плохой допрос

В комнате была кромешная тьма, но только на столе был маленький светильник, что разгонял темноту в ней. Напротив сидели два парня. Оба смотрели друг другу в глаза, ничего не говоря. Красные глаза прям впивались в серые очи, желая что-либо услышать. В комнате практически все молчало. Молчали они, дыхания даже не было слышно, но слышали оба как тикали часы.  Невский шумно сглотнул, пытаясь отвести взгляд. Не понимал, что надо Михаилу. Секунды переходили в минуты, а минуты медленно переходили к часу. Грёбаный час они друг другу в глаза смотрят. Было напряжённо, даже очень. Миша пододвинулся ближе, смотря в те очи, которые потеряли смысл существования. – Ты разговаривал с Вейно? – Задал вопрос Московский, прерывая тишину, которая за это время так давили на уши. В ответ тишина. – Невский, не слышу ответ на свой вопрос. Москвичу очень не нравилось молчание. Он прикрыл глаза и встал со стула, медленно подходя к ленинградцу сзади. Грубая и тяжёлая рука улеглась на волосы того, медленно поглаживая. Сам же запустил руку в них. – Невский, будь мальчиком хорошим, ответь на мой вопрос. Разговаривал ли ты с Вейно? – Я не собираюсь отвечать на твой вопрос, Московский. – Уязвил Невский, сам же смотрел на стол Московского. Сразу знал. Не выпустят без ответа на вопрос. – "Когда же это все закончится? "– Пронеслось в голове у Саши. Решил проигнорировать все те оры, что доносились из уст Михаила. – Буржуй, я тебя со страны выпру и будешь на территории врага. – Выпирай, мне то что? Сам же являешься буржуем. Михаил Юрьевич глухо прорычал, к себе стул поворачивает и за одежду около плеч держит, к себе притягивает. Трясет, орет невнятные слова, аж слюни вылетают, какая гадость. Саша не слышит, Саша до сих пор не оправился от блокады и была привычка падать в голодный обморок. К этому все и стремилось. Шум в голове, а в висках болезненно пульсирует, заставляя жмурится от боли, пот стекает со лба. Саша сознание потерял. Тело обмякло. Миша это заметил, сильнее тряс Сашу, пытаясь в чувства привести. Александр очнулся, смотря на Мишу своими глазами. Еле как посмотрел на него. Фокусировка не работает. – Буржуй, ты совершенно из ума выжил, что решил такое сказать. Пощечина, Невский глухо вскрикивает. Ещё пощёчина, но с другим эффектом. Чувствует, как что-то по щеке стекает, а после же и по шее. Кровь стекает. Рука Александра легла на место пореза, сам же он болезненно шипит, а Миша гадко улыбается, смотря на это все. – Ответь на мой вопрос или твой дружок Вейно падет, как и его город. – Он изменился, Михаил Юрьевич, прошу меня простить за то, что я разговаривал с врагом страны. Миша грубо схватил его за подбородок, болезненно сжимая. Снова вскрик от Александра. Ему больно, безумно. У Московского с уст слетает хихиканье. Его хватка мертвая, даже если попытать, не сможешь вырваться. – Отпусти меня! – С уст слетает крик, когда чувствует то, что нож находится около сонной артерии, прижимая к ней. У Александра даже не было сил, чтоб вырываться. Весь слабый, дряхлый сидит на чертовом стуле в допросной, не в состоянии вырваться. – Скажи то, что я ожидаю от тебя услышать, Александр, и я тебя отпущу. – С глаз стекают слезы, ему безумно больно и страшно. В груди был страх, сердце безумно часто билось, а в ушах звон. – Я честно больше не буду общаться с врагом страны, честно! Сашу резко поднимают, чтоб тот встал со стула, а после же секунды две и Александр оказался за пределами допросной, только валялся на пыльном полу, не в силах встать.