Закулисье.

      Яркий мигающий свет был направлен на середину сцены. В освещенном круге никого не было. Публика с нетерпением ждала: Ну когда же? Когда?! Наконец, музыка оглушила зал неожиданностью: с одной стороны прекрасный ловкий юноша, пританцовывая, направился к центру, и следующий за ним по пятам круг слился с центром. С другой стороны, нет, даже где-то сверху, исполнив пару сальто и приземлившись ровно на «лапы», появилась изящная леди. Свет софитов, словно разбившееся стекло, разделился на пару частей и, как подобает, на балу вместе с тенью и искусственными солнечными зайчиками эти двое начали исполнение танца. Быстрые телодвижения, с резким прерыванием любого действа; грациозные танцы, плавные, как упавшее с высокого места перо, вызывающие крика не меньше, чем когда малоизвестный фокусник вдруг смог исполнить смертельный трюк. Для них все, что было здесь стало сценой. Танец не ограничивался одним только полом. Он продолжался и в воздухе, и в зрительном зале, когда к шоку присутствующих гостей близнецы вдруг решили порадовать толпу вблизи.       Казалось бы, вот он — поклон. Бал окончен, погасли огни. Но к чему здесь песни? Медленными громкими шагами юноша прошествовал перед собой, никак не отреагировав на появившийся никем нежданный свет. — Дамы и господа, дорогие жители Фонтейна, новички и постояльцы нашего представления… Я — Лини, всеми любимый и известный, лучший фокусник Фонтейна! — зрительный зал поразили многочисленные «комплименты». — Мы ждали вас сегодня, чтобы показать нечто необычное! То, что сможет заворожить, сколько бы раз другие не пытались повторить, только в нашем исполнении… Ах да. Кто же такие «мы»?       Лини ехидно улыбнулся, и народ умолк, пусть даже каждый знал, что сейчас произойдёт.       Фокусник взял свою шляпу, показал надменно, с пущей уверенностью, что никого там нет. Поворот — и вуаля. Рядом с ним стоит прекрасная леди, не имеющая никакого выражения на лице, кроме как тихого спокойствия чертового омута. — Моя дорогая сестра Линнет и я сегодня покажем вам новую программу. — бурные аплодисменты прервало загадочное выражение лица юноши и его знак руками быть потише. — Шёпот в ночи… что же скрывают угасшие в тенях огни?       Впрочем, он был здесь не ради этого. Серьёзное выражение лица, нежелание даже двигаться, чтобы выразить почтение актерам на сцене. Его большие ладони сомкнулись пару раз — и то, не ради самих фокусов.       Ха-ха, какая прекрасная шутка. Кто бы знал, что эта розовая сопливая пора настанет после очередного суда. Мог ли кто-то додуматься до такого? Селестия полна загадок, но если она определяет судьбу, то у неё или даже у них явно хватает чувства юмора. А может, здравого смысла.       Глаза жадно впивались в сцену, захватывая всю информацию от зрительных нервов. Да, стоит это воспринимать как тренировку внимательности. Мужчина не ищет кого-то на сцене, а коли делает это, то только ради улучшения навыков. Будь всё так — никаких проблем не было бы…       За толстым слоем ледяной кожи румянец не было видно. Стук пальцев по столику можно было бы списать на нервы. А скользящий взгляд с места на место и вовсе признак… Да неизвестно чего. Возможно только слепому не было понятно, какие чувства испытывает этот здоровяк сейчас.       Внимательно проследив за серым взором, можно было увидеть истину. Пока обычный зритель по мере представления обращает внимание на разные вещи, из-за чего фокус удаётся, то здесь было неважно в какой момент времени ты словишь направление. Холодная сталь смотрела только на одну ветвь белой сирени. И смущало его столь открытое одеяние, которое многие привыкли упускать из внимания. Было бы хуже, если бы Линнет была в рубашке, ведь, скорее всего, пуговицы так и норовили бы сбежать с ткани. Прикрыв ладонью лицо так, будто молодой человек недоволен чем-то, он украдкой вновь посмотрел на ассистентку фокусника.       Красива и кротка. Этого было недостаточно. Чем же она так зацепила? Какая загадочная черта в ней разбудила ужасного волка, не терпящего трогающих грязными руками единственную любовь, принадлежащую ему и лишь ему.       Когда пришел момент оторвать взгляд от сцены, мужчина соизволил, как и остальные, наградить выступающих похвалой. Одиноко лежащий на столике букет цветов, связанных вместе одним-единственным фактом, а именно двусмысленным значением на языке флористов, скоро найдёт себе хозяйку. И письма, в которых бережно и с великим фанатизмом тюремщик шифровал свои нежные чувства, запрятанные под оберточную бумагу.       Получательница этих подарков очень умна. Она догадается быстрее своего брата, поймёт о просьбе молчать про сей поступок и отправит ответ. Но захочется ли ей, прекрасной зоркой сойке, видеть его в своём будущем? Будет ли получен ответ? Пока он этого не узнает. — На сегодня всё, — отчеканил голос, и без особого энтузиазма кавалер отдал букет даме. — Господин Ризли, разве есть ещё смысл ходить на каждое выступление? Месяц ведь уже прошёл. — Юноша решил вновь поднять уже пройденную тему, совсем ничего не подозревая. — Хотел бы я оспорить, но твоя правда. Следующее выступление будет последним, и ваш срок будет аннулирован, так как ничего подозрительного я не увидел. — Благодарим. — Взгляд Ризли оставался на молчаливой Линнет. — Спасибо за представление. Моя работа окончена. — Хорошего пути.       Кажется девушка хотела что-то сказать, но, услышав скорое прощание Лини, решила промолчать. Это не давало покоя и, разворошив рой мыслей, с тяжёлой головой мужчина ушёл. Его ожидала кипа бумаг и прочее множество физической нагрузки. Титул герцога дали ему не за красивые глазки, придётся оправдывать.