Выживание

      Проснувшись в 7:20, Скарамучча, будучи очень сонным, словил себя на мысли о том, что намного приятнее просыпаться под песни из магнитофона соседа сверху. Впрочем, он тут же отбросил эту мысль и, встав с кровати, побрёл из своей комнаты. Его растрёпанные волосы, часто лезя ему в глаза, так и просили расчесать себя, однако брюнет лишь каждый раз убирал их с лица и изредка пытался пригладить, дабы хоть как-то исправить это «гнездо» у себя на голове, не хотя использовать расчёску.       Он, оказавшись в коридоре, сразу же пошёл на кухню. Ему не был важен завтрак, просто парень хотел проверить, спит ли его мать. Если она бодрствует по утрам, то либо всегда сидит на кухне, либо уже идёт на работу, всегда просыпаясь в самую рань.       Наконец зайдя в помещение, Скарамучча не обнаружил женщину на кухне, хотя обычно она всегда сидела в это время за столом. Юноша тут же пошёл к её спальне и увидел, что дверь в неё открыта нараспашку. Брюнет зашёл в комнату, однако даже там его матери не было. «Мам! Ты дома?» — крикнул он, однако ответа не последовало. «Чёрт... Видимо, она вообще домой не вернулась вчера...» — мелькнуло в мыслях парня, что стиснул зубы то ли от недовольства, то ли от чего-то ещё.       Сама спальня его матери была грязной, заваленной одеждой, причем часто не только женской. Лампочка в люстре никогда не давала здесь света, ибо давно перегорела, однако никто не утруждался поменять её — итак женщина почти что не проводила времени в своей спальне. На полу помимо всяких футболок ещё валялись пустые бутылки из-под алкоголя из стекла, из-за чего в комнате нужно было ходить очень аккуратно, иначе случайно наступишь на какую-нибудь из них. В углу комнаты стояла большая, двухспальная кровать с когда-то белым, однако сейчас настолько грязным, что невозможно было различить цвет, постельным бельём. Она была старой, так что достаточно было просто сесть на неё, как воздух будет разрезан протяжным скрипом. Окна всегда таились за чёрными занавесками, не пропускающими ни один лучик солнца. Мать юноши не любила дневной свет, ибо считала, что он слишком сильно слепит глаза. В её спальне на всех деревянный полочках было много пыли, а на комоде, который расположился ближе к двери, что часто был завален всякими разными вещами, и вовсе не было ни одного чистого уголка...       Именно этот комод и заставил Скарамуччу остаться в комнате. Он увидел на нём какую-то фотографию, бесцельно валявшуюся на деревянной поверхности. Видимо, она давно была оставлена там, ибо тоже уже покрылась слоем пыли.       Парень тут же подошёл к комоду, взял в руки фотографию, дунул на неё, тем самым убрав пыль, и попытался разглядеть хоть что-то на ней. Ничего не было понятно... Спустя пол минуты юноша всё же смог разглядеть на фотографии свою мать, рядом с ней был кто-то ещё, однако этот человек был зачеркнут карандашом, из-за чего не было видно даже его лица. Видимо, это был его отец, Скарамучча сразу же об этом и подумал: «Что за пидор стоит рядом с моей мамкой? Батя, что-ли? Или очередной урод, с которым она по-пьяни познакомилась?» Брюнет ещё немного покрутил фото, а после, окончательно оставив попытки рассмотреть человека на ней, подумал: «Да к черту всё это! Мой батя это или нет — не важно! Всё равно не разгляжу...»       Однако Скарамучча не решился просто выкинуть фото, а сунул его в карман рубашки, который, к слову, даже застёгивался — парень сам прикрепил к нему молнию ради удобства. После этого он вышел из комнаты его матери, оставив дверь открытой, как и было изначально, дабы подозрений точно не было.       Брюнет побрёл на кухню, однако теперь для того, чтобы наконец позавтракать. Идя по коридору, тот надышался пылью, ибо даже там было очень грязно. «Блять... Здесь даже ходить нормально невозможно... Конечно, в моей комнате не лучше, но всё же... Как же здесь пыльно...» — кашляя, вслух ругался парень, пытаясь прикрыть рот рукой.       Зайдя на кухню, в глаза ему ударил яркий свет из окна. В данной комнате всегда было больше света, чем в остальных.       На кухне всё было, как и вчера вечером... На столе виднелась та самая банка с кофе, под ним — несколько бутылок с водкой, которые его мать, видимо, притащила после очередной пьянки на работе. Эти чёртовы стекляшки взбесили Скарамуччу. «Недавно совсем ведь выбрасывал этот тупой алкоголь... Какого хера он снова тут лежит!? Мать, что-ли, снова купила!? Раздражает...» — подумал он, со злости ударив кулаком по кухонному столу, хоть это и было бесполезно. Сама кухня была старой, как и мебель в ней. Везде было много либо пустых, либо заполненных всяким хламом коробок, в которых чаще всего красовались бутылки из-под алкоголя, ибо женщина ленилась их выбросить.       Всё в этой комнате раздражало парня... Однако он не смел выговорить свои мысли вслух. Уважение к матери у него всё ещё осталось, хоть и постепенно пропадало. Скарамучча уже не надеялся на то, что женщина перестанет пить, поэтому и не выговаривал ей за пьянки, зная, что ей будет, в любом случае, плевать на все его слова.       Юноша схватил банку с кофе, оторвал от неё ту самую записку от неизвестного мужчины и, скомкав её, небрежно кинул на пол. «Похуй мне, что это за Виталя! Пусть к чёрту идёт... Увижу его рядом с моей мамкой — на месте убью! И не важно, кем этот урод окажется!» — гневался он, топча скомканную бумажку ногой, после чего и вовсе пнул её, из-за чего та улетела под старенькую плиту. Саму же банку Скарамучча не выкинул, а лишь вновь с помощью неё заварил кофе... Однако пил он его с некой злостью. Парень не хотел, чтобы к его матери кто-то приставал, вот и злился на этого неизвестного Виталия, который так щедро одарил женщину комплиментами в своей записке.       Выпив кофе и решив не завтракать, Скарамучча направился в прихожую. Натянув там ботинки на ноги и накинув куртку на одно плечо, решив нормально надеть её по дороге, парень вышел из своей квартиры.       Выходя из подъезда, он поправлял на себе куртку, не утруждаясь застегнуть её. «Вспомнил! Я же Тарталье пообещал в 7:50 быть на том же месте, что и вчера!» — вчерашнее обещание вдруг прояснилось в памяти юноши, и тот, думая, что уже 7:50, поспешил, чуть ли не побежал к нужному месту... Однако на самом деле сейчас было лишь 7:38.       Когда брюнет добрался до места, на котором состоялась вчера драка, он не увидел Тарталью, и только тогда его осенило, что он пришел слишком рано. «Ну, подожду...» — решил Скарамучча, сел на ближайшую скамейку, а после чего закинул ногу на другую и подложил руки под голову. «В следующий раз помедленнее буду идти...» — вздохнув, решил он, которому максимально лень было ждать рыжеволосого.       Спустя 10 минут его друг тоже пришёл на ту улицу и, издалека увидев брюнета, тут же начал махать ему рукой, при этом крича и тяня каждую гласную: — Скарамучча! Скарамучча, привет! — Тебе тоже! — крикнул ему в ответ Скарамучча, и вскоре Тарталья уже подбежал к своему собеседнику. — Знаешь... Школа — та ещё скучная хрень... Не против со мной прогулять её? Именно для этого я тебя и звал! — предложил рыжеволосый, почёсывая затылок рукой. — Обещаю, будет намного веселее, чем на какой-нибудь тупой математике! — Ты чё, за ботаника меня держишь? Конечно, я не против! — тут же согласился брюнет, а после рукой похлопал по скамейке, тем самым призывая своего друга сесть около него.       Так и началось их утро... Усевшись около парня, Тарталья, широко улыбаясь, как и свойственно ему, тут же начал свою речь: — У нас столько с тобой времени есть! Мы можем делать всё, что захотим... Абсолютно всё! Считай, что сейчас улица наша! — Ну, и что ты предлагаешь делать для начала? — спросил, прервав его, Скарамучча. — А... У меня столько вариантов того, что мы могли бы делать... А вот что самым первым сделаем — не знаю... — рыжий замялся. — Ну, покурим, что-ли? Я обычно с сигаретки день начинаю! — У меня нет сигарет, — со вздохом сказал брюнет, что тоже не против был покурить. — Почему же? Не куришь? — тут же поинтересовался его друг, кладя руки за голову и чуть ли не наваливаясь спиной на стену какого-то здания, которое стояло за скамейкой. — Да нет же, курю! Просто деньги не трачу ни на что... На будущее откладываю, — ответил темноволосый, чем заставил своего собеседника распахнуть до этого закрытые глаза. — Да какое будущее? Настоящим жить надо! Пошли в магазин, купим тебе там курева! А то чё ты — человек курящий, да на сигаретки денег жалко тебе... Не дело это! — тут же сказал Тарталья, хватая Скарамуччу за запястье и вставая со скамейки. Брюнет даже не возразил на это действие и лишь покорно побежал вместе с рыжим в ближайший магазин.       Они, когда оказались в нужном здании, тут же подошли к кассе, и Тарталья пальцем указал кассирше на какую-то дешёвую пачку сигарет. — У тебя же деньги при себе? — спросил вскоре он, когда женщина уже доставала курево с полочки. — Нет... Дома всё, — слегка виновато ответил его друг. — Ай, ладно! Ничего страшного! Я заплачу, — сказал рыжеволосый, доставая из кармана 20 копеек, а после протягивая их кассирше. — Не волнуйся, должен не будешь. Я со своих денег не беру. — Спасибо, — кратко поблагодарил Скарамучча, улыбнувшись... Обычно он никогда не улыбался.       Вскоре, когда эти двое вышли из магазина, они сразу же встали за какой-то угол, дабы дым не летел в лица прохожим, подожгли две сигареты и закурили. — Кстати... Ты ведь ахуенно борешься, по сравнению со всякими идиотами с улицы... Может, деньжат заработаем? Как раз все мелкие сейчас в школу топают! На дороге какого-нибудь слабака поймаем, ну и денег украдём у него... — предложил рыжий с сигаретой в зубах. — Ну, от денег я, конечно же, не откажусь! Но только докурим сначала... — согласился брюнет, выдыхая сигарный дым, что тут же устремлялся в небосклон. Его друг кивнул головой в знак согласия.       Спустя пару минут они выбросили потушенные сигареты прямо на землю, а после вышли из-за угла и стали выбирать себе жертву для грабежа. Заприметив какого-то худощавого паренька, эти двое решили напасть на него. Они не видели ничего плохого в своих действиях... Лишь ещё один способ выжить, вот и всё.       — Эй, ты! Стоять! — крикнул ему Тарталья, и парнишка, обернувшись и увидев его, ускорил шаг, надеясь поскорее уйти отсюда. Это не обрадовало рыжего, — А ну, стой! Я тебе говорю, идиот! После этих слов он, схватив Скарамуччу за запястье, погнался за тем школьником, что тоже помчался прочь, услышав топот ног сзади себя. — Не отставай... Сейчас увидишь, как по-настоящему деньги зарабатывать надо! — прошептал брюнету его друг, крепче хватая его руку, дабы тот не отставал. «Да я ведь тем же способом деньги зарабатываю... Чего мне видеть-то?» — возмутился юноша, однако вслух свои мысли не сказал.       Тот школьник, за которым они гнались, был слабым и медленным, поэтому эти двое быстро его догнали. Рыжий четким ударом в спину повалил свою жертву на асфальт, а после, зайдя к ней со стороны лица, скомандовал, уже отпустив запястье соучастника: — Деньги доставай, если жизнь ещё нужна! — Не дождёшься... Ничего я тебе не дам! Урод... — огрызнулся тот мальчишка, хоть и был напуган. — Ну, ты сам выбрал другой путь... — с абсолютным спокойствием и как будто бы равнодушием сказал Тарталья, после чего последовал удар ногой в лицо. — Обычно ногами не бью, но для такого борзого, как ты, можно исключение сделать.       Удары следовали за ударами. Тот школьник лежал на асфальте и был на способен подняться... Как только он хотел встать, поступала новая атака, причём чаще всего в живот. Скарамучча лишь наблюдал за дракой, ибо, познав ещё вчера любовь своего друга к дракам, решил не лезть и позволить ему насладиться избиением другого человека.       Рыжеволосый остановился только тогда, когда тот мальчишка вдруг закашлял, и вскоре из его рта потекла кровь. Увидев это, Тартальи опустился на асфальт около него, залез рукой в карман его пальто и достал оттуда деньги. — Ты смотри, у него с собой футляр какой-то всё время был! — вдруг воскликнул он, увидев футляр для скрипки около школьника, который уже не пытался сопротивляться. — Ну-ка, ну-ка... Да тут же скрипка! Если продадим, то столько денег срубим!       Зная беспомощность своей жертвы и абсолютное равнодушие прохожий, иногда смотрящих на ту драку, рыжеволосый мог бы хоть вечность разглядывать тот футляр со скрипкой перед лицом мальчишки, как бы издеваясь над ним... Однако вскоре Скарамучча, увидев милиционеров, приближающихся к ним, крикнул: — Менты! Достаточно было одного слова, чтобы рыжий, вскочив с места, погнал в случайную сторону, при этом воскликнув: — За мной! Брюнет побежал за ним, и вскоре они оторвались от милиции, свернув в какой-то переулок.       Всё ещё быстро, неспокойно дыша, Скарамучча сказал: — Это... Это было опасно... Однако весело! — Ага... — его друг тоже ещё не отдышался. — Столько денег, по факту, получили! Прибыль пополам! — Отлично... Но в следующий раз вместе бить будем! А то просто смотреть на всё со стороны слишком скучно... Просто ты разошелся слишком сильно, вот и решил не лезть, дабы веселье тебе не портить, — проговорил брюнет, и Тарталья кивнул головой в ответ.       Когда они всё же отдышались, рыжеволосый достал из кармана те украденные деньги, пересчитал их и сунул парню в руку несколько рублей. — Пошли скрипку продавать! — тут же сказала после этого он. — Да ты чё, с ума сошел, что-ли? Мы же только от ментов оторвались! Они видели, как ты там того урода избивал и обкрадывал! Они явно сейчас караулят на улице, ждут, пока мы выйдем! Поймают сразу же! — возразил Скарамучча, пытаясь говорить как можно тише, дабы их не обнаружили. — Лучше подождём здесь немного... — Да я уже не в первый раз от ментов убегаю! Тут милиция слишком хилая... Не поймают! Да и я знаю путь, о котором менты даже не догадываются! Он ведёт прямо к рынку, где скрипку и продадим! — его друг явно слишком сильно любил рисковать... — Да и вообще! Кто не рискует, тот на побегушках всю жизнь будет! Пошли! Брюнет, вздохнув, лишь тихо промямлил: — Ладно уж... Веди к рынку.       Дорога к рынку была не особо... Обычной. На протяжении где-то 10 минут эти двое просто петляли между домами и вскоре подошли к какой-то дырке в железном заборе, за которым скрывался рынок. Они пролезли через дырку, и вскоре перед ними уже были всякие палатки и шатры с разными товарами. — Есть тут один мой знакомый, который всё это дерьмо и скупает... Правда, он потом весь товар перепродает, но это неважно. К нему и пойдем, — сказал Тарталья, почесав затылок рукой, а второй сжимая футляр со скрипкой. — А за сколько продадим? — спросил Скарамучча, и последующий ответ разочаровал его, заставив недовольно и слегка разочаровано вздохнуть. — Да хер знает! За сколько предложит — за столько и продадим! Я не разбираюсь в музыкальных инструментах... А уж тем более в ценах на них! — ответил рыжеволосый, слегка виновато рассмеявшись, что видел всю эту ситуацию довольно смешной. — Главное, что будет прибыль! Они медленно побрели к этому знакомому юноши, по дороге обсуждая ту их жертву и смеясь.       Вскоре дойдя до нужного места, Тарталья увидел своего знакомого. Это был высокий молодой мужчина в очках, что имел вьющиеся темные волосы, а одет был в белую шубу. Сначала брюнету даже показалось, что это женщина, однако мужское лицо выдавало этого человека. — Эй, Панталоне! Я тебе тут товар притащил! За сколько купишь? — крутя в руке скрипку, которую рыжий достал из футляра, спросил он, не тратя время на приветствия и сразу же переходя к делу. — Ах, здравствуй, Тарталья! Дай-ка посмотреть на товар... — Панталоне взял из рук своего знакомого скрипку и осмотрел её пару раз. — Ну... Рублей 30 могу предложить... Но не больше! Качество не самое лучшее... Но и не самое худшее... Мужчина ещё немного посмотрел на товар, а после уже протянул рыжеволосому деньги. Тарталья, тут же забрав деньги, с улыбкой посмотрел на своего друга и сказал ему, протягивая 15 рублей: — Да мы богаты теперь! Держи, твоя доля! Скарамучча в ответ лишь улыбнулся, однако этой улыбки было более, чем достаточно.       Весь оставшийся день эти двое просто гуляли, частенько смеясь со всяких пустяков и занимаясь всякой чепухой, однако ближе к 18:00 рыжему пришлось уйти домой, и его друг остался один без какого-либо желания тоже возвращаться в свою квартиру.       Добравшись до своего этажа, юноша несколько минут просто пялился на его дверь, не решаясь зайти домой... Он боялся одновременно и того, что его мать всё ещё не вернулась домой, и того, что она дома. Ничего из этого не предвещало ничего хорошего... Если женщина ещё не вернулась домой, то явно сейчас сидела в каком-нибудь баре с дешёвой выпивкой или и вовсе у какого-нибудь алкоголика дома... Если же она дома, то явно будет расспрашивать своего сына о том, где он был всё это время.       Всё же набравшись смелости, дабы зайти в дом, Скарамучча открыл дверь своей квартиры. Он снял обувь и куртку, а после попытался максимально тихо пройти в свою комнату, однако его мать, сидящая на кухне, услышала шаги своего сына и хриплым голосом крикнула, иногда прерываясь на кашель: — Стоять! На кухню... Быстро! У нас с тобой серьёзный разговор будет! «Я — труп...» — лишь это было в мыслях брюнета, когда тот, зная, что фраза о серьезном разговоре не предвещает ничего хорошего, пошёл на кухню, не имея никакого другого варианта.       Когда он сел за кухонный стол, его мать, устремив недовольный взгляд на сына, начала их разговор, пока что говоря спокойно: — Ну, рассказывай... Почему твоя классная руководительница аж к нам домой пришла из-за тебя? Почему она жаловалась на твоё поведение в школе, оценки? Почему из школы тебя хотят исключить? — К нам приходила моя классуха!? — переспросил, удивившись, Скарамучча, чуть ли не поперхнувшись чаем из кружки в своих руках, которая до этого стояла на поверхности кухонного стола. — Да... И кстати, где ты шлялся всё это время? Она сказала, будто тебя в школе не было... И дома я тебя тоже не нашла! — женщина потихоньку стала переходить на более громкий голос. — Я... — брюнет не знал, как ответить. — Молчи... Всё равно оправдания не придумаешь, — тут же сказала его мать, и брюнет оставил попытки найти вескую причину для прогула школы. — Ты лучше скажи, ты где жить-то будешь, когда взрослым станешь? Что есть будешь? Тебя, такого идиота, никуда не возьмут! — женщина перешла уже на крик. — Сначало исключение, а потом что!? Что потом, Скарамучча!? Тюрьма!? Нам последнее предупреждение дали! Ещё один провал, и ты из школы полетишь! И кем ты будешь в будущем!? Скажи, кем!? Да никем ты и не станешь! Никому такие люди не нужны! — Мам... Мам, успокойся... Меня не исключили ведь ещё... Предупреждение ведь дали только... — попытался успокоить её юноша, однако все попытки были напрасны. — Да исключат тебя, исключат! И что мне делать потом с этим позором!? Что мне с тобой, тварью паршивой, делать-то потом!? Да ничего! Мешаться всю жизнь будешь! И что мне делать нужно будет, Скарамучча!? Ничего! Ничего я сделать с этим не смогу! — его мать срывала голос во время криков, однако сейчас ей было на это плевать. — Ты скажи лучше, я тебя научила всему этому!? Я тебя научила будущее себе ломать!? Не в учёбе дело, не в учёбе... Не только в ней! Видела твоя классная руководительница, как на ребёнка ты напал да ограбил! Недавно совсем... Где-то дня два назад... С этим-то что нам делать!? Слава богу, не сказала она милиции! Но ты скажи, я бандитом тебя растила!? Я тебя таким паршивым воспитала!? — Да не грабил я никого... Честное слово даю! Врёт она всё! Просто я нашу классную руководительницу раздражаю, вот и врёт про меня! Я тебе честно клянусь, мам! — врал Скарамучча, хоть и знал, что его слова звучат совсем неубедительно. — Карманы... Выворачивай карманы! Доставай все ворованные деньги! — опустившись на стул, потребовала женщина, закрывая лицо руками. Парень сделал вид, будто бы что-то ищет в карманах штанов, после чего достал из них лишь 1 украденный рубль, а остальные деньги не вытащил. — Нет у меня больше ничего! Клянусь! — проговорил он, в ладошка показывая монету. — Ладно... Ладно уж... С глаз моих уйди! Не хочу я этот позор даже видеть! — тут же сказала его мать, тяня руку к валерьянке.       «Блять... Как классуха вообще увидела ту драку!? Я её даже не видел в нашей районе ни разу! Мать, видимо, про позавчерашнюю драку говорила... Когда я с Тартальей ещё знаком не был...» — разные мысли, путаясь с друг другом, крутились в голове у Скарамуччи, который сейчас вышел из кухни, однако он решил покинуть их, радуясь хоть тому, что у него получилось выкрутиться.       Парень решил пойти в свою комнату, а там уже спрятать сегодняшний доход. Зайдя в неё, он долгое время думал, куда спрятать деньги... И по итогу решил их припрятать под кровать, положив в какую-нибудь обычную, простенькую коробочку, что совсем не привлекала бы своим видом. Отыскав такую, он кинул в нее деньги и тут же засунул под постель, надеясь, что там его сбережения не найдут. «Если украденные деньги найдут, то я уже точно не смогу отвертеться! Сейчас мать, вроде как, ещё не до конца поверила классухе... Иначе бы сразу меня прибила! Если она найдет деньги, то классухе на все 100% поверит! И тогда мне конец... Мне просто пиздец, если мать всё же найдет украденные деньги!» — эта мысль тогда была у него в голове.       Дальше Скарамучча, сев на край кровати, задумался, что ему делать со своей классной руководительницей... С одной стороны, она опасности не представляла, и бояться её не стоило, однако, учитывая сложившуюся ситуацию, парень решил быть поосторожней теперь и ничего не вытворять при своей учительнице. На этом его раздумья были закончены.       Ближе к 22:00 он решил ложиться спать, надеясь, что завтра сможет встретить Тарталью и обсудить с ним произошедшее... Теперь рыжий был единственным, самым первым другом Скарамуччи, поэтому тот мог ему довериться, не опасаясь ни возможного предательства, ни чего-то ещё.       В 22:34 парень провалился в сон, слыша, как за стеной на кухне позвякивает стеклянный сосуд с валерьянкой — единственным успокоительным его матери, если не считать алкоголь...