маленький шаг к великой мечте, она, разумеется, не могла найти себе места, даже спать по ночам становилось куда труднее из-за беспокойства. Джимин, в свою очередь, помогала, успокаивала и уверяла, что всё пройдёт отлично. Они стояли совсем близко друг к другу, Джимин не могла оторвать глаз от обновлённого имиджа Минджон, аккуратно проводя тонкими пальцами по мягким рыжим волосам. Она определённо не ошиблась, когда при первой встрече сказала Ким, что рыжий ей подойдёт. — Знаешь, Джимин, — внезапно подняла голову Минджон, показывая свои чуть покрасневшие щёки. — Да? — старшая уточнила, уже прекращая поглаживать волосы Ким, оставляя руку на месте. — Для пианистки ты очень медлительная. Минджон аккуратно положила обе ладони на горящие щёки Джимин, ощущая под своими пальцами губы, полные внутреннего жара, в который хотелось погрузиться. И она поддалась порыву, наконец целуя Джимин и намереваясь поделиться всеми невысказанными чувствами. Говорят, тело будет снова и снова отвергать любого, кто не предназначен вам. Минджон согласилась с этим только когда ощутила мягкость и тепло губ Джимин. Она терпеть не могла физический контакт с людьми и никогда не представляла настолько интимную близость с кем-либо. Джимин стала исключением. Ю, в свою очередь, замерла. Она была искренне удивлена действиями младшей, но спустя несколько секунд всё же закрыла свои глаза, отвечая на поцелуй со всей нежностью, хранящейся внутри. Джимин не знает сколько раз мечтала о губах Минджон, и теперь все фантазии постепенно воплощались в сладостную реальность. Они медленно оторвались, всё ещё оставаясь в сантиметрах друг от друга и ощущая жар. Джимин не прекращала смотреть на зардевшееся лицо Минджон, её милые щёки, которые хотелось засыпать крошечными поцелуями, и покрасневшие губы. Младшая выглядела до безумия радостной и осознание того, что Джимин стала причиной этого не сравнится ни с чем. — Я бы любила тебя в каждой жизни, — прошептала Ю, после оставив поцелуй на щеке младшей. — Достаточно любить меня в этой. Минджон прикрыла глаза и прислонилась своим лбом ко лбу Джимин, чувствуя себя невероятно счастливой. Оглядываясь назад, она поняла, что влюбилась ещё в первую встречу. В Джимин было что-то такое, что Минджон не может сейчас вспомнить. Что-то, что покорило её сердце и заставило беспамятно влюбиться. Она поверила во всё: и в судьбу, и в прошлые жизни, и в свою любовь к Джимин.