Выживание

      «С любовью встретиться — проблема трудная...» — вдруг послышалось где-то сверху, и Скарамучча, что до этого мирно спал в своей кровати без одеяла, ибо ночью, когда вертелся в поиске удобной позы для сна, видимо, скинул его, невольно распахнул глаза из-за резкого, однако довольно тихого звука. Впрочем, услышать свою любимую песню он был никогда не против... Даже сейчас, когда эта чёртова музыка, исходящая из кассетного магнитофона соседа сверху, заставила его встать на 20 минут раньше. «Планета вертится круглая, круглая...» — с улыбкой подпел брюнет, с неким вздохом ностальгии вспоминая песню «Звенит январская вьюга», которую, к слову, было довольно странно услышать в середине осени, ибо обычно её включали ближе к декабрю как минимум. «И чего этот пидор включил эту песню? Октябрь на дворе, а он уже к Новому году готовится!» — усмехнувшись, подумал парень, однако вслух свои мысли промолвить себе не позволил и лишь пропел следующую строчку вместе с магнитофоном, что часто искажал звук и барахлил за счёт своей старости.       Как только закончилась первая строчка припева, которую Скарамучча с радостью пропел, всё также лежа в своей постели, подложив руки под голову, его окликнула мама с кухни, поняв, что её сынок не спит, благодаря его ужасному пению, что слышалось даже за стеной: — Скарамучча! — Чего? — крикнул он ей в ответ, и женщина прекрасно услышала слова брюнета, ибо кухня, на которой она сидела, была буквально за стеной. — Иди на кухню, сынок! Завтрак готов! — голос его матери был слегка хриплым, а сама она часто покрывалась на кашель в разговоре, вызванном из-за лёгкой болезни, которую недавно подцепила женщина. — Сейчас, мам! — на этих словах их коротенький разговор был закончен, и Скарамучча лениво встал с кровати. Пробуждение, так скажем, было окончено, а вот песня из магнитофона соседа кончаться не хотела...       Под слова «Не видят люди друг друга, проходят мимо друг друга», на середине которых старый аппарат решил резко остановиться, из-за чего был стукнут соседом, считавшим, что так машинка заработает, и оказавшим правым, брюнет подошёл к зеркалу. «Ну и чучело...» — увидев своё отражение, подумал парень, а взглядом подметил мешки под глазами, растрёпанные волосы и совсем уставший вид. «Причешусь — и сойдёт! Сразу красавцем стану!» — твёрдо решил Скарамучча и, взяв в руки старый гребень, обычно бесцельно валявшийся около зеркала, ибо парень уж очень редко расчёсывал свои волосы, попытался уладить ситуацию с «гнездом» на голове.       По итогу он бросил все это дело с волосами, ибо гребень был не способен справиться с ними. «Итак сойдёт...» — решил брюнет и, бросив расчёску около зеркала, зная, что в руки ее вновь возьмёт максимум ещё 1 раз за месяц, вышел из комнаты, по дороге схватив свою рубашку с пола, вчера кинутую им туда. «Вторник... Как же я ненавижу вторники!» — мелькнуло в мыслях Скарамуччи, что невзлюбил этот день с самого начала из-за того, что первым уроком была алгебра — ненавистный им предмет.       Натянув по дороге свою единственную рубашку, на которой виднелось чёрное пятно, что так сильно не хотело оттираться, брюнет, даже не почистив зубы или хотя бы умывшись, сразу заковылял на кухню. Кроме верхней одежды на нём ещё были чёрные, спортивные штаны, явно не подходящие для школы, и дырявые носки красного цвета. Идя по коридору, он увидел настолько привычный узорчатый ковёр на стене, который, впрочем, был почти что в каждом доме советского гражданина.       Перед тем, как зайти на кухню, мальчишка выглянул из-за угла, проверяя, присутствует ли в помещении его отец. Как и почти всегда, его там не оказалось... — Заходи давай, еда стынет! — сказала его мать, заметив голову парнишки. Скарамучча тут же зашёл на кухню, сел за деревянный стол, на котором расположилась беленькая скатерть с нарисованными цветами, две тарелки с кашей и столько же чашек с горячим чаем. Парень, взяв в руки ложку, опустил её в тарелку и, набрав каши, лишь оставил там. — Чего не ешь? — вдруг спросила женщина, а после тут же пошла лёгкая манипуляция от неё, что всегда работала. — Не вкусно готовлю что-ли? Мать корчилась тут у плиты с самого утра, а он даже не ест! — Нет, мам, ты очень вкусно готовишь... Просто... Когда отец-то с нами поест? Я его почти никогда не вижу, да и он мной не интересуется... — обычно голос парня был более уверенным, громким... Однако при своей матери он всегда был спокойным, что так-то для него было чуждо. — Мы ведь обсуждали это, твой отец очень много работает, вот и нет на тебя времени. А теперь ешь спокойно и не морочь мне голову с утра, итак болею... — ответила его мать, которая была разозлена этим вопросом, довольно агрессивно, что, впрочем, было для неё привычно. Её ответ ничего Скарамучче не дал, ибо он понимал: с отцом либо что-то не так, либо он на свою семью наплевал... Не может ведь человек, даже самый занятый, лишь пару раз встретиться со своим сыном за все 15 лет только из-за чёртовой работы!       Впрочем, брюнет не особо этим расстроен был... Отсутствие отца в доме лишь давало ему больше свободы, а видеться с каким-то несуразным стариком, работающим, по словам матери Скарамуччи, целыми днями напролет, ему не особо хотелось.       Когда парень доел, он помыл свою посуду и, уже стоя на выходе из кухни, кинул на свою мать прощальный, довольно печальный взгляд, и ушёл.       Женщина страдала алкоголизмом, частенько покупала дешёвую водку и пила её в полном одиночестве... Из-за всего этого часто плохо себя чувствовала, а на работе, за счёт вечных прогулов трудовых дней, получала выговоры и мелкую зарплату. Зная, что его мать вскоре и вовсе будет только пить, даже не выходя на работу, Скарамучча на протяжении чуть ли не всей своей жизни искал способы заработать денег... И нашёл лишь один — отнимать их у слабаков.       Брюнет почти что никогда не видел своего отца, а если и видел, то только во время праздников... Словом, семейка их была не сказкой.       Скарамучча жил в СССР, на отдаленной от столицы территории где-то у самой границы. Восьмидесятые года плохо сказались на его городе: процветали грабежи, взрослые получали мелкую зарплату, а их несуразные дети решили установить собственные правила на улицах, что ещё больше вредило районам... И парень был одним из этих несуразных детей.       Он действовал в одиночку, не имел друзей, однако пользовался уважением среди всяких банд и страхом среди слабаков. Многие подростки, не входящие во всякие группы, боялись его, а сам Скарамучча не страшился ни банд, ни полиции, ни других взрослых... Его цель — деньги, авторитет на втором месте, а о дружбе и любви мальчишка и вовсе не мечтал... Нет, не из-за того, что считал отношения ненужными, а из-за того, что думал, будто недостоин их... Просто недостоин, вот и всё.       Но вернёмся к настоящему времени! Сейчас брюнет вышел из своей квартиры, накинув куртку на одно плечо, даже не взяв с собой портфель. Парень уже не в первый раз специально не брал его, ибо считал это лишней ношей; учебники он делил с соседом по парте, письменные принадлежности тоже у него просил, а писал всегда на листочках, что давала ему либо какая-нибудь добрая одноклассница, либо сама учительница.       На улице было светло, поэтому, когда Скарамучча вышел из подъезда, он невольно прищурился из-за яркого света. Похлопав глазами, он наконец привык и спокойно, уже широко распахнув очи, пошёл в сторону школы. На деревьях пели птицы, и издаваемые ими мелодии нравились пареньку... Однако вскоре прилетели вороны, сели на те же ветки и, начав каркать на птичек, распугали их, заставив улететь. Это слегка разозлило брюнета, и тот, подобрав с земли какой-то мелкий камешек, кинул его в ворон с криком: «А ну, свалили отсюда!» Птицы, хлопая своими крыльями, улетели, недовольно каркнув. Проходящие мимо люди, подумав, что Скарамучча кричит кому-нибудь из них, посмотрели на него с неким недопониманием, а некоторые даже с лёгким страхом, и попытались побыстрее уйти. «Ненормальный...» — послышалось от кого-то из них, однако парнишка этих слов не услышал.       Вскоре Скарамучча наконец оторвался от дерева, на котором до этого сидели птицы, и побрёл дальше. Школа находилась довольно далеко от его дома, что составляло неудобство. Деньги на проезд у него, конечно, имелись, однако парень решил, что ходить пешком интереснее, чем кататься на гнусном трамвае.       Брюнет спокойно шёл по серому асфальту, иногда наступая на характерные для осени лужи, что вызывало у него лёгкую ругань. «Только вчера мать штаны стирала... Если увидит, что снова засрал их — я труп!» — вслух сказал мальчишка, когда грязная, мерзкая вода из лужи запачкала низ одной из его штанин.       К слову, район, в котором жил парень, был также мерзок, как и холодная вода осенних луж... Их маленький, давно забытый властью город населяли, в основном, только алкоголики и грубияны. Наркоманы тоже встречались, но чуть реже, а грабежи отлично процветали на улицах и днём, и ночью.       В основном, в грабежах участвовали подростки, что сплотились в банды или даже целые группировки. Взрослые же не так часто прибегали к вандализму. Было мало тех, кто, давно достигнув совершеннолетия, решил стать бандитом... Не смотря на то, что весь этот сброд состоял из детей, многим жителям было опасно высовываться из домов, когда эти несуразные подростки шастали по улицам, а выставлять свои богатства, по типу дорогих часов или кошельков, — уж тем более. Чаще всего жертвами подобных грабежей были только такие же подростки, взрослые становились ими чуть реже.       У подобных бандитов, считавших себя «пацанами» и честными людьми, были собственные правила. Например, если выражаться на их языке, за «базар» нужно быть в ответе, мать — святое, а если парень провожает девушку до дома, то, даже если он зашёл на чужую территорию, его нельзя трогать... Однако мальчишке, что зашёл не в свой район, могло не поздоровится, если девчонки при нём уже нет.       Такие группировки были «пацанскими», тоесть, женщины в них не состояли... Одним лишь исключением стала банда «Огни», что, на удивление всему уличному сброду, состояла не только из парней. Но об этой группе речь вновь пойдёт позже...       Сейчас Скарамучче, которому оставалось лишь перейти на другую сторону улицы, чтобы наконец дойти до школы, пришлось остановиться. На его пути стоял какой-то парень, схватив другого за горло. — Доставай деньги, я сказал! — кричал тот мальчишка и душил свою жертву, скаля свои зубы. — Да нет... Нет у меня денег! Отпусти! — в ответ орал ему другой парень.       Брюнет пару секунд просто молча на это смотрел. «Путь перегородили... Вот уроды...» — мелькнуло в мыслях парнишки, и тот хотел уже пойти в обход... Однако что-то его остановило. «Парня спасать надо, эта улица самая опасная, его тут убьют,» — решил Скарамучча и начал подходить к тем двоим. — Эй! Отпусти его! — сказал он чуть-чуть громким голосом, схватив мальчишку, что душил другого, за плечо. — Хватит уже эту херню вытворять! — А тебе-то какая разница!? Порядки тут свои устроить решил!? — недоумевал, говоря с явной насмешкой, презрением и ненавистью одновременно, тот парень. — Не лезь не в своё дело, урод! «Он явно не из какой-нибудь группировки... Там хоть какое-то уважение есть...» — мелькнуло в мыслях брюнета, и тот недолго думая замахнулся и нанёс удар в лицо своему противнику. После этого последовала атака ногой в живот, из-за чего паренёк свалился на асфальт. — Ты откуда такой взялся, чучело? Я таких придурков ещё не встречал... — решив говорить с хулиганов на его же языке, спросил Скарамучча, засовывая руки в карманы, посчитав, что драка окончена. — Какое тебе дело!? Запугать меня своей бандой решил!? — огрызался мальчишка, что поднял глаза на противника, однако не поднялся с асфальта. — Нет у меня банды... Мне интересно, есть ли у тебя, — спокойно ответил брюнет. Его спокойствие ещё больше раздражало парня. — Не буду я тебе отвечать! Отвали уже! — в конечном итоге, желая как можно быстрее уйти, выпалил мальчишка и, как будто бы с цепи сорвавшись, поднялся с асфальта и куда-то побежал. «Жалкий... И странный,» — подумал Скарамучча и почесал рукой затылок.       Он хотел уже идти, как вдруг вспомнил про мальчишку, на которого тот парень как раз таки и напал. — Эй, ты в порядке? — спросил брюнет, повернувшись к нему. — Да... — кратко ответил парнишка со светлыми волосами, что был довольно низкого роста и худой. Скарамучче сразу стало ясно, почему напали именно на этого блондина... Он выглядел так, будто отпора никому и никогда дать не сможет.       Брюнет кивнул головой в знак понимания и развернулся, хотел продолжить путь до школы, как вдруг ему сзади крикнул тот мальчишка: — Спасибо за то, что разобрался с ним! Никогда не забуду тебя! Обещаю! — Не нужно мне, чтоб ты меня не забывал... И обещания о вечной памяти мне тоже не нужны... — тихо сказал юноша и, сунув руки поглубже в карманы, пошёл дальше.       «И чё тот идиот на другого полез прямо посередине дороги? На этой улице обычно за, к примеру, гаражи людей заводят и только потом с ними разбираются... Он явно не отсюда,» — всё ещё размышлял о своем бывшем сопернике Скарамучча, наконец добравшись до школы.       Войдя в само здание, он не увидел никого около входа, хотя обычно там сидело как минимум несколько старшеклассников, а также его учительница по английскому языку и физрук, что о чем-то разговаривали каждый день, как не чуждо и привычно для них... Впрочем, виной столь одиночному пришествию в школу было то, что брюнет всегда очень рано приходил в неё. Сейчас часы, висевшие на стене прямо напротив входа, показывали 7:34. «До первого урока почти час ещё...» — с лёгкой злобой подумал Скарамучча, ибо виновником его столь раннего пробуждения сегодня был магнитофон бесячего соседа сверху.       Брюнет, зайдя в раздевалку, снял куртку и повесил её на крючок, а после просто вышел из неё, даже не надев сменную обувь. Её у мальчишки впринципе не было... За это его ненавидела школьная уборщица, ибо своими грязными уличными ботинками парень вечно пачкал пол.       Первый урок должен был проходить в 206 кабинете, поэтому юноша лениво побрёл на второй этаж. «Надеюсь, математичка заболела... А то контрольная сегодня...» — мелькнуло в мыслях Скарамуччи, что к сегодняшней контрольной был совсем не готов. Впрочем, он уже знал, что сдаст её на 2...       Поднявшись по лестнице, ему в нос впился запах сигарет, несущийся из мужского туалета. Любой другой бы поморщился от этой вони, однако брюнет лишь спокойно вдыхал его без какой-либо реакции. Вскоре он решил проверить, кто решил закурить в туалете в такую рань... Даже учителя ещё не пришли, а уже кто-то «дымит», где не надо!       Дверь в туалет с протяжным скрипом открылась, и мальчишка, курящий в помещении, стоявший спиной к Скарамучче, быстро спрятал сигарету, даже не потушив её, а после повернулся к юноше лицом. — Да не бойся, не учитель я... — сказал брюнет, подходя к незнакомцу. Вскоре он уже стоял напротив него. — Чего тебе? — хриплым голосом слегка обеспокоенно спросил парень, у которого, к слову, были короткие светлые волосы. Он облокотился спиной на подоконник, что был сзади него. — Да так... Увидел, что ты тут куришь, вот и подумал, что, может быть, поделишься сигареткой... — с улыбкой, уже напрямую указывая на свою просьбу, ответил Скарамучча. Он не был против покурить, однако особой страстью к курению не отличался. — Ладно уж... Держи, — достав из пачки, что таилась у него в кармане, сигарету, сказал блондин и протянул её юноше. — Благодарю! — произнёс брюнет и, пошире открыв окно, закурил вместе с незнакомым мальчишкой. — Если расскажешь хоть кому-то из учителей об этом перекуре... — продолжать и не нужно было, Скарамучча сразу понял, что будет идти дальше, поэтому не дал парню договорить. — Да не буду я никому говорить! Слово даю! Да и не стукач я, чтоб на всех наговаривать сразу... Я ведь даже не знаю тебя, толка никакого не будет, если я тебя спалю! — сразу же перебил его брюнет. — Да верю я, верю! Утихомирься только! А то завелся сразу... — проговорил блондин, и оба замолчали.       Пока дым уносился в небосклон, а фильтр сигареты всё так же был зажат между пальцев Скарамуччи, он решил вновь завязать диалог: — А тебя как зовут-то? — Синьор, — кратко ответил мальчишка, наконец туша свою сигарету. — Чё, серьёзно? — парень нашёл что-то смешное в имени сверстника, поэтому не смог сдержать лёгкий смешок. — Тебя реально зовут как этих... Как феодалов из истории? В 6 классе что-то похожее слышал! — Если ты про сеньоров, то там через «е», а моё имя через «и»! И ничего смешного в моём имени нет, хватит ржать уже! — возмутился Синьор, с имени которого уже не в первый раз смеются. — Тебя-то самого как зовут? — Скарамучча! — наконец повеселев, произнёс свой ответ брюнет. — И с таким именем ты с моего ещё смеёшься? Тебя зовут как буржуйскую тварь! Ты явно не в СССР родился! — сказал блондин, тоже слегка посмеявшись с имени собеседника. — Да советский я человек! Просто родственники моей мамки — иностранцы, вот и настояли ей на этом тупом имени... — оправдывался Скарамучча, и по итогу было решено закрыть всякие вопросы об именах обоих.       — Ладно уж, плевать мне на твоё имя... Ты лучше скажи, из какого ты класса? Может, встретимся когда-нибудь ещё раз... А то мне идти уже надо, — задал вопрос Синьор, уже надеясь на конец разговора. — Я из 8 «Б», — ответил брюнет, выбрасывая свою давно потушенную сигарету в окно, а после закрывая его. — Ну, а я из 8 «Г», — хрипло проговорил блондин и, даже не попрощавшись, развернулся и молча побрёл из туалета. — Пока! — крикнул ему вслед парень, однако не получил ответа, ибо дверь уже медленно закрывалась после ухода его нового знакомого.       Вскоре юноша тоже вышел из помещения и наконец пошел дальше, направляясь к кабинету алгебры. За то время, как он курил, в школу уже начали приходить люди, а часы показывали 7:42.       Его школа — место, пожалуй, отвратительное... В раздевалках часто кто-то из какой-нибудь банды или группировки, зажимая в угол слабака, не состоящего нигде, отнимал у него деньги. Курящие школьники здесь были не редкостью, из-за чего школу часто посещали родители тех идиотов, что «спалились» за данным делом. Да и впрочем, даже если не учитывать вечные драки между несуразными школьниками в этом учебном заведении, эта школа была не из лучших... Само здание тоже не особо всех привлекало; оно было старым, вся краска со стен давно облезла, внешний вид был уродским, однако никого это особо не волновало. Персонал тут тоже был не особо хорошим: почти что все учителя, за исключением преподавательницы английского языка, были злыми, а в столовой давали отнюдь не самую лучшую еду, ибо школьных поваров особо никто не обучал... Не смотря на все минусы, эта школа была лучшим вариантом в их чёртовом районе.       Впрочем, вернёмся к нашему герою. Когда Скарамучча подошёл к кабинету, он не увидел никого из своих одноклассников. Никто ещё не пришёл... Даже учительница, это парнишка понял, когда дёрнул ручку класса, а тот оказался закрыт. Брюнет, вздохнув, ибо понимал, что ему ждать до звонка нужно было ещё уж очень много времени, подошёл к ближайшему окну и сел на подоконник.       Впрочем, даже если бы его одноклассники и пришли в такую же рань, что и парень, он ни за что не начал бы с ними разговор. Юноша ненавидел многих из своего класса, только от нескольких девчонок его не тошнило и то лишь из-за того, что они вели себя тихо и не приставали к нему на переменах, как делали некоторые его одноклассницы...       Сейчас парень, зарывшись в свои мысли, глядел в окно, однако на виде из него не сосредоточился. «Мать скоро совсем от алкоголя зависима будет... Что-то делать надо. Ясное дело — не смогу я её образумить и переубедить бухать... Однако деньжат заработать я могу, а то мать явно все деньги на бухло будет тратить...» — вновь вспоминая свою довольно не лёгкую ситуацию в семье, подумал Скарамучча. Поудобней расположившись на подоконнике, он продолжил размышлять: «В кошельке совсем пусто стало... Да и в холодильнике тоже... Решено — сегодня пойду, заработаю денег!»       Конечно, зарабатывал деньги он не совсем... Хорошим способом. Парнишка, как и говорилось ранее, в одиночку забирал у других деньги. Однако делал он это только по одной причине — его мать, которая, к слову, работала на заводе неподалеку от их дома, итак получала слишком мало денег для нормальной жизни, так ещё и тратила их на всякий дешёвый алкоголь... Другого способа заработка у брюнета не было, да и он не искал его. Впринципе, Скарамучча довольствовался и этим способом, а на все моральные принципы ему было плевать... Если ему нужно было забрать у какого-нибудь слабака деньги ради собственного выживания и жизни его матери — он сделает это.       Проходили минуты, и брюнет даже не заметил, как миновало полчаса. Он настолько погрузился в свои мысли, что даже не слышал гул людей сзади него. Парень наконец вырвался из своих раздумий... Точнее, его вырвала из них одна его одноклассница, что встала около него. — Слезь с подоконника. Это не место, на котором можно сидеть! — требовала она, а юноша, сидевший к ней спиной, сначало подумал, будто к нему пристал какой-нибудь парень из его класса. — Слышь, а тебя сильно трево... — хотел он уже нахамить этой особе, как вдруг обернулся и, увидев, что перед ним стоит девушка, заговорил нормально. — Извиняюсь... Почему бы мне не сидеть на подоконнике? Тебя это раньше ведь не волновало! — Наша классная руководительница попросила меня проследить за тем, чтобы хотя бы сегодня все в классе хорошо себя вели! Ей итак директор выговор сделал из-за нашего класса... Так что, пожалуйста, просто слезь уже! — объяснила его одноклассница, слегка злясь на юношу, ибо в частности из-за него их классной руководительнице сделали выговор.       Эта девушка была, одним словом, красива. У неё были длинные тёмные волосы, собранные в 2 высоких хвоста, изящные руки, которые сейчас упирались в её бока... Её милое личико, на котором красовались зелёные глаза, было довольно бледным. Брюнетка была одета в чёрное платье, а на шее у неё красовался красный пионерский галстук, который она всегда носила только с честью, в отличие от Скарамуччи, что напрочь забыл о нём и больше никогда не надевал.       Брюнет помнил, что её зовут Мона... Имя так-то иностранное, однако девчонка была рождена в СССР. Она была тихой, миленькой девочкой из его класса, которая никогда ни с кем не разговаривала, а на переменах всегда читала какую-то книжку... Пушкина, вроде как. Даже подружек в классе у неё не было. С юношей брюнетка тоже не была друзьями, так что то, что она вообще осмелилась с ним заговорить, было довольно удивительным для парня, особенно учитывая её вечную молчаливость.       — Да хорошо, хорошо... — смирился Скарамучча и слез с подоконника. Он хотел уже уйти, как вдруг его окликнула Мона: — Подожди! — Что-то нужно ещё? — спросил он, и всё это резкое, чуждое внимание со стороны девчонки ему начало казаться странным. «И чего ей ещё нужно? Влюбилась что-ли? Или, к примеру, списать хочет у меня? Я, конечно, не против пообщаться с ней... Вроде деваха прикольная... Но все же, странно всё это!» — подумал брюнет и сунул руки в карманы, как и привычно для него. — Держи! — девушка протянула ему ручку и хорошо заточенный карандашик, явно не ненужные ей вещи. — Твой сосед по парте заболел, вот я и подумала, что будет неплохо, если вместо него письменные принадлежности сегодня дам тебе я... — А... Спасибо. Верну после уроков, — произнёс юноша, принимая письменные принадлежности. Брюнетка улыбнулась, что было очень чуждо для неё, обычно она никогда не улыбалась. — Хорошо! — сказала Мона, хлопая ресницами, и ушла, покрепче сжав в руках портфель.       Скарамучча засунул ручку и карандаш в карман своих штанов, а после, наконец увидев, что класс уже давно открыли, пока тот о всяком думал на подоконнике, направился в кабинет. Впрочем, ему было не важно, где сидеть — в коридоре или в классе за партой... Ни там, ни здесь нет у него друзей, ни там, ни здесь он не нужен. Однако находиться в душном классе, где всё время орут его неразумные одноклассники, как-то более спокойно и, возможно, даже привычно... Здесь ты знаешь всех, хоть всем на тебя наплевать, а в коридоре ты и чужой, и свой одновременно. Кому-то ты известен, кому-то — нет... Для всех Скарамучча — ничто абсолютно везде...       Когда начался урок, учительница алгебры раздала всем листочки, написала на доске задания, и контрольная была начата. Парень ничего не смыслил во всех этих цифрах и буквах... Поэтому, всякий раз оборачиваясь то к девочке, сидящей сзади неё, то к её соседу по парте, которому явно было плевать на юношу, пытался выманить хоть кого-то из них ответы, однако ничего не получал. «Ладно! Напишу на рандом...» — в конечном итоге решил он, хоть вариантов ответов не было в контрольной... Брюнет просто написал в абсолютно всех номерах ответ «1», надеясь, что хоть в одном примере совпал. Конечно, на это почти не было шансов — во всех примерах складывались то тысячи, то ещё более большие числа... Однако Скарамуччу это не волновало, и он со спокойной душой хотел уже сдать учительнице свою работу, хоть от начала контрольной, запланированной на весь урок, прошло только 5 минут, как вдруг резко вспомнил, что забыл об одной очень важной детали...       Парень всегда всячески бесил учителей на контрольных, поэтому даже сейчас не забыл о лёгкой шуточке. Взяв ручку вновь, он нарисовал на полях листочка какого-то странного человечка, показывающий средний палец. «Теперь точно всё!» — решил брюнет и, улыбаясь, сдал свою работу учительнице. Та, поправив свою очки, сначало не поверила в способности своего ученика... Поэтому сначало спросила, точно ли он готов сдать работу, на что юноша с гордостью кивнул головой. После чего Скарамучча отправился обратно на своё место...       Как только он сел за парту, послышался недовольный крик от учительницы, что решила прямо сейчас проверить его работу, дабы потом не терять времени: — Скарамучча! Что это такое!? Она пальцем указывала на нарисованного человечка на полях, и многие в классе заинтересовались произошедшим. — Как это что? Рисунок! Я даже постарался над ним! — улыбаясь, ответил брюнет, качаясь на стуле. — Да ты хоть понял, что нарисовал!? Это неприемлемо! — визжала его учительница алгебры, однако юноше было плевать на её крики, он лишь закрыл класса и продолжил качаться на стуле, всем своим видом показывая, что ему не интересны все её слова. — И почему в каждом номере ответ «1»!? Ты хоть на задания смотрел!? Ну, или хотя бы знаешь, что у нас контрольная без вариантов ответа!? Его одноклассники начали смеяться, все отвлеклись от контрольной. — Конечно, знаю! Вот только мне так лень решать... — сознался Скарамучча, чем вызвал ещё больший смех. — Вон из класса! И чтоб твой отец в школу пришёл! — в конечном итоге крикнула женщина, и брюнет покорно встал со стула. — Я, конечно, выйду из класса... Но вот отца моего не ждите, я и сам его почти что никогда не вижу, — всё также глупо и смешно ухмыляясь, произнёс юноша. Многие в классе начали шептаться, некоторые даже назвали его бесстрашным. — Вон! Быстро! — сорвалась его учительница, и парень покинул кабинет.       Он понимал, что ему поставят 2, а его мать вызовут в школу... Но ему было плевать, на школу он уже давно «забил». Ему было важно лишь то, что он от души посмеялся, как и все люди в классе.       Скарамучча уселся на столь привычный подоконник, закинул ногу на ногу и принялся ждать... А чего именно — не понятно. То ли конца урока, то ли чего-то ещё... У этого ожидания не было ни цели, ни смысла, но оно было единственным, чем сейчас мог заняться брюнет... Если он пойдёт гулять по школе, то его встретит уборщица и, возможно, даже сам директор. Если вообще из школы сбежит — точно узнают, и тогда ему влетит от матери ещё больше... Оставалось лишь ждать конца урока, чтобы пойти на следующий.       «Может, вздремнуть? А то сегодня ночью плохо спал... Как раз делать нечего...» — размышлял Скарамучча, и решил, что не стоит упускать такую прекрасную возможность. Он улёгся поудобнее, облокотился спиной об стену и закрыл глаза...       Однако поспать у него не получилось, ибо из класса вышла Мона, знаменуя свой приход протяжным скрипом старой двери кабинета. Его одноклассница отпросилась в туалет, но на самом деле она просто хотела поговорить с брюнетом в коридоре... Она тут же закрыла за собой дверь и подошла к юноше. — Скарамучча, — девчонка говорила шёпотом. — Ты что творишь? Я ведь ясно тебе сказала, что из-за нас у нашей классной руководительницы проблемы! — Да ладно тебе... Всего-то взбесил математичку, что в этом такого? — издеваясь, спросил парень, на лице которого вновь появилась улыбка. — Прекрати это! — потребовала брюнетка, однако юноша не особо вникал её словам, его больше заинтересовали её зелёные глазки... Нет, не влюбился, просто они были красивы и необычны, он нечасто видел зеленоглазых людей. — Ладно, ладно... Сегодня я попытаюсь вести себя более адекватно! — Мона улыбнулась этим словам, а Скарамучча не смог не дополнить свою фразу... — Но это только потому, что я не хочу обижать девушек! Так бы я уже надрал зад этой старой су... — Эй! Не обзывай учителей! — тут же оборвала его слова девушка. — Ладно уж... А теперь иди дописывать контрольную уже, нечего тебе по коридорам шастать во время урока, — сказал брюнет, и его одноклассница, вспомнившая про контрольную, тут же побежала обратно в кабинет.       «Эта девчонка довольно... Классная. Я бы подружился с ней, но мы друг другу совсем не подходим... Прям совсем! Она прилежная, добренькая девчонка, а я на её фоне — обычная псина... Не лучшее сравнение, но итак сойдёт!» — подумал парень и, вспомнив про то, что хотел поспать, вновь с удовольствием закрыл глаза.       У него всё же получилось заснуть, однако вскоре юношу уже разбудил звонок на перемену. Он тут же встал с подоконника и побрёл на следующий урок.       Весь оставшийся учебный день был слегка занудным, да и Скарамучче совсем не хотелось находиться в школе, что делало времяпровождение в ней ещё более мучительней и дольше... Как только прозвенел последний звонок, юноша отдал Моне письменные принадлежности, которые она ему одолжила, а после направился в раздевалку, как всегда сунув руки в карманы, что было для парня уж очень привычно.       Он, накинув свою куртку на плечи, покинул школу... Однако домой не побрёл, а стал думать, кто же «поможет» ему с его заработком... Брюнет решил поймать какую-нибудь, так скажем, жертву чуть ближе к своему дому, ибо там была самая населённая и оживлённая часть их района.       Улица, на которой он остановился, сейчас была пустынной... Никого не было рядом со Скарамуччей, что немного его удивило. Она казалась и привычной, и слишком уж чуждой одновременно... Серость улицы никогда не пропадала, однако её пустынность сейчас удивляла, будто все люди и вовсе позабыли о ней... Стояла полная тишина, и лишь ветер иногда завывал, разнося осенние листочки, что опадали с деревьев, уже давно ломающихся под собственной тяжестью.       Впрочем, абсолютное отсутствие людей на улице лишь играло юноше на руку. Ему оставалось лишь заприметить какого-нибудь простофилю, содрать с него деньги и, оставляя бедолагу наедине лишь с собой, уйти... Всё было легко для парня, действия ему были слишком уж знакомы и не чужды.       Его целью стал какой-то школьник, возвращающийся домой после уроков. Он был примерно того же возраста, что и Скарамучча, из-за чего парень мог со спокойной душой напасть на него... Как ни как, нападать на мелкого мальчишку стыдно слегка, а вот на ровесника — ни капли.       Подойдя поближе к нему, брюнет остановил незнакомца сильной хваткой за плечо, а после, оставив руку на том же месте, сказал, пытаясь говорить более серьезным, устрашающим, однако в то же время спокойным голосом: — Выворачивай карманы, малой... За свою тушку стоит платить. Парень, не сказав ни слова, обернулся. Увидев совсем незнакомое лицо, он быстро смекнул, что Скарамучча не шутит, и что перед ним обычное отребье с улицы. — Кто ты такой? И какого хрена я должен тебе платить? — сквозь зубы спросил школьник, уже морально готовясь к драке. — Я тот, кто, блять, тебя ебанёт, если деньги не достанешь, — ответил брюнет и, увидев, что незнакомец уже сжимает кулак, тоже приготовился к предстоящей драке. — Пошёл ты... — прошипел парнишка, не опасаясь его. — Не буду я тебе платить!       Слова больше не были нужны. Скарамучча первый атаковал незнакомца, ударив его ногой в живот, после чего последовала атака в голову кулаком. Парень напротив него болезненно зашипел, терпя боль в животе от удара, однако просто стоять не мог, ему тоже нужно было бороться... Он замахнулся для удара, однако брюнет, подловив врага за медлительностью, успел перехватить его руку и, болезненно сжав её, вновь нанести удар ногой по почкам. Дальше последовало много атак в голову... Враг Скарамуччи ничего не мог сделать, будто бы вообще драться не умел, хотя выглядел во время их разговора довольно грозно.       Когда противник уже лежал на земле, брюнет, не церемонясь, плюнул ему в лицо и сказал: — В следующий раз сам деньги доставай... Так намного проще. После этих слов он, присев около незнакомца, полез к нему в карманы. Из одного он достал пару копеек и, к его лёгкому удивлению, даже 2 рубля. В другом кармане обнаружилось только несколько дешёвых конфет, однако юноша забрал даже их.       После этого он, взглядом прощаясь с соперником, спокойно ушёл, оставляя его одного...       На протяжении всей той драки у парня было такое чувство, будто за ними кто-то наблюдает... Однако улицы были абсолютно пустынны, Скарамучча убедился в этом вновь, когда возвращался домой со спокойной душой. Единственное, что его смущало, — пропажа того странного ощущения... Если бы оно было и сейчас, парень бы просто посчитал себя параноиком и не обратил бы на него внимания... Однако оно пропало. Просто пропало.       Возможно, за ним и той дракой взаправду кто-то наблюдал... Но кто-то, вероятно, однако не точно, безобидный, по типу бабки, сидящей на скамейке около подъезда, что взглядом осуждала каждое действие Скарамуччи... Однако, всё больше задумываясь о том чувстве, парень потихоньку стал отбрасывать тот вариант с бабкой... В конечном итоге юноша прогнал все мысли об этом и решил, что у него просто разыгралось воображение.       Деньги, украденные парнем, он решил оставить, так скажем, на черный день, пока что не тратить. Юноша довольно часто добывал деньги таким образом, однако чаще всего он мог украсть только пару копеек, ибо школьникам редко давали много средств на карманные расходы... Этот день стал приятным исключением, хотя нельзя сказать, что до этого подобных дней не было.       Когда Скарамучча дошёл до своей квартиры, он сначало прислонился к её двери и прислушался... Звукоизоляция в их доме была ужасной, поэтому он с лёгкостью смог бы услышать, что происходит в его квартире. Было тихо. «Мать на работе, видимо...» — подумал юноша, а после, достав ключи, открыл дверь и вошёл в квартиру.       Ему бросился в нос запах того самого дешёвого алкоголя. «Мать бухала утром, что-ли?» — недоумевал брюнет, морщась от вони и стараясь как можно быстрее снять обувь и куртку. Запах алкоголя обычно долгое время не выветривался из их квартиры... Он мог упорно стоять даже несколько дней, что очень сильно бесило юношу, который просто не выносил эту вонь.       После того, как Скарамучча наспех помыл руки, он пошёл на кухню, откуда и шёл этот запах. Как и ожидалось, его встретило несколько пустых и полупустых бутылок на полу по 0,5. Из некоторых, где ещё остался алкоголь, однако также небрежно оставленных под столом, стекала на пол водка, образуя лужицу. «Потом пол помою... Иначе эта вонь точно не уйдёт!» — решил брюнет, закрывая ладонью нос, дабы не чувствовать этот запах.       Парень решил выбросить все бутылки, что валялись на полу, даже ещё не до конца выпитые. «Сколько же тут бутылок... Мать что, с утра пораньше в хлам напилась? И как она там работает!? Её же и уволить за это могут!» — вслух жаловался он, бросая их в пакет. Стекло зазвенело в пакетике, когда Скарамучча, накинув куртку и забыв про обувь, прямо в своих черных тапках побрёл на первый этаж. Вскоре выйдя из подъезда, юноша, почувствовав холод в ногах, увидел, что забыл переобуться, однако сейчас это было не особо важно. Он пошёл к мусорному баку, в который вскоре и закинул тот пакет с бутылками. Выдохнув со спокойной душой, Скарамучча побрёл обратно домой.       Вскоре брюнет вновь был у себя дома. Он был довольно голодным, поэтому тут же отправился на кухню.       В холодильнике пустовало, во всяких ящиках — тоже... Парень обыскал всю кухню и только потом заметил кастрюлю на плите. Усмехнувшись с собственной невнимательности, он подошёл к ней и заглянул в кастрюлю. В ней оказался борщ, видимо, взаранее приготовленный его матерью. Скарамучча разогрел его, а после съел две тарелки борща и вымыл за собой посуду.       День был у него довольно насыщенный... Однако на улице темнело, а значит, что и конец суток скоро наступит.       Матери парня всё также не был дома, а отца он и вовсе не ждал... Его родители не были в разводе, однако своего папу юноша почти что никогда не видел... Даже тогда, когда он не спал всю ночь, он не мог дождаться отца. Брюнет не знал, где проводит дни и ночи мужчина, а его внешность и вовсе пропала из его памяти... Слишком уж мало раз он с ним виделся, вот и вылетел из головы его образ.       Казалось, будто его отец и вовсе не живёт здесь... Он очень часто ночевал не дома, ел — тоже. Скарамучча не знал, где он работает, а точнее не помнил. Впрочем, это знание не особо ему было нужно.       Парень редко задумывался о своём отце... Итак проблем было слишком много, для пропавшего папаши, который даже толком не любил своего сына, у него времени нет.       Сейчас, в 21:36, Скарамучча частенько поглядывал на настенные часы. «Поздно... Обычно мать приходит в 21:00, а сейчас её нет...» — мелькнуло в его мыслях, пока тот в ожидании пил чай на кухне. Юноша слегка волновался за свою мать, ибо, зная её характер, она могла с лёгкостью напиться с малознакомой компанией в каком-нибудь баре для бедняков... Такое случалось не особо редко.       Не смотря на своё беспокойство, Скарамучча прождал на кухне ещё час и убедился, что мать точно где-то ходит... Не могла же она на работе задержаться аж на час с половиной! «Видимо, снова пьёт... И снова будет бухой,» — вздохнув, подумал юноша, лениво вставая со стула, стоящего на кухне. Парень решил идти спать.       Когда он готовился к сну, вдруг послышался какой-то шум в коридоре. Скарамучча тотчас выглянул из ванной комнаты, в которой до этого чистил зубы, и увидел свою мать, что шаталась при каждом шаге, грозя в любой момент упасть. «Бухая...» — сразу понял парень, продолжая смотреть на женщину. Она ввалилась на кухню и неаккуратно кинула на стул какой-то пакет, после чего покинула помещение и лениво побрела в свою спальню. С пьяни не заметив своего сына, буквально пожирающего её то ли осуждающим, то ли сожалеющим взглядом, она вошла в комнату и захлопнула дверь. «Ну, хотя бы ведёт себя адекватно... И то хорошо,» — подумал брюнет и пошел в свою спальню.       Он погасил свет, улёгся в свою кровать и, пожелав самому себе спокойной ночи, закрыл глаза, хоть и понимал, что это не поможет ему заснуть. Очень часто Скарамучча не спал аж до 3:00, но не из-за собственного желания, а из-за лёгкой бессонницы. К счастью, этот день стал исключением, и парень провалился в сон ближе к 23:30.