***
— Всем добрый день! — Тэхён улыбнулся, помахав рукой. Юнги сразу же оживился, но цокнул языком, не увидев рядом Чонгука. Омега спокойно занимался бумажной волокитой, на вызов пару раз съездил. — Ну, что ты об этом думаешь? — Намджун подвинул к нему лист с планом. — Рабочие руки нам не помешают, вызовов много, но кто будет заниматься подготовкой интернов? Я тут буду ещё полтора месяца, а дальше кто, Юнги? — Возможно его. У тебя какой срок? — Двадцать шесть недель. Тут уже удивился глава: — И это двадцать шесть недель? Тэхён смущённо погладил живот, что поднывать почему-то начал. — Омежка у тебя очень миниатюрный. — Эй! Мне сказали, что всё ещё впереди, и у меня есть буквально пару недель насладиться жизнью без большого живота. Намджун рассмеялся, затем ручку протянул: — Так что, согласовываем? Тэхён кивнул, подпись аккуратную поставил. Время шло бесконечно медленно, Тэ нервно теребил цепочку на руке. Он сам ушёл, сам себя накрутил. Зачем я вообще стал возникать? Поехал бы спокойно с ним, и всё бы было хорошо… Что со мной тогда было? Почему я такой дурак? Живот ныл сильно — переволновался. — Тэхён, — Юнги докоснулся до его руки, в глаза заглянул, — эй, всё хорошо? Рваный вдох, омега с трудом кивнул. — Живот болит? Тэхён, не молчи. Юн быстро сходил за тонометром, застегнул манжету на руке Кима. — Кровянистые выделения есть? — Нет. Я просто переволновался. Мин всё же спросил обо всём, давление измерил. — Давление в норме, кислород тоже. — Позвони, пожалуйста, Чонгуку… Альфа сделал, как тот просил. Успокоительное в чай добавил, поставил на стол перед Тэхёном. Сходил за таблетками, выдавил одну из блистера. — Что это? — Обезболивающее давать не буду, лучше магний. Либо есть свечи. Тэ глаза округлил, руками замахал: — Фу, нет! — Хочешь — можешь лечь. Чон сказал будет через полчаса. Тэхён отказываться не стал, лёг, подтянув колени в груди. Так стало гораздо лучше, омега живот поглаживать начал, дыхательную гимнастику применил, успокаивая самого себя. Достал телефон, на нём куча пропущенных и одно непрочитанное. *Ты как? * Тэ закусил губу, напечатал: *Могу позвонить? * Чон сам его набрал, на фоне еле слышно работал двигатель. — Как животик? Сильно болит? Тэхён укор совести почувствовал: так отвратительно обошёлся с альфой, а тот в первую очередь беспокоится о его самочувствии, не скандалит, не начинает выяснять отношения, а думает сперва о нём. Нос защипало, и Тэ рвано всхлипнул. Чонгука это же наоборот, заставило ещё больше понервничать: — Что такое? Так сильно болит? — Н-нет, — выдохнул омега. — Просто очень стыдно. — Тьфу. — ругнулся альфа, по рулю рукой хлопнул. — Малыш, тебя Юнги чаем отпаивал не для того, чтобы ты снова начал себя накручивать. Успокаивайся и дыши, я скоро приеду. — П-прост-ти… — Тэ снова всхлипывает. — Я не должен был так делать… — Ну что ты расклеился? — Чонгуку тоже его напряжённость передаётся. — Пожалуйста, хватит плакать, это не то, из-за чего стоит расстраиваться. Я за тебя волнуюсь. — Я теб-бя обидел. — он хнычет, слёзы по щекам размазывает. — Тэ-Тэ, всё хорошо. — заверяет его альфа. — Или мне надо Джину позвонить, попросить тебя в чувства привести? — Не надо Джина. Я спокоен. Я лежащая нирвана. — шмыгнул носом омега, поудобнее перехватывая телефон. Чонгук хохотнул, хоть так подействовало. Пугалка с братом до сих пор работает. — Так, минут десять и я буду у тебя. Альфа попрощался, обещая приехать как можно быстрее. Чонгук был отчасти на него обижен, что он такое сделал. Но глупо было ожидать от него чего-то другого: омега был настоящим. Он не боится говорить в лицо всё, что о тебе думает, безбашенный, импульсивный и такой родной. Каждый раз извиняется, обещает так больше не делать, и каждый раз нарушает своё обещание. Его уравновешивал только брат, да и то, не всегда. Сейчас он старался, правда старался подстроиться под совместную жизнь, под Чона. Дверь тихо открывается, альфа заглядывает в комнату отдыха — Тэ в полусонном состоянии лежит на диване под пледом, подтянув колени к груди. Заметив Чонгука, он подскочил, в объятия его бросился. — Тише, малыш, без резких движений. Гук его на руки подхватывает, под бёдра держит. Омега льнёт к нему, извиняется шёпотом: — Гук-и, я виноват перед тобой. Я знаю, что ты обижаешься. А мне очень стыдно. Я должен был тебя послушать. Тэ целует его в губы, руками за шею обнимая: — Поставь меня, я же тяжёлый… — Я теперь тебя никуда не отпущу. Заставил, ты, конечно, сегодня понервничать. Сейчас как, всё хорошо? Ничего не болит? — Я в порядке, правда. — так хорошо рядом с ним, там уютно, родной запах печенек сердце каждый раз трепетать заставляет. — Мы можем поехать домой? — Я надеюсь в этот раз без выкрутасов? — Обещаю.***
Чонгук так долго ждал этого момента. Тэхён стоит у плиты, ужин в качестве извинений готовит, а у Гука есть ещё несколько минут, чтобы настроиться. Он давно хотел сделать ему предложение, а сейчас эта мечта осуществится. Чон уже предвкушает его эмоции, свои. — Тэ-Тэ, могу тебя кое о чём спросить? Омега обернулся: Гук стоял на одном колене, коробочку бархатную открыл, где кольцо красовалось: — Ты… Станешь моим мужем? Тэхён смущённо руками лицо закрывает, кивает несколько раз, к альфе подбегает, обнимает его. Чонгук же широко улыбается, к груди своей жениха прижимает: — Какой же всё-таки милый у тебя румянец. Я так тебя люблю. — А я тебя сильнее! Гук руку к его животу прикладывает, улыбается, когда чувствует еле заметный толчок. — Мёнсо пинается. — омега тоже улыбается, в губы целует. — Я ведь не усну теперь. — кольцо на пальце разглядывает, он всё ещё поверить не может в произошедшее. — Я с тобой посижу, пока ты не заснёшь, а потом мне нужно уехать. Смена ночная. Чонгук укладывал его спать, как маленького. Ему так было хорошо в компании любимого человека. — А ты переживал, что животик не вырастет. Вон Мёнсо какой большой стал. — Конечно. Срок подходит, сказали неделя, ориентировочно. Но мне, если честно, страшно, что это будет больно или что что-то может пойти не так. — Мой хороший… — Чонгук его по голове ласково гладит. — Я буду всегда рядом, с тобой и Мёнсо всё будет хорошо, Я верю в это. Мы справимся со всем.Вместе.