– Смотри.. Тут Микки Маус, Плуто.. Видишь Минни? – Да. А у вас есть еще значки? – Да, у меня их много, но давай пока посчитаем те, которые есть. Сколько у меня значков? – Раз, два, три.. Детский голос становится тише. – Анестезия действует, герр Вейганд. – Начинаем операцию.
Его руки по локоть в крови других людей. Она такая вязкая, ржаво-красная, засыхающая на пальцах. Детская кровь как яд, разъедающий его кожу. Он снова ощущает ее мерзкое тепло. Тепло становятся материальным. Это капли слез градом спадают на его ладони. Их не остановить. Они льются из глаз, и он ненавидит их. Он не имеет права плакать, он виноват. Всхлипы наполняют темный кабинет главного хирурга. Закрыв мокрое лицо ладонями, он плачет, опускаясь на колени к полу. Пальцы оставляют влажные отпечатки на экране телефона. Капли мешают пользоваться сенсором, что раздражает Александра - он рычит, стряхивая слезы на кафель. Он прижимает телефон к взмокшему ледяному уху, растирая глаза. Раздается сонное «Да». – Забери меня, - шепчет дрожащим голосом Александр, – Забери меня из больницы, пожалуйста. – Что случилось? Ты плачешь? - голос на том конце провода мгновенно оживает. Хрустят пружины под матрасом. Человек, говорящий с ним, испуганно вскакивает с кровати. – Забери меня отсюда, - умоляет Вейганд, – Я сейчас вскроюсь. – Я буду через 20 минут. Тебе что-то нужно? – Мне нужен ты. Александр выходит из больницы через черный вход, минуя приемное отделение, что бы не сталкиваться с родителями умершей девочки. Он не сможет смотреть им в глаза. Он так жалок, так мягок, так разбит, что не может этого вынести. Он доставал с того света пенсионеров с остановкой сердца, подростков с отбитыми внутренностями после митингов, преступников с пулевыми ранениями, жертв домашнего насилия с множеством ударов ножом в живот, но не смог помочь ребенку, попавшему в автокатастрофу. Это первая детская смерть на его счету. Первое сокрушительное поражение после блестящей карьеры. Черное пятно на всей его оставшейся жизни. Он не удивится, если родители девочки наймут киллера. Он встанет под прицел и покорно разведет руки в стороны. Ночной холодный ветер осеннего Мюнхена развивает его пальто. Он обходит здание, стирая с лица унизительные слезы. Через 7 часов все равно все повторится. Он приедет сюда и напишет главврачу отчет, где черными буквами на белой бумаге будет написано: «Смерть пациента наступила в 02:33 25 ноября 2023 года». «Возраст пациента: 5 лет». Александр открывает дверь машины и заваливается в нее, как мешок с камнями. Наступает тишина. – Что произошло? - тихо пробует Йохан. И все рушится снова. Слезы хлынули рекой из покрасневших глаз. Александр склонился к коленям, пытаясь сделать свои всхлипы тише, но те сменяются на беспомощный скулеж. Ткань брюк становится влажной. Йохан силой разгибает его и через приборную панель принимает к себе.– Мне очень жаль.
мне жаль, мне жаль, мне жаль, мне так жаль. – Я убил.. - пытается сказать Вейганд, задыхаясь. – Я убил ребенка! Я не смог его спасти! Зайберт тяжело вздыхает и крепче прижимает Александра к своей груди. Здесь нечего сказать. Здесь нельзя ничего говорить. Тихо работает отопление в машине. Свет из лампы над ними тускло освещает салон. Слышно только, как Александр приглушенно всхлипывает в ткань чужого пальто. – Автомобильная катастрофа.. - судорожно говорит он, – Осколок в груди, под ребрами.. Пульс подскочил до 170-ти за секунду, я ничего не успел сделать! - он срывается на крик, вжимаясь в живот Йохана. Зайберт кладет руку на гладкий затылок и успокаивающе гладит его по шее. На Вейганда падает несколько капель. Йохан опускает лицо к Александру и касается губами его головы. – Мне очень жаль, - шепчет ему Йохан. И Вейганд плачет навзрыд, открывая рот в беззвучном крике. – При всем уважении к вам и вашей семье, Мартин, я не смогу присутствовать на похоронах. Я не смогу стоять на земле, в которой погребен ребенок, которого я убил. – Я дам вам координаты. Приезжайте, когда сможете. Я понимаю, как вам больно. Вы не виноваты. У вас есть право проводить этого ребенка в последний путь. Александр оставляет скромный букет из васильков и люпинов на каменной плите. Такого же цвета были ее глаза. Анна Альбрехт. – Мне очень жаль. В спину Вейганду дует теплый ветер. Со двора жилого дома неподалеку от кладбища раздаются детские крики. Дети играют в прятки. – Раз.. Два.. Три.. Ветер треплет лепестки синих цветов. Она его простила.