Последняя ночь

Палочка благовоний медленно догорала, оставляя после себя лишь пепел на красном дереве письменного стола. Запах иланг-иланга в этот раз не успокаивал головную боль, наоборот, распалял её ещё сильнее. Резная лампа отбрасывала причудливые тени и вырисовывала узоры на стенах. Рам сидел на стуле, сжимая в руке письмо лорда. Он из раза в раз возвращался к двум словам, выведенным идеальным почерком. Дивия Шарма. Генерал-губернатор хочет в жёны Дивию Шарма. И никого другого. Камал Рай обещал не соглашаться на помолвку, но всё же сделал это. Согласился, хотя кричал больше всех, что лорд как-нибудь перебьётся. Разве можно доверять людям, когда они совершают подобные вещи? Рама, второго наследника дома Дубеев, всю жизнь учили тому, что доверять нельзя никому. Их жизнь строилась на обмане от года к году. Они сами начинали верить в свою ложь. Взять хотя бы Раджа. Он так долго обманывал самого себя. Думал, будто бы их связь с Радхой не может вылиться во что-то опасное. И что в итоге? Раму не нужно иметь особенного глаза, чтобы догадаться о том, что происходит с молодой госпожой Басу. Ему не нужно догадываться о том, чей ребёнок в её чреве. Но может ли он винить брата в том, что тот не мог сдержать своих чувств? Может ли он насмехаться над всеми этими страстями и любовными интригами в дюжине, когда сам, вопреки здравому рассудку, решил, будто бы может обмануть судьбу? Может обмануть богов? Пять лет назад в Гималаях Кали указала ему на избранницу лорда. Дивия, совсем молодая и напуганная, с болью в глазах вопросительно посмотрела на него во время службы, держась за голову. Что-то нехорошее и прохладное коснулось сердца Рама, но он только попросил девушку закрыть глаза. Никто не должен видеть смятения брахмана из семьи Дубеев. После поджога резиденции прошло много времени. У Дивии больше не было детских щёк и наивной улыбки. У неё больше не было задора в глазах и крутого нрава. Вместо лёгких сари она будто бы облачилась в европейские доспехи. И Рам надеялся на то, что эти доспехи защитят её от судьбы. Что она не подпустит к себе ни одного лорда или любого из наследников дюжины. Что она пойдёт даже против божественной воли, чтобы никто больше не смог забрать у неё то, что принадлежит ей - её свободу. Кажется, это было самой большой ложью в жизни Рама. Ничего не изменилось, лишь отсрочилось на неопределённый срок. Господин Вайш всегда слишком снисходительно улыбался Раму при встрече. Это была хорошо скрытая жалость. Наверное, аватару бога было очень забавно наблюдать за этими нелепыми барахтаниями Рама в течение пяти лет. Пяти лет торга с самим собой и волей Кали. У каждого своя роль, верно? Все должны выполнять свои обязанности для поддержания порядка. Неприложная и логичная истина, на которой строилась вся жизнь Рама Дубея. Если люди вокруг не придерживались её, пытались изменить свою судьбу, Рам только ядовито улыбался, не испытывая ничего, кроме презрения. Теперь же... Он невольно взялся за зеркало. Глаза разных цветов не могли принадлежать спокойному и мудрому брахману. Не могли принадлежать тигру - благородному животному. На Рама смотрел загнанный зверь. Белки его глаз покраснели от напряжения, взгляд метался, не в силах остановиться на чём-то конкретном. Он был отвратителен самому себе. Новая волна боли окатила голову. Зеркало выпало из рук и с тихим звоном разбилось об плитку пола. Рам схватился за волосы, глухо простонав. Он не мог больше терпеть. Ему суждено сойти с ума? У него есть только один вариант. Один сумасшедший план, который был больше в духе мятежного Раджа, чем рассудительного Рама. Иногда люди готовы на сущие безумства, верно? Выпросить форму у охраняющего поместье слуги было несложно. Этот высокий угрюмый и бородатый мужчина никогда не задавал вопросов. Впрочем, это было частью его работы - молчать, скептично смотреть на своих господ, выполнять даже самые безумные приказания и хранить всё в тайне. Лучше всего у таких безмолвных духов получался именно этот скептичный недоверчивый взгляд. Рама всегда забавляло это. Люди могут считать своих господинов настоящими дураками, но и слова не вымолвят из-за своей принадлежности к касте пониже. Кажется, только умалишённый мог сказать уважаемому брахману, что тот ведёт себя так, будто одержим злым духом или асуром. Сложнее было проникнуть в поместье Шарма незамеченным, но боги благоволили Раму почти всю его жизнь. Непростые тренировки с самого детства в паре с Раджем сделали своё дело. Рам не думал, что в почти тридцать лет начнёт лазать по деревьям и карнизам, но он всё же делает это. Посреди ночи, освещаемый лишь светом луны. Во всём доме свет льётся из единственного окна, и младший из братьев Дубей точно знает, чья это комната. Она тоже не спит. Створки окна настежь распахнуты, и это кажется Раму хорошим знаком. Он аккуратно подлезает ближе, еле как найдя опору в небольшом выступе стены, и перехватывается руками за подоконник. Мягкий свет и качнувшиеся от ветра полупрозрачные занавески на миг мелькают перед его лицом, а потом всё идёт не по плану. На Рама смотрят два больших зелёных глаза. В следующую секунду огромная пасть хозяина таких выразительных глаз пытается откусить ему голову, но брахман успевает отклониться от окна, при этом почти теряя равновесие и устойчивую опору под ногами. А ещё он теряет свою повязку, подцепленную здоровенным клыком животного. Рам отклоняется всё дальше, вцепляясь в подоконник так отчаянно, как может. Это тигр. Огромный и вполне настоящий тигр. Откуда он?.. - Амир! Отойди от окна! Сначала слышен голос Дивии, а в следующую минуту она сама показывается в окне, отстраняя тигра. Он покорно отступает вглубь комнаты, а его хозяйка поворачивается к Раму. Он всегда отличался красноречием, но в эту секунду его язык просто прилипает к нёбу. Дивия Шарма, драгоценная госпожа, стоит перед ним в одной ночной сорочке - такая мода была у англичан. Немного влажные кудри ниспадают на плечи волнами и качаются в такт движениям девушки. Она не выглядит хоть сколько-нибудь удивлённой его приходом и смотрит скорее с беспокойством. От неё пахнет жасмином. - Может, всё-таки залезешь в комнату? Если ты упадёшь, твой брат откусит мне голову. Рам, словно в трансе, повинуется. Дивия лишь отходит слегка в сторону, давая ему приземлиться на мягкий ковёр. - Ты так забавно смотришься в этой форме. Ты украл её или попросил? - Потребовал, - язвит Рам. Он косится в сторону тигра и с сожалением замечает, что его повязка всё ещё зажата между клыками животного. Дивия тоже замечает состояние вещи и неловко кашляет. - Ты его извини. Он просто хотел меня защитить. Я отдам повязку Айшварии, она отстирает. - Не нужно. Мне больше интересно узнать, откуда у тебя дома тигр. Это... Его подарок? Дивия мрачнеет и отводит взгляд куда-то в сторону. - Да. К свадьбе. Рам фыркает. - Этот лорд де Клер видимо спутал дом Дубеев и Шарма. Ты - сокол, значит и дарить нужно было сокола в знак уважения к твоей семье. А этот твой Амир... Такое ощущение, что наш генерал-губернатор хотел унизить меня. Дивия выдыхает. - Вот поэтому я и взяла тигра. Он будет напоминать мне о тебе. Рассуждать о том, что следовало бы мне дарить, а чего не следовало... Это не твоё право. Рам напрягся. Адреналин, заглущающий все остальные ощущения в теле, исчез, и мужчина вспомнил, ради чего он сюда пришёл. - Не моё? - сухо переспросил он. Дивия покачала головой. - Не теперь, когда я обещана другому. Не теперь, когда я узнаю от господина Вайша о том, что ты всё знал ещё пять лет назад. Ещё пять лет назад можно было всё закончить. Ты бы не смог сделать мне предложение, пока Радж не женился. Ты... Рам, ты просто сам увяз в своих мечтах и утянул меня за собой. А теперь мы оба будто проснулись от долгого сна. Она горько всхлипнула. В её взгляде, обращённом к нему, была тоска глубокой старухи, женщины, пережившей слишком многое на своём веку. Будто бы вся усталость предыдущих и следующих перерождений навалилась на Дивию разом. И всё же она осторожно подошла к Раму. Он тяжело сглотнул, когда девушка сжала его ладонь своими тонкими пальцами и взглянула на него из-под мокрых от слёз ресниц. - И ещё голова так болит. Я знала, что ты придёшь ко мне, слишком уж невыносимо было терпеть. Поэтому я оставила свет, а окно по привычке распахнула. Думала, что ты всё же через дверь зайдёшь и об Амире не позаботилась. Не предполагала, что брахман станет по стенам лазать, - она впервые улыбнулась ему за весь этот вечер, а второй рукой потянулась к лицу, мягко поглаживая щёку. Рам прикрыл глаза. Боль действительно отступала, и морщинка между его бровями потихоньку разгладилась. - Дивия... - его голос хрипел. - Для тебя я Деви, глупый. Рам приоткрыл глаза. - Не боишься называть меня глупым? - Я тебя не боюсь, Дубей. Поэтому и нравлюсь тебе. Мужчина усмехнулся. Именно эта уверенность, граничащая с безумством, тянула его к госпоже Шарма. Она была первой девушкой, общавшейся с ним на равных, не побоявшейся смотреть ему в глаза, метая ножи и кинжалы в его некогда непоколебимое сердце. Он стал зависим от чуть вздёрнутого девичьего подбородка, ровного стана и этой безграничной решимости Дивии. И всё это достанется не ему. От этой мысли Дубей в миг помрачнел, что не укрылось от девушки. - Рам. А боги не могут сказать тебе, что будет с нами? - Ди.. Деви, я спрашивал об этом много раз. Никто не ответил мне. Их милость ко мне не бесконечна. Мои личные желания и страсти мало кого волнуют, если это не касается мирового порядка. Прости. Она покачала головой. Некоторое время они стояли в полнейшей тишине. Слышно было лишь возню тигра в углу, развлекающегося с повязкой, которую так никто у него и не забрал. Голова окончательно прошла, и Рам решил, что ему пора. Он не может долго находиться в поместье с женщиной, у которой вот-вот состоится свадьба. Не может доставлять Деви ещё больше проблем и страданий. - Я должен идти. Прощай, Деви. Когда он собирается уйти, она хватает его за рубашку. - Побудь до утра. Амир никого не пустит, если я ему прикажу, - она вновь начинает всхлипывать. Это может быть их последняя ночь. Последние часы, которые они могут провести друг с другом. Последние мгновения их долгого сна. - Хорошо. Но я уйду с рассветом. Никто не должен меня заметить. Странно лежать на кровати, обнимая посапывающую во сне Деви, и считать каждую её ресницу. Странно так пристально рассматривать каждую родинку на щеках и трещинку на губах. Рам хочет запомнить каждую деталь. Каждую незначительную мелочь. Хочет, чтобы на обратной стороне век отпечаталось это сонное умиротворённое лицо, которое ему больше никогда не увидеть. Не увидеть Деви такой беззащитной и открытой. Не увидеть её настолько близко, как сейчас, когда Рам может увидеть малейшие подрагивания крыльев её носа и уловить не нотки жасминового масла, а собственный природный запах драгоценной госпожи - запах её кожи. Ему нужно запомнить это тепло чужого тела. Запомнить его, чтобы вспоминать каждую бессонную от головной боли ночь, когда рука будет невольно проходить по пустой стороне постели и искать там Деви. Из-за занавесок пробился первый луч света. Рам аккуратно освободился от объятий девушки и выскользнул из постели. Испорченная повязка лежала на столе, но он её не забрал с собой, а лишь вложил в одну из книг, которую, по всей видимости, сейчас читала хозяйка комнаты. Это маленькое напоминание о себе было единственным, что он мог дать Деви сейчас, будучи бессильным против обстоятельств. Он в последний раз взглянул на госпожу Шарма. - Дубеи привыкли добиваться своего. Ты же знаешь об этом, драгоценная госпожа? Дождись меня, Деви. Я сделаю всё что угодно, чтобы боги были на нашей стороне. Утром Радж заглянул к брату, не вышедшему из комнаты на завтрак. Мужчина был крайне удивлён, найдя крепко спящего Рама в форме одного из слуг их дома, но когда в этот же день они пересеклись в гостиной, старший из Дубеев и словом не обмолвился об утренних странностях. У каждого в дюжине были свои секреты. Так стоит ли трясти из Рама признание, если у самого Раджа было много тайн?