Чем рабом быть у страхов своих

Торальд вспоминает, как увидел совсем иную Посси, когда преследователи оставили отряд викингов, и беглецы добрались до ее родных земель. Пройдя пустующую деревню, где жила сама Посси с отцом, они направились к его родному брату. Только войдя в ворота дядиной деревни, Посси словно сбросила тяжёлую ношу с плеч, и даже лицо ее стало другим — спокойным, уверенным и даже величественным. — Это мои спасители, — сказала она встретившим ее старейшинам во главе с дядей, — принимайте их, как дорогих гостей, пока они не захотят уйти. И пусть у них будет все, что им нужно. *** Эти недели, проведенные в деревне Посси, Торальд помнит как мирное и веселое время. Днём — работа на берегу, где викинги общими силами укрепляли и оснащали самую большую лодку, что нашлась у селян, чтобы отплыть в ней к родным берегам. Вечером — сытная еда за общим столом, веселые шутки, большой костер во дворе, где Посси пляшет вместе с другими девушками до упаду, и блики пламени делают ее волосы медными… В один вечер во время пляски Посси затянула веселую песенку, кружась вокруг пламени: Смотри-смотри, смотри-смотри — Вереск зеленеет, Смотри-смотри, смотри-смотри — Лента в волосах! Смотри-смотри, смотри-смотри — Любить он не умеет, Смотри-смотри, смотри-смотри — Но так прижмёт, что ах! И она смеётся — словно море перекатывает гальку. Запыхавшись, Посси останавливается возле Торальда, который, прикрыв глаза, наблюдает за ней поверх языков огня. Она продевает в его петличку яркую красную ленточку. — Что это значит? — приподнимается он. — Значит, что я тебя выбрала. — А это что значит? — Не знаю, Торальд, — она заглядывает прямо в душу, пожимает плечами и отходит. Торальду досадно от того, что в Посси появилась какая-то странная грусть и загадочность, и в то же время его это влечет… Позже вечером, двинувшись вслед за Посси, он слышит ее разговор с другой девушкой. — Ну и Посси! Я видела, кому ты дала ленту! Ох и странные у него глаза! Кажется, что в темноте горят, как у кота… Злющие, холодные, как лёд, а смотрят — и все внутри загорается. Посси смеётся, не отвечая. — Но я-то знаю, что ты в нем разглядела, — подружка толкает Посси и хихикает, — я сама вчера видала его на берегу, на лодке… Ну и живот — на нем можно гвозди прямить! А руки? Кажется, как обнимет, так и раздавит, ух! — Сердце у него намного твёрже, чем мускулы, — наконец подаёт голос Посси, и в нем звучит печаль. *** «Я и сам когда-то так думал», — с горечью размышляет Торальд, словно слыша издалека ее голос.