Незапланированная лекция по физике

Юра - учитель Физики Костя - учитель ИЗО ××× Я люблю свою работу Я приду сюда в субботу И, конечно, в воскресенье. Здесь я встречу День рожденья, Новый год, 8 Марта. Ночевать здесь буду завтра. Плащ-палатка, вещмешок - У супруга будет шок!.. С грустной улыбкой крутил в голове старое стихотворение о работе Уралов, спускаясь на второй этаж в свой кабинет. И первая, и вторая смены закончились уже несколько часов назад, но Костя с работы уходить не торопился. Почти середина учебного года, зима... Одиннадцатый класс на следующей неделе пишет итоговое сочинение, Сашу почти не видно за стопками тетрадей, поэтому с ним Костя почти не видится... Другие предметники тоже вечно нервные - для подготовки некоторых полудурков к экзаменам остаëтся лишь половина учебного года, а многие всё ещё ни ражна не понимают в выбранном предмете, нервируя учителей. Один только Уралов переживает только за ментальное состояние окружающих людей, а не приближающиеся экзамены... Вот и сейчас - он возвращается в свой кабинет после того, как напомнил Романову о том, что его дома дети ждут, а сочинения можно допроверять позже - сейчас вечер субботы, впереди выходной. Итак, один из последних учителей, оставшихся сегодня в школе покинул здание - Костя увидел в окне удаляющуюся фигурку Саши, в руках которого был шопер с непроверенными тетрадями. Вздохнув с некоторой долей облегчения, Уралов шагнул в коридор, где находился вход в кабинет ИЗО. Свет был выключен, а потому ориентироваться оставалось только на две полоски света, просачивающиеся из-за дверей. Стоп. Две?.. Свет в кабинете физики, следующем же после ИЗО, был также включён. Он всё ещё на работе?.. Мысль едва успела промелькнуть в двуцветной голове, прежде чем мужчина открыл дверь. Татищев сидел за учительским столом, подперев голову рукой, и откладывая в сторону очередную тетрадь «для подготовки к ОГЭ». Кажется, это была последняя, поэтому Юра наконец поднял взгляд от стола, почти сразу замечая своего визитëра. - Ты почему ещё не дома?.. Вопрос прозвучал абсолютно синхронно, вызвав у обоих улыбку. - Я... Они вновь начали говорить одновременно, поэтому Татищев тихо посмеялся, поднимая руки вверх, будто «сдаваясь» - Давай ты первый. Костя кивнул, всё ещё стоя в дверном проёме. - Заполнял документы. У нас же завуч на больничный ушëл, вот... Подменяю... Там нужно было пару таблиц составить, вот я как-то... Засиделся... А ты?.. Юра повернулся на стуле, почесав затылок. - Да я тут тетради проверял. А до этого на консультации провëл разбор задач из ОГЭ, на законы Ньютона. Ну там сила трения, реакции опоры... Помнишь наверное, чо это. Татищев кивнул в сторону стопки проверенных тетрадей, лежащей на парте перед его столом, и, тяжело вздохнув, продолжил: - Так вот... Половина ничерта не поняла... Хотя на занятии все кивали, и говорили, что всё отлично. Ну вот как с ними работать, а? Кость, чего молчишь?.. Уралов стоял, неловко опустив взгляд на пару секунд. - Юр, ну... Я вроде уже говорил, что в физике плохо разбираюсь... Костя вспомнил то время, когда они ещё не встречались. Это было полтора года назад, когда Уралов только переехал, начал работать и пытаться знакомиться с коллективом... Что ж, с одним конкретным представителем педагогического коллектива он познакомился, пожалуй, куда ближе, чем планировал изначально... Настолько, что Татищев даже перестал поправлять дочку, когда та называет Костю «папой». Да, с тем, что у Уралова физика в школе шла туговато, они разобрались ещё в первые дни знакомства. Юра с лëгким недоумением посмотрел в золотые глаза. - То есть у тебя и с законами Ньютона проблемы?.. Костя пожал плечами, вновь отводя взгляд, и заходя в кабинет, прикрыв за собой дверь. - Получается так... Юра вздохнул, и подошëл к Уралову, захватив учебник за девятый класс. - Ну смотри, если объяснять на пальцах, то первый закон звучит примерно как «Тело продолжает находиться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока не будет приложена сила, нарушающая это состояние». Там ускорения нет. А второй - сумма сил, действующих на тело, в одной оси координат, разумеется, равна массе на ускорение... Третий, если без заморочек - сила действия, равна силе противодействия... Силы равны по модулю, но они в противоположных направлениях. Кость, ты слушаешь? Татищев поднял взгляд от открытого учебника, на страницах которого были написаны три закона. Костя нервно сглотнул. О да, он слушает. Вот только слышит только собственное сердцебиение, гулом раздающееся в голове. Близко. Зачем подходить настолько близко, объясня эти законы?! Так близко, что можно почувствовать запах чужих волос и тепло тела. Как школьник с недотрахом, ну ей богу... Даже мысленное упоминание всевышнего сейчас не настолько напрягало Уралова, как его положение - стоя спиной к стене, сразу напротив - Юра, объясняющий третий закон, справа - прикрытая дверь, слева - встроенный в стену шкаф... Невольно вспоминалась глупая шутка, блуждавшая по интернету когда-то давно... - А четвëртый... Облизнув внезапно пересохшие губы, почти прошептал Костя. - Четвëртый?.. Татищев вопросительно взглянул в чуть потемневшие глаза напротив, видя в зрачках собственное отражение. - Ты про... Его перебили. - Тело прижатое к стенке не сопротивляется. Уралов усмехнулся, проворачивая замок на двери. Послышался отчëтливый щелчок. Теперь кабинет был закрыт. У физика аж учебник из рук выпал. Громкий хлопок раздался в почти идеальной тишине кабинета, нарушаемой лишь дыханием. - Катюх, ты ëбнулся?.. Спросил было Юра, но опустив взгляд, и увидев вполне себе однозначный ответ, в виде красноречиво натянутых в определëнном месте кофейных брюк... - Точно ëбнулся... Ответил сам себе Татищев, поднимая глаза на лицо Кости, залитое ярким румянцем. Стыдно?.. Пиздец как стыдно. Признавать тот факт, что Уралова до дрожи в коленках заводят Юрины «приступы физички»... Тогда, ещё в самом начале их общения, они просто приводили Костю в искренний восторг - такая увлечëнность своим делом казалась ему чем-то невероятным. А когда он втрескался в Татищева, эти внезапные лекции по физике, которые могли настигнуть в абсолютно любой момент дня - школьную перемену, чаепитие в учительской, рисование в парке, позже неоднократно всплывали в голове, пока Уралов был в ванной, заставляя его выкручивать холодную воду на максимум, дабы избавиться от весьма «интересной» реакции на разговоры друга. Странноватый фетиш, не так ли?.. Костя и сам так считал, поэтому даже после начала их отношений не осмеливался рассказать своему «Теперь-уже-парню» о столь необычных предпочтениях, лишь в самых сокровенных мечтах представляя себя с Юрой прямо в этом кабинете, среди плакатов с формулами, которые Татищев вполне мог бы нашëптывать Уралову на ухо прямо во время процесса, вместо ласковых слов и горячих откровений... Н-да... Тормоза сорвало слишком внезапно. - А впрочем, я даже спорить не буду... Костя отвернул голову, чтобы не чувствовать на себе этого взгляда. Помогало не очень, поэтому он вновь посмотрел в чëрные глаза напротив. Юра всё ещё глядел на лëгким неодоумением, но осознание происходящего явно постепенно настигало его. - И давно это тебя так?.. Оба не были идиотами, и понимали сложившуюся ситуацию. Татищев - что конкретно вызвало такую реакцию, Уралов - что от него хотят, и что отвечать придëтся в любом случае. - Да. Коротко, прямо, честно. Ровно столько, сколько сейчас можно сказать, чтобы собственный голос не дрогнул. Юра приблизился... Хотя, казалось бы - куда уж, между ними и так дециметра полтора оставалось... Но теперь их разделяли несчастные пара сантиметров, и Косте внезапно показалось, что в кабинете невероятно жарко. Захотелось ослабить тëмно-зелëный галстук, аккуратно повязанный на шее, и казавшийся сейчас удавкой, однако... Уралов словно боялся пошевелиться, глядя в угольные глаза напротив. О чëм сейчас думал Татищев? Нихрена не понятно, да только в зрачках черти заплясали, а от былой усталости будто и следа не осталось. Юра тихо выдохнул - Костя почувствовал, как горячее дыхание опалило шею, вызывая табун мурашек по всему телу... А вот то, что произошло дальше, стало для Уралова неожиданностью. Потому что он даже сообразить не успел, как уже оказался притянут за этот самый галстук. И насколько бы клишированным не было это действие, ощущения были слишком будоражащими, чтобы думать об этом. Губы Татищева находились всего в нескольких миллиметрах, чуть двинуться, и... Но Костя ждал. Ждал, что же собирался сделать Юра. - Хорошо... Тогда оставшиеся три закона я объясню тебе на пальцах, в индивидуальном порядке. Прошептал Татищев прямо в губы напротив, и тут же прильнул с поцелуем. Не грубым, но на удивиление властным - Юрий Иванович , а сейчас Уралов бы и не подумал назвать его как-то иначе, полностью захватил инициативу, беря всё под свой контроль. Косте оставалось лишь подчиниться, и подстроиться, отвечая на поцелуй. Такой Юра нравился Уралову до звëздочек в глазах, и, кажется, Татищев об этом как минимум догадывался, а потому нагло пользовался этим прямо сейчас. Ещё даже ничего не произошло, но Уралова уже заметно потряхивало от возбуждения, а брюки, в которых тот пришëл на работу, неприятно давили. Юра отстранился, напоследок слегка укусив Костю за нижнюю губу, и направился к своему столу, ведя Уралова за всё тот же галстук, как за поводок. И ведь тот не сопротивлялся даже - ему всё более чем нравилось. И когда бледная ладонь чуть надавила в центр груди, заставляя опереться о поверхность массивного стола, Костя также подчинился, глядя на Татищева затуманенным, чуть безумным взглядом. Тот же, в свою очередь, оставался хладнокровным и спокойным, будто сейчас действительно собирался вести урок. Ну, это на первый взгляд. На деле же, его глаза горели каким-то совершенно неописуемым огоньком, явно предвещающим что-то ну очень хорошее... Юра оперся ладонями на столешницу, по обе стороны от Уралова, будто нависая над ним. Что, учитывая разницу в росте, при обычных обстоятельствах выглядело бы необычно, но не сейчас. - Итак, что вам, Константин Петрович, известно о силе трения? Уралов нервно сглотнул, приводя шестерëнки в своей голове в движение. Он сейчас серьёзно вообще?.. Понимает же, что происходит, и всё равно про физику?.. Интересно, возможно ли влюбиться ещё сильнее в того, кого и так любишь до смерти?.. Потому что Костя, кажется, влюбляется. - Эээ... Так, ну... Сила трения — это сила, возникающая при соприкосновении поверхностей двух тел... Она препятствует их относительному перемещению... Направлена вдоль поверхности соприкосновения... Уралов взглянул на Татищева, ища одобрения. Не, ну серьёзно, вспоминать школьный курс физики со стояком - явно не то, чем занимаются каждый день... - Причиной возникновения трения является шероховатость трущихся поверхностей и взаимодействие их молекул... Сила трения зависит от материала трущихся поверхностей и от того, насколько сильно эти поверхности прижаты друг к другу... Костя правда старался мысленно переформулировать «это», но... Звучало всё равно так, будто он говорил это с явным подтекстом... Хотя, возможно так и было - сам уже слабо что-либо понимал... Юра прижался вплотную, и Уралову захотелось взвыть - как долго его собираются ещё мучить?! Татищев же наклонился, и тихо прошептал, обдавая покрасневшее от смущения ушко горячим дыханием: - Прааавильно. А говорил, что не знаешь. Может ещё и формулы какие-нибудь вспомнишь? Он поцеловал Уралова в висок, затем в скулу, и начал медленными поцелуями спускаться к шее. - С-сила трения... Равна... Коэффициенту трения, умноженному на... Силу реакции опоры?.. Ещё... Юра чуть прикусил кожу на шее, оставляя след. - Продолжай. Второй закон Ньютона в виде формулы. Костя запрокинул голову назад, открывая больший доступ к своей шее. Параллельно с этим приходилось судорожно перебирать в голове все свои немногочисленные знания по физике, на которых сейчас было крайне сложно сконцентрироваться. - Сила равна... Массе... На... Мужчина судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, почувствовав под рубашкой прикосновения холодных пальцев. По коже пробежали приятные мурашки. - Не останавливайся, ты должен знать эту формулу. Говоря это строгим и серьёзным тоном, Татищев уже начал расстëгивать молнию на чужих штанах. - На ускорение... Уралов тихо выдохнул, едва не переходя на полустон, почувствовав, как его освободили от тесных брюк. - Ууумница. Юра вновь оказался прямо перед лицом, и с крайне довольным видом тут же притянул Костю для поцелуя. Мокрого, жадного, невероятно чувственного - оба уже сгорали от желания, но упрямо продолжали свою «игру». Уралов тихо простонал в губы напротив, когда почувствовал под одеждой прикосновения рук. Теперь уже не такие холодные - согрелся, чертяка. Кончики пальцев пробежались по спине, заставляя Костю прильнуть ближе. Он даже не заметил, что его начали раздевать - слишком увлëкся, отвечая на поцелуй. Может бы так и не понял, если бы Татищев не отстранился, тихо шипя: - С-сука, нахуя столько пуговиц... Уралов мягко улыбнулся, помогая расстегнуть на себе оставшиеся несколько, и через пару секунд рубашка лежала на столе. С галстуком сейчас возиться явно никто не хотел, поэтому теперь только он на Косте и остался, не считая носков, конечно - обувь уже валялась где-то в районе первой парты ряда у окна. И нет, Уралов не стеснялся. Без одежды они друг друга уже видели, поэтому отводить глазки и заливаться румянцем, как девица на выданье, он не будет. Со своей одеждой Юра разобрался куда быстрее, и успел достать откуда-то смазку. Костя удивлëнно приподнял светлую бровь, смотря на флакончик в руках Татищева. - А откуда у тебя... Физик чуть покраснел. - Н-нет, нет... Это мне для лабораторной нужно было... Силу трения-скольжения продемонстрировать, вот я и взял, просто этикетку отклеил, в общем... Его снова перебили. - А мне покажешь?.. И улыбнулся так, что сомнений не оставалось - никакой двусмысленности. Он просто говорит не о физике. Юра же, пытаясь скрыть своë смущение, легонько толкнул Уралова в грудь, действием приказывая лечь на столешницу. Выдержит ли стол?.. Вообще, должен - конструкция добротная, выглядит крепко... Спина коснулась твëрдой поверхности. Не холодно - лëг он поверх рубашки... Татищев свою полностью снимать не стал, только расстегнул полностью, так что чëрная ткань красиво контрастировала с бледной кожей... Прежде чем Костя опять успел улететь в мысли о том, как же Юрочка у него прекрасный, он почувствовал, как вновь нависший над ним Татищев осторожно ввëл первый палец, начиная им двигать. - Если между телами отсутствует жидкая или газообразная прослойка, то есть смазочный материал, то такое трение называется сухим. В нашем же случае, трение называется «жидкостным». Понимаешь о чëм я? Голос звучит низко и хрипло, почти мурлычет, но... Снова физика, серьёзно?! Он ещё не закончил?.. Юра добавил второй палец, растягивая всё также осторожно. Уралов чувствовал лишь лëгкий дискомфорт - просто немного непривычно, не более. Через некоторое время физик продолжил: - Оно называется жидкостным, поскольку происходит при взаимодействии тел, разделённых слоем жидкости или газа различной толщины... Продолжил Татищев, разводя пальцы на манер ножниц, и через некоторое время добавляя третий. Чтобы отвлечь Костю от неприятных ощущений, он опустил свободную руку на его член, делая пару медленных плавных движений. Уралов почти захныкал от того, насколько же было хорошо и чертовски мало. Когда он почувствовал, что уже достаточно, удалось лишь прошептать: - Юр... Я готов... Давай уже... Пожалуйста... Взгляд золотых глаз из-под дрожащих ресниц буквально умолял о том, чтобы Юрий Иванович заканчивал свою лекцию, и наконец переходил к «Практическому заданию». Что-ж, его дважды просить не надо. Татищев достал пальцы, из-за чего Костя почувствовал пустоту внутри, такую раздражающе неправильную сейчас. Он сам чуть развëл ноги, пока Юра придерживал его под коленями. Добавив немного смазки на собственный член, Татищев тихо спросил, прежде чем войти: - Точно готов?.. Уралов активно закивал, из-за чего двуцветные волосы на голове, и до этого находившиеся в состоянии «ветер с моря дул», теперь окончательно растрепались и смешались между собой. Юра осторожно толкнулся внутрь, только наполовину, будто боялся сделать больно. Костю же такое положение дел совершенно не устраивало, потому что он хотел... Ну, в общем, просто хотел. Поэтому сам подался навстречу, насаживаясь до основания. Оба синхронно простонали, Татищев - от удивления и удовольствия, Уралов... А он просто кайф ловил, от того, как же охуенно он чувствовал Юру внутри, и насколько идеально тот его заполнял. Оба привыкали лишь пару секунд, затем Татищев пару раз медленно толкнулся на пробу, и услышав в ответ глухой одобрительный стон, немного ускорился. Костя... Косте было заебись. Объективно. Не каждый день твои влажные фантазии сбываются, да так, что реальность оказывается лучше них - а у него сбылась. Так что сейчас он просто получал удовольствие, иногда подмахивая бëдрами, насколько это вообще получалось в его положении, и старался быть потише. Он повернул голову, и заметил на стене портрет, с укоризненно наблюдающим за происходящим Ньютоном. Что-ж... Хер с ним. Уралов приподнялся на локтях - захотелось целоваться. Дотянуться было сложно, но Юра всё понял, и притянув его за всё тот же галстук, коснулся его губ своими. Костя тут же углубляет поцелуй, сплетаясь с любимым языками. Жмëтся ближе, в уголках глаз капельки слëз от удовольствия, в голове туман, а по телу от каждого нового толчка словно электрический разряд проходит. Слишком хорошо, слишком жарко, слишком много... Слишком. Уралову уже думать сложно, перед глазами пелена стоит - уже не понимает, в какой момент он успел снова полностью лечь на столешницу, рубашка с которой куда-то упала... А впрочем, и хрен с ней. Он сейчас выгибается, лишь бы чуть угол изменить, чтобы от каждого движения пробирало, пятками в спину Татищева упирается, чтобы ближе быть, чтобы глубже... Юра видит, понимает. Ускоряется, задавая какой-то свой темп, буквально вбивается в податливое тело... Костя вообще уже не соображает, он не здесь, ему слишком хорошо. Татищев наклоняется, и томно шепчет, в конце едва не срываясь на стон: - В следующий раз... Будем разбирать закон сохранения импульса... Контрольный в голову - соображать то Уралов не соображает, но голос любимого Юрочки становится последней каплей - Костя кончает, пачкая собственный живот, и громко стонет - он уже не в состоянии контролировать свой голос. В голове будто короткое замыкание, где-то внутри словно фейрверк взорвался, а тело лëгкое-лëгкое, и так хорошо... Юра заканчивает следом, буквально через пару толчков изливаясь внутрь с тихим рыком, а после заваливается на Уралова сверху, выскальзывая из него. Оба не могут отдышаться ещё пару минут. Когда дыхание приходит в норму, тишину кабинета нарушает Костя: - Юр... Какой ещё «Следующий раз»?.. Он ласково гладит Татищева по спине, совершенно не осознавая этого - просто по привычке, просто потому что нравится. Юра несколько секунд молчит, лëжа головой на груди Уралова - ещё не до конца пришëл в себя, чтобы встать. Наматывает на палец несчастный галстук, и всё же отвечает: - Ну... Знаешь... У меня тут помимо стола ещё кафедра есть... Оба тихо смеются, и Костя целует любимого в макушку. Через пару минут всё таки встают. Вытираются влажными салфетками, лежавшими в заднем кармане несчастных кофейных брюк - художник, вот салфетки и таскает с собой, вдруг пригодятся... Пригодились... Медленно одеваются, стараясь привести себя в более-менее приличный вид. Юра помогает поправить галстук, после чего коротко целует Уралова в губы. Проветривают кабинет, пока Татищев убирает тетради с парты в стол, и раскладывает на нëм всё по местам, а Костя приводит в порядок его кабинет, и забирает вещи из своего. Из школы уходят вместе, прощаясь с охранником, удивившимся столь позднему уходу двоих преподавателей. Вечер вышел просто отличным. А Константин Петрович полюбил физику.