Я болен тобой

Злата

Мне нужно просто закричать, а это понимаю. Участок не так уж и далеко, меня услышат. И только я открыла рот, набрав перед этим побольше воздуха в легкие, мне тут же что-то пролезло между губами и я подавилась криком. — Ну-ну, маленькая ищейка, кричать мы не будем, — снова этот чертов шепот. А потом неприятное жжение на затылке, когда какая-то натянутая резинка встретилась с моими волосами. Кляп. Самодельный кляп. Предусмотрительный, сука, какой! Теперь ни закричать, ни укусить. Следом он резко завел руки мне за спину, так сильно дернув левую, что вспышка боли прострелила плечо. Слезы мигом полились из глаз, а я могла только что-то промычать. Запястья за спиной сдавила какая-то веревка. — Прогуляемся? Тут недалеко, — он сказал это так, будто у меня был выбор. Но выбора не было и он прекрасно это знал, хотел лишний раз поиздеваться. Схватив меня за локоть, развернул в нужную ему сторону и толкнул вперед. А я просто упала. Идти куда-то добровольно не стану! — Ты разочаровываешь меня, — послышался его тяжелый вздох и в следующую секунду меня дернули наверх за ворот куртки, — но может доля романтики тебе поможет? Да, думаю, поможет. Он немного присел и поднял меня на руки, удерживая одну под моими коленями, а вторую под спиной и сжимая пальцы на больном плече. Новая вспышка боли тут же заставила меня дернуться и зашипеть сквозь кляп. Мое положение было явно безвыходным. Я могла сколько угодно дергать ногами, но из-за неудобной позы никуда не доставала. Лбом я могла ударить ему лишь в плечо. И с каждым его шагом страх все сильнее сковывал меня и вдохи теперь выходили рваными из-за спазмов в груди, которые не прекратятся пока я не перестану захлебываться слезами. А это у меня катастрофически не выходило. Он занес меня в какое-то подвальное помещение и наконец-то отпустил. Мой взгляд метался по пространству, пытаясь отыскать что-то, чем можно перерезать веревку. Но стоило услышать лязг железной двери и щелчок замка, как все мое внимание сузилось до ублюдка, что весело ухмылялся. И сделал шаг ко мне. Я тут же метнулась в сторону от него. Но он продолжал скалиться и надвигаться на меня, пока я сама себя этими метаниями не загнала в угол. Попытка ударить его ногой провалилась, когда он схватил меня за лодыжку. — Не красиво оставаться в обуви в гостях, — цокнул он языком и разочарованно покачал головой, — давай мы это снимем. Он ловко расстегнул застежку на сапоге и стащив его с ноги, кинул куда-то себе за спину. Потом наклонился и сомкнул пальцы на второй ноге. Быстрая рокировка и меня даже носок не спасает от ледяного бетонного пола. Стоило второму сапогу отправиться вслед за первым, как ублюдок сделал шаг ко мне и расстегнув куртку, крутанул меня на месте. Его рука обхватывает меня поперек живота, а потом скользнула под свитер, а его губы скользнули по моей шее и снова ебучий шепот: — Куда хочешь сходить на свидание? Я знаю отличный ресторан. Господи, да он псих! Самый настоящий! А меня вдруг начинает тошнить. То ли от его слов, то ли от его руки и губ на моем теле. Но так сильно, что, кажется, меня стошнит и я захлебнусь собственной рвотой из-за блядского кляпа. Желудок сводит, отчего я начинаю делать быстрые вдохи и выдохи, будто после пробежки какой-то, желая не сдохнуть из-за предательства собственного организма. От частого дыхания голова кружится так, что я всерьез начинаю думать, что потеряю сознание, но это было бы слишком милосердно. Внезапная боль раздается в коленях и я моментально забываю про тошноту, осознавая, что меня грубо и с силой заставили опуститься перед ним на колени. Ноги в тяжелых сапогах сдавливают мне лодыжки и я чувствую, как его пальцы расстегивают пугговицу и молнию на моих штанах, а потом дергают их вниз. Спустив их до колен, толкает меня в спину вперед и я просто падаю грудью на бетон, разбивая себе при этом подбородок. Если бы не кляп, парочки зубов тоже лишилась бы. Штаны вовсе исчезают с меня и он просунув руку мне под живот, пытается поставить меня на карачки, только туловище мое скользит по полу и нихуя у него не выходит. — Ну так дело не пойдет, — хмыкает он раздраженно и я чувствую холодный металл около одного запястья и в следующую секунду руки свободны. Эта маленькая свобода дает мне силы на рывок к настоящей. Я ставлю ладони на пол около груди и резко отталкиваюсь от бетона. И тут же падаю на левый бок, когда плечо прострелила боль от моих действий. Слезы уже не только от боли льются, но и из-за медленного осознания, что я не выберусь. В прошлую нашу встречу мне тупо повезло. Отдаленно понимаю, что меня переворачивают на спину. Затылок встречается с полом, рождая болезненную вспышку. Волосы липнут к лицу из-за слез, загораживая обзор, и лезут в рот. Мыслей в голове не остается. Он придавливает меня к этому холоду под спиной, и я вскидываю правую руку, упираясь ладонью ему в грудь. Слабая и жалкая попытка. Ничего не стоящая попытка. Он что-то говорит, но я не понимаю. Сейчас остались только чувства и были они дерьмовей некуда. И я просто не могла прекратить сосредотачиваться на своем теле, где руки ублюдка казалось были одновременно в нескольких местах. То сжимали, то гладили. Я извиваюсь под ним, но не могу освободиться. Уебок разводит мои колени, рывком сдвигая белье в бок и устраивается между бедер. Сейчас. Вот сейчас будет мой конец. И я скорее всего пополню список самоубийц. Если не сдохну в этом подвале сегодня же. А лучше сейчас же. Что-то холодное и мокрое растекается у меня между ног. Что? Что это, блять, такое?! Я заставляю себя открыть глаза и вижу, как он плюет себе на руку и тянет ее вниз, между нашими телами и вязкой жидкости становиться больше. Он резко вводит в меня пальцы до костяшек и сквозь кляп я слышу свой жалобный вскрик. Глухой, тихий, но отчаянный. — Какая же ты узкая, — самодовольно ухмыляется ублюдок, облизывая свои губы. Какая мерзость! Волна облегчения накрывает меня, когда во мне нет ничего постороннего. А потом, как в шторме, следующая волна еще больше, но она утягивает на дно. Меня же на дно утягивала боль, когда он вставил в меня на один палец больше и пошевелил ими внутри. И это была та грань, когда ты просто отключаешься от происходящего. От слез уже печет глаза. Я просто отворачиваюсь в сторону и взгляд отрешенно сверлит стену. Скоро это будут не пальцы, я знаю. И я не хочу присутствовать при этом. Медленно опуская веки, желая хотя бы так провалиться в спасительную тьму, замечаю один свой ботинок. Еще несколько минут назад было холодно только одной моей ступне, а теперь все тело сковывает холод. Очередное поступательное движение его пальцев и тихий шепот, такой ненавистный: — Почти готова, моя маленькая ищейка. Вот и все. Почти готова. Еще пару раз и конец. Взгляд скользит по моей обуви, хоть по чему-то знакомому в этом аду. Аду, который замерзает. И внезапно вспышка надежды опаляет все мои внутренности, когда я вижу около подошвы ножницы. Маленькие, маникюрные, у меня такие же. Видимо ими он и перерезал ту веревку, что судя по скольжению по моей коже, была бельевой. Мои руки были раскинуты в стороны, так что я медленно стала тянуться к ним пальцами. Левой руки. Нет, я сделаю все что угодно, отвлекусь, не придам значения или еще что-то, лишь бы боль в плече не стала препятствием к свободе. Стоило мне только ощутить металл в своих пальцах, так я даже секунды не помедлила, просто отдалась жажде мести и инстинкту самосохранения. Кто бы знал, что они настолько сильно переплетаются. Я не целилась, просто вскинула руку и с силой ударила. Плечо все же отразилось вспышкой боли, но я попала. Ублюдок моментально свалился на спину, а ножницы вышли из него с шлюпом. — Сука! — орал он, прижимая обе ладони к своему правому глазу. К моему удивлению, крови не было. А мне хотелось увидеть ее. И я ударила снова. В этот раз в его грудь. И снова. В ладонь, которой он накрыл свою вторую рану. Снова. Снова. Снова. Я била куда придется. Понимание, что маникюрными ножницами я его точно не убью, накрыло меня внезапно. Не убью, но боли причинила достаточно, что бы иметь возможность и время вырваться из этого подвала. Но месть еще горела во мне. Так ярко и пожирающе, что я не сдержалась. Он заслужил. Следующие несколько ударов тонкими лезвиями пришлись ему в пах. Вот тут он взвыл так, как я хотела. И этот полный боли вой был медом для ушей. Вскочив на ноги, кинулась к железной двери, дергая засов и встречаясь с еще более морозным воздухом. Пробирающим до костей, но это позволило мне почувствовать себя живой. Сердце все еще билось, кожа все еще покрывалась мурашками. А еще была кровь. Теплая и вязкая кровь. На руках, на подбородке и на коленях. И похуй, что не только его, но и моя, главное, что его было больше. Я пыталась запомнить куда он шел, когда нес меня, но сейчас все было таким размытым перед глазами, что я вообще не понимала в какую сторону двигаться. Просто кинулась в сторону подальше от этого подвала. Бежала и бежала, не выпуская из рук свои спасительные ножницы. Бежала. А потом меня догнали. Кольцо рук обхватило меня за талию и затормозило. Нет! Такого просто быть не может! Я вырвалась! Я не могу вернуться! Замахнувшись здоровой рукой, почувствовала, как лезвия погружаются во что-то, надеюсь в плечо уебка, а меня резко отпускают и толкают. Не устояв на ногах, падаю навзничь, инстинктивно выставляя руки вперед и меня снова подводит травмированное плечо. Я просто утыкаюсь лицом в снежный сугроб. Позади себя я слышу маты. Громкие, несдержанные. Не тот блядский шепот. Перевернувшись на спину, все еще размыто, но все же вижу перед собой человека в яркой синей куртке. Школа-синяя куртка-Марат-брат Вовы. Эта цепочка пролетает в голове мгновенно и я понимаю, что наконец-то облегченно выдыхаю. — Пиздец, — выплевывает парнишка, выдергивая из рукава ножницы и бросая из куда-то в сторону, и делает осторожный шаг ко мне, — Злата, ты меня знаешь. Марат. Помнишь? Брат Володи. Мы в школе… Он резко замолкает, таращась на меня, как на труп. Резко опускается рядом со мной на корточки и тянет ко мне руку. И чем ближе она ко мне, тем отчетливее я вижу, как она трясется. Марат заводит ее мне за голову и через секунду резинка на моем затылке исчезает, а следом за ней и кляп, что летит куда-то в сторону. — Марат, — хрипло повторяю я его имя. — Да, да, — кивает он, все еще с ужасом во взгляде осматривая меня, а потом нервно и бегло снимает с себя куртку и накидывает ее мне на плечи, сводя края вместе, — да. — Помоги, — голос у меня просто никакой. Я не просила, не требовала. Абсолютно нейтральный тон. — Помоги мне. — Да, да, — казалось, что его заклинило на этом слове, — как? — Милиция, — всего одно слово я произнесла и внезапно почувствовала головокружение. Разноцветные пятна заплясали перед глазами, медленно, но верно превращаясь в черные. И когда их стало слишком много, я сдалась. Я так давно мечтала рухнуть в темноту. И, наконец-то, можно себе позволить. Я не открыла глаза, резко и широко, как об этом писали в книгах. Сперва я почувствовала легкие прикосновения к своему запястью. И это заставило меня дернуться в сторону, подальше от чужой руки. Из груди будто дух выбило, когда я встретилась с полом. Болезненно простонав, наконец-то разлепила веки и уставилась на желтую плитку прямо перед носом. Перекатившись на спину через здоровое плечо, увидела склонившуюся надо мной девушку в белом халате. Она выставила перед собой руки и нервно кусала губы. — Все хорошо, ты в больнице, — мягко протянула блондинка с кучерявыми волосами, — меня зовут Наташа, я медсестра. Могу я помочь тебе подняться? Я лишь кивнула и она присела около меня на корточки и подхватив под спину помогла оказаться в горизонтальном положении. Меня тут же затошнило и я рухнула на койку, утыкаясь лицом в подушку. — Почему больница? — из-за подушки мои слова вряд ли можно было разобрать, так что я приложила усилия и повернула голову, повторяя свой вопрос. — У тебя было переохлаждение и ты вся была в крови, — осторожно заговорила Наташа, придвигая стул к койке и садясь на него, — тебя привез милиционер. Гаврилов вроде. Знаешь такого? — Знаю, — я мысленно уже начинала себя проклинать за этот обморок. Нельзя было отключаться. Надо было держаться до последнего и рассказать оперу что к чему и куда примерно ему стоит направить своих сотрудников. Но я, как идиотка, только поняла, что рядом со мной знакомый и сдалась. — Кровь не моя. Мне тепло. Скоро меня отпустят? — Там за дверью, — она кивнула на створки, — сидят трое мужчин и все задаются этим вопросом. Твоя температура в норме, но травмы нужно зафиксировать. Гаврилов требует этого. Ссадины и вывихнутое плечо мы отобразили в отчете, обработали и вправили пока ты была без сознания. Но еще нужно пройти обследование у гинеколога. Как только мы закончим, может выписать тебя. Но… Злата. Я бы рекомендовала тебе задержаться в больнице. Тут безопасно. — Нет, — твердо ответила я. Больше всего в мире я сейчас хотела оказаться дома. С братом. Вот с ним безопасно. — Зови своего врача. Меня не изнасиловали. Быстрее начнем, быстрее закончим. Оказалось, что звать никого не будут, а мне надо самой доковылять до смотровой. Наташа поддерживала меня под локоть, пока мы дли к двери, а как только я сделала первый шаг в коридор, тут же увидела, как синхронно вскочили на ноги три тела. Младший лейтенант глаз не сводил с моей медсестры, а Дима и отец шарили по моему телу взглядами, подмечая каждую делать и очень похоже хмурились. — Что… — брат сделал шаг ко мне. — Последнее обследование и вы сможете забрать ее домой, — быстро отчеканила блондинка. Через пару минут и всего несколько метров я оказалась в очередном кабинете. За столом сидела женщина за пятьдесят и внимательно перебирала бумаги перед собой. Звук захлопывающейся двери заставил ее вскинуть голову и в ее глазах я увидела сожаление. Сожаление к жертве ужасного преступления. Только вот я не жертва. Я выжила. Я сбежала. Дайте мне блядскую звезду героя войны! Потому что я прошла ее. Пусть и такую локальную, но войну. Мою личную маленькую войну. — Садись на кресло, — врач кивком указала на гинекологическое кресло. Делать нечего, пришлось снимать трусы и взбираться на этот трон. Положив ноги на специальные подставки, наблюдала, как женщина надевает перчатки и подходит ко мне. — Расслабься, — попросила она, но у меня не вышло. Мне казалось, что если я сделаю это, то ненавистные пальцы тут же сменятся настоящим членом. — Милая, будет больно, если ты не расслабишься. Хватит с тебя. Я аккуратно. После ее слов все равно не вышло ничего. Так что было и правда больно. Не так, как когда в меня засунули три пальца за раз, но все же. Я дернулась и впилась пальцами себе же в бедра. Только бы не закричать. Нельзя кричать. Не после того, как выбралась из ада. Все мои заткнутые кляпом крики остались там. Нельзя их нести в обычную жизнь. — Плева цела, — протянула врач, — но стенки влагалища повреждены. Я не знала, радоваться ее словам или снова пуститься в слезы. Когда только он поймал меня, я думала лишь о том, что не вынесу если он станет у меня первым. Но когда все зашло слишком далеко, мне было плевать. Я тогда думала о смерти. И как реагировать в данный момент я не понимала. — Злата, верно? — уточнила женщина мое имя и я просто кивнула, — не переживай. Все заживет даже быстрее, чем ты думаешь. Я не укажу в анамнезе твои травмы. Только если ты хочешь привлечь… ублюдка… тогда составлю нужную бумагу. — Не указывайте, — попросила я, зажмуривая глаза и тем самым сдерживая слезы, — я не хочу… — Знаю, — участливо сказала врач, — многие не хотят. Это будет грубо, но тебе повезло. — Не повезло, — покачала я головой, — удачей там и не пахло. Я просто делала то, что должна была. Возможно, меня посадят за это. — Что бы ты не сделала, девочка, это было правильно, — она погладила меня по еще недавно травмированному плечу, — мне бы хотелось жить в мире, где ко мне не приходят жертвы подобных зверств. Меня вывели под ручки Наташа и врач. Женщина вручила Гаврилову, что струной вытянулся перед ней и казалось даже не дышал, справку о моем здоровье, а медсестра подвела меня к Диме и отпустила. Без посторонней поддержки у меня ноги подкосились, но брат успел меня перехватить и прижал мое дрожащее тело к своей груди. Он держал меня крепко, гладя свободной рукой по волосам, целуя то в висок, то в макушку и приговаривая, что все будет хорошо и он рядом. Через плечо брата я встретилась глазами с Андреем. И его взгляд горел жаждой мести. У меня совсем недавно точно был такой же. Я еле мотнула головой в сторону, призывая его к спокойствию, но мужчина лишь еле заметно повторил за мной. Нет, он не согласен. Он не спустит на тормозах то, что случилось. И, кажется, ему откровенно похер, кто виноват. У него был такой взгляд, будто он собирается проехаться бульдозером и похоронить всех, кто мне хоть слово поперек сказал. Домой я попала ближе к ночи, переступив порог квартиры в больничной одежде, которую мне любезно считай подарили. Мы ехали на такси и я все время в дороге жалась к Диме, который не переставал заверять меня в том, что Гаврилов благодаря моим сведениям и рассказу Марата, отправился к тому подвалу и что преступника арестуют. — Я прогуляюсь перед сном, — мягко выдал отец, когда увидел, как я зашла домой. Мне хватило секундного взгляда на него чтобы понять, что вовсе не на прогулку он собирается. Андрей Зотов уже убивал ради семьи. Что ему стоит повторить? Свободы? Это такая мелочь в сравнении с удовлетворением своей жажды мести. Именно эту жажду я увидела. Мы с ним слишком похожи. У нас взгляды горят одинаково. И никакие мои невербальные жесты его не остановят. Да и прямые слова тоже. Он хочет — он сделает. Один в один, как я. — Я уж… — Валера, что появился в радиусе моего взгляда, все еще держать за что-то, в данном случае косяк, заткнулся и окинул меня взглядом. — Что? Злата, что случилось? Дима?! — Дим, — я глянула на брата, что бережно снимал с меня свою куртку. — Злат, — он заглянул мне в глаза, — если надо, иди к Тур… к Валере. — Надо накуриться, — тихонько протянула я, — у тебя сигареты, у меня Каннабис. Дим, правда… — Кури, — кивнул парень, — что хочешь кури, пей, как не в себя. Делай что угодно. — Что происходит?! — внезапно рявкнул Валера и я от такого громкого звука подскочила на месте и сделала несколько шагов от парня. Он тут же сомкнул губы и нерешительно протянул ко мне руку. — Злат, спокойно. Я не причиню тебе боль. Просто скажи, что… Я ни слова не сказала, просто метнулась к своему пальто и достав из кармана пакет с двумя самокрутками, двинулась на кухню. Открыла форточку и забралась на подоконник с ногами. Спички были рядом, так что я быстро чиркнула ими и подкурила. Густой дым ворвался в легкие и я впервые стала делать быстрые тяги. Первый косяк был скурен меньше чем за минуту, но вот второй я стала растягивать. Первая доза Каннабиса накрыла меня, успокаивая и предотвращая дрожь в руках. — Ты правда позволишь? — раздраженный тон Валеры был направлен на моего брата. — Да, — кивнул он, — и ты позволишь. — С какого это хрена?! — никак не унимался Валера. — Знаешь, как работает трава? — вопросом на вопрос ответил Дима, а парень просто кивнул, — ей надо успокоиться. А потом только от нее зависит, расскажет ли она обо всем или нет. — Ты так просто… — Говорю об этом? — фыркнул брат, — я сейчас готов дать ей все, чтобы она не попросила. Если моей сестре нужен Каннабис, плевать. Если вдруг ты ей понадобишься, тоже самое. Она может сейчас у меня попросить пистолет и я дам его ей. Я дам Злате все, что душе ее угодно. И если ты не готов сделать тоже самое, лучше тебе свалить. Ты мой друг, но она… — Он мне нужен, — выпалила я, делая очередную затяжку и поворачивая голову в сторону парней, — Дим, он правда нужен. — Я тут, — Валера проковылял ко мне и со слабой улыбкой накрыл мои бедра ладонями. А я дернулась. Неосознанно. Просто инстинктивно. И это не укрылось от внимания парня. — Злата… — Все нормально, — я сделала последнюю тягу и выкинула окурок в форточку. По телу разливалось приятное «ничего». — Попробуй еще раз. Валера смотрел мне в глаза и осторожно снова положил ладони мне на ноги. Не было больно, я чувствовала лишь легкое поглаживание его пальцев. Он не сжимал мою кожу, как делал тот ублюдок. А еще был запах. И тепло. Все это так контрастировало с тем холодным адом, что я подалась вперед. Обвив шею Валеры руками, притянула его ближе к себе и уткнулась носом его в шею, глубоко вдыхая и наслаждаясь этим запахом. Безопасность. Спокойствие. Добровольное возбуждение. Ассоциации были приятными. И мне не хотелось упускать их. Валера и правда нужен был мне. — Поспи со мной, — тихо протянула я, проводя кончиком носа по его шее, — пожалуйста. Просто поспи. Просто рядом.