Отдай мне свою душу

Вот-вот прольется кровь, предвещающая очередной год правления вампиров на этих землях. Ежегодный бал вампиров уже начинал свое действо в стенах дворца Кровавого лорда, вот уже несколько веков удерживающего за собой бразды правления. Здесь собирались вампиры со всей страны, привилегированный класс приближенных по ежегодной традиции находился в небольшой зале, куда обычно приводили специально избранную «добычу». Первая человеческая жертва на балу кровавой луны всегда доставалась Лорду. Именно в эту ночь весь вампирский род предавался всевозможным грехам, воодушевленный жертвенной кровью. Когда в зал ввели высокого юношу с отливающими серебром волосами, вельможи почтительно-насмешливо склонили головы, рассматривая белоснежные одежды смертника, которые вот-вот окрасятся кровью, а к сводчатому потолку вознесется предсмертный крик агонии. Стражники грубо подталкивают юношу со связанными за спиной руками вперёд. Дальше он сам должен пройти по алому бархату ковра к трону на возвышении из трёх ступеней, где восседал Виктор Гранц, великий Кровавый лорд, окружённый личными слугами и парой придворных вампирш, с неприкрытым вожделением смотрящих на него и кокетливо оправлявших вульгарные вырезы платьев, которые едва ли прикрывали их бледные тела. Присутствующие удивлённо охнули, когда человек каким-то образом вытянул руки из пут и молниеносно выхватил меч из ножен одного из охранников Кровавого лорда, гордо вскидывая голову. В толпе убийц разносится галдеж, охрана уже схватилась за оружие, но Гранц хочет устроить им столь редкое, но желанное шоу, останавливая слуг одним жестом. Он едва обращает внимание на этого наглеца, чьи волосы все ещё оставались собранными в хвост, только редкие пряди спадали к лицу, аккуратно обрамляя его серебром. В глазах человека горело чистой воды презрение, а его палач только усмехался, обнажая клыки. — Чего ты пытаешься этим добиться, ничтожество? — хладнокровно спрашивает он со своего трона, облокотившись на правую сторону и скучающе взбалтывая густую кровь в золотом кубке. Он точно знал, что сейчас вся чужая храбрость рассыпется в осколки перед его аурой беспрекословного могущества, и до ушей донесутся мольбы о пощаде. Больше внимания привлекала жидкость в бокале. — Сразись со мной! — услышав это, Виктор замер, едва собравшись сделать глоток крови и перевел взгляд на сумасшедшего, что стоял перед ним, все также крепко сжимая рукоять меча. В его позе сквозила решительность стоять до конца, даже если сейчас голова слетит с плеч, а сам он станет очередным пунктом в нескончаемом списке жертв вампирского графа. — Сумасшедший! — выкрикнул кто-то из присутствующих, вампиры один за другим начали выражать свое негодование. — Заткни пасть! — Устрой нам шоу! — Склони голову, слизняк! Раздавалось из разных концов зала, эхо рикошетом отлетало от высоких стен, создавая какофонию. Граф недовольно нахмурился и гомон стих. Он продолжал задумчиво смотреть на безумца. Тот оказался при более тщательном осмотре вполне симпатичным юношей, с длинными платиновыми волосами и сверкающими глазами, во взгляде которых казалось абсолютно отсутствовал страх. — Ты жалок, человек, — наконец сухо ответил Виктор, все же делая глоток. Вязкая кровь приносила ему чистой воды блаженство, он слизнул оставшиеся на губах капли кончиком языка и встал с места. Мантия соскользнула с плеч, бесполезной парчовой тряпкой оставаясь лежать на его троне, пока вампир сделал несколько неторопливых шагов по невысоким ступенькам. Вампирши заулюлюкали, предвкушая грядущее представление. Он медленно приближался к своей жертве, пытаясь учуять запах его страха, — Но раз ты так хочешь, я не прочь поразвлечься. Жаль будет портить твое милое личико. С этими словами он подозвал одного из стражей, забирая его меч и слегка прокрутил оружие в воздухе, проверяя баланс клинка. Окружающая их толпа сделала несколько шагов назад, образуя неровный овал своеобразной арены. Человек расправил плечи, опустив ненадолго руку с зажатой в нем мечом, что не скрылось от алых глаз Лорда. — Уже сдаешься? — насмешливо протянул он, небрежно кидая золотой венец кому-то из личной прислуги. Его оппонент предпочел сохранить молчание, потратив драгоценное время оставшейся ему жизни на то, чтобы затянуть ленту на волосах потуже. В серых глазах злость смешалась с ледяным спокойствием, он бесстрашно смотрел в глаза вампира. — Похвально. Надеюсь, ты сможешь продержаться хотя бы пару минут, человек, — Виктор тряхнул головой, подданные довольно загалдели, поддерживая своего господина, — Я хочу знать твое имя. — Фредерик Крейбург, — ответил юноша и сделал резкий выпад, явно не желая тратить время на пустую болтовню. Виктор играючи отразил удар, сталь мечей скрежетнула друг о друга. Он чувствовал силу, вложенную в этот порыв, это было ни с чем несравнимое желание жить. Именно поэтому ему так нравилось заставлять смертные сердца останавливать свой ход, а из-за силы, накопленной за долгие века жизни люди не представляли для него особого интереса или угрозы. Поэтому под всеобщий ажиотаж он расслабленно отражал чужие выпады, давая почувствовать свое кратковременное преимущество. Кровавый лорд анализировал смертника, так рьяно борющегося за свою жизнь, словно завершение их боя не было абсолютно очевидным. Надеясь на то, что противник быстро выдохнется, Виктор грациозно уходил от атак, изредка делая ответные выпады. Лезвие его клинка прошлось остриём по чужой скуле, в то же мгновение из раны начала сочиться гранатово-красная кровь, заставляя глаза изголодавшихся убийц разгореться от желания увидеть кульминацию этого действа. Казалось, что человек, сражающийся с их господином вел его в смертельном танце, вкладывая в каждое движение отчаянное желание вновь обрести свободу. В этом танце стали и борьбы за жизнь казалось было больше эмоций, чем когда-либо произносили люди, вознося молитвы об избавлении от кровопийц, движения казались идеальными и выверенными. Фредерик дёрнул головой в сторону, успев стереть кровь и едва не пропустив резкий замах меча Лорда. В последнюю секунду, чуть не ставшую решающей, он успел отразить клинок, увеличивая дистанцию между ними. Вампиры внимательно следили за каждым их перемещением, где-то на фоне тревожно заливалась призрачная скрипка в сопровождении фортепианных нот. Они невольно двигались в такт мелодии, а может все было наоборот, и музыка перестраивалась под ритм их перекидывания ударами. Виктор все ещё удерживал на лице усмешку победителя, в своих мыслях давно осушив противника до последней капли крови. Но каково же было его удивление, когда юноша, вальсирующий с ним на языке клинков в пределах живой арены на некотором расстоянии, внезапно сократил расстояние. Воздух накалился, толпа требовала зрелища и Гранц хотел удовлетворить это животное желание, выражаемое гомоном его подданных. Лицо Фредерика оказалось настолько близко к его, что невольно Лорд замер, их взгляды встретились. Казалось, что в воздухе заискрило также сильно, как от удара лезвий друг о друга. Это и стало его ошибкой. На лице Крейбурга появилась секундная усмешка и он, крепко сжав рукоять, одним ударом выбил оружие из руки противника. Кто-то в толпе взвизгнул, когда меч со звоном проскользил по полу. Виктор решил прибегнуть к своей силе, не разрывая зрительный контакт, но попытка проникнуть в чужие мысли оказалось бесполезной. Усмешка на чужих губах стала заметнее и тогда Фредерик сделал еще один выпад, подсекая Лорда под коленями. Тот, не выдержал резкого смещения центра тяжести и грохнулся на пол, локтем ударяясь о выпавший из его руки меч. Юноша не упустил и секунды, тут же седлая бедра вампира и вонзая клинок в пол на опасно близком расстоянии от растрёпанных светлых прядей. Он склонился над бледным лицом своего оппонента, опираясь одной рукой о вонзенный меч. Только сейчас Виктор увидел, как дрожат чужие ладони. Бой явно выжал порядочно сил из слабого человеческого тела. Но смертный заставил его смотреть на себя. Неожиданно властно и грубо схватив свободной рукой за подбородок, повернул голову своего неудавшегося палача так, чтобы посмотреть прямо в глаза. Гранц замер, потрясенный увиденным. Чужие щеки покрывал румянец, из раны на скуле все ещё сочилась редкими каплями кровь, а сам юноша тяжело дышал, сидя на нем сверху и весом собственного тела пригвоздив к полу. Лорду ничего не стоило скинуть человека с себя, но он смотрел на открывшуюся перед ним картину и впервые чувствовал себя…вновь живым? Глаза Фредерика блестели, волосы окончательно выбились из-под ленты и рассыпались по плечам, обрамляя лицо, почти касаясь шеи Виктора. Юноша провел языком по пересохшим губам, и вампир смотрел на это как зачарованный. Как будто их роли поменялись местами и на него наложили мощнейший гипноз, ломающий волю к сопротивлению. Толпа вокруг замерла, не в силах нарушить происходящее, только продолжала надрываться скрипка на фоне, вызывая мурашки. Фредерик же улыбнулся, склоняясь к острому уху вампира. Его горячее дыхание коснулось холодной кожи поверженного Лорда. — Я победил. — хрипло произнес он. Отстранился, откидываясь назад и рвано вдыхая, устремил взгляд куда-то вверх. Виктор оставался неподвижен, вдруг осознав, что подсознательно желал услышать что-то иное. Или хотя бы просто получить больше. Это чувство некой неудовлетворённости скрутилось в тугой узел внизу живота. Его личные слуги, поняв, что стоит разогнать распаленных битвой и всем происходящим вельмож, начали выводить явно недовольных присутствующих в другую залу, где должна была начаться основная часть торжества. Граф устало прикрыл глаза, уже предчувствуя, сколько сил уйдет на то, чтобы устранить любые воспоминания о случившемся. Когда ненужные наблюдатели наконец вышли, а слуги закрыли двери, Виктор заерзал на месте, привлекая внимание человека к себе. Тот, словно его вырвали из совершенно другого мира, опустил взгляд вновь вниз. Обе ладони он устроил на грудной клетке вампира, в то время как его собственная все ещё часто вздымалась от дыхания, так и не вернувшегося в норму. Гранц слышал, как бешено стучит чужое сердце, не справляющееся с выбросом адреналина. Взгляд сам набрёл на пульсирующую на шее человека вену, заставляя клыки зудеть от желания. — Слезь, человек, — грубо произнес он, но его голод явно не укрылся от глаз Фредерика, хмыкнувшего себе под нос. — Или что? Он явно провоцировал хищника, готового вот-вот сорваться и нарушить их спонтанный договор. Тот издал звук, отдаленно напоминающий рык и нахмурился, стараясь сохранять последние крупицы самообладания. Мало того, что его поражение видело по меньше мере тридцать чистокровных не считая прислуги, так ещё и этот безумец видимо совсем с катушек слетел, вызывая в его существе довольно странные ощущения. — Или ты все же сдохнешь от моей руки, смертный, — прорычал вампир, вдруг чувствуя, как чужие ладони осторожно двигаются вверх по грудной клетке, находя свое место на его шее. Фредерик немного поерзал на его бедрах, сползая чуть ниже и заставляя принять полусидячее положение. Кончики пальцев человека невесомо прошлись по загривку. — Моя жизнь не представляет особой ценности, — протянул юноша, вновь сокращая расстояние между их лиц настолько, что можно было рассмотреть каждую черту лица детально, — Ведь меня просто продали за сохранение остатков семьи. Меня никто не ждёт дома. Так что я вовсе не прочь умереть. Гранц замер, неверяще смотря на этого помешанного. Только сейчас он наконец начал понимать, почему не чувствовал чужой страх. Ведь при любом исходе этому человеку просто нечего было терять. Но зачем тогда нужно было это театрализованное сражение? Кажется, он произнес это вслух. — Потому что вы, вампиры, жестоки и сделаете все ради хлеба и зрелищ. А раз я не нужен своей семье, так почему хотя бы здесь не обратить внимание публики на такое развлечение? — в голосе юноши проскользнули едва уловимые нотки невыраженной печали, но он только усмехнулся, вновь осмелев и начиная поглаживать затылок своего потенциального убийцы. Тот сохранял молчание, рассматривая аккуратные черты красивого лица. Голод все ещё требовал желанной свежей крови, но почему-то сейчас Гранц думал только о том, что несмотря на всю абсурдность ситуации — подумать только, на его бедрах вальяжно сидел какой-то жалкий человек, так легко поваливший его на пол — ему даже нравилось происходящее. И хотелось узнать, к чему это может привести. Фредерик, словно почувствовав его интерес, отнял одну ладонь, лишая вампира тепла своей кожи, небрежно расстегнул верхние пуговицы рубашки, открывая свою тонкую шею и едва заметные ключицы с редкими каплями пота. Виктор забыл, как дышать, хотя это ему особо и не требовалось, пока смотрел как изящные пальцы юноши проделывают эти махинации. Этими пальцами явно не стоило касаться оружия, наоборот, беречь их для искусства. Складывалось впечатление, что безумие человека внезапно оказалось заразным, все сильнее распаляя его голод и странные желания. — Хочешь убить меня? — тихо спросил Крейбург, тонко чувствуя изменения в состоянии Лорда. — Я хочу твоей крови, — не задумываясь выпалил Виктор, закрывая горящие алым глаза, чтобы хоть как-то противостоять собственным желаниям. Он распахнул их вновь, почувствовав сухие теплые губы человека на своих собственных. Фредерик прижимался к нему в отчаянном, требовательном поцелуе, прикрыв глаза и запуская пальцы в короткие пряди светлых волос. Гранц не выдержал, капитулируя окончательно, кусая юношу за нижнюю губу и удовлетворённо слизывая крохотные капли крови, опьяняющие сильнее любого вина. Пытаясь перехватить инициативу, он уже сам вовлекает человека в поцелуй, упираясь одной рукой в пол рядом со все ещё торчащим оттуда мечом, а другую устраивая на чужой талии. Сейчас толпа знатных и не очень вельмож в соседней зале становится для графа ничтожной и абсолютно неважной. Все внимание к себе привлекает Фредерик, дарящий все новые и новые теплые поцелуи, отчаянно жаждущий хоть какой-то ласки, но не позволяющий себе переходить тонкую грань. Ту грань, к которой они подбирались все ближе каждую минуту их касаний. Виктор отстранился, чувствуя, что молодому человеку явно не хватает воздуха, и зачарованно смотрел на его припухшие от поцелуев губы с маленьким кровоточащими ранками на нежной коже. — Господи… — сдавленно произнес вампир, чувствуя, как накатывает осознание происходящего. Смертный перед ним выглядел сейчас самым прекрасным произведением искусства, которые он только видел за века своей долгой жизни. — Первый раз вижу, чтобы нечисть звала бога, — усмехнулся Фредерик, убирая выбившуюся прядь на ухо, — Заткнись и поцелуй меня. Неожиданно приказной тон вызвал странный трепет в глубине сущности Кровавого лорда, переходящий в восторг и новую волну жажды. За ней он и последовал, затягивая Крейбурга в очередной долгий поцелуй, стирающий границы времени и приличия между ними окончательно. Отчаянно хотелось вонзить клыки в шею человека, явно распаленного их поединком и поцелуями, все больше теряя первоначальную невинность. Хотя едва ли ей было здесь место, когда великий граф был готов чуть ли не скулить от чувства голода и желания продолжения банкета. При чем обязательно с этим безумцем, откинувшим чувство стыда перед лицом смерти. Виктор оставил чужие истерзанные губы в покое, видя, как темнеет взгляд серых глаз и дорожкой лёгких поцелуев спустился к шее, замирая на короткое мгновение. Словно он снова был совсем неопытным и ему первый раз предстояло выпить человеческую кровь. Фредерик понял его без слов, слегка давя на затылок и откидывая голову. Клыки вонзились в бледную шею юноши, отчего тот издал сдавленный и едва слышный стон. Гранц чувствовал себя безрассудным, желая услышать этот тихий звук вновь, а теплая кровь дурманила все больше. Крейбург дрожал, стараясь контролировать дыхание и безмолвно соглашаясь быть выпитым досуха. Чувствуя, что пора остановиться, Виктор усилием воли прекратил пить столь желанную кровь. Словно извиняясь за свою ненасытность, оставил рассеянный поцелуй рядом с местом укуса и обратил внимание на самого Фредерика, делающего короткие и быстрые вдохи и выдохи. На его лице не было и намека на то, что ему неприятно, скорее наоборот, боль будоражила сознание и, видя собственную кровь, оставшуюся на губах вампира, юноша вновь затянул его в требовательный поцелуй. Все существо Виктора содрогалось от странной эйфории, накатывающей волнами, он абсолютно потерял способность сопротивляться этому человеку. В мыслях он признался себе, что хочет обладать им, но не как обычной смертной игрушкой, а как чем-то драгоценным. Тем временем юноша в его руках ослаб, и, издав очередной тихий стон блаженной усталости, прильнул к нему, тычась носом в изгиб шеи. Гранц прижал его за талию к себе, понимая, что сейчас далеко не самое лучшее время требовать что-либо ещё. — Забери меня, умоляю, — хрипло протянул Фредерик, его теплое дыхание коснулось кожи вампира. Лорд провел рукой вдоль позвоночника юноши, чувствуя, насколько худым он был под широким полотном бесформенной рубашки. Он знал, что вот-вот подействует эффект его укуса и юноша не сможет сопротивляться любым его желаниям и действиям. Но, вопреки своей привычной жестокости, Гранц усилием воли поднялся на ноги вместе с ослабевшим смертным на руках и бережно прижал его к себе. — Я ведь чудовище, — вампир надеялся на то, что Крейбург ещё не окончательно потерял трезвость рассудка, но тот крепко вцепился в его плечи, пытаясь поднять голову. — Все что… Все что угодно. Забери… — совсем обессиленно ответил молодой человек, наконец теряя сознание. Виктор, держа на руках его безвольное тело, смотрел в прорезь стрельчатого окна, в которое светила алая луна, и думал о том, что безумие смертных действительно оказалось пагубно для него. Тем вечером Кровавый лорд так и не появится на балу, проведя всю ночь у кровати мирно спящего человека, который должен был стать его жертвой.