Обыкновенное чудо

      Уэнсдей услышала краем уха посторонние шаги и быстро прервала поцелуй.       — Спрячься где-нибудь! — скомандовала она, наблюдая, как он заходит обратно за плотную штору и исчезает из виду.       В дверь раздался заученный наизусть стук отца.       — Тучка… У тебя всё хорошо? Мама беспокоится за тебя, — промолвил взволнованно Гомес, закрывая за собой дверь.       — Всё приемлемо, отец. Я нахожусь в обычном состоянии, — ответила она, замерев перед ним, как статуя, и опасаясь, что он сболтнёт лишнего.       — Что ж… Это хорошо… Твоя заинтересованность тем мальчиком… — промолвил он. — Сыном шерифа Донована… Мы знаем, что между вами что-то…       — Довольно, отец, — перебила она его, направившись к двери. — Я не нуждаюсь в подобных разговорах.       — Жаль, потому что я хотел рассказать тебе о том, как мы с твоей мамой полюбили друг друга, — задумчиво фантазировал он, пока она выпроваживала его из комнаты.       — В другой раз, — закрыла она дверь и провернула ключ, пряча стыдливые глаза. — Ты не должен был этого услышать.       — Заинтересованность, — улыбался он, глядя на неё своей тёплой улыбкой. Как тогда, когда они проводили время вместе.       — Не более, чем монстром, — оправдала она себя, и он кивнул.       — Я так и понял, — сказал он, присаживаясь на её кровать. — У меня есть идеи на завтра… А вот, чем мы займемся сегодня, я не знаю…       — Ты, наверное, голоден? — поинтересовалась она. — И, возможно, хочешь принять душ?       — И как ты объяснишь присутствие голого парня в ванной комнате родителей? — приподнял он одну бровь, и на его щеке образовалась ямочка от милой улыбки. Уэнсдей ловила себя на мысли, что постоянно нездорово пялится на него.       — У меня есть своя, — ответила она, указывая ручкой на дальнюю дверь.       — Аристократы… — выдохнул Тайлер вслух, но тут же извинился. — Из меня иногда вылетает что-то подобное, но я не хотел тебя обидеть. Извини.       — Я не обижаюсь на правду, — ответила она, глядя на него. — Ты можешь помыться. Я спущусь вниз, приготовлю тебе поесть и принесу сюда вещи. Полотенце найдёшь в шкафу.       — Не ожидал, что ты будешь столь добра… Ты ведь не готовишь меня к предсмертным пыткам? — спросил он, ухмыльнувшись и вспоминая её издевательства в сарае.       — Посмотрим, — молча направилась она вниз, прихватив с собой подаренную ёлочную игрушку.       Родители сидели внизу и пили вино, болтая о насущном.       — Ох… Какая оригинальная, — промолвила Мортиша, глядя на то, как Уэнсдей встает на носочки чтобы повесить её выше.       — Я совсем забыла, мне друг подарил, — любовалась она окровавленным сердцем на дереве.       — Очень похоже на настоящее, — ответила Мортиша, одобряя декор. Уэнсдей направилась в столовую, достала поднос и принялась собирать Тайлеру ужин, как заботливая домохозяйка. Через пару минут она даже задумалась об этом, а точнее, о том, как презирает подобное поведение, но всё равно продолжала заботиться о нём, потому что он был действительно дорог ей. Как человек, которому она впервые открылась. Прошмыгнув мимо флиртующих родителей, она занесла еду в комнату и увидела Тайлера, сидящего на её кровати в одном полотенце на мужских бедрах. С голым торсом, с мокрыми торчащими волосами и незатейливой улыбкой. Она растерялась и стояла, как заворожённая, думая о том, куда бы побыстрее деть поднос и убежать от него, чтобы не видеть эти соблазнительные плечи и грудные мышцы, что так невероятно горячо выглядели в его восемнадцать лет. Вечно бледные щеки окутал румянец, и она поставила поднос на тумбу с характерным грохотом.       — Я за вещами, — исчезла она за три доли секунды, оставив его сидеть там в полном ощущении того, что она боится оставаться с ним наедине. Особенно с голым.       Через несколько минут отчаянной борьбы с эмоциями она принесла ему домашние вещи Пагсли. Поскольку мальчишка был пухлым, то Тайлеру с его взрослой комплекцией пришлись впору футболка и чёрные шорты.       — Вот, поешь, — присела она рядом, взяв в руки горячий шоколад.       — Спасибо, Уэнсдей, правда, — сказал он, впервые за долгое время набивая желудок чем-то по-настоящему вкусным и тёплым. Он ведь скитался достаточно долгое время.       — Как ты нашёл мой адрес? — спросила она, наблюдая за его диким аппетитом.       — Пришлось пробраться в Невермор и украсть твоё досье, — улыбнулся Тайлер, уплетая утку.       — Боже, ты ешь как настоящий монстр, — засмеялась она, прикрывая рот рукой.       — Мне, конечно, стыдно, но перспектива быть сытым — на первом месте… И не думай, что я пришёл сюда, чтобы поесть и помыться. Это не так, — сказал он, коснувшись её лица тыльной стороной ладони.       — А зачем ты сюда пришёл? — посмотрела она в его зелёные, до боли любимые глаза.       — Я уже сказал… Ради тебя. Из-за своей ошибки, — ответил он, вытирая салфеткой рот. — Спасибо. Безумно вкусно.       — Пожалуйста. Ларч сам убил эту утку, а после ощипал и запек, — сообщила Уэнсдей с кичливым видом. — Все его блюда славятся идеальным вкусом.       — Не сомневаюсь, — согласился Тайлер. — Мы… Можем поговорить?       — Можем, но не сегодня. Сегодня я просто хочу побыть с тобой и, возможно, даже… — неловко замешкала она, пытаясь подобрать слова.       — Что?       — Как бы я ни противилась, родители подарили мне ноутбук, — сказала она, заставив его пораскинуть мозгами.       — Оуу… Ты хочешь посмотреть фильм? — уточнил он, глядя на то, как она морщит нос от того, что испытывает.       — Скорее, да, чем нет, — прозвучал уклончивый ответ, и Тайлер окончательно расплылся в улыбке.       — Я мечтал обнять тебя всё это время. И просто посмотреть с тобой что-нибудь. Просто быть рядом, — сказал он, будучи с ней абсолютно искренним. — Так что… Неси сюда свой ноутбук.       — И что мы будем смотреть? — спросила она, достав его из коробки.       — Удивить тебя? — посмотрел он на неё с довольным лицом.       — Это снова будут пытки? Тогда нет, — ответила она категорично.       — Классика про новый год? "Один дома"? Ты же хотела остаться одна, — рассмеялся Тайлер, включая девайс.       — Это та история, где маленький мальчик отдыхает от общества назойливых родственников? — спросила она, равнодушно присаживаясь рядом и поправляя подушку.       — В смысле, та история? Ты… Что… Не смотрела его?! — спросил он, выпучив глаза от удивления.       — Нет, а должна была? Из старых фильмов я смотрела только Хичкока. Предпочитаю книги, — ответила она честно, пока он рылся в интернете.       — Так… Ладно… А что насчет экранизаций Кинга? — спросил он, глядя на неё, и она растянула губы.       — Нет? Уэнс… "Зеленая миля"? Ты не смотрела "Зеленую милю"?! — спросил он, совершенно ошеломлённый её реакцией.       — Нет. Я её читала.       — Послушай меня… Это реально одна из достойнейших экранизаций, которая, пожалуй, соответствует или даже превышает качество романа, — ответил Тайлер, отыскав фильм и включив его.       — Так… Ну, погоди… Я ведь не готова, — Уэнсдей сорвалась с места, выключила везде свет, закрыла шторы, проверила замочную скважину и направилась к кровати, где уже лежал Тайлер. Она легла в метре от него и замерла, глядя на экран.       — Может, подвинешься ближе? Я не кусаюсь, — спросил он, разглядывая её в темноте. Уэнсдей и так хотела это сделать, но не знала, как подступиться, потому что все эти нежности были у неё впервые.       — Так нормально? — спросила она, чуть приблизившись, и он слегка приподнялся.       — Ляг на моё плечо.       Он помог ей оказаться ближе, и она, наконец, прижалась щекой к его телу. Они лежали так весь фильм, и он гладил её распущенные волосы, порой поднося их к носу чтобы вдохнуть приятный запах.       — Значит, ты их распустил? — спросила она, когда фильм уже закончился.       — Всегда хотел это сделать… Тебе очень идет, — ответил он, выключая титры. — Ну, как тебе? Ни слезинки…С ума сойти.       — Мне, правда, понравилось. Но есть расхождения.       — Как и всегда… Но я рад, что ты оценила, — улыбнулся он и коснулся большим пальцем ямочки на её подбородке. — Ты такая красивая. Как Рождественское чудо…       — Можно мне прикоснуться к тебе? — спросила она, заставив Галпина опешить. Он и не ожидал такого странного вопроса прямо в лоб, но и не понимал, о чём конкретно она спрашивает.       — Эм… Да, почему ты спрашиваешь? — задал он вопрос, почувствовав, как она кладёт руку ему на шорты прямо между его ног. Брови юноши тут же взлетели вверх, он совершенно обомлел, и в его глазах читался шок и недоумение, наряду с явным восторгом. Это было быстро, странно и очень интимно. Излишне интимно. И, поскольку у него внизу было невыносимое напряжение от поцелуя, это произвело на неё пугающий эффект. Девичья рука тут же дёрнулась назад.       — Я и не думала… Что… Чёрт возьми, — не могла подобрать она слов.       — Что ты хотела сказать? — уточнил он стеснительно. — Я и не думал, что ты спрашиваешь об этом…       — Я не знаю, зачем так сделала. Мне просто захотелось. В последнее время моё тело… Странно реагирует на любые обстоятельства, наверное, это пубертат, — сказала она, вызвав у него улыбку.       — Не «наверное», а совершенно точно, — кивнул он, обняв её. — Но вот это всё… Рановато.       — Это ещё почему?! — возмутилась она. — Ты не думал об этом?       — Конечно, думал… Но… — начал он говорить, но Аддамс, как и всегда, перебила.       — Но ты не хочешь меня, — как бы смирившись, сказала она.       — Ты точно сошла с ума, — посмеялся он. — Я очень хочу тебя. Но мы не готовы к этому.       — Почему? Как приходит эта готовность? — спросила она, глядя на него серьёзным взглядом.       — Не знаю… — пожал он плечами. — Но я не хочу торопить события. Потому что ты важна мне.       — Хм… — задумалась, Аддамс и легла на подушку, уставившись в потолок. — У тебя тоже так? Твоё тело тоже реагирует в последнее время?       — На тебя. Да, конечно, — ответил он, повернувшись на бок и не отводя от неё взгляда.       — А ты покажешь мне? — спросила она, не глядя на него, и от её слов он весь покрылся багряным румянцем.       — Показать тебе…? Говори точно, чтобы я снова не накрутил себе что-то не то, — сказал он, изучая её лицо.       — Ты покажешь мне, как реагирует твое тело? Там… Внизу… — спросила она, вызвав у него смех, а у неё легкое недоумение.       — Извини, прости… Просто ты такая забавная… Ты действительно хочешь всё это лицезреть? Для чего?       — Хочу понять, что и каким образом происходит. Это природа, мне интересны физиологические процессы моего организма. Как и процессы другого пола, — ответила она, и он растянул губы.       — Уэнсдей Аддамс… Ты самая необыкновенная девушка на свете… Тайлер и не знал, как его угораздило влюбиться в такую.       — Хочешь мороженое или горячий шоколад? — спросила она, сменив тему.       — Хочу поцеловать тебя, — ответил он, коснувшись её ежевичных губ. Нарастающая энергетика поцелуя уносила рассудок далеко за горизонт. Аддамс совершенно не понимала, что такое с ней происходит. Живот ныл, тело горело огнём почти в болезненной агонии, и каждое его касание приносило расслабление, но лишь ненадолго. Это была почти наркотическая ломка. Хотелось ещё и ещё. Позабыв о всех правилах и запретах.       — Нет, я не понимаю, что со мной, — сказала она, глядя вниз. — У меня тремор, как у наркозависимого, и болит всё тело.       — Это перевозбуждение. Ты ведь никуда не выплескиваешь это. Оно копится, — ответил он, успокаивая её. — Нам просто надо немного отойти… Выдохни.       — Потрогай меня, — настойчиво произнесла она, уставившись на него чёрными глазами.       — Ты уверена? — спросил он с волнением.       — Да, — резко выпалила она, дожидаясь, когда его рука начнет наступление. И как только он задрал её платье и добрался до заветной точки, подушечкой пальца надавив на ткань промокших трусиков, у них в головах начался апокалипсис. Она въелась в его предплечья руками и жалобно застонала, закусив свою губу и окончательно провалившись в это безумное чувство возбуждения. — Не останавливайся. Пожалуйста.       Тайлер изнемогал от желания, казалось, что в его шортах не осталось места, всё вдруг стало так невыносимо тесно. Она переселила себя и положила ладонь на его огромный, твердый, налитый член, лаская его через ткань шортов и заставляя провалиться сквозь землю.       — Твою мать, — выдохнул он, обхватив её запястье второй рукой и помогая двигаться в нужном темпе. От её неадекватных плясок бедрами, он психанул и отодвинул вбок насквозь вымокшую ткань трусиков, начав трогать голое тело и слегка проникать пальцем внутрь. Он боялся, что своими воплями они привлекут её родителей.       — Тайлер, — совершенно на пределе промолвила она, всхлипнув и запрокидывая голову от ощущения подступающего тепла. Живот сковало в тиски на одну долю секунды и тут же начало отпускать, перебивая боль нарастающей волной наслаждения, что будто взрывало в её голове яркие фейерверки. Через несколько секунд, ощутив её сокращения и внезапную мягкотелость, словно она стала мартовской кошкой в его руках, он стянул вниз свои шорты и заставил её обхватить себя, двигаясь вдоль изнемогающей плоти. Она смотрела на это. Как он пульсирует, как красиво наливается кровью, ей казалось, что с каждой секундой он становится всё больше. Аддамс никогда бы не подумала, что будет любоваться мужским органом, но это завораживало её так же сильно, как любой процесс пыток. Через секунду он дернулся в её руке, изливая теплую жидкость в её ладонь и пряча лицо в подушке, пока перед глазами горели бенгальские огни.       — Это… У меня слов нет, — выдохнул он, глядя на неё. Она сняла со стула полотенце и вытерла ладонь, прикладываясь рядом.       — А говорил, что нам рано, — сказала она, пожирая его взглядом. — Мне понравилось смотреть на него…       — Я передумал. Кажется, нам действительно пора…