‘ Помнишь нашу первую встречу? Я иногда вспоминаю ее, точно! Тот самый день, ты правда помнишь? Айгу, в тот день было солнечно, ты ведь знаешь что я ненавижу солнце? Конечно, знаешь, постоянно твержу тебе об этом… Может с того солнечного дня все и началось? ’
Темноволосая своевольно водила пальцем по стеклу, красочные пейзажи казались все более тусклыми, как только оставшееся километры к месту назначения постепенно убывали, пускай в голове это совсем никак не отложилось, отложился только еле заметный дождик. Такой спокойный, правда в то же время нагнетающий и знакомый, знакомый до потайных уголков души. Неприятный, нервирующий, напоминающий о чем-то беспокойном, впрочем, капли сами по себе падали плавно, в какой-то степени нежно. С того момента прошло несколько лет. Все это время Минджи была единственной, чье сердце все еще горело в попытках возродить не только былые воспоминания, но и чувства, тлеющие где-то далеко, да так далеко, что рука сама по себе ложилась на прохладную мраморную плиту, которая успела стать до боли в животе родной. Сейчас в голове только небольшие фрагменты. Пиджак, крики, бейджик, камера. Черт его знает, сколько раз самая старшая прокручивала у себя в сознании разные варианты развития событий, от обыкновенного спасения, до тюремного заключения того ублюдка, который заставил упавшую на колени девочку безнадежно и истошно кричать, молиться и просить оставить. Ладонь сама по себе сжимается в кулак, а картина за окном автомобиля больше не волновала. Новый дом — новая жизнь, казалось бы, просто постарайся оставить все позади, в переулках улиц своего двора, в стенах знакомого класса и спортивного зала. Между стеллажей любимой библиотеки. Из своего родного городка темноволосая переехала еще три года назад, чтобы притупить расправу воспоминаний над собственным ментальным состоянием, которое и без того в критическом состоянии. Таблетки стали неотъемлемой частью жизнь, а пропуск приемов настоящей пыткой. — Мы уже приехали, — Фам улыбнулась и заглушила двигатель, вместе с ними в транспорте сидели еще Даниэль с Хеин. После того случая с общей подругой, они поклялись друг другу больше никогда не расставаться, вот и поступили в один университет. Девушки вышли из автомобиля, последней вышла молчаливая Ким, попусту нечего говорить, да и погода побудила мысли самостоятельно предательски влезть в голову, занимая все свободное место. Спустя несколько секунд задумчивой ходьбы, на хрупкие плечи темноволосой улеглась чья-то рука. — Онни, ты в последнее время задумчивая... Прости, если тебе будет некомфортно от моего вопроса, но... Ты видела Хэрин снова? — Обеспокоенно поинтересовалась Ли, из-за чего по телу первой прошелся настоящий жуткий холод, правда та лишь помотала головой. Минджи уже давно не каждый день принимает нейролептики, они не помогают, да и галлюцинации никакого вреда не несут, просто вечера за болтовней со своей давней подругой, правда же? Все еще временами стыдно смотреть в глаза Ханни, полные надежды и говорить о ежедневном приеме лекарств, что совсем не отражало действительности.Ей не хотелось видеть никого, кроме Кан, которую увидеть никогда больше не получится.
Старшая быстро бежала по пустому коридору университета, а после завернула за угол, где находилась уборная. От всех картинок в голове сердце сжималось, позабывшийся голос Хэрин прожигал подкорку головы, пытаясь пробраться глубже, засесть там еще на несколько лет и не отпускать, вновь появляться перед глазами, чтобы не дай бог Минджи смогла выкинуть ее из головы. Может таким образом лишь воображение Ким играло с ней злую шутку, однако когда-то они все видели ее, просто каждая справилась как смогла. А Минджи не смогла и вовсе. Кореянка упала на колени, ее снова тошнило. Тошнило, как и тогда, во время просмотра издевательской записи на старой видеокамере, которую они нашли на чердаке библиотеки. Минджи до сих пор отрывками помнит, как лезвие небольшого карманного ножика прорезало некогда невинную и бледную кожу Кан, как она захлебывалась в собственной крови и нечленораздельно до конца пыталась попросить помощи, пусть та самая бледная кожа приобретала алый окрас из-за горячей вытекающей жидкости. Минджи не смогла оправиться. По щекам покатились слезы, а вытерев салфеткой рот девушка медленно встала с колен и вышла из кабинки, подходя к зеркалу. Руки тряслись, вместе с этим высыпать нужное количество таблеток не получалось, в этот раз вышло чуть больше, чем ожидалось, да считать их поштучно со всем бредом в голове не выходило. Ким закинула лекарства в рот и открыла кран, пытаясь зачерпнуть ртом как можно больше прохладной воды. Неужели она умрет с мыслями, что когда-то увидела смерть своего школьного товарища? Неужели наказание убийцы не помогло хотя бы немного отпустить ситуацию? А верный ли это убийца? Темноволосая подняла голову и моментально отскочила от раковины, как только на ее глаза попалось зеркало. — Таблетки уже не помогают? — Позади собственного отражения появилось знакомое лицо. Хэрин поменялась. Она поменялась в сознании Минджи, стала более уверенной и чрезмерно разговорчивой, привычная форма старшей школы Кесон сменилась на черную юбку и белую рубашку, пиджак идеально выглаженный, красиво лежит на плечах Кан, вместе с этим на плечах покоятся темные длинные волосы. От молчаливого солнышка Хэрин ничего не осталось. Это была не она. — П... Пожалуйста... — Внутри в очередной раз все сжалось, воздуха все меньше, а ноги подкашиваются, стоять ровно оказалось практически невозможным, потому Минджи уперлась руками в раковину, пытаясь всеми силами перестать смотреть в зловещее зеркало, впрочем, это никак не помогло привести себя в чувства. — Мне так больно смотреть на твои мучения, Минджи, — Голос Хэрин отдавался звоном в ушах, пока Ким не почувствовала приятное теплое касание к своей щеке. — Не уходи... Прошу, — Молила кореянка, из-за чего ее подруга подошла ближе и переместила ладонь с щеки на плечо. Всего через несколько секунд Ким развернулась и врезалась в младшую, пытаясь прижать как можно ближе к себе, да не получалось, — Не оставляй меня... — Но ведь вы все оставили меня тогда, — Неожиданно выпалила Кан, поглаживая Минджи по спине. Может звучала первая все еще искренне нежно, но все же что-то неприятное прорезалось и просачивалось внутрь сердца. Слова побудили отказаться от продолжительных объятий и наконец открыть глаза, дабы посмотреть на слегка нахмуренное лицо Хэрин, которая уже не казалась столь знакомой и привычно понимающей, скорее добивалась своих собственных целей, о чем догадок вовсе не появлялось. Состояние превращалось в предобморочное, преследуя желание избавиться от голосов в голове, Минджи сильно ударила по висящему на стене зеркалу, что побудило его пошатнуться и свалиться полностью на кафельный пол. — Больно слышать подобное? Ты оставила меня, Минджи. Мы клялись друг другу, что никогда не бросим. Разве не ты убила меня в тот день, когда решила нарушить наши планы и остаться дома? Разве не на твоих руках моя кровь? Наверняка фигура Хэрин выполняла роль совести, которая уже несколько лет терроризировала все внутри и пыталась убедить в собственной вине, а ведь ее даже не было. Ким винила себя за все, если бы в тот день они стояли на остановке вместе, может прямо сейчас энергичная компания разбавлялась островком спокойствия и молчания. Вновь на коленях. Перед глазами белая пелена, появлению которой способствовал град слез, а ноги совсем не хотели держать хозяйку. Под собой темноволосая почувствовала осколки, от больших до маленьких. — Ответь мне, Минджи. Ты заставила меня валяться в луже крови с разорванной глоткой, а потом стояла и смотрела на это, — Голос становился все громче, будто бы прямо на ухо кто-то рычит и пытается уничтожить все попытки жить дальше. — Мне так жаль... — Проскулила из-за слез Ким. Хэрин сама уселась напротив и начала рассматривать намокшее лицо подруги, чье сознание уже не отличало настоящее от выдуманного, таблетки и вправду теперь всего лишь пустышка, тем не менее это совсем не помешало приблизиться к трясущимся губам и едва ли коснуться их. — Случись это с тобой, я бы никогда не оставила тебя, — Прошептала младшая. Недолго думая, Минджи обхватывает большой осколок зеркала и вонзает прямо себе в живот. На этом девушка не остановилась, продолжала умолять простить за мнимый проступок, только вот вместе с каждым таким криком в юное тело входило острое стекло. Пальцы полностью порезаны, на когда-то белом кафельном полу появлялись бордовые капли, превращающиеся в небольшие лужицы от интенсивности и количества ударов. Она всего лишь хотела навсегда быть вместе. Ладони немели уже не из-за тревоги, а банальной потери крови. Тело свалилось вниз. Кан улеглась прямо рядом с подругой, рассматривая покрасневшее лицо, пока на своем же не появилась улыбка, после которой та уложила ладонь на постепенно холодеющую щеку.Темная Хэрин — последнее, что видела Ким Минджи.