В доме моем

Сначала из ванной донеслись приглушенные закрытой дверью ругательства. Потом там что-то с грохотом упало. Следом оттуда вылетел Женя, как был в джинсах и кофте. Юра, мирно разбиравший в коридоре вещи, еле успел отшатнуться, когда пролетевший мимо него вихрь скрылся в спальне. Кофр с новой гитарой пришлось отставить в сторону и отправиться прояснять обстановку. −Ну и кто тебя там укусил? – поинтересовался Юра, стоя на пороге и пристально изучая композицию. Композиция состояла из кровати, застелить которую перед отъездом на акустику уже не хватило времени, и угнездившегося под одеялом прямо в одежде Жени. −Кран меня укусил. – мрачно сообщил Женя, натягивая одеяло повыше. – Воды горячей нет. −Беда-а… − задумчиво протянул Юра. О горячем душе Женя мечтал вслух всю дорогу с причала. Акустика на кораблике – это, конечно, прикольно. Но как-то не очень тепло, а Ларс делиться своим секретным капитанским чаем ни с кем не пожелал. −Ладно, отогревайся. – сказал Юра свернувшемуся на кровати кокону. – Пойду хоть чайник поставлю. −Иди-иди. – донеслось из-под одеяла. Зажигая по пути свет, Юра дошел до кухни, щелкнул кнопкой чайника, бегло проинспектировал холодильник. Из съедобного в нем имелись остатки торта и батон колбасы. На непридирчивый Юрин взгляд, одно с другим неплохо сочеталось. Если сначала кусочек тортика, а потом пару бутербродов с колбасой под горячий сладкий чай. В ванной кран с горячей водой и правда не подавал признаков жизни. А в раковине сиротливо валялся флакон средства для укладки, в сердцах сшибленный Женей с полки. Юра вернул косметику на место и, поджидая чайник, отправился убирать подарок. Новенькая гитара насыщенного малахитового цвета с желтой фирменной креветкой была изумительно хороша. Даже просто в руках держать приятно, не то что играть. Женя на вошедшего в спальню вместе с кофром Юру глянул искоса и бесконечно подозрительно. −Стен скоро видно не будет. – пробормотал он больше в подушку, чем в пространство. −Зато красиво. – невозмутимо отозвался Юра. По пути пришлось обогнуть еще один подарок – уже от группы. Телескоп гордо стоял у окна, вперив окуляр куда-то в сторону соседнего дома, сиял, как новенький пятак, и был совершенно непригоден к московской среде. Высматривать в него звезды лучше всего было за городом, вдали от огней большого города. −Отогрелся, страдалец? – спросил Юра, стаскивая с себя рубашку и выискивая глазами домашнюю футболку. Женя фыркнул, как обиженный кот, и ничего не ответил. Из-под одеяла торчала только копна распушившихся кудрей. Юра улыбнулся своей хулиганской мысли, скинул джинсы с носками и опустился на кровать, пытаясь подлезть под край одеяла. Пробиться сквозь оборону отморозившего нос золотого дракона было непросто, но все-таки удалось. Женя, компактно свернувшийся под одеялом, сверкнул глазами и вопросительно вскинул бровь. −Так ты никогда не согреешься. – улыбнулся Юра, на ощупь шаря ладонью. Сначала под пальцы попалась молния кармана на бедре. Потом Женина леденющая рука. Только с третьей попытки удалось нашарить пряжку ремня. Расстегивать ее одной рукой было трудно. Женя, состроивший совершенно невозможную гримасу, невозмутимо помог. Болт и молния поддались уже проще. А вот дальше случился тупик. −Снимай их уже. – фыркнул Юра, осознав, что просто так стащить узкие джинсы с лежащего на боку Жени не получится. Женино лицо стало еще более сложным. −Н-да… Так буднично ты меня еще не раздевал. – сообщил он, но послушно завозился, выпутываясь из штанов и одновременно придерживая подбородком ускользающий край одеяла. Джинсы с тихим стуком ремня упали на пол, и Юра потянул одеяло вверх, укрывая и себя, и Женю с головой. В наступившей плотной и душной темноте кое-как удалось нашарить край Жениного свитшота. Потянуть его вверх, заставляя снять и пытаясь одновременно не придавить волосы. Следом за свитшотом настал черед футболки и надетой под нее майки. −Надевал бы уже сразу куртку. – прошептал Юра в шумно дышащую и копошащуюся темноту. −Так не зима же. – отозвалась ему темнота и откинула одеяло. На кухне шумно клацнул закипевший и выключившийся чайник. −Ужинать будем? – деловито спросил Юра. – В меню остатки былой роскоши и колбаса. Женя сморщил нос и плотнее укутался в одеяло. −Ясно, будем греться. Иди уже сюда. −Как я могу идти, если мы лежим рядом? – сварливо пробормотал Женя, но послушно перекатился Юре под бок, разворачиваясь к нему спиной. Юра перекинул руку через тонкую талию. Положил раскрытую ладонь на равномерно вздымающуюся грудь, чувствуя ровное сильное биение сердца. Рассыпавшиеся по подушке волосы, в которые он зарылся лицом, пахли улицей и совсем немного средством для укладки. −Ты сегодня на себя в юности был очень похож. – тихо сказал Юра в эти упрямые кудри. – Как будто мы опять в самом первом туре. −Ох уж мне этот тур. – Юре отчетливо вообразилось, как Женя морщится наполовину смущенно, наполовину смешливо. – Вроде и вспоминать неловко. А вроде… −Что тут неловкого? Мы притирались друг к другу. Как коллектив и как… −Юр. – Женина рука легла поверх Юриной ладони и крепко сжала. – Скажи честно. Я тебе тогда казался смешным? −Нет. – уверенно отозвался Юра, сжимая потеплевшие пальцы в ответ. – Ты никогда не казался мне смешным. Очень молодым – да. Очень красивым – сто раз да. Но смешным – никогда. −Даже в занавеске? – в Женином голосе отчетливо послышалась усмешка. −Особенно в занавеске. – заверил Юра. Женя замолчал, так и не выпустив Юрину руку. Юра, мысленно плюнув на так и горевший верхний свет, закрыл глаза, вслушиваясь в уютную тишину квартиры. −Кстати, о занавесках. – снова заговорил Женя. – Помню саундчек в «Лужниках». Я пел «Остров драконов», а смотрел на тебя с гитарой. И ты так самозабвенно на ней играл, что я смотрел и думал – вот бы ты так же касался меня, как ее тогда. −Ты поэтому меня к гитарам ревнуешь? – спросил Юра, приподнимаясь на локте и касаясь губами Жениного порозовевшего уха. Женя дернул плечом, смолчав. Юра прихватил губами раковину и, освободив руку из Жениных пальцев, убрал в сторону его волосы. −Уж поверь, Жень, ни одна гитара на свете не сравнится с тобой. – прошептал Юра, накрыв ладонью Женину щеку, и коснулся поцелуем за ухом. Женя скосил глаза, улыбнулся уголком рта, и Юра, дотянувшись, наконец, до выключателя, договорил: −Они торты печь не умеют. Женя, в другое время разразившийся бы бурным возмущением, только усмехнулся и плотнее прижался к Юре, подгребая под себя край одеяла и укутывая в кокон уже их двоих. Новенькая зеленая гитара осталась мерзнуть в одиночестве.