Заколка

Юэ Цинцъюань — вечно доброжелательный, непоколебимый глава школы, ожидаемо сильнейший в своём поколении. Не персонаж, а стереотипный образ, чьи углубляющие подробности прошлого так и остались у Самолёта в черновиках. Но Юэ Цинъюаня здесь нет. В этом мире, непонятно как выросшем из его романа, в этом большом, незнакомом, будто бы дышащем, словно живое существо, мире есть только Юэ Ци. И Юэ Ци — сирота с улиц. Злой, излишне целеустремлённый ("зачем ты такой?" — Думает Шан Цинхуа, — "Ты уже выбран, ты уже будущий глава") ребёнок, которого, конечно же, задирают другие ученики. Ученики, что богаче, ученики, что благородней, ученики, что проигрывают этому оборванцу, появившемуся словно из ниоткуда, потому что это их судьба. Это его судьба. Юэ Ци сидит, поджав ноги, этот угрюмый птенец, в будущем воспаривший к самым небесам, и Шан Цинхуа знает, что у него за беды, и что за беды были до того, потому что учёба в Аньдине не учит ничему, кроме терпения и исполнительности, но позволяет слушать, позволяет замечать, если ты готов этим воспользоваться. Юэ Ци подрали одежду и спрятали украшения, выданные ему наставником для встречи. Старый глава (Шан Цинхуа всё ещё зовёт его предыдущим главой, главой до Юэ Цинъюаня) видит в нём потенциал, может, не настолько ясно, как это видит, знает Шан Цинхуа, но достаточно, чтобы дать тому шанс. И через время этот мальчишка, ещё не научивший улыбаться, когда надо, что-нибудь бы придумал. Но Шан Цинхуа его жалко. И человек, который в будущем будет звать его "шисюн", но сейчас почти взрослый, почти знающий, протягивает ему потерянную заколку. Юэ Ци смотрит хмуро, почти зло на этого ученика с Аньдин, но всё-таки находит в себе силы сказать спасибо. Настоящее, искреннее спасибо. Шан Цинхуа даже позволяет себе потрепать его по голове между перерывами своего нервного смеха. И прийти к нему ещё раз и ещё. Чтобы рассказать, объяснить, помочь. Просто поддержать мальчишку, который совершенно ни в чём тут не разбирается. Потом проходит время. Течёт словно река, и происходит много вещей. Мальчик по имени Юэ Ци пропадает в пещерах Линси, и на его место приходит тот, кого Шан Цинхуа писал когда-то, этот образ главы. Они оба становятся повелителями пиков. Между ними определённые отношения, как между людьми, которые знают, что они тут единственные ответственные, работающие люди, и в этом есть своё особое удовольствие. Но иногда Шан Цинхуа почти больно. Когда он вылезает из-под завалов всевозможных списков, отчётов и прочего-прочего-прочего (иногда ему даже попадаются эссе его учеников, для разнообразия), когда замечает, как научился когда-то уже в этом мире, что всё по-другому. Что глава школы, что Юэ Цинъюань — это что-то ещё. Что-то, что отчасти мертво ради того, чтобы стать этой неодушевлённой прекрасной статуей, этим образом, который Шан Цинхуа когда-то написал. И ему жаль. Однажды они разговаривают о мальчишке с пика Цинцзин, о главном герое романа, но пока что только талантливом ученике. Шан Цинхуа так и называет его, в чём-то своего сына, ещё в той, далёкой жизни. — У шиди зоркий глаз на юные дарования. — И дальше несколько необычно: — Мой наставник отмечал это в своё время. — Предыдущий глава? — Разве не поэтому шиди помогал этому шисюну в период ученичества? — Что? Нет-нет. — На самом деле, отчасти это правда. Шан Цинхуа нервно улыбается и размахивает руками. Но с главой школы он обычно больше спокоен, чем со всеми остальными его братьями и сёстрами по секте, поэтому позволяет себе ответить, и это почти признание для самого себя: — Просто один очаровательный мальчишка выглядел очень уж печально. На самом деле, я удивлён, как сильно этот мальчик привязан к Шэнь-шисюну. — Очаровательный? На мгновение, очень короткое мгновение, Юэ Ци проглядывает в другом лице. У него, как и тогда, хмурый, почти злой, совершенно удивлённый взгляд, без намёка на улыбку, но это пропадает, тонет, как в омуте. — Юноши нередко склонны испытывать симпатию к тем, кто к ним доброжелателен. Они всё ещё говорят о Ло Бинхэ, но Шан Цинхуа чувствует себя несколько странно. Время уносит многое, пока ты пытаешься пережить это расставание, но иногда это даже хорошо. По крайней мере, Шан Цинхуа точно бы не пережил, если бы в ученичество будущий глава школы попытался закрутить с ним роман.