Буря в стакане

Прокурор Саймон Блэквилл, вздохнув, аккуратно придвинул свою чёрно-белую чёлку на место. Взглянув на него, судья Биантлер с скучающим выражением лица наблюдала. Осталось совсем немного. Судебный процесс явно идёт в его пользу. Свидетели подтверждают возможность виновности подсудимого, а улики указывают на его преступление. Но несмотря на все это, прокурору было не по себе. — Правду вам говорю, клянусь фотоаппаратом! — уверяла свидельница. — Я видела, что из кармана штанов подсудимого торчал пистолет. Тот самый! Адвокат Афина Сайкс недовольно скрестила руки, а на виджете, висящем на её шее, высвечивалось красное злобное личико. — Хоть мы вам и верим, но нужны доказательства, что это именно тот пистолет, из которого совершён выстрел. — уточнил Блэквилл. — У вас есть доказательства? — чуть ли не пуская пар из ушей, спросила Сайкс, после чего Саймон уверенно ухмыльнулся и ответил: — Если бы у меня их не было, я бы не был так уверен в своей точке зрения. — и после этого бывший заключённый начал объяснять, что каждый пистолет регистрируется и имеет серийный номер, а модель уже может сузить круг подозреваемых. — Подсудимый, вы утверждали ранее, что у вас действительно был пистолет, но вы не использовали его для незаконных целей. Я прав? — приложив палец к подбородку, вежливо попросил Саймон. — Было такое! — Тогда назовите серийный номер своего пистолета. — Вы думаете, я это знаю? — посмеялся улыбчивый подсудимый, как будто он и вправду добрейшей души человек. В ответ на это глаза Саймона сверкнули, и он угрожающе посмотрел на непослушного подсудимого. Этот жест удачно припугнул его. — Три-три-четыре-ноль-шесть-шесть! — испуганно выпалил он. После этого к прокурору подлетел его верный помощник, ястреб Така и расслабил свои лапы, после чего пистолет с грохотом выпал на стол. — Благодарю. — поблагодарил пернатого товарища Саймон, после чего Така сел на его плечо. Саймон взял пистолет и начал зачитывать номер. — Три… Три… — монотонно зачитывал Саймон, будто вынося смертный приговор. — Что за цифры вы произносите?! — переполошился подсудимый. — Четыре… Ноль… — неумолимо продолжал прокурор, но он стал делать по несколько вдохов перед тем, как назвать следующую цифру. — Замолчите! — окончательно раздражённый, проговорил подсудимый. Уже собираясь назвать последние две цифры, Блэквил смахнул пот с волос. — Ш-шесть… Но ему не хватило сил назвать последнюю цифру. Его глаза начали слезиться, и ничтожно ослабевший Саймон подавлял жалкое хныканье. — Нгггх… — Ему хотелось рыдать, как маленькому ребёнку. Никто в зале суда не ожидал такого исхода. На лице Афины читалось искреннее удивление, а на прикрепленном к шее виджете высветилось жёлтое удивлённое лицо из двух точек и круга. Чтобы Блэквилл рыдал? Это попросту невозможно представить, не то что увидеть. Он был таким собранным и уверенным ранее, да и в суде не происходило ничего, что могло бы пробить его на скупую мужскую слезу. Но тем не менее, если Саймон всхлипывал и рыдал, значит, на то есть причины. — Шесть… — договорил он. — ¡¿Qué pasó?! — в шоке выкрикнула девушка-адвокат и встала из-за адвокатской стойки. Рука внезапно павшего ничком прокурора находилась на его животе и крепко сжимала его. Сопровождалось это зрелище сдавленными стонами прокурора. Понявшая, что к чему, Афина спросила: — Мистер Блэкквилл! Как вы себя чувствуете? Как вы себя чувствуете? У вас живот болит? Саймону было тяжело говорить, даже дыхание было болезненным, а поэтому ему оставалось только кивнуть, чтобы его поняли. Недовольная судья встала с судейского кресла, чтобы получше рассмотреть, что происходит. — Умоляю… Помогите… — шепча, просил о помощи Саймон. Судья Биантлер не желала наблюдать этого, и взяла судейский молоток, после чего два раза раздался звонкий стук. — Мистер Блэквилл! Прекратите! Но от этих слов Саймон не перестал страдать, легче от услышанного ему не стало. — Мистер Блэкквилл, я понимаю, что вам в данный момент требуется медицинская помощь, но вы должны успокоиться. Такое поведение попросту неприемлемо в моем зале суда. Продолжая жадно хватать ртом воздух и не в состоянии ответить на подобное неуважение к себе, прокурор продолжал захлёбываться в собственных слезах. — Ч-что вы сказали?! «Вам нужна неотложная медицинская помощь, но вам нужно успокоиться»? Вы понимаете, что говорите? — ошеломлённо высказалась Афина, пока свидетель выходил из зала суда, скорее всего, попутно думая «Мне не нужны проблемы!», а подсудимый молча наблюдал за происходящим. — Да, я полностью понимаю, что мистеру Блэкквиллу требуется неотложная медицинская помощь, но это не меняет того факта, что это профессиональный зал суда, и такое поведение неприемлемо. — ответила судья. — Но он не может вести себя иначе! Вы даже не представляете, какую боль чувствует мистер Блэкквилл. — уверяла Сайкс. — Я прекрасно понимаю, что ему больно, но все же он не имеет права вести себя таким образом в моем зале суда. Ему следовало бы лучше себя контролировать и постараться не испытывать настолько бурную реакцию. — холодно продолжала отвечать судья, после чего она обернулась и заметила подлетевшего к ней Таку. Така начал безостановочно клевать её голову, а судья Биантлер отгоняла его. — Вон отсюда! Глупая птица! — возмущалась она, сделав шаг. Но ястреб Саймона продолжал своё дело, пока судья не замахнулась рукой на него, он резко клюнул её руку и улетел обратно к хозяину. Саймон почти не слушает и тяжело дышит, поскольку судороги невыносимы, ему трудно двигаться или даже просто дышать, но тем не менее, его дыхание учащённо. Он всё ещё держит руку на животе, и, кажется, больше не может этого терпеть. Он поднимает глаза на высокомерную девушку и начинает умолять её смиловаться. — Я не знаю, что происходит, ваша честь, я чувствую, как будто в моём животе воткнут кинжал, и это очень болезненно… — пытался достучаться бывший заключённый. — Voilà, mais vous ne comprenez pas!— согласилась Сайкс, продолжая неоправданно перчить свою речь иностранными языками. Пока Саймон потихоньку начал задыхаться в агонии, Афина не стала медлить и вытащила телефон, собираясь остановить это безумие и вызвать службу спасения. Послышался не очень громкий гудок. Афина не стала включать громкую связь, чтобы избежать проблем: единственный, кому может быть известно, куда она звонит, так это Саймон, которому это сейчас необходимо, как никогда. — Оператор 911, слушаю. Что у вас случилось? — Привет, мама. Как у тебя дела? — непринуждённо спросила Афина. Судья не понимала, зачем адвокат говорит с мамой по телефону, но промолчала. — Вы в опасности? — Нет, но Саймон ещё как. Ему опять плохо! Но у меня всё в порядке. Как дела? — старалась намекнуть на происходящее Афина, после чего оператор назвал адрес и спросил, может ли она подтвердить, что это её адрес. — Да, это он. — Как я понял, названный вами Саймон плохо себя чувствует. Я правильно вас понял? — Да, именно так. Просто ужасно. Судья не слышала, что говорил оператор, поэтому ей действительно казалось, что адвокат разговаривает с мамой. Спустя несколько секунд смышлёный оператор ответил: — Бригада скорой медицинской помощи уже выехала. Нам нужно, чтобы вы оставались на связи с нами до приезда. — Хорошо, мам, я постараюсь. Но я не думаю, что смогу себе это позволить. — честно призналась Афина, печально опустив глаза в пол, и держа в руке телефон. Но Сайкс случайно нажала на громкую связь. — Я вас понял. Оставайтесь на связи столько, сколько сможете. — это единственное из звонка, что сказал оператор, и при этом услышанное судьёй. — Вы разговаривали не с матерью?! — разозлилась судья Биантлер. — Да, не с матерью. А с 911! — прямо сказала в ответ рыжеволосая. — Я не давала разрешения вызывать службы спасения! Мистер Блэкквилл, просто успокойтесь, это просто боль в животе и ничего серьёзного, просто сделайте глубокий вдох и возьмите себя в руки, после чего мы продолжим судебное заседание. — настояла на своём судья, пристально глядя на мученика. — «У неё всё так просто.» — подумала возмущённая Афина. — Раньше вы были таким хладнокровным и спокойным. Как быстро вы изменились! — подметила судья. Саймон пытается успокоиться, но не может оставаться спокойным из-за сильной боли и невыносимых судорог, и то, что судья так пренебрегает его проблемой, вместо того, чтобы хоть как-то поддержать. Он смотрит на судью с гневом в глазах и холодным потом на лице. — Прекратите так смотреть на меня. Вас что-то не устраивает? — приказала судья Биантлер. Стиснув зубы, он также пристально смотрел на судью, хотя сам же еле держится на ногах. — Да, меня не устраивает тот факт, что вас совсем не волнует моё самочувствие, и вы прекрасно понимаете, что мне… ггрх-х… нужна неотложная помощь. Я не могу поверить… Что вы просто сидите и смотрите свысока… — высказал всё, что думает Саймон. — Я просто не ожидала что вы можете вести себя так панически из-за такой незначительной вещи, как боль в животе! Это попросту нелепо! — возражала она. Люди в зале суда переговаривались между собой, и снова застучал судейский молоток. — Порядок! Я требую порядка! — после этого грозного провозглашения стало тише, но кто-то всё еще переговаривался. Тем временем Саймон продолжал издавать душераздирающие звуки плача, приправленные измождёнными стонами, пытаясь что-то сказать, пока его желудок бешено кувыркался. Сначала он бормотал что-то беспорядочное, но у него в итоге получилось высказаться: — Что-то незначительное, например, боль в животе?! — страдалец совершенно шокирован, трясясь, как бешеный пёс. — Я испытаваю… гррх… самую сильную боль, которая у меня когда-либо была. Это чертовски больно, я едва могу дышать, больно и двигаться, и я поражён тем, что вы так халатно отнеслись к моей ситуации. Судья Биантлер не ожидала такой дерзости. — Мистер Блэквилл, вы начинаете устраивать сцену, и вам нужно успокоиться. Перестаньте жаловаться и возьмите себя в руки. Вы не представляете, сколько мне потребовалось, чтобы стать судьей, и я не потерплю, чтобы кто-либо в моем зале суда вел себя подобным образом. — в очередной раз пыталась закрыть рот прокурору судья. — Если бы вы просто успокоились и взяли себя в руки, это не было бы проблемой. Не так ли? Теперь мы все можем вернуться к тому, чтобы вести себя как профессионалы, которыми мы должны быть. — Но ваша честь, мне безмерно больно, как я могу вести себя так, будто все в порядке, и игнорировать это… — теряя свои силы, пытался донести до судьи, что он чувствует. Афина пристально смотрела на судью с осуждением, а на её виджете можно было увидеть уже знакомое схематичное красное гневное лицо. — Ваша честь… я стараюсь контролировать себя изо всех сил, но боль невыносима до такой степени, что я с трудом могу дышать… — задыхаясь, произносил Блэквилл. — Я не понимаю, что происходит с моим желудком. Пытаясь хоть как-то заставить судью молчать и не лезть в чужие дела, Афина ударила по столу. — Никто здесь с вами не согласен, ваша честь! Судья поворачивается и смотрит на Афину с яростью и раздражением. — Как вы смеете прерывать мой процесс, мистер Блэквилл успокоится, и мы продолжим. Я не могу просто остановить процесс, потому что один человек слишком драматичен. — Это экстренный случай, который переживает мистер Блэккилл. Я отказываюсь от идеи продолжать судебное разбирательство! — бойко заявила Афина, не желая подчиняться воле судьи. — Оу, экстренный случай? Тогда почему мистер Блэквилл не обратился за медицинской помощью до суда? С вами не происходит ничего такого страшного, как вы это описываете. Я бы поняла, если бы вас, к примеру, подстрелили или ударили ножом. Но у вас просто болит живот и ничего более! Сквозь ужасающие мучения, Саймон старался продолжать отвечать судье. — До суда всё было в порядке. Мой живот начал болеть совершенно внезапно… Это просто невозможно… — задыхаясь, говорил Саймон сквозь невыносимые судороги. Не выдерживая пронзающей, пробирающей до костей боли, Саймон усердно пытался сдержаться и не зареветь. Но в итоге фортуна отвернулась от него. Он не то, что заревел, а только хуже — Блэквилл начал бесконтрольно орать, окончательно поникнув. Судья Биантлер, совершенно не ожидая такого поворота событий, закрыла уши. Афина окончательно запаниковала, эта картина взяла её за душу. Она не ожидала, что Саймон начнёт кричать, и также не ожидала, что судья, являющаяся в её глазах исчадием ада, начала закрывать уши, хотя, казалось бы, её довели до белого каления. Сделав пару вдохов, Саймон ненадолго замолчал. Стало как будто тише воды, ниже травы. Судья уже убрала с ушей руки и выдохнула, но через несколько секунд, Саймон чувствует, будто его живот неоднократно проткнули, и он заорал пуще прежнего, не находя себе места. — Мистер Блэквилл, замолчите! — ещё крепче заткнув уши и закрыв глаза, упрашивала судья. Через ещё примерно минуту, крик плавно перешёл в стон. После этого черноволосый окончательно потерял все силы и надежды. Вдруг он почувствовал сильную тошноту, как будто его вот-вот вырвет, но этого не произошло. Земля уходила из-под ног, больше не держащих Саймона, и тот без чувств и памяти свалился на пол с оглушительным грохотом. — Ваша честь! Он упал в обморок! — выкрикнула Афина, чтобы привлечь внимание, хоть и понимала, что скорее всего, это не вызовет у неё никакой реакции. Судья убрала руки с ушей и встала. После долгого затыкания её уши немного заложило. — В...В обморок?! — не воспринимая это, удивилась судья Биантлер, и тут она услышала звук сирены. Похоже, служба спасения приехала, и наконец-то этот ад закончится.