Лазурный цветочек

Было у старика-купца Е Байи три сына: Се Ван Коварный, Вэнь Кэсин Красивый и Хань Ин Отважный. Собрался как-то купец ехать за товарами и спрашивает сыновей: - Что вам привезти, сыновья мои разлюбезные? - Привези мне ядов отборных, батюшка, – молвил С Ван. – Буду врагов травить. - А мне привези лук да стрелы покрепче, – молвил Хань Ин. – Буду на зверей лесных охотиться. - А тебе что привезти, сын мой меньшой, разлюбезный? – спросил купец Вэнь Кэсина. – Шелков пёстрых да вин заморских, как обычно? - Нет, батюшка, – отвечал ему Вэнь Кэсин. – На этот раз так просто ты не отделаешься. Привези ты мне лазурный цветок. Тот, люди молвят, волшебный – все тайны мира открыть может. Нахмурился Е Байи, да смолчал. Любил он сына меньшого пуще прочих и баловал его, хоть и напускал на себя частенько суровый вид. - Ладно, – вздохнул он и обнял сыновей. – Привезу я вам всё, что пожелаете, озорники. *** Накупил купец даров старшим сыновьям, да вот печаль – лазурного цветка не нашел нигде. Сколько ни ходил, сколько ни искал – никто про него и ведать не ведал. Закручинился он – негоже было сына меньшого, любимого, без подарка оставлять. Да делать нечего. Пришлось возвращаться. Долго ли, коротко ли, ехал Е Байи по торговому тракту, однако воротиться до темноты так и не успел. Потому решил он заехать на постоялый двор, но не разглядел в сумерках, что не гостиница то была, а замок колдовской, неведомый. Едва поднялся он по ступеням, как раскрылись двери, приглашая внутрь ступить. А как ступил, так закрылись за ним наглухо ворота, и прозвучал чей-то голос: - Назови себя, путник незваный. Кто ты да откуда пришел? Смекнул тут Е Байи, что не туда забрел, да поздно. Потому поклонился он незримому хозяину и молвил: - Не гневайся, милостивый господин, не со злом пришёл я. Ездил я за товарами и подарками для сыновей моих, да заплутал и на замок твой набрёл. Коли пустишь переночевать, благодарен буду. Молвил тогда незримый хозяин: - Оставайся да гостем моим будь. Отдыхай, ешь и пей сколько душа пожелает. - Спасибо тебе, хозяин добрый, – снова поклонился Е Байи. Тут неведомо откуда налетел порыв ветра и задул свечи, а через миг они снова вспыхнули, освещая залу: стояли вокруг столы накрытые с яствами самыми разными и вином душистым. Отужинав, Е Байи понялся наверх в опочивальню и уснул на мягкой перине крепким сном. На следующий день взялся он гулять по замку и саду, его окружавшему. Росли там цветы и деревья красоты невиданной, розы и лилии благоухали, да птицы райские пели. Гулял Е Байи долго, и, утомившись, вздумал передохнуть в беседке дальней. Но лишь зашел туда, как разом про усталость забыл: посередь беседки, на столе, в хрустальной вазе красовался цветок чудесный с лазурными лепестками. Ахнул купец и, приблизившись, стал его разглядывать. Так и есть, вот он, лазурный цветок, про который ему Вэнь Кэсин сказывал. Долго дивился на цветок Е Байи, а потом протянул руку и вынул из вазы. Разом потемнело небо, сгустились тучи. Прогремел гром, и прозвучал совсем рядом голос хозяина, разгневанный и громкий: - Так отплатил ты мне за мое гостеприимство!? Накормил я тебя, напоил и обогрел. А ты в отместку за доброту мою вознамерился украсть цвет мой лазурный!? И с этими словами показался сам хозяин замка, выступив из тени. Ахнул Е Байи, да в ноги ему повалился. Страшен оказался хозяин тот: заросший, будто дикий зверь, во тьме глаза ярко полыхают. Тени причудливо на него ложатся, и чудится купцу, что рога на голове ветвятся, да хвост за спиной змеиный вьется. - Не гневись, хозяин милостивый! – взмолился он, от страха содрогаясь. – Не для себя я цвет твой взять хотел. Сын мой меньшой, любимый, просил меня его привезти. Люблю я детей своих пуще жизни, а всего сильнее – младшенького. Хочешь – возьми мои товары, шелка да пряности, только отпусти живым, не губи жизнь мою! - Сын, говоришь? – протянул хозяин-зверь как-то задумчиво. – Ну, раз так, отпущу тебя. Только лишь с условием, чтобы сын твой взамен тебя явился. Будет он жить в замке моем, горя не зная. Не обижу его. Но коль обманешь меня, тогда сам приду за тобой. Знай, от меня не скрыться. А цветок возьми да отдай сыну: укажет он ему дорогу до моего жилища. Закручинился Е Байи, да делать нечего. Взял цветок, поклонился хозяину да пустился в обратный путь. *** Радостно встретили его сыновья. Се Ван принялся склянки с ядами разглядывать, Хань Ин – тетиву на луке натягивать, крепость его проверяя. Вэнь Кэсину же отец цветок протянул, и тот ярко засиял синим светом, словно обрадовался встрече. Да только печален был сам купец, и не укрылось то от сыновей его. Долго они расспрашивали, и в конце концов рассказал им всё Е Байи. - Что ж, батюшка, – молвил Вэнь Кэсин. – Видно, такова судьба моя. Судя по словам твоим, не обидит меня чудовище. - Да кто ж знает, что у зверя дикого на уме, – хмыкнул Се Ван. – А коли гон у него начнётся, то и… Хань Ин ткнул его локтем в бок да цыкнул, затыкая. *** Собрал на следующий день свои пожитки Вэнь Кэсин, взял цветок и отправился в путь. Долго плутал он, пока не вышел на тропу, ведущую к замку. Тут цвет в его руках засверкал ярко, разгоняя сумерки, и споро дошагал Вэнь Кэсин до своей цели. Поднялся на ступени, постучал в двери: - Отворяй, хозяин милостивый! Взамен батюшки своего я к тебе явился. Распахнулись створки дверей, и прозвучал голос глухой да глубокий: - Добро пожаловать в замок мой. Будь отныне здесь не пленником, а гостем дорогим. Огляделся Вэнь Кэсин, да хозяина не увидел. Припомнил он, что отец ему рассказывал. - Не явишься ли ты предо мной, хозяин добрый? - Вид мой не для глаз твоих. - Клянусь, что не испугаюсь я! Но промолчал хозяин, лишь вздохнул тяжело. *** С того дня потекла жизнь Вэнь Кэсина по-иному. Никогда ни в чем не нуждался он, живя в доме своего отца-батюшки. Но во дворце этом дивном всё было устроено с невиданной роскошью: сады чудесные, блюда изысканные, вина вкуснейшие да перины пуховые. Не скупился хозяин на наряды богатые, серебром да золотом расшитые. Часто получал Вэнь Кэсин украшения дивные, подвески да шпильки затейливые, драгоценные. А взамен просил хозяин немногого: разговора да сердечного участия. Повелось у них, что приходит Вэнь Кэсин в беседку дальнюю и там с хозяином беседует, лица его не видя, а только голос слушая. Сколько ни просил он, ни умолял о встрече, не соглашался тот, боясь, что испугается Вэнь Кэсин вида его дикого. Но не сдавался тот, уговорами да ласками упрашивая, и в конце концов уступили ему. - Коли просишь ты, соглашусь, – вздыхая, сказал хозяин. – Приходи завтра в это же время к беседке, ждать тебя буду. Обрадовался Вэнь Кэсин, ибо давно желал хозяина увидеть. Был он не из трусливых и думал, что не испугает его вид никакого страшилища. Едва стало солнце клониться к закату, как надел он свои лучшие алые одежды и побежал к беседке. Но никого там не было. Растерянный, оглядывался он по сторонам, как вдруг увидел рядом тень тёмную, и шагнул к нему навстречу хозяин замка. Хоть и был готов Вэнь Кэсин, да всё же ахнул от неожиданности, отшатываясь. В тот же миг скрылся хозяин из глаз его, лишь голос прозвучал тоскливо: - Напугал я тебя, гость мой любезный. Впредь не покажусь тебе больше… - Нет, прошу, явись снова, друг мой сердечный! – закричал Вэнь Кэсин, руку к груди прижимая. – Не убоюсь я тебя! В первый миг растерялся я, но теперь готов, обещаю! В конце концов поддался уговорам его хозяин и вышел к нему снова. - Имя мое – Чжоу Цзышу, – сказал он. – Знают меня также как Чжоу Сю, хозяина замка этого и окрестных мест. - Чжоу Сю, – повторил Вэнь Кэсин, очарованный. – Буду звать тебя А-Сю, друг мой сердечный, коли позволишь ты. *** С тех пор каждый день гуляли они по садам да аллеям, и наговориться не могли. Чжоу Сю много знал историй забавных и дивных, а Вэнь Кэсин развлекал его стихами да песнями. Казалось ему, что давно друг друга они знают, целую жизнь, а может, и несколько жизней. Никогда ещё не было ему так спокойно на душе и радостно. Да только спустя время заволновался Вэнь Кэсин об отце и братьях. - Отпусти меня на денёк один, А-Сю, – взмолился он. – Только посмотрю я на них и успокоюсь. Должно быть, тревожатся они обо мне. Опечалился Чжоу Цзышу. - Уйдёшь ты, да не воротишься более. - Жизнью своей клянусь, что возвращусь я! – пылко отозвался Вэнь Кэсин, руку его хватая и прижимая к груди. – Только лишь день, не больше. Завтра до полуночи вернусь я. - До полуночи, – согласился Чжоу Цзышу. – А коли не вернёшься, так знай: будешь ты свободен от уговора нашего, только умру я от тоски, глаз твоих не видя. Вместо ответа Вэнь Кэсин прижал руку его к губам своим, жарко целуя. *** Радостно встретили его отец и братья. Приехал Вэнь Кэсин в повозке золочёной да с дарами богатыми. Одарил родных своих драгоценностями и лакомствами, каких только душа пожелает. Дивились братья, а Се Ван и спросил: - Это чудище твоё тебе подарило? И так просто отпустило тебя? - Не чудище он, а мой любезный друг! – гневно отвечал ему Вэнь Кэсин. – Отпустил, да с уговором, что вернусь до полуночи. А иначе умрет он от тоски по мне. Загрустил Е Байи, что придется опять с сыном разлучаться, а Се Ван улучил минутку да шепнул Хань Ину на ухо: - Как отвлечётся брат, давай стрелки на часах назад переставим, чтобы с нами подольше побыл. - Негоже это, – засомневался Хань Ин. – Брат наш обратно рвётся – коли обманем его, нам потом не сдобровать. - Молодой ты ещё, жизни не знаешь, – махнул рукой Се Ван. – Мы брату нашему услугу окажем великую. Поди, держит его зверь в замке помимо воли. Брат наш не может слова ему поперёк сказать, за отца боится. А как часы переведём, и он в срок обратно не явится, так постылый и окочурится. Подумал-подумал Хань Ин, да и согласился. Дождались они, пока Вэнь Кэсин с отцом разговорится, и тайком перевели стрелки на два часа назад. Сидят они за столом щедро накрытым, пьют вина заморские, а только тяжело у Вэнь Кэсина на сердце, и чудится ему, что зовёт его кто-то жалобно и вздыхает. Нет-нет, да и кинет он взгляд на часы – вот только до полуночи ещё много времени, торопиться некуда, да и соскучился он по отцу с братьями, наговориться бы всласть. Но в конце концов не вытерпело сердце его. Встал Вэнь Кэсин из-за стола, поклонился родным: - Надобно мне возвращаться. - Рано еще, – сказал Се Ван, и Хань Ин ему вторил, соглашаясь. – Успеется. До полуночи еще время есть, куда спешить? - Да, сынок, – кивнул Е Байи. – Побудь с нами. А то скоро ль теперь свидимся? - Прости, отец, – покачал головой Вэнь Кэсин. – Душа моя неспокойна, обратно зовёт. А-Сю добр ко мне, разрешит вас почаще навещать. А сейчас пора мне. Обнял он отца и братьев, сел в повозку, и покатилась она обратно в замок. *** Приехал во дворец Вэнь Кэсин, но А-Сю его, вопреки уговору, не встречает. Да и темно в покоях, не горят свечи, не поют ночные птицы. Сжалось сердце Вэнь Кэсина от тревоги. Выбежал он в сад, друга своего окликая, да не отвечает тот ему, везде тишина мёртвая стоит. Все сильнее он волнуется, аж дыхание перехватывает. Добегает до беседки Кэсин и видит: на полу лежит его А-Сю, бездыханный, а в руках сжимает лазурный цветок. Упал Вэнь Кэсин рядом с ним на колени, руки его холодные целует, голову косматую к сердцу прижимает, а слезы горячие на бледные щёки льются. - Встань, встань, А-Сю, встань, проснись, мой сердечный друг, не нужен мне без тебя замок твой и богатства твои, лишь ты один дорог сердцу моему! Я люблю тебя, как жениха желанного! И целует в губы ледяные. Теплеют те под его дыханием, вздрагивает А-Сю, и Вэнь Кэсин зажмуривается на мгновение от охватившей его радости. А когда открывает глаза, в объятиях его лежит незнакомый юноша красоты неписанной. И молвит голосом его А-Сю: - Ты вернулся ко мне… Я уж думал, не дождусь тебя. Склонился к нему Вэнь Кэсин и вместо ответа припал горячим поцелуем к устам сахарным. После справили они свадьбу пышную, веселую, и зажили душа в душу в замке своем чудесном. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец. Два кувшина вина, и пить до дна!