Будни тренера

      Что бы ни говорили, но быть тренером — это и прекрасно, и ужасно. Во всём можно найти как плюсы, так и минусы — это неоспоримая истина. Хотя, иногда кажется, что в его работе намного больше недостатков, чем каких-то преимуществ. Иваизуми тяжело вздохнул, с некоторой грустью приподнимая голову и глядя в потолок. Он просто не мог понять, как объяснить детям, что мяч ловить нельзя. Даже если очень-очень хочется. Даже если всего на одну небольшую секундочку. Элементарное объяснение, что таковы правила, почему-то не воспринималось чем-то весомым. Откуда-то со стороны резко раздался крик «Осторожнее!», затем было что-то вроде «Ты придурок…» и затем тишина. Мяч, который запрещено ловить, наконец-то отбили, но не на площадку, а в аут. Другими словами, в голову. Ещё точнее: в голову спокойно стоявшему Хаджиме. Тот не ожидал такой подлости от своих учеников, и потому теперь слышал лишь звон в ушах.       Парень свёл брови к переносице, повернулся лицом к своим дьяволятам, высматривая виновника. Ему даже не понадобилось ничего говорить, все дети мигом повернулись в сторону паренька, который неправильно принял мяч. Тот состроил такое лицо, будто бы однотонные стены спортивного зала резко стали очень интересными. И только ради них он приходил на занятия. И вообще, не трогайте его.       Обманчиво мягко улыбнувшись, тренер показал три пальца на руке, произнеся: — Тридцать отжиманий.       Мальчишка всё ещё пытался делать вид, что он ни в чём не виноват, его подставили. Остальные ребята лишь усмехались, радуясь, что гнев тренера обошёл их стороной. — Уже тридцать пять. Всем.       Раздались возмущенные выкрики, но длились они недолго. Все знали, что количество отжиманий имеет свойство расти со временем, поэтому лучше лишний раз промолчать и выполнить наказание, которое казалось несправедливым. Однажды, они всё же возмутились и потребовали объяснений тому, что «косячит один, а получают все». Иваизуми лишь произнёс довольно-таки короткую, но объяснившую всё, речь: «Волейбол — командный вид спорта. Здесь царит «дух коллективизма», следовательно, вы делаете всё вместе. Вместе одерживаете победу или терпите поражение, вместе переживаете за контрольный мяч, вместе играете. Это главное, поэтому не нойте, а будьте командой». Концовка, конечно, казалась достаточно странной и не вписывающейся, но тренер здесь был не для того, чтобы говорить красивые речи.       Тогда дети не совсем поняли, почему так делается, но послушались и стали меньше противостоять наказаниям. И сейчас Иваизуми мог наблюдать, как эти своенравные детишки пыхтят, отжимаясь. Кто-то выполнял их на совесть, кто-то пытался халтурить. Но результат один, они становились командой, а не кучкой мальчишек.       Однажды, когда он сам был игроком в волейбольном клубе старшей Аобаджосай, у них с командой произошел разговор о том, кем они собираются стать, когда окончат обучение. — Ой, ну даже не знаю, — с иронией произнёс тогда Ойкава, хотя все прекрасно понимали, что тот подастся в большой спорт. Слишком много стараний приложил, чтобы резко перестать играть и, в результате, стать каким-нибудь офисным планктоном. — С тобой-то всё понятно, можно даже не спрашивать, — заметил Мацукава, а затем обратился к Хаджиме. — А вот ты? Ты решил уже, кем будешь?       Этот вопрос не поставил юношу в тупик, ведь он сам уже несколько раз об этом задумывался. Однако ответить на с полной уверенностью ему никогда не удавалось. Это был сложный выбор, который повлияет на всю его жизнь. А значит, что и подойти к нему нужно со всей серьёзностью. Пока он обдумывал свой ответ, наступила тишина, которую Тоору решил прервать: — Ива-чан, сколько можно раздумывать? Я понимаю, что ты пытаешься напрячь мозг, которого нет, но…       Фраза была прервана не слабым подзатыльником, который дал Иваизуми. Это уже было отработанное годами движение, которое использовалось на единственном человеке. Со стороны послышались смешки команды. Всё же, не в каждой команде собственного капитана калечат.       Хаджиме встряхнул головой. Всё же, сейчас не время для воспоминаний о прошлом, даже если они счастливые, на тренировке не стоило отвлекаться. Вон, задумался до этого ненадолго, а его уже попытались пришибить мячом. Некоторые ученики уже начинали вставать, а значит, что сейчас игра продолжится. Вдруг, дверь спортзала отворилась и там показалась до ужаса знакомая голова. Как там говорится? «Вспомнишь солнце, вот и лучик»? Вот и появился этот самый «лучик» собственной персоной.       Парень вздохнул, потирая переносицу. Вот за что ему такое наказание? В это время Ойкава, увидев, что он наконец-то нашёл нужный зал, с довольным лицом направился в сторону тренера, обходя поле через аут. Дети с интересом наблюдали за разворачивающимися событиями. Некоторые из них знали Ойкаву, как профессионального волейболиста, поэтому, раскрыв рты, смотрели на него. Тот мило улыбнулся и помахал им рукой. Вторая рука подозрительно была спрятана за спиной, не давая узнать, что там находится. Иваизуми лишь прищурился, сложив руки на груди, и смотрел на то, как его старый друг идёт к нему.       Вдруг, дети начали друг другу показывать на что-то находящееся вне поля зрения тренера, а затем хихикать. У Хаджиме укрепились подозрения, что тут происходит что-то не очень для него хорошее. И предчувствия его не подвели. Дойдя, наконец, до своего друга, Тоору встал на одно колено и достал из-за спины букет. Мать вашу, букет с красными розами. Показав детям рукой, чтобы они играли, не обращая внимания на него, Иваизуми переключил внимание на Ойкаву, который только этого и ждал: — Мой возлюбленный и самый лучший доигровщик, этот букет я дарю, дабы доказать свою большую любовь к тебе!       Букет был чуть ли не насильно вручен ошеломленному от такого заявления тренеру, а только что пришедший парень приподнялся с колена и начал пятиться, зная, что произойдёт дальше. — Ублюдок, у тебя есть ровно три секунды, чтобы убежать. Иначе этот букет окажется у тебя в заднице, — сквозь зубы проговорил Хаджиме, готовясь осуществить свои угрозы и беря букет в руку, как копье, готовое проткнуть врага в любую секунду.       Не дожидаясь того, как слова придут в действие, Тоору сорвался с места и побежал через запасной выход на улицу. Иваизуми не отставал, а когда зал был покинут — букет с ошеломительной точностью полетел в Ойкаву, который даже не думал как-то уклоняться. -Ива-чан, ты жесток! Я специально для тебя подбирал букет с любовью, а ты… — он не успел договорить, как «лучший доигровщик» отвесил сильный подзатыльник. Тот лишь ойкнул, а затем раскрыл руки в объятиях, широко улыбаясь. — Ну же, не будь таким букой. Столько времени не виделись. — Вот скажи мне, каким образом такого идиота как ты взяли в профессиональный спорт, а? — проворчал Иваизуми, наконец, улыбнувшись. Затем он обнял друга, похлопав того по спине. — Да ты посмотри на меня! Как мимо можно пройти-то, м? — Тоору наиграно похлопал глазками. — Пошли уже, принцесса, будешь со мной этих чертят учить. — Эй, вообще-то, в планах такого у мня не было! — возмутился Ойкава. — А теперь есть.