cerberus

В последнее время Чонвон ведет себя как-то странно. По крайней мере, по отношению к Сону. С одной стороны, вроде ничего необычного: Ян Чонвон как Ян Чонвон. С другой же… Сону начал замечать, что младший стал больше его трогать: если сидят рядом, то всегда плечом к плечу и бедром к бедру, но с недавних пор еще и с рукой на коленке; если пожелать удачи перед выступлением, то не просто похлопать по спине, но еще и пройтись ладонью до поясницы; если отбить пять, то обязательно потом переплести пальцы… И всякое подобное. Чонвон ценит свое личное пространство, да и особой любви к тактильным проявлениям чувств не питает, но Сону сначала отмахивается. Может, он просто соскучился по человеческому теплу? Со всеми бывает. У Джейка, например, такие приступы стабильно раз в месяц случаются, и он виснет на каждом, кто готов уделить ему хотя бы немного внимания. Тем более, такое поведение абсолютно нормально для друзей. Ведь так? С этим вопросом он и идет к Сонхуну, когда понимает, что является единственной жертвой внезапно проснувшейся в Яне любвеобильности, и это уже начинает казаться ему подозрительным. И, честно, лучше бы он и дальше оставался в неведении, потому что совсем не ожидает услышать то, чем ошарашивает его Пак: — Так он же тебя хочет. Конечно, сначала Сону ему не верит. Чонвон же его близкий друг, он не может испытывать к нему подобного. И вообще все знают, что Сону встречается с Сонхуном, и у них все серьезно, и именно младший был тем, кто подтолкнул их к этим отношениям. Сонхун, наверное, просто решил так над ним пошутить. Ха-ха. Придурок. Но прикосновения становятся ощутимее, а взгляды — дольше, и Сону ловит себя на том, что невольно возвращается к словам Пака намного чаще, чем следует. Он постоянно анализирует это и в какой-то момент понимает, что начинает представлять, как покоящаяся на его колене рука ползет выше, пока не… ладно, неважно. Он думает о Чонвоне настолько неприлично много, что однажды просыпается с мокрыми трусами: младший довел его до оргазма во сне. И это финишная — и тут снова только к Сонхуну. — Ты правда думаешь, что Чонвон… — Сону прерывается, пытаясь подобрать правильные слова, — хочет меня? — А что? — Просто, кажется… — Ким зажмуривается и быстро выпаливает все остальное в надежде, что Сонхун не разберет, — ятожеегохочу. К большому удивлению, Пак не расстается с ним и даже не смотрит как на идиота, а просто предлагает решение, от которого у Кима горят уши, но это совсем не значит, что он против, скорее наоборот. Сонхун сам обсуждает это с Чонвоном, потому что Сону невероятно стесняется, да и понятия не имеет, как вообще можно спокойно предложить подобное. «Я тут заметил, что ты пялишься на мою задницу, не хочешь присоединиться к нам с хеном вечером?» Ужас. А как там будет говорить Сонхун уже не входит в зону его ответственности. Какие бы слова Пак не подобрал, переговоры прошли успешно: Ян согласился прийти через полчаса. Им очень повезло, что их юнит успели отснять еще вчера, и поэтому в общаге, кроме них троих, больше никого нет — Сону не знал, как смотрел бы Чонвону в глаза, если бы подходящего момента пришлось ждать еще несколько дней или даже недель. Он не очень понимает, как будет смотреть после всего задуманного, но это уже проблема Сону из будущего. Ровно тридцать минут спустя и не секундой позже дверь открывается. Сону все это время жутко переживал, лежа на коленях у Сонхуна, который непринужденно листал ленту и которого, кажется, совсем не волновало то, что они собираются включить в их сексуальную жизнь их близкого друга. Они ведь это даже нормально не обсудили — Сону молчал, потому что даже мысли об этом вгоняли его в краску, а Сонхун… ну, потому что он Сонхун. — Привет, — здоровается Ян, замирая на входе. Чонвон заводит руки за спину и дергает ногой. Странно, но факт того, что младший тоже волнуется, приносит Сону огромное количество облегчения. Он поднимается, усаживаясь у стены, чтобы освободить место на кровати и чувствует, что Сонхун делает тоже самое, ерзая на одеяле. — Привет, — Ким тянет уголки губ вверх в подобии улыбке — знает, что это скорее похоже на нервную усмешку, и хлопает по месту около бедра, приглашая. Чонвон послушно опускается рядом и подбирает ноги под себя, зеркаля их с Сонхуном позу. Никто ничего не говорит: Пак так и не поднял взгляд от экрана, а Ян прячет свой в ладони и увлеченно рассматривает кутикулу, пока Сону бегает глазами от одного к другому, совершенно не понимая, что делать дальше. — Что мы…? — прочищает горло Сону, решив, что молчание затянулось. — Думаю, Чонвону будет комфортнее, если вы начнете вдвоем, а потом и я подключусь. Немного позже, — Сонхун наконец блокирует телефон, откладывая его на тумбочку, и подает голос. Чонвон вскидывает голову и заторможенно кивает. Он выглядит как потерянный котенок, и Сону готов отменить все запланированное и просто затискать младшего в объятиях, но, когда Пак пересаживается на другую кровать, чтобы не мешать, котенок превращается в самого настоящего хищника. Он наклоняется и, облизнувшись, шепчет: — Можно? Сону едва успевает выдохнуть еле слышное согласие, как Ян накрывает его губы своими. Сначала это ощущается странно: Сону настолько привык к губам Сонхуна и практически выучил их наизусть, что на секунду даже хочется отстраниться, но крепкая хватка на талии не позволяет ему это сделать. Чонвон хорошо целуется (Сону знал это и раньше), но то, как он ведет поцелуй совсем не похоже на то, к чему Сону привык: Сонхун гораздо более сдержанный, всегда аккуратно посасывает губы пару минут, прежде чем войти в рот языком, никогда не напирает и крайне редко использует зубы. Ян же полная ему противоположность: только поборол стеснение и расслабился, как сразу же углубил поцелуй, покусывая и оттягивая. Но это не значит, что Сону не нравится — вполне приятный контраст. Он поддается напору и, накинув руки Чонвону на плечи, притягивает его ближе с такой силой, что валится на кровать и тащит его за собой. Сону этого не планировал — по крайней мере, не так скоро — но младший не отрывается, продолжая вылизывать его рот, теперь уже нависая над ним, и поэтому Ким не расстраивается, что оказался под Яном раньше, чем рассчитывал. Сону распаляется так, что с трудом поспевает за темпом младшего, но старается угодить, подстраиваясь. Теперь Чонвон двигает только губами, руками вцепившись в талию, но этого достаточно для того, чтобы член начал твердеть. Он вскидывает бедра в надежде на то, что младший опустится ниже и подарит ему желанное трение. Но Чонвон, наоборот, отстраняется. Сону скулит, отчаянно хватаясь за него, и пытается притянуть обратно, но Ян лишь смеется, сопротивляясь, и его мышцы приятно перекатываются под пальцами. Не добившись нужного результата, Сону побеждено опускает руки, чтобы самостоятельно скользнуть под белье. Он почти нащупывает край своих хлопковых домашних штанов, но взвизгивает, когда Чонвон перехватывает запястья и тянет их вверх, фиксируя над его головой. — Ну мы же только начали, хен, а ты уже… — он недоговаривает, многозначительно опуская взгляд, и переводит его вправо. — Он всегда такой чувствительный или только со мной? — Всегда, — отвечает быстрее и резче нужного. Сону настолько растворился в умелых движениях Яна, что на мгновение даже забыл, что они не одни. Сонхун, кажется, не оценил игривости Чонвона. Наверняка свел брови к переносице и вздернул нос. Он всегда выглядит ужасно горячо, когда делает так, и Сону не терпится им полюбоваться. Он поворачивает голову в нетерпении посмотреть на своего парня, но успевает уловить лишь силуэт, прежде чем его разворачивают обратно. — Нет, сейчас моя очередь, — вкрадчиво шепчет Ян, заглядывая ему прямо в глаза. — Смотри на меня. Он давит пальцами на щеки и скользит в приоткрывшийся рот. И Сону снова позволяет ему вести и, млея, отвечает на поцелуй. Не робко и не сдержано, не так как несколько лет назад, забравшись под одеяло с макушкой и подсвечивая лица горящим экраном — Сону не хотел упасть в грязь лицом перед Сонхуном и пришел к лучшему другу попрактиковаться. Тогда, тыкаясь в друг друга носами и неловко хихикая, они и подумать не могли, что будут перекатывать языки и слюнявить друг другу подбородки. Ладно, Сону будет говорить только за себя — младший, как оказалось, полон сюрпризов. Он не мог даже и представить, что когда-то Чонвон залезет к нему под футболку не для того, чтобы, дурачась, ущипнуть или пощекотать, а чтобы обласкать податливое тело и изучить его изгибы. Ладони Яна такие маленькие и мягкие, что контрастирует с тем, как сильно он мнет и оттягивает нежную кожу. Руки Сонхуна, крупные и с длинными пальцами, иногда тоже грубые: старший любит вводить ногти поглубже, царапая, но чаще — сводящие с ума своей деликатностью. С Чонвоном знакомые движения ощущаются по-новому: трогает там же, но делает это по-своему. Это отзывается в Сону таким возбуждением, что на секунду даже становится не по себе. Стыд за то, что на глазах своего парня он так сильно наслаждается кем-то другим, колет куда-то под ребра — или это просто Чонвон к ним прикоснулся? В любом случае Сону прекращать не намерен. Чонвон, судя по тому, что стянул худи, — тоже. Он видел голый мужской (не свой) торс сотни раз, а голый торс Яна — даже в десятке ракурсов, но никогда вот так. Никогда снизу вверх и никогда так близко. Щеки печет и приходится побороть соблазн спрятаться в подушку — с ребер стыд перешел на живот. И это снова по-другому: он уже давно перестал смущаться Сонхуна. Сону легко позволяет раздеть и себя: вскидывает бедра и поднимает руки. В комнате всегда тепло — сейчас даже жарко — но он все равно ежится, оставшись без одежды. А, может, все дело в голодном взгляде — Чонвон специально отполз подальше, чтобы полюбоваться, или в том, который Ким совсем не видит, но теперь определенно точно чувствует? Так или иначе, дрожащие бедра приходится свести. Младший, правда, не позволяет ему это сделать: впивается и разводит. И продолжает смотреть. Черные зрачки Яна буквально его сжирают, и мурашки разбегаются по трясущимся рукам. Сону мечтает о том, чтобы он сделал уже хоть что-нибудь, но он все еще буравит его взглядом. — Заканчивай. Ты не в картинной галерее, — хриплый низкий голос Сонхуна — одновременно проклятие и спасение. — Сам разберусь, — кидает Чонвон через плечо. — Нравится, да? — тон старшего сочится язвительностью: очевидно, что показная спесь самого младшего из них выводит его из себя. — Много раз представлял его таким перед собой? Чонвон напряженно дергает щекой, но не отвечает и, кажется, вообще не собирается никак реагировать на эту провокацию, но вопреки своим же словам слушается. Он аккуратно дует на пупок, заставляя Сону немного поморщится, и ведет губами по животу, поднимаясь все выше и выше, пока не опаляет дыханием сосок. Сону, до этого только тяжело дышащий и хныкающий, выпускает громкий стон. Чонвон лижет усердными короткими мазками, иногда втягивая в рот, а второй щипает и выкручивает пальцами. Очень хорошо. Но скоро это «хорошо» перерастает в «невыносимо». Соски становятся слишком чувствительными, и язык младшего уже приносит боль, а не наслаждение, хоть член и продолжает возбужденно поджиматься. Сону пытается оттянуть его за волосы, взвизгивая, но Ян продолжает его мучить. — Вони, п-пожалуйста, — пробует он еще раз, — пожалуйста, хва-ах-тит. Но это не работает, зато работает хлесткое сонхуново: — Чонвон! С громким чмоком младший тут же отстраняется, хоть и закатывает глаза. Ким жалобно скулит: грудь болит даже от легкого ветерка, идущего от кондиционера, и, пока Чонвон копается в ящике прикроватной тумбочки — вероятно, ищет смазку, Сону наконец переводит свое внимание на Пака. И чуть не захлебывается слюнями. Сонхун выглядит ужасно рассерженным, но красные скулы и вздымающаяся грудь выдают его возбуждение — если не замечать очевидного бугорка в штанах, конечно. Он не трогает себя, но по подрагивающим пальцам понятно, что сдерживается. А Сону, вот, не сдерживается и молча протягивает руку, которую старший точно так же молча ловит своей. Странно ли это, что Сону уже успел соскучиться по его теплу? Неудобно, да и мышцы быстро затекают, поэтому он дергает старшего на себя, из-за чего тому приходится встать и подойти вплотную. Обтянутый тканью член оказывается прямо у лица, и, долго не думая, Сону начинает тереться об него щекой. Сонхун зарывается ему в волосы, поощряя, так младший становится смелее и приоткрывает губы, чтобы пройтись ими по еще скрытой одеждой длине, но прерывается на надломленный вскрик. Чонвону, очевидно, нравится его изводить: он вводит палец довольно резко, ни капли не жалея Сону. Смазка неожиданно холодная, и Ким непроизвольно сжимается и, шипя, выталкивает Яна — Сонхун обращается с ним как с принцем и никогда не лезет в него, не разогрев смазку предварительно. — Аккуратней, Вон-а, — направляет Пак, продолжая гладить Кима по голове, успокаивая. — Сону нравится понежнее. Чонвон воспринимает это в своей излюбленной манере: по-своему, и поэтому входит в него еще раз — теперь уже языком. Ян поразительно умело им обращается, растягивая узкие стенки так, что какое-то время Сону может лишь прерывисто дышать и подставляться под ладони Сонхуна, которые уже ласкают его щеки. — Ты как? — заботливо шепчет Пак. Это невероятно мило, что Сонхун о нем печется, когда у самого стоит так, что здравые мысли уже не должны формулироваться, но Сону хватает только на то, чтобы слабо кивнуть и снова зажмуриться: Чонвон определенно точно знает, что делает. Немного привыкнув к щекочущим ощущениям в животе, Сону решает вернуться к мысли о члене Сонхуна во рту. Он зарывается в него носом, чувствуя запах семени даже через ткань, и быстро лижет на пробу. Мышцы старшего дергаются, и младший закусывает губу в нетерпении вырвать из Сонхуна еще больше отрывистых вздохов. Он припускает штаны старшего и сразу же обхватывает головку, а бедрами толкается навстречу Чонвону. Приятная тяжесть и привычный вкус на языке кружат голову — это так правильно, что взять больше — практически необходимость. Сону себе не отказывает и, расслабляясь, опускается ниже. Внутри все сжимается: ему так нравится быть заполненным с обеих сторон, что пальцы на ногах поджимаются. Сонхун реагирует абсолютно превосходно: откидывает голову в протяжном стоне и впивается ногтями в позвонки, и это в совокупности с довольным мычанием уже буквально посасывающего его дырочку Чонвона распаляет Сону до невозможности. Хочется сделать эти сладкие звуки громче, но выбранная поза оказывается не самой удачной: приходится напрягать шею при том, что взять много все равно не получается. Он поддается младшему, отчаянно стараясь не соскользнуть губами с члена, но Чонвон тянет его на себя, усиливая хватку. Сону, недовольный внезапной потерей, протестующе скулит, и чуть ли не плачет, когда Ян лишает его еще и себя. Он дуется и хныкает, пытаясь подтянуться обратно к Сонхуну, но его не пускают. — Вообще не умеешь терпеть, да? Насмешка опаляет мошонку, и Ким непроизвольно дергает тазом, что заставляет Чонвона рассмеяться и отстраниться — его лидерские замашки не отпускают его даже в постели. Несмотря на то, что Сону секс с Яном даже снился, он особо не думал о том, какую роль предпочитает младший. И, боже, у него серьезная проблема. Сонхун обычно скорее направляет, чем руководит, но ненавидит терять контроль, редко позволяя Сону брать все в свои руки. Они же просто его разорвут. Но Ким соврет, если скажет, что это все его дико не будоражит. — Хен совсем тебя не воспитывает, — цокает Ян, увлекшись внутренней стороной его бедер. — Прекращай, — Сонхун кидает это довольно беззлобно, скорее из принципа — кажется, окончательно вовлекся в процесс. — Да ладно тебе, хен. Ему же нравится, — продолжает Чонвон, тоже уловив заинтересованность Пака. — Смотри, как течет. Ему даже член не нужен, он сможет кончить просто от моих пальцев. Правда, крошка? Он давит Сону на головку, произнося эти пошлости. И это вызывает целый спектр противоречивых эмоций: каждый участок тела горит, но Сону может лишь комкать под собой сбившееся одеяло и разводить ноги еще шире. — Или все-таки хочешь член? — Ким жалобно пищит в ответ, подставляясь под прикосновения, и Чонвон, заметив это, специально убирает руки. — Да? Ну так, давай же, попроси. — Д-да, — он сглатывает вязкую слюну и пробует еще раз, чтобы вернуть желаемое трение наверняка. — П-пожалуйста, Вони. — Ах, и не стыдно тебе так бессовестно умолять о том, чтобы тебя трахнули прямо на глазах у своего парня, Сону-хен? Сону встречается взглядом с подошедшим к ним Сонхуном, и понимает, что нет — ему совсем не стыдно. По тому, как зрачки застилают радужку почти полностью, а челюсть крепко сжата, и по тому, как он лениво поглаживает себя, становится предельно ясно, что старший наслаждается происходящим едва ли не больше него самого. Сонхуну нравится видеть его таким, и это осознание оседает где-то в груди и, видимо, отражается на лице, судя по тому, что говорит Ян: — Ладно, я не могу отказать такому милашке. Сону ожидал, что Чонвон войдет резко, быстро и сразу до упора, но он, кажется, серьезно отнесся к словам Сонхуна и поумерил пыл. По крайней мере, так Ким думает первые несколько секунд, пока не понимает, что на самом деле младший себе не изменяет: он снова дразнит его, медленно вводя сантиметр за сантиметром, чтобы одновременно растянуть и оттянуть удовольствие. С каждым новым толчком Ким раскрывает рот все шире и шире, его беззвучные стоны почти превращаются в обычные, но Сонхун возвращается к тому, на чем они остановились. Правда, теперь старший контролирует весь процесс самостоятельно, от Сону требуется только быть послушным и не стискивать челюсть. А быть послушным у него получается превосходно. Он только рад просто лежать и покорно позволять трахать себя так, как его партнерам захочется. Интересно, осознают ли они, что могут делать с Сону все что угодно? Ощущать в себе Чонвона немного необычно, хоть и безусловно приятно — до этого в Сону был только член Сонхуна, не считая, конечно, парочки вибраторов и собственных пальцев. Он не замечает сильной разницы в размерах, хоть и жжет сильнее обычного, но его мышцы слишком напряжены, поэтому сделать какие-либо объективные выводы не получится. Да и зачем забивать этим голову? Особенно когда Ян немного меняет угол и попадает прямо по простате. Сону подбрасывает так, что член проскальзывает в глотку, и Ким от неожиданности давится, закашливаясь. Сонхун тут же выходит из него, и Сону всхлипывает — то ли от того, что Чонвон снова задел простату, то ли от потери. Горло саднит, а скулы сводит, но это совсем не значит, что нужно останавливаться. — Все нормально? Пак выглядит таким обеспокоенным, что Сону хочется зацеловать его до потери сознания, и он не противится этому желанию, хватая старшего за футболку так, чтобы тот догадался опуститься на колени. Когда их лица оказываются на одном уровне, Ким наконец может осуществить задуманное. Во рту Сону так много слюней, перемешанных со спермой, что поцелуй выходит ужасно мокрым — он не стесняется делиться со своим парнем, а тот с радостью размазывает жидкости по их губам. Чонвон продолжает вбиваться в нужную точку, отчего Сону не может не сжимать колечко мышц, как бы играясь, но на самом же деле делает это неосознанно, теряясь в сладкой неге, которую дарят ему Пак с Яном. Движения младшего становятся все более хаотичными — еще чуть-чуть и его накроет оргазм. Он сбивается с темпа и царапает тазобедренные косточки Сону, а второй рукой накрывает его член, подводя к разрядке и его. — Вон-а! А-ах! — вскрикивает Сону от прикосновения. Чонвону хватает нескольких рваных толчков, а Сону и того меньше, чтобы кончить с глубоким стоном. Сонхун лижет его губы и оглаживает талию, пока он дрожит, отходя от оргазма. Ян выходит из него, что заставляет Сону болезненно скривиться, и, к удивлению Кима, снова разводит его задницу. — Хен, ты же еще не кончил, так? Сонхун поднимается и, словно завороженный, подходит к ухмыляющемуся от уха до уха младшему. — Он слишком чувствительный сейчас, — говорит Пак, но ни на секунду не отводит взгляд от разбухшей дырочки. Это правда. Тело саднит, мышцы затекли, а голова такая тяжелая, что не получается ее даже приподнять. Но Сонхун так хорошо о нем заботился, что Сону хочет отблагодарить своего парня, несмотря на весь тот жуткий дискомфорт, который это ему наверняка доставит. — Ты можешь, хен, — шепчет Сону, не в состоянии поднять голос хотя бы на толику выше. — Уверен? — вторит ему Пак таким же шепотом, уже пристраиваясь у входа. Короткий кивок, и податливые стенки легко принимают еще один член. И это до звезд перед глазами — сначала немного неприятно, но знакомое чувство заполненности почти сразу же наполняет Сону новой волной удовольствия. Он вряд ли сможет кончить еще раз, да и Пак не продержится столько, чтобы помочь ему с этим, но картина перед глазами вводит его в состояние легкого опьянения — только сейчас он заметил, что Чонвон так и не отошел, продолжая раскрывать его для Сонхуна. К тому моменту, когда сперма пачкает его ягодицы (Сонхун, в отличие от Чонвона, так и не надел презерватив), Сону, уже разомлевший и растраханный, едва соображает, но голос Яна немного возвращает его в сознание. — Я первый в душ, — говорит Чонвон так непринужденно, будто они только что втроем не сексом занимались, а приседали и в планке стояли, но потом, понижая голос, добавляет. — Повторим как-нибудь? — Ни за что. Чонвон смеется над ответом Сонхуна и, подмигнув Сону, уходит из комнаты. А Сону думает, что на самом деле сможет уговорить Сонхуна попробовать еще раз — нужно только хорошенько постараться.