Champion (Чемпион)

— Пошли, Мамору! — смеялся Тайму, пробираясь сквозь скалы и озера, характерных для земель, где смешались территории Индиго и Лазурного. Он повернулся к своему другу с лучезарной улыбкой и оперся на свой посох, — я знаю, ты не хочешь пропустить ужин! Акеми не побоится оставить нас с пустыми желудками! Мамору тихо хмыкнул и подбежал к Тайму, который похлопал своего партнера по крепкому, словно камень, плечу. — Почему я не удивляюсь тому, что тебя можно поторопить лишь предвкушением еды Акеми? Райдон фыркнул и легонько сбил Тайму с ног слабым взмахом хвоста, хотя Тайму лишь и предостерегающе ударил его по носу своим посохом, что могло с таким же успехом быть порывом ветра, учитывая отсутствие реакции Мамору. — Ты ранишь меня! — Тайму с притворным гневом тыкнул в Мамору, — как ты можешь быть столь жесток, чтобы швырять в грязь собственного партнёра? А что если мы будем нужны для защиты Индиго? Мамору равнодушно пожал плечами. Вскоре после этого Тайму поравнялся с Мамору, погрузившись с ним в комфортную тишину – тишину, которая была для них столь же естественно, как и дыхание. Тайму не мог вспомнить, чтобы он хоть раз не был рядом с Мамору. Даже в его самых ранних воспоминаниях был юный Райхорн, наделенный огромными размерами и силой, сильнее любого иного каменного зверя, что знали его люди или их предки. Тайму вздохнул. Именно его отец, Ай Хисао, Чемпион Индиго, отважился покинуть пределы Индиго со своим знаменитым Бластойзом, чтобы найти подходящего партнера для будущего Чемпиона, если Тайму покажет себя достойным этого титула. В тот день его отец нашел ему настоящего брата, того, кто будет рядом с Тайму в этой жизни и в следующей. Тайму верил, что с силой Мамору он станет столь же велик, как его отец. — Дом, милый дом, — пробормотал Тайму, когда они поднялись на последний холм перед Индиго, откуда открывался вид на маленький город – один из немногих, кто противостоял попыткам Церулина захватить полное военное господство — давай поторопимся, Мамору. Возможно, моя сестра хоть раз сжалится над нами. Мамору недоверчиво фыркнул, но участил свои огромные шаги, ознаменуя своим грохотом для горожан прибытие двоих Стражей. Их статус мог принести им почти всё, что они пожелают в городских стенах, но единственное, что им не гарантировалось, – это пища, приготовленная сестрой Тайму, Акеми. Лишь самые искусные повара, служившие его отцу, могли надеяться сравниться с его талантливой сестрой, и это давало проницательной девушке определенную связь над ними. Тайму улыбнулся. Акеми тоже знала, как использовать силу. Тем не менее, солнце еще не зашло над Индиго. Темнота только-только начала опускаться на городские стены, и он надеялся, что могучий Лугия не ускорит наступление ночи. В сказках рассказывалось, что вечная борьба Повелителя Луны с Хо-Ох принесла с собой зиму, и лютые холода самого нелюбимого Тайму сезона только начали вторгаться на земли Индиго. Поэтому он поторопился, и Мамору, такой же раб фирменных блюд Акеми, как и сам Тайму, последовал за ним. *** — Надеюсь, эта еда доставит вам удовольствие, о великие Стражи, — с улыбкой сказала Акеми, делая шутливый реверанс, — вам очень повезло, что вы пришли вовремя, иначе я бы отправила еду отцу. Она ему точно понадобится – мне кажется, он не покидал башню весь день. — Это необычно, — отметил Тайму, аккуратно ковыряясь в еде. Как бы ему ни хотелось просто разом поглотить суп, его происхождение и положение не позволяли подобного. Страж Индиго должен всегда соблюдать приличия – это правило его отец вбил в него, будущего Чемпиона, — я прослежу, чтобы он не забыл поесть. Если он продолжит в таком духе, то потеряет те волосы, что ещё остались. — Тебе повезло, что я не сообщила Каппе о таком оскорблении нашего благородного отца! — шутливо ударила его Акеми, давя смех, — она тут же напомнила бы тебе о том, что тебе ещё предстоит долгий путь, прежде чем ты станешь Чемпионом. Мамору раздраженно хмыкнул и зашевелил хвостом, воспоминания об их последнем поединке с Чемпионом Индиго и его устрашающим партнёром были всё ещё свежи в их памяти. Тайму и Мамору могли сравниться с сильнейшими Стражами города, но его отец и Каппа всё ещё были в иной лиге, известные по всему Канто своей невероятной силой. — Отец позаботился о том, чтобы я помнил об этом долгие годы, — рассмеялся Тайму. Он не разделял горечи Мамору по поводу их поражения. Это лишь зажгло в нём искру жажды победы над отцом, когда он и его брат достигнут своего пика, — он не делает мне поблажек. После того, как Каппа победила Мамору, он решил показать и мои недостатки в обращении с клинком. — Я уверена, их было достаточно, — улыбнулась Акеми, заворачивая еду в ткань и передавая сверток Тайму, — теперь иди. Мы бы не хотели заставлять отца ждать, не так ли? Тайму улыбнулся в ответ и взял сверток, поднявшись со стула и оставляя остатки трапезы на столе. — Я скажу слугам зайти, если увижу кого-нибудь по пути. — Я могу опуститься до столь грязной работы, как уборка посуды, дорогой брат, — закатила глаза Акеми, собирая посуду, — только маме не говори. Она придёт в ужас. Тайму с Мамору фыркнули. Его мать, несмотря на свою доброту, хватил бы инфаркт, если бы она узнала, что ее дети совершают нечто «недостойное» их. Она с трудом могла даже представить, что может помогать слугам. Их отец не разделял мнение матери по этому поводу. — Но это их работа! — передразнил Тайму свою мать, которая сказала это при последнем разговоре на эту тему. Он улыбнулся от смеха Акеми, которая снова игриво ударила его, — ну, мне лучше идти, иначе отец не вспомнит о нужде поесть. Акеми одарила его еще одной ослепительной улыбкой, когда они с Мамору покинули свой дом и направились к Башне Индиго, где их отец правил вместе с гражданским советом. Тайму глубоко вдохнул свежий осенний воздух, ступив в сумерки. Те немногие горожане, что ещё бродили по улицам, приветствовали его, благоговея перед сыном своего Чемпиона и могучим каменным зверем, который шел с ним. Стражи Индиго – те немногие, кому выпала честь получить компаньона из волшебных существ, обитающих в дикой местности, и сумевшие подчинить их и отточить их силы, равных которому нет ни у одного человека, – нечасто показывались в городе из-за нужды постоянно быть на границе во время раздоров. Тайму был одним из пяти оставшихся Стражей в Индиго, не считая своего отца. Отец и совет отказали ему в отправлении на границу с Церулином. Хотя он и Мамору уже были опасными воинами даже среди своих коллег-Стражей, его отец считал его не готовым столкнуться с мощью Церулина. Он позволил себе слегка нахмуриться, прежде чем заменить эту хмурость лёгкой улыбкой одной из влиятельных жительниц Индиго, привлекательной девушке, которую Тайму видел на каком-то официальном вечере. Страж сделал мысленную пометку познакомиться с ней поближе чуть позже, хотя сопровождающие были явно против подобного, учитывая то, как они смотрели на него. Но это его никогда не останавливало. Тайму почувствовал, как его губы растягиваются в нежной улыбке, когда он вспомнил Ханну. Ее отец был явно недоволен их кратким тайным романом. Хорошо что там был Мамору, иначе бы тот толстяк точно бы воплотил своё желание придушить его. Мамору фыркнул и слегка похлопал его по плечу одним из своих огромных тупых когтей. Он достаточно хорошо знал своего спутника, чтобы понять, куда забрели его мысли. Тайму лишь рассмеялся и послал понимающую ухмылку Мамору, пока они шли к башне Индиго, возвышающуюся над городом. Тайму ускорил шаг, когда понял, что слишком увлёкся созерцанием той девушки. Хотя его отец был довольно снисходителен к нему, он сомневался, что тот воспримет этот случай как оправдание за то, что его ужин остыл. Чемпион Индиго был таким же рабом знаменитых блюд Акеми, как и сам Тайму. Его губы изогнулись в улыбке от этой мысли. Как говорила его мать – каков отец, таков и сын. *** — Я здесь, чтобы доставить важную посылку Чемпиону, — серьезно объявил Тайму начальнику личной охраны его отца – мужчине с мрачным лицом, что был известен как своей преданностью Индиго, так и безжалостностью к врагам, — это очень важно. — Ицуки, проводи юного Тайму к Чемпиону, — вздохнул Ичиро, слишком привыкший к шуткам Тайму. Его Арбок встал на дыбы позади него и зашипел на Мамору, который лишь фыркнул. Каким бы смертоносным ни был Арбок, он мало что мог сделать с могущественнейшим Райдоном — факт, который был много раз доказан в их поединках, — твой отец совещается с Генералами Каташи и Рику, но он хотел, чтобы ты присутствовал. Пару минут назад мы отправили за тобой гонца. — Видите, капитан Ичиро, я не всегда доставляю вам неудобства, — улыбнулся Тайму, — иногда я доставляю ровно столько хлопот, сколько стою. — Сомневаюсь, что кто-нибудь из Лордов с дочерьми согласился бы... — пробормотал Капитан себе под нос, хотя Тайму все равно его услышал и рассмеялся. Арбок зашипел на него, когда он хлопнул мужчину по плечу, — иди, Страж Тайму. У нас не так много времени. — Что он имеет в виду? — спросил Тайму у седого стражника, который провожал его по залам башни, которые он знал настолько же хорошо, как собственный дом. Ицуки огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто из слуг, гвардейцев или чиновников, что сделали башню своим домом, не слушает, после чего зашептал. — Ходят слухи, что Церулин начал двигаться. Они захватили Минато, и Рюдзин начал путь разрушения вдоль побережья. — Но они же только начали свою кампанию против Блэкторна в Роте, — озадаченно нахмурился Тайму, — Пьютер не вмешивается, поскольку понимает бессмысленность этого. Знаешь, что могло заставить их отступить? Блэкторн не настолько силен, чтобы выбить их так быстро. — Боюсь, я не слышал ничего, кроме слухов, Страж. Я всего лишь простой гвардеец, — извинился Ицуки. Тайму бросил острый взгляд на Ицуки. Мамору также внимательно слушал, хотя часто отвлекался, чтобы не задавить никого из тех, кто пытался обойти его. — И что это за слухи? — Говорят, что Хранитель Ауры Роты каким-то образом остановил драку, — прошептал Ицуку, — я слышал от торговцев, что огромная волна света остановила битву и заставила обе армии оставить Роту в покое. — Ха! Тогда я не буду доверять этим торговцам. Церулин оторвал бы им головы за такое, а у Блэкторна хватит мяса на корм своих драконов. — Я никогда не говорил, что верю в это, Лорд-Страж, — фыркнул Ицуки, — возможно, Чемпион и Совет знают больше. Тайму кивнул, когда они остановились перед большими дверями, которые преграждали вход в кабинет его отца. Из-за тяжести новостей, которые он только что получил, теплый сверток в его руках казался такой мелочью. — Чемпион ожидает вас, — сказал один из двух гвардейцев у дверей, которые они тут же открыли. Тайму кивнул в знак благодарности, входя внутрь, готовый ко всему, раз его отец счёл нужным позвать его. Тайму подозревал, что ему не понравится то, что должно было произойти. *** — Наш гарнизон в Минато был... ох, Тайму! — устало поприветствовал его отец, чье изможденное лицо и измученные глаза не должны были принадлежать человеку, что некогда в одиночку остановил нападение дюжины сильнейших Стражей Церулина, — хорошо, что ты не опоздал. Мы должны немедленно начать подготовку. — Что происходит? — встревоженно спросил он. Мамору также выразил своё беспокойство рыком, хотя и затих, когда Каппа уставилась на него из-за спины Чемпиона. — Церулин сделал свой ход, — нахмурился Генерал Рику, — они решили, что мы не стоим таких хлопот, и им наконец хватит сил на битву с Лавендером. Тайму печально покачал головой, удивлённый глупостью Церулина. — Они сумасшедшие. — Согласен, — вздохнул его отец, — но нам не важно, смогут ли они побороть Лавендер. Важно то, что мы должны снова подготовиться к войне. Вчера их флот захватил Минато. Атаку возглавлял лично Рюдзин. Мамору обеспокоенно фыркнул, хотя больше не выказал никаких признаков удивления. А вот Тайму побледнел. Он надеялся, что заявление Ицуки о действиях Рюдзина были лишь слухом. Церулин боялись по многим причинам. На них было очень сложно напасть, учитывая их могущественный флот и множество существ, что называли озера и реки, пронизывающие эту территорию, своим домом. Их воины были сильны, а лидеры – мудры. Торговля с дальними землями обогатила их, сделав одной из двух величайших сил Канто. Но их мощнейшим оружием был их Чемпион, Рюдзин. Будучи сыном Лорда Церулина, он смог как-то приручить одного из Морских Драконов, что были способны разрушить сотни кораблей и сравнять с землёй целый город всего за один день. Даже его отец боялся Чемпиона Церулина, хотя Рюдзин обладал своей великой силой лишь в морях и реках своего дома. Он и Морской Бог, что принёс ему его титул, вышли на сушу лишь один раз и тогда же почти полностью уничтожили армию Пьютера, что пыталась вторгнуться к ним со стороны священной горы Мун. Их единственным утешением было то, что Индиго находился слишком глубоко на материке, чтобы мог появиться Чемпион Церулина. Рюдзин не сможет участвовать в захвате города, хотя это было слабым утешением, когда армия Церулина подойдёт к их стенам. — Тайму, время пришло. Церулин отказался от попыток мира и Индиго должен вновь услышать барабаны войны, — безнадежно начал его отец. Каппа положила одну из своих коротких рук на плечо Чемпиона и успокаивающе сжала его, готовясь поддержать своего партнера, какое бы решение он ни принял, — пришло время мне самому выйти на поле боя. Надо напомнить Церулину, что хоть мы и малы, но шутить с нами не стоит. Тайму всеми силами пытался не таращиться на своего отца. Было почти невообразимо представить стареющего Чемпиона на поле битвы, облаченного в сияющие доспехи и с его старым клинком, вместе с Каппой. Церулин пожалеет о том дне, когда напал на них. Нельзя было вернуть Минато, пока Рюдзин на поле боя, но его воины дорого заплатят за его высокомерие. Чемпион Индиго принял решение и в реках Церулина теперь будет течь кровь, а не вода. — Ты примешь власть в мое отсутствие, — улыбнулся ему отец, в его темных глазах светилась гордость. Тайму почувствовал, как широкая улыбка расплылась по его лицу, и весь мир словно расплылся, когда он осознал, какое доверие оказывает ему отец, — пока я не вернусь с полей кровавой битвы, ты будешь Лордом и Чемпионом этого города, Ай Тайму. Достойно неси это бремя, ибо именно ты будешь править этим городом в будущем. Учись и становись мудрее из этого испытания, сын мой. — Я сделаю это, Отец, — Тайму и Мамору опустились на колени перед Чемпионом Индиго, — я не разочарую тебя! — Я так и думал, — ухмыльнулся его отец, в нем снова вспыхнул юношеский пыл, когда он жестом велел Тайму подняться и похлопал Стража по плечу, — в конце концов, ты моя плоть и кровь. Ты был рожден для величия. — Встаньте, Тайму, Мамору! — скомандовал Чемпион, — Генерал Каташи останется здесь и поможет тебе в военных вопросах, хотя я надеюсь, что его опыт тебе не понадобится. Горо поможет тебе в повседневных делах, если возникнет проблема, с которой Совет не в состоянии справиться. Я желаю тебе удачи, сын мой. Тайму кивнул и стер глупую улыбку со своего лица. Это не подобало Чемпиону, даже если он был лишь регентом до возвращения его отца. Ему надо было доказать, что он достоин веры отца. — Стражи Тайму и Мамору, если вы пойдете со мной, то я расскажу вам… — зазвучал глубокий, медленный голос Генерала Каташи, прежде чем его прервал крик, — что за?! Все присутствующие в комнате обернулись и увидели воина Индиго, который мчался к ним с паникой и страхом в налитых кровью глазах, подобных которому Тайму не видел ни у одного человека. Он положил обветренную руку на рукоять своего меча, готовясь использовать его, если воин окажется угрозой, хотя Мамору или Каппа наверняка сразят его раньше, чем тот успеет что-либо предпринять. Он нахмурился, глядя на человека, у которого, очевидно, оставалось мало времени в этом мире, если ужасные раны, из-за которых жизненная эссенция просачивалась через сломанную броню и обнаженную кожу, были хоть каким-то намеком. Как он вообще прошёл сюда? — Лорд Чемпион, лорд Чемпион! — кричал мужчина, ковыляя к ним. Его броня была разорвана когтями, что были тверже и острее любого из клинков, что могли сделать люди. Кровь ручьями текла по его лицу и капала с подбородка, — пожалуйста, милорд, выслушайте… — Успокойся, — приказал отец, удерживая мужчину, — в чем причина твоего беспокойства, капитан? — Церулин! — завыл мужчина, его разум ослаб от страха. Хорошо, что он скоро умрет. Его семье было бы стыдно за такое жалкое зрелище, — они напали! Крепость Уайт-Ривер захвачена, а люди перебиты! — Что?! — прогремел побледневший Чемпион. Тайму и Генералы глубоко вздохнули, в их сердцах зародился истинный страх, — когда? Сколько наших людей погибло?! Мужчина зажмурился и сделал все возможное, чтобы отстраниться от разъяренного Чемпиона. — Меньше часа назад. Их основные силы уже ушли, когда я вернулся из патрулирования со своим отрядом. Крепость была разрушена, а гарнизон оставлен насаженным на пики. Церулин оставил там всего несколько человек, чтобы помочь собрать своих мертвых и раненных. Я… Я не думаю, что больше сотни наших избежали резни. — Нет... — прошептал его отец. Он медленно поднялся во весь рост и повернулся к Генералам и Тайму. Его лицо выражало смирение с их судьбой, но глаза до сих пор сверкали огнём, что принёс ему славу, — если Капитан прав, то Церулин прибудет сюда за день. Капитуляция невозможна — мы сражались слишком долго и упорно, чтобы оказывать нам сию милость. Каппа опустила голову вместе со своим партнером и в приступе ярости позволила своим пушкам выглянуть из темноты своего панциря. Ее глаза яростно сверкнули и она что-то тихо проворчала Чемпиону, который кивнул с покорным вздохом. — Мы будем биться насмерть, — мрачно объявил его отец. Тайму и генералы кивнули, — подготовьте эвакуацию гражданских. Город Индиго может и погибнет, но его душа должна жить. Я не доставлю Ханаде Минору удовольствия оставить нас забытыми в анналах истории. — Конечно, лорд Чемпион! — Генерал Каташи устало кивнул и повернулся к выходу, — я подготовлю оборону и организую эвакуацию. Возможно, Индиго покроется кровью, но она будет не нашей. Его отец кивнул и подождал, пока Каташи выйдет из комнаты, прежде чем повернуться к Тайму и Генералу Рику. Раненый капитан остался забыт, страдания одного человека были ничтожны по сравнению с опасностью принесенных им новостей. — Откуда нам знать, что он говорит правду? — спросил Рику, уставившись на умирающего капитана, — он не смог бы добраться от Крепости до Индиго за один час! Это полдня пути в быстром темпе, а его тело и так умирает! — Он не заходил в дверь, — мрачно отметил Тайму. Он почувствовал, как его тело затряслось от предвкушения, и лишь успокаивающее присутствие Мамору рядом с ним остановило его страх. Его брат поддерживает его также, как он сам поддерживает Мамору. Его отец нахмурился и начал что-то говорить, но был прерван, когда некто заявил о себе. — Это моих рук дело, — разнесся по комнате шёпот вечности, — Лавандер передает вам привет, Щиты Индиго. Тайму сжал рукоять меча, вместе с отцом и Генералом. Мамору тихо зарычал и приготовился к атаке, несмотря на бесполезность подобного против посланника Лавендера. — Успокойтесь, я прибыла как эмиссар Чемпиона Лавендера, — сообщил голос, источником которого была бледная женщина с глазами, что смотрели мимо Стражей, — Церулин нарушил равновесие, которое мы хотим вернуть. Индиго – вот тот противовес на весах, который мы ищем. — Я сомневаюсь в этом, — горько рассмеялся его отец, — моя армия была уничтожена, а Стражи рассеяны мощью Церулина. Мы можем лишь умереть с честью и не дать их Лорду порадоваться нашему падению. — Мы почувствовали множество смертей, — бесстрастно кивнула Посланница, — Церулин обнажил свой клинок, и плащ смерти развевается на его пути. Лавандер окажет вам посильную помощь. — Хах! — усмехнулся Рику, — и какую же помощь вы сможете оказать? Наши враги прибудут максимум через два дня. Это предупреждение, – он бросил насмешливый взгляд на Капитана, чьи глаза опустели и померкли, – которое вы сочли нужным передать нам, служит лишь предвестником нашей смерти. Не можем мы перегруппироваться за один день! — Не сможете, — признала Посланница, — мы мало что сможем сделать сейчас. К тому моменту, когда мы почувствовали множество смертей, Церулин уже сломал вас. Наши мистики не доберутся до вас так быстро. Но мы предлагаем убежище. Кровь Тайму застыла в жилах, когда он почувствовал, как в нем зародилась надежда. Не для него, а для его народа. Для Акеми, его матери и всем тем, кто не сможет защитить себя от гнева Церулина. Они выживут. Индиго продолжит жить, даже если его Чемпион и Стражи падут. — Мы принимаем твое предложение, — пробормотал его отец после минутного раздумья, — наши люди отправятся в Лавандер. Скажи своему Чемпиону, что к моей жене и дочери относились как к его собственным, ясно? — Конечно, — спокойно ответила Посланница, — о ваших людях позаботятся, пока они не вернутся в Индиго или не построят свою жизнь на новом месте. Лавандер помогает своим союзникам и своей будущей жертвой ты доказал, что достоин этой чести. — Это все, чего я прошу, — устало кивнул Чемпион Индиго. — Отправь своих людей по Фиолетовой дороге, — проинструктировала Посланница, — наш Мистик встретит их и отведет в Лавандер. Они будут в безопасности на наших землях, Чемпион Индиго. Не бойся за них. Когда его отец кивнул, Посланница мгновенно исчезла, словно мираж. А после капитан, предупредивший их, тихо рухнул, если не считать грохота от его упавшего тела. — Ты правда доверяешь Лавандеру, Лорд Чемпион? — зарычал Рику, глядя на истекающий кровью труп на полированном деревянном полу, — я не верю тем, кто общается с мертвыми и оскверняет наш мир своей магией! Они знали о нашей неминуемой гибели и хотят извлечь выгоду из нашей кончины! — Не доверяю, — как ни в чем не бывало согласился его отец, — Лавандер стремится лишь обезопасить себя. Они знают о целях Церулина и не хотят допустить их воплощения. Для них мы просто клинки, годные лишь для того, чтобы пустить их в расход в нужный момент. Но на карту поставлено нечто большее, чем наша неприязнь к их манипуляциям, Генерал. Наши семьи ... наши сокровища, они должны покинуть Индиго. Рику усмехнулся, но чопорно поклонился Чемпиону. — Тайму, мальчик мой... — вздохнул его отец, — отправь гонцов в другие города. Церулин перешел все границы. Никто не позволит подобному остаться безнаказанным, и это будет наш последний акт неповиновения. — Да, отец! — кивнул Тайму, уже готовясь уйти, лишь для того, чтобы понять, что до сих пор держит теплый сверток с ужином его отца. Он молча передал его своему отцу, который позволил искренней улыбке осветить его изможденное лицо. — Ах, я буду скучать по Акеми и ее стряпне, — задумчиво произнес он, — я очень надеюсь, что пройдет много лет, прежде чем я увижу ее снова. А теперь иди, Тайму. Отправь наше последнее сообщение и встреться с матерью и сестрой. Я не могу присоединиться к тебе, но ценю твое желание провести время с ними, которое я разделяю. — Конечно, — выдавил он. Вся тяжесть грядущего наконец свалилась на него, — да будет исполнена твоя воля, Отец. Его отец мягко улыбнулся и похлопал его по руке. — Спи спокойно, Тайму, и возвращайся ко мне, когда отдохнешь. Ты один из наших последних Стражей, и я не позволю тебе биться никак, кроме как в твоем лучшем воплощении. Он молча кивнул и поспешил из комнаты, Мамору следовал за ним. Ни один из них не пытался что-то сказать. Индиго был их домом, и он был близок к смерти, а вместе с ним и они сами. Тайму знал, что такова его судьба. Он никогда бы не бросил Индиго в трудную минуту. Каждая секунда, в которую он будет биться, и каждый мясник Церулина, которого он убьёт со своим братом, дают его народу шанс на выживание. Его жизнь будет платой за это. Его сила, его мастерство, его тренировки — все это теперь стоит на кону. Он умрет завтра, но заставит Церулин проклясть его с Мамору имена, прежде чем они падут. Легенда о нём дополнит легенду об его отце. Но это может подождать. Сейчас ему нужно было поторопиться и выполнить свой долг. Индиго умрет, но Церулин умрет вместе с ним. Тайму нес яд, что заберёт жизнь Церулина — известия об их зверстве заставят шевелиться даже седого Чемпиона Пьютера. Церулин был силен, возможно, даже не уступал Лавандеру. Но им не устоять перед гневом всего Канто. Их сила просто ничтожна в сравнении. И именно Тайму позаботится о том, чтобы Церулин познал эту разницу. Он не смог сдержать горькой улыбки. По крайней мере, его смерть не была бы напрасной. *** — Пожалуйста, пойдем с нами! — умоляла его Акеми, пока их мать тихо всхлипывала позади. Глаза его младшей сестры были полны слез, и казалось, что она вот-вот сломается, как их мать, — отец не остановит тебя! Мы не можем потерять вас обоих! — Я не могу, Акеми, — сказал Тайму, успокаивающе сжимая её руку. Его голос отражал всю его решимость, которую он смог собрать перед своей смертью от мечей и копий Церулина, — как Страж Индиго, я должен остаться здесь. Мой долг требует, чтобы я помог Отцу в трудную минуту, даже ценой своей жизни. Я не брошу его. — Но ты не можешь бросить нас! — сморгнула слёзы его сестра, — наша жизнь в Лавендере будет пуста без тебя. Мы что, должны будем жить лишь как питомцы Лорда Лавендера, трофеи его павших союзников? — Там ты будешь в безопасности, — прошептал Тайму и позволил себе в последний раз обнять сестру, которая поникла, — ты – будущее нашей семьи, Акеми. Лорд Лавендера может плести какую угодно паутину обмана и лжи, тебе хватит сил вырваться. Я верю, что когда придет время, ты восстановишь Индиго и продолжишь наше наследие, Ай Акеми. Оставайся сильной, сестра. Ты нужна маме. — Я… я понимаю, Брат, — выдавила Акеми, и Тайму крепче обнял ее. Ей всего пятнадцать лет. Она так молода. Слишком молода для задания, которым он её обременил, слишком молода для слома своей жизни, что должна была принадлежать ей ещё долгие годы. — Будь аккуратна, — пробормотал Тайму, выпуская из объятий. Ему до боли хотелось поддаться ее мольбам и сбежать с остатками своей семьи, позволить своей слабости диктовать свою судьбу. Он жаждал жить, — я люблю тебя, дорогая сестра. Никогда не забывай этого. — Я тоже тебя люблю, — она шмыгнула носом и уставилась в пол, пока ее длинные блестящие черные волосы не упали, закрыв её лицо, словно занавес, — удачной битвы, Ай Тайму. — Удачного пути, Ай Акеми, — грустно улыбнулся он своей младшей сестре, — пусть пройдет много лет, прежде чем ты присоединишься ко мне в звездах. Она молча кивнула и отвернулась. Тайму несколько коротких мгновений смотрел на хрупкую фигурку своей сестры, прежде чем зажмурился и позволил всей тяжести предстоящей битвы обрушиться на него. Но Акеми была не единственной, с кем ему нужно было попрощаться. — Мама, — сказал он, садясь рядом с ней на роскошную кровать. Она не смотрела на него, уставившись своими мертвыми, обведенными красным, глазами, на символ Чемпиона Индиго – клинок, покрытый вьющимися лозами, который висел на стене в покоях его отца. — Наконец это случилось, — прошептала она, и смирение, стоявшее за ее словами, ранило его сердце, — наша семья распалась, а жизни принесены в жертву Лавендеру и Церулину. Возможно, будет лучше умереть здесь, от стали оружия Церулина, чем жить в позолоченной клетке Лавендера. — Не говори так! — зарычал Тайму, когда понял, что Акеми оставила их. Все правила приличия, что вбивались в него с детства, были рассеяны приближающейся смертью. Его мать наконец посмотрела на него, потрясенная его яростными словами, — ты нужна Акеми! Его мать холодно посмотрела на него, яркие сапфировые глаза, что достались Тайму от неё, напоминали осколки льда. — Тогда, возможно, тебе стоит пойти вместо меня, а не гоняться за почетной смертью, чтобы избежать нашей будущей борьбы, мальчик. Твоя сестра почитает идолом не меня. — Мой первоочередный долг – перед Индиго, — с трудом выдавил Тайму, — все мои желания меркнут в сравнении с ним даже в самый темный час. Акеми еще может жить полноценной жизнью, не отягощенная ненавистью взрослых. Лавандер защитит ее как символ своей доброжелательности к союзникам. Но я? Они знают меня. Церулин и Лавандер будут охотиться за мной, как за диким зверем, дабы прервать линию Ай. — Совсем как твой отец, — горько пробормотала она, — тогда не иди в Лавендер. Позволь нашим людям найти новую жизнь среди Мистиков, а сам верши собственную судьбу вместе с Акеми. Страж твоей силы и мастерства будет ценным приобретением для любого Лорда. Ты можешь отомстить вместе с Пьютером или Селадоном, но ты должен покинуть этот город и смерть, что поглотит его. Тайму обхватил голову руками, жалея, что здесь нет Мамору, чтобы укрепить его решимость. Предложение его матери было заманчивым. Здесь проявилась слабость человеческая. Чего стоит бесчестие в обмен на жизнь? В обмен на безопасность Акеми? — Нет, мама, — наконец сказал он, чувствуя, как в нём поднимается вина под действием её опечаленного взгляда, — я не могу бросить Отца и моих братьев по оружию на произвол судьбы. Я один из последних Стражей Индиго, и мы с Мамору останемся с нашим городом до конца. Это наш долг. — Очень хорошо, — прошипела холодная женщина, — уходи, сын мой. Это наша последняя встреча в этой жизни. Я очень надеюсь, что твоя честь стоит нашей скорби. Он резко встал и вышел из комнаты, которую его мать превратила в свою могилу, бледнея от гнева и вины. Его глаза горели огнем, когда он выбегал из комнаты Чемпиона. Резкие слова его матери подкосили его волю, но при этом закалили. Мамору ждал за дверью, скорбно опустив огромную голову. Кажется, что его брат так же много размышлял о предстоящей битве, как и он, и пришел к тому же выводу. — Давай отдохнём, Мамору, — вздохнул он глухим голосом, — мы не падём от усталости. Райдон фыркнул и поплелся рядом с ним, пока они медленно шли к своей комнате, с затуманенными и холодными мыслями, готовясь к настоящей войне. Это не будет мирный сон. *** Едкий запах дыма и пыль от рушавшегося кирпича пробудили Тайму и Мамору от их беспокойного сна. Он устало открыл глаза, растерянный и сонный, прежде чем вспышка молнии пронзила его кровь и оживила. — Мамору! — прокричал он, перекрывая шум битвы и бой боевых барабанов, что гремели в ночном воздухе. Крики эхом отдавались по городу, пока не смолкли все разом, только для того, чтобы еще один хор запел мгновением позже. Тайму вскочил со своей кровати и настороженно посмотрел на дверь, когда Мамору, свернувшийся калачиком на огромной куче простыней у кровати, в панике поднялся на зов Тайму. Его серо-голубые глаза расширились, хвост яростно забился по сторонам, а чувствительные уши уловили беспомощные крики жителей Индиго, когда армия Церулина вторглась в их святилище. Он быстро натянул пояс и искусно сделанные перчатки, помогавшие браться за меч, и вытащил меч, что был выкован специально для его руки, из ножен, крепленных к поясу. — Мы должны поторопиться! — закричал Тайму и последовал за Мамору, который сорвал тяжелую деревянную дверь с петель одним взмахом своей могучей руки, — Мамору, мы должны найти Отца и Каппу! Ему понадобится наша помощь, чтобы изгнать этих злодеев с наших земель. Мамору яростно зарычал и выбежал из дома со всей ярость, на которую был способен Каменный Щит Индиго, ненависть, способная появиться лишь от угрозы его сородичам, была подобна жару величайшего пламени. Глаза Тайму напоминали осколки льда, когда он вместе со своим компаньоном покинул дом, остававшийся невредимым от всех зверей, что наслал Церулин. Это было бы одно из последних мест, на которое напали бы эти бесчестные мясники, учитывая его близость к башне. Его разум наполнился беспокойством за Акеми и маму, но он собрался с духом. Теперь долг Тайму был перед его отцом. Лишь рядом с Чемпионом Индиго Стражи могли надеяться отразить атаку. Страж почувствовал, как истинный ужас проник в его сердце, когда увидел, насколько темным было небо, все еще принадлежащее ночи, если не считать красного зарева, исходившего с западной окраины города. Крики наполняли его уши испуганным плачем, и хватка Тайму на своем клинке становилась всё крепче, пока он шёл. — Лорд-Страж! — маленький мальчик, которому было максимум двенадцать лет, подошёл к нему с плачем. Тайму поймал мальчика свободной рукой и крепко держал перепуганного ребенка, пока тот изо всех сил пытался не упасть от истощения. Лицо мальчика было покрыто кровью, но, судя по всему, она была не его. Единственный проблеск света в этой тьме. — Говори, мальчик! — потребовал Тайму, опасаясь новостей, которые может он принести, — когда началась битва? Скольких гражданских эвакуировали? — Всего несколько минут, сэр! — крикнул он и посмотрел на Тайму глазами, в которых читался ужас. Тайму не мог предложить ему утешения и спасения от печали, — Чемпион удерживает западные врата, но Укротители Церулина равны ему! Ему нужна ваша помощь! Мальчик колебался. — Сэр, я не знаю, спасся ли кто-нибудь. Укротители Церулина… они появились из ниоткуда! Тайму кивнул, всеми силами удерживая кинжал страха, который грозился вонзиться ему в сердце от этих новостей. — Очень хорошо. Иди, мальчик, и собери всех, кого сможешь. Скажи им, что твои слова равны моим, ясно? — Да, Лорд-Страж! — с криком убежал мальчик. Тайму секунду смотрел ему вслед и оплакивал возможную смерть ребенка, прежде чем последовать за Мамору, который уже бросился к западным воротам. Бесчисленные орды мирных жителей бежали мимо него, на заплаканных лицах отражался ужас, пока они пытались сбежать от мясников. Они расступились перед ними, пока Тайму с Мамору бежали вперёд – с жаждой убийства в глазах и ненавистью в сердцах. Он увидел мелькания знакомых лиц: мужчины, которых он знал, женщины, которых он очаровал, дети, которые восхищались им с Мамору. Но ни одно из лиц не принадлежало Акеми и его матери. — Лорд-Страж! — гвардеец, одетый лишь в кожу и рваную ткань, остановил его. Броня была разорвана, а из темной раны на груди сочилась кровь, — вы должны бежать! Проклятие Церулина пало! Чемпиона Индиго больше нет! Оба Стража Индиго застыли, а Тайму почувствовал себя так, словно его только что ударили под дых. Его лицо побледнело, и он всеми силами удерживал желчь, что грозилась подступить к его горлу. — ... что? — спросил он хриплым, ослабевшим голосом, — нет! Ты… ты ошибаешься! Чемпион Индиго должен быть жив! — Нет, он был убит, — солдат склонил голову в знак уважения к павшему Лорду, — сам это видел, Лорд-Страж. Раздирающий Разум и Громохвост... их мощь была слишком велика для Чемпиона. Он погиб с честью! — Тогда они умрут первыми! — яростно крикнул Тайму, поднимая клинок, — сколько их? — Тут лишь Укротители, — солдат вздрогнул, сжимая свою рану так сильно, как только осмеливался. Тайму едва мог разглядеть бледные внутренности, покрытые кровью и остатками кожи. Его смерть будет мучительной, — их было не меньше двадцати. Чемпион и капитан Ичиро убил девятерых, прежде чем Чемпион пал. Я не знаю о судьбе капитана. Он объявил отход, и мы... Он мертвым пал на землю. Его позвоночник гротескно выступал из-под кожи на сломанной шее. — Как утомительно. Эти солдаты… неподходящая дичь для таких мужчин, как ты и я! — раздался тихий смешок, и те немногие гражданские, которые еще не разбежались, закричали, падая от переломанных шей, как и у гвардейца, из-за силы, что проявилась в синем свечении, — но ты…ты достойный трофей. Давай сражаться как люди чести. Фигура, окутанная тенью и мрачным пламенем, что охватило окраины города, появилось рядом со странным существом, в котором Тайму с трудом узнал Слоубро среди разрушений, обрушившихся на его город и его жителей. — Я убил немало твоих собратьев, Страж Индиго! — насмешливо протянул мужчина, выходя на свет и показывая доспехи, сплетенные из множества переплетенных полос кожи, железа и дерева. В его руке был длинный клинок, покрытый ярко-синим сиянием мистической силы, — встреть свою смерть от руки Хаяси Хибики, величайшего из Стражей Церулина! Тайму с рыком поднял свой клинок, принимая вызов. Мамору фыркнул и встал рядом с ним, не сводя глаз со Слоубро, который безучастно смотрел мимо него. Глаза Слоубро засияли мертвенно-голубым светом, когда он внезапно перевел взгляд на Мамору, который с рыком бросился на него, одновременно с рывком Тайму на ублюдка Хибики. Хибики улыбнулся с детским восторгом, когда Тайму встретился с ним в танце клинков. Оба воина были отточены годами суровых тренировок. Страж Церулина был старше, сильнее и опытнее, но более молодой Тайму с лихвой компенсировал это скоростью и техникой. Тайму был осторожен, избегая встречи клинков, но смог быстро проскочить оборону убийцы, нанося удар в слабое место брони в ноге. Хибики взвыл от ярости и рубанул мечом, словно дикарь, но светящийся клинок чуть не пронзил его руку благодаря силе партнера Хибики. — Сдохни, ублюдок! — взвыл Хибики, махая клинком, словно пытаясь располовинить Тайму. Он продолжил атаку, пока бездоспешный Тайму был вынужден уворачиваться, — я заберу твою голову! Он едва увернулся от очередного удара, более подходящего для топора, чем для клинка, выкованного для величайших воинов, но увидел свой шанс, когда берсерк совершил слишком сильный замах и потерял равновесие. Хибики закричал от боли, когда острое, как бритва, лезвие без колебаний рассекло кожу, ткань и мясо его икр. Хибики рухнул, не в силах удерживать собственный вес из-за боли в наполовину отрубленных ногах, но обрушил свой клинок, словно молот, на Тайму, который едва успел увернуться, когда клинок врезался в землю и взорвался синей вспышкой, оставившей небольшой кратер на месте удара. — Я убью тебя, мясо! — Хибики был в ярости, прежде чем Тайму заставил его замолчать. Голова мужчины теперь держалась лишь на кусочке плоти, но Тайму решил не довершать эту работу. Слоубро, которого Мамору постоянно загонял в переулок, поскольку тот не мог замедлить Райдона своими мистическими способностями, замер при смерти своего партнера и склонил голову набок, чем воспользовался Мамору, пронзив его грудь своим рогом. Тайму вздохнул, увидев смерть существа, и держал свой клинок наготове. Хибики сделал неудачный выбор, бросив ему вызов. Тайму может и не был Чемпионом, но он и Мамору тренировались с тех пор, как смогли встать на ноги. Его отец лично отвечал за его превращение в оружие, опека Чемпиона Индиго сделала его смертоносной силой. У него перехватило дыхание при мысли о своем отце, который просто не мог умереть. Его отец и Каппа были сильнейшими воинами, когда-либо рожденных в Индиго, они были главным страхом всех их врагов. Они оставили за собой легионы мертвецов в последней войне с Церулином и почитались всем Канто как живые легенды, как единственные воины, достаточно свирепые и умелые, чтобы удержать даже сам Церулин. Что же мир подумает о них сейчас? — Пошли, Мамору, — устало вздохнул он, — надо идти. Мы выиграли немного времени для мирных, но Стражи Церулина не отступят, пока мы все не падём. Не будем заставлять их ждать. Мамору кивнул и пошел впереди Тайму, его шкура была прочнее любого доспеха. Тайму внимательно следил за окружением, пока они углублялись в разрушенную часть города. Вдоль дороги лежали кучи мирных жителей и солдат, убитых Хибики и его Слоубро. У большинства были сломаны шеи, но у нескольких тел была разорвана грудь от струй воды или их тела были превращены в мякоть из-за силы, которую Слоубро вложил в клинок Хибики. Ему было не привыкать к смерти, но от такой бойни Тайму почувствовал, как к горлу снова подступает желчь. Канто будет лучше без Хибики. Он мог умереть, зная это. Но по мере того, как он приближался к западным воротам, разрушений становилось всё больше. Здания сыпались от последствий случайных атак напарников Укротителей, а трупы простых солдат были разбросаны по улицам и площадям, словно мусор. Он чувствовал, как внутри него разгорается пламя ярости от несправедливости смерти своих людей. Укротители Церулина просто охотились на них, их свирепые звери разрывали в клочья или сжигали людей, оставляя лишь кости и почерневшую кожу, от которых у Тайму сводило желудок. Другие были разорваны на части водой или руками, чья сила превосходила человеческую. Худшими были жертвы Раздирающего Разум и Громохвоста. Тайму знал, кто убил его отца. Они были почти так же известны на поле боя, как и Рюдзин, их боялись за мастерство и оскорбляли за жестокость к поверженным. Их было легко узнать. Голдак Раздирающего Разум оставлял своих жертв живыми телом, но мертвыми духом. Они дико шипели на невидимых существ и лежащие рядом тела. Они яростно кричали и грызли свои ногти до крови, царапали кожу, пока не сдирали её. Они были сломаны. Тайму ожесточил свое сердце и отправил их к звездам быстрым взмахом своего клинка. Мамору стоял рядом с ним, давая Тайму время погоревать. Пикачу Громохвоста изжарил десятки людей, его молнии были невероятны по силе и размаху. Целые отряды умирали в мгновение. Они казались почти живыми, если не считать окоченевших тел и померкших глаз. Их трупы застывали в странных положениях, что навязала им молния монстра. Он позволил ненависти захлестнуть себя. Они умрут от его клинка или рога Мамору. Он не позволит себе умереть до тех пор, пока не сделает это. Тайму восстанет из могилы, если ему не удастся отомстить за своего отца и позаботиться о защите маленькой Акеми и своей матери от этой участи. Тайму чувствовал себя плохо, когда наконец добрался до западных ворот, которые силы Церулина покинули, дабы пробиться вглубь города. Сотни людей были разбросаны по площади, многие были неузнаваемы из-за убивших их столбов пламени и молний. — Это бойня, — Тайму подавил рвотный позыв, когда вонь обугленных трупов и острый запах железа заполнили его ноздри. Мамору одиноко хмыкнул рядом с ним, столь же напуганный, как и он, — я не вижу здесь славы. В его глазах блестели слезы от едкого дыма, что обжигал его глаза, но он сдержал их. Тайму знал, что если потеряет себя из-за происходящей жестокости, то потеряет себя полностью. Он не мог позволить себе дрогнуть. Пока нет. Не тогда, когда убийцы отца ещё не повержены от его клинка. Но Тайму не мог отрицать страх, отравляющий его волю, пока он переступал через тела. Его ботинки покрылись красным от крови, и он не осмеливался думать о том, почему они хлюпают от шагов. — Нет, — прошептал он, когда добрался до чистого от крови участка земли. Вместо этого там были черные отметины, остатки ужасающих молний Пикачу, и размытая от потоков воды Раздирающего Разум дорога, хотя основная сила последних прошла мимо, разрушая дома позади. Здесь лежали три знакомые фигуры, оставленные либо из уважения, либо по необходимости. Он подозревал последнее. Церулин захотел бы получить их тела как трофей. — Ичиро, — пробормотал он, опускаясь на колени рядом с обмякшим трупом, который казался почти живым. Его глаза были мирно закрыты, и лишь порез и неподвижность груди говорили о его смерти, — хорошая смерть. Он слегка перевернул знаменитого воина и жестом приказал Мамору оттащить его в гущу окружающих их трупов. Тайму ничего не мог сделать для раздавленного ужасающей силой Арбока, который лежал рядом с Ичиро, защищая своего партнера даже перед лицом смерти, или Каппе, но Ичиро можно было спрятать от Церулина. Мамору быстро вернулся, его защитная натура лишь усилилась из-за смерти и опасности, что пропитала их дом, словно миазмы. Райдон печально склонил голову и слегка коснулся неподвижного тела Каппы, которое казалось почти невредимым. — Да обретешь ты покой среди звезд, — пробормотал Тайму, когда Райдон осторожно перевернул массивное тело Каппы, чтобы увидеть, что её убило. Он глубоко вздохнул, когда увидел весь тот урон, что Церулин нанёс самому дорогому спутнику его отца, что был ему ближе, чем любой из родственников, — хорошенько отдохни, Каппа. Составь компанию отцу, пока мы не сможем присоединиться к нему. Мамору тихо вскрикнул, смотря на изуродованное тело своей наставницы – чуть более мягкая нижняя часть живота была открыта, словно её разорвали голыми руками. Казалось, что ее глаза были выжжены какой-то ужасной силой, а все конечности были переломаны. Тайму изо всех сил старался отвести взгляд от жуткого зрелища, от которого ему почти захотелось потерять контроль над своим желудком. Из всех ужасов, что он увидел за эту проклятую ночь, этот был наихудшим. Он не знал большинство погибших гражданских. Те Стражи, что остались в Индиго, не были размещены у западных ворот, а те, кого он узнал бы, затерялись бы в груде мертвых тел. Чувство оцепенения, наконец, охватило его, когда он зажмурил глаза, чтобы позволить себе хотя бы минуту покоя. Каппа была одной из величайших постоянных в его жизни, даже больше, чем его собственная мать. Она вместе с отцом тренировали его с Мамору, всегда была рядом и всегда была непоколебимой скалой среди бурлящего хаоса течения жизни. Она была наставником, почти второй тенью отца. Но для Мамору она была намного большим. Каппа практически вырастила его, когда его только забрали из дикой природы. Она научила его сражаться, защищать, жить. Тайму нежно положил руку на застывшее тело своего брата, предлагая всё то утешение, что мог. Мамору помогал ему много раз, несколько раз спасал ему жизнь. Он отплатит за это любым способом. — Ее будут помнить, — прошептал Тайму. Мамору просто молчал, — мы сохраним ее в наших сердцах, что бы ни случилось. Легенда Каппы никогда не умрет. Мамору медленно кивнул и выпрямился, в его глазах была жажда крови. Он сдерживал себя, чтобы не причинить вреда Тайму или не осквернить тела мертвых своей силой, но Тайму мог видеть бурлящую в нём ярость. Тайму отвернулся от Мамору теперь, когда он знал, что с его другом все будет в порядке. Они не могли медлить, не тогда, когда Индиго был разграблен, а его люди убиты, как звери. Но сначала он должен был найти своего отца. Церулин не мог получить тело Чемпиона Индиго – его отец никогда не станет трофеем, его голова никогда не украсит собой пику у Церулина. Тайму не смог помочь своему отцу отразить безжалостную атаку Церулина, он сможет за него отомстить. Мамору тихо хмыкнул и медленно опустил голову в направлении ворот, его глаза были затуманены печалью, когда Тайму нашел то, что искал. Он сразу же пожалел, что вообще пришел сюда, что вообще отправился выслеживать Стражей Церулина, не думая о судьбе своего отца.\ Ай Хисао, Чемпион Индиго, Проклятие Церулина, был подвергнут участи, на которую ни один человек его положения не имел права. — Отец! — закричал Тайму, шагая вперёд. Его тело было медленным и вялым, пока его разум пытался примириться с образом человека, привязанного к каменной арке западных ворот и лишенного доспехов, лишенного любой скромности. Он был почти невредим, кроме нескольких порезов, которым понадобятся часы на убийство любого человека, особенно столь крепкого. Но унижение отца волновало его меньше всего. Что по настоящему чуть не поставило Ай Тайму на колени, так это то, что он был ещё жив. Но это была фальшивая жизнь. Ни один человек не должен страдать от подобного, это было унижение одинаково постыдное как для жертвы, так и для преступника. Его отец завизжал, услышав его голос, его расфокусированные глаза блуждали вокруг, когда он кричал на невидимых призраков, что преследовали его разрушенный разум. Он даже не видел Тайму, но его присутствие лишь усугубило тот ужас, что испытывал Чемпион Индиго, усилило боль, отчего его отец издал ещё один душераздирающий вопль и всеми силами попытался вырвать свои руки из пут, дабы выдрать себе глаза. — Отец, — пробормотал Тайму и чуть не выронил свой меч, игнорируя весь ужас и кровь, что окружали его, смотря лишь на худшее зрелище в своей жизни. Его тело действовало само, игнорируя его заставший разум. Ему казалось, что он наблюдает за собой со стороны, оторвавшись от своей смертной оболочки. — Мамору, — прошептал его хриплый голос, — подними меня. Я не могу оставить его в таком состоянии. Райдон постучал тупым когтем по своему сердцу в знак собственной боли, прежде чем последовать команде Тайму и поднять девятнадцатилетнего мужчину так высоко, как только мог. Тайму встретил остекленевший, расфокусированный взгляд своего отца, со всей своей решимостью, не позволяя себе разрыдаться от позорной судьбы Чемпиона Индиго. Он вздрогнул и приставил клинок к шее теперь уже молчащего человека, когда оболочка его отца снова утихла из-за ужасных видений, навеянных ему Раздирающим Разум. — Прощай, отец, — попрощался последний Страж Индиго, когда раздавленный человек перед ним открыл невидящие глаза для очередного вопля боли и ужаса, — пусть твое имя вечно живет среди звезд! Его клинок попал точно в цель, и Тайму заставил себя смотреть на то, как остатки света покидали глаза его отца в унисон с кровью, что сочилась из его шеи. Тайму почувствовал, как у него скрутило живот, когда умер его отец, и не смог сдержать своих слёз, когда полностью осознал содеянное его руками. Он стал Убийцей Родичей, ничтожнее любого из убийц, что напали на его город. Любой истинный сын Канто снес бы ему голову за за это, за это убийство, что было единственным милосердием, что он мог оказать. Тайму отвернулся от своего отца, когда Мамору опустил его, слезы застилали глаза. Его клинок потяжелел, и он с отвращением смотрел на окровавленную сталь. Кровь последнего Чемпиона Индиго блестела в огненном свете пылающих врат, как доказательство его отцеубийства. Кровь, что запятнает его руки в этой жизни и следующей. Мамору положил огромную лапу ему на плечо, холодный камень успокаивал так же, как теплейшее из объятий. Глаза Тайму горели печалью и зарождающимся гневом, от ужаснейшей из потерь поднял голову дух скорби. Его рука напряглась, и он поднялся с прямой спиной, праведная ярость горела в его сапфировых глазах, хотя по лицу текли слезы. — Приди, Раздирающий Разум! — он с ревом обратился к умирающему городу своих предков, — я, Ай Тайму, сын Ай Хисао, последнего Чемпиона Индиго, призываю смерть на твою голову! Приди и найди ее, трус! — Приветствую, Страж, — хриплый голос объявил о своем присутствии справа от него. Тайму развернулся с клинком наготове, хотя атаки и не последовало. Мамору зарычал и медленно двинулся вперед, готовый защитить своего товарища от новой угрозы, — боюсь, я не тот, кого ты ищещь, хотя я бы привёл его, будь это в моих силах! — Тогда проваливай! — разъяренный Страж пришел поднял свой клинок на бесстрашного старика, что смотрел на него усталыми глазами. За спиной мужчины появилась тень, столь же высокая и крепкая, как и Мамору, — я призывал не твою смерть! — Боюсь, я не могу этого сделать, юный Страж, — покачал головой старик, поглаживая бороду, — я выполняю неприятный долг, но это всё ещё мой долг. — Тогда сразись со мной! — крикнул Тайму, — я уничтожу каждого узурпатора Церулина, если это откроет мне путь к мести! — Ах, глупость юности, — мужчина склонил голову, — но это уместно в таком случае. Юный Хару заслужил свою судьбу. Я плачу вместе с тобой, Страж. Ай Хисао был моим врагом куда дольше, чем столь юное деревце, как ты, пробыло в этом мире, но он был достойным противником, которого я был бы горд встретить на поле боя. Зрелище того, как легендарное Проклятие Церулина пало так низко, ранило меня сильнее, чем любой из клинков. Тайму с ненавистью в глазах наблюдал, как тень старика показал на свету в виде огромного Мачампа, столь же старого и покрытого шрамами, как и его партнер. Огромный воин склонил свою увенчанную гребнем голову перед ним и Мамору, сохраняя тот же серьёзный вид, что и мужчина. — Прежде чем мы встретимся в битве, я должен поблагодарить тебя, Страж, — печально вздохнул старик, — если бы не запрет, я бы давным-давно сам подарил бы Чемпиону Индиго свой клинок. Я надеялся, что сын Индиго найдет его и совершит то, чего не смог я. Ты оказал своему Чемпиону и мне большую услугу, мальчик. Тайму сильнее обхватил клинок, борясь с желанием наброситься на старика столь же яростно, как Хибики. Он не знал этого человека, но раз он так долго продержался в битвах Индиго и Церулина, то он должен быть по настоящему могущественным, особенно если он сражался и выжил против его отца. — Мне это не доставляет удовольствия, но давай сразимся! — старик взмахнул своим мечом, что покрылся шрамами от многих лет битв, но оставался настолько же смертоносным, как и клинок Тайму, — я желаю тебе мира, дитя. Для него этого было достаточно. Тайму и Мамору атаковали как один, братья по ярости, что их объединила. Его клинок высоко поднялся, когда он двинулся к старику, но древний воин выбрал для него другой путь. — Хан, — вздохнул старик. Мачамп кивнул с сожалением в мудрых глазах и шагнул вперед, встречая последних Стражей в битве. Его движения были быстрыми, точными и грациозными, чего редко достигали столь крупные воины, как Мачамп, — давай сегодня сразимся за честь нашего старого противника, мой старый друг. Тайму почувствовал острую боль в груди перед тем, как мир померк.