Выживание

      Скарамучча проснулся ближе к вечеру. Моны рядом уже не было. Парень поднялся с дивана, убрав плед в сторону, и кинул взгляд на дверь. «Моны нет... Наверное, она в другой комнате. Мне нужно её найти,» — решил он, направляясь к выходу из комнаты.       Как только юноша сделал шаг, его голову тут же пронзила боль. «Блять, бошка болит...» — схватившись за неё, подумал Скарамучча, однако тут же наплевал на боль и пошёл дальше.       Открыв дверь, он увидел длинный коридор. Сразу напротив гостиной было зеркало, несколько шкафов, вешалки, ковер на стене и чужая обувь. Видимо, это было что-то по типу прихожей. Слева была дверь, ведущая из квартиры на лестничную площадку, а на стене около неё висели связки ключей прямо над входным ковриком.       Юноша, увидев около выхода из квартиры, а именно слева от неё, ещё одну комнату, решил пойти туда. Оказалось, что это была кухня. «Моны здесь нет...» — краем глаза заглянув в неё, со вздохом вслух, однако очень тихо, проговорил он.       Конечно, парень мог просто позвать Мону, однако он не решался... Как ни как, он находился в чужой квартире, и здесь могут быть абсолютно любые правила и нормы, да и нормально разговаривать он не мог из-за срыва голоса за счёт утренних криков.       Скарамучча решил пойти дальше и направился прямо по коридору. Там уже было побольше комнат, а именно 4. Озираясь на их двери, парень не мог решить, где искать свою возлюбленную, и разрешено ли ему вообще шастать по этому дому... Да, его сюда притащили, однако, может быть, ему только в гостиной можно было находиться.       Выбирать между четырьмя комнатами ему не пришлось, ибо дверь одной из них отворилась. Из неё показалась Мона, которая расчёсывала свои волосы, пока шла, мило прикрыв один глаз. — О, ты проснулся! Хорошо себя чувствуешь? — тут же спросила она, улыбнувшись. — Да... Всё хорошо, — ответил Скарамучча как будто бы уставшим голосом. Девушка подошла к нему поближе и, смотря ему в лицо слегка прикрытыми глазами, взяла за руки. — Послушай, Скарамучча... — она слегка замялась. — Если... Если хочешь, то ты можешь пожить у меня какое-то время! Но... Есть только одно «но»... Мои родители могут быть против. Они строгие, и не думаю, что разрешат мне оставить тебя. Даже на один денёк не разрешат. Я принесла тебя к себе домой, когда их уже не было здесь... Если они вернутся и увидят тебя у меня, будут большие проблемы, однако, обещаю, я смогу их уговорить разрешить тебе остаться на некоторое время у нас! Обещаю! — Не стоит, Мона... Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, — юноша с печальным вздохом сказал эти слова, однако пытался улыбаться, смотря брюнетке в глаза. Он хотел, чтобы она думала, что всё нормально. — Как-нибудь сам справлюсь... План у меня уже есть, — на самом деле, плана не было. Было лишь враньё во благо, лишь бы его возлюбленная не волновалась за него, — Тебе не стоит беспокоиться. — Хорошо... Но если что, сразу же приходи ко мне! Я обязательно помогу тебе всем, чем смогу! — произнесла Мона, прижимаясь своим телом к Скарамучче. — Я тебя люблю... — Я тоже люблю тебя, — проговорил ей в ответ парень, обнимая её в ответ.       Однако всему хорошему своё время, и сейчас оно закончилось. — Мона, мне нужно идти... Прости, — кратко сказал юноша, выпуская из своих объятий девушку. — Уже..? — с разочарованием спросила она, которой тоже пришлось его отпустить. — Ты уверен? — Да, но не волнуйся, мы встретимся в школе... Наверное, — ответил Скарамучча и развернулся, а после пошёл к выходу из квартиры в сопровождении Моны. Они попрощались, хоть девчонка и не хотела его отпускать... Совсем не хотела. Она знала, что ему будет некуда идти, даже если у него взаправду есть план.       Юноша покинул её квартиру в основном из-за того, что вспомнил про вечернее собрание его банды. Да, у него времена сейчас не самые лучшие... Однако будет намного хуже, если он не разберётся с «Андриналом».       Скарамучча не знал точного времени сбора, однако решил идти к их гаражу. До него идти было долго.       В животе протяжно урчало, в карманах денег почти не было, ибо свои сбережения юноша забыл дома, так как хранил их под кроватью, а ни ботинок, ни куртки, ни носков у него всё ещё не было... И он всё так же шёл босым, голодным и бедным по улице, постоянно оглядываясь, так как знал, что мог привлечь чьё-нибудь внимание своим странным внешним видом. Он не думал ни про мать, ни про того Виталия... Ведь был им не нужен. Теперь вся его семья явно от него отвернулась.       Спустя какое-то время он дошёл до гаража, давно промочив ноги из-за осенних луж и замёрзнув, однако Скарамучча пытался не обращать на это внимание. Он открыл двери заветного места и увидел, что все члены его банды в сборе. — Я уж думал, что ты не придёшь! Без тебя всю банду созывал! — улыбнувшись, сказал Тарталья. А вот брюнету было совсем не до улыбок. — У меня были на то причины, — чуть ли не шёпотом промямлил юноша, закрывая за собой двери гаража. Однако все как будто бы проигнорировали и его слова, и его внешний вид, и хриплым шепот, и дрожь его тела от холода...       Вскоре до них донёсся громкий голос Пьеро: — Итак, собрание началось. — он тут же посмотрел на Скарамучча. — Тарталья нам уже рассказал вкратце, что произошло, однако нам следует узнать всё от самого тебя. — Ну, на меня напал новичок из «Андринала»... — брюнет говорил совсем тихо и хрипло, часто при этом кашляя. — Пытался с крыши сбросить... Я его победил, вырубил, нож пару раз в руку всадил ему... У него в карманах были деньги, записная книжка и жетон с надписью: «Андринал». Всё это при мне, — и с этими словами он достал записную книжку того незнакомца. — Вот... Можем изучить, если потребуется. — Неплохая идея, — сказал глава их банды, беря из руки брюнета тот предмет. — Я вам буду говорить всё, что здесь будет написано. Наверное, здесь найдется что-нибудь важное, — он открыл первую страницу записной книжки. — Имени здесь нет, так что тот человек всё также остаётся неизвестным... Итак, первая запись написана 16-го числа, тогда этого человека приняли в «Андринал»... Он пошёл туда из-за денег... — Пьеро перелистал страницу. — На следующий день его тут же послали на задание, а именно отправили ограбить какого-то мужчину, имени которого тот человек и сам не знает... Он его выполнил... — снова раздался шелест бумаги. — А вот тут кое-что поинтереснее. Почти что никто из «Андринала» не вызывает доверия у того новичка. Главарь, по его мнению, достаточно пугающий, однако он ему доверяет. В их банде мало наемников, однако много должников, поэтому, скорее всего, сначала нам придется воевать с должниками, а не основными членами банды... А ещё в «Андринале» более 30 участников. Половина из них слабы, а другая довольно сильная... Тут написано, что она даже очень сильная... А ещё здесь написана просьба сжечь эту страницу при обнаружении, так как главарь может посчитать такое подробное описание их банды за предательство и передачу информации, а не просто запись в личном дневнике или типо того, — мужчина снова перелистал страницу. — Больше ничего нет. — Эта банда довольно большая... Однако, раз уж половина людей из неё слаба, нам не стоит так сильно бояться по поводу её размера, — сказал Панталоне, складывая руки на груди. — Однако мы не знаем, относительно кого или чего она слаба... Может быть, имелось ввиду, что та половина слаба относительно другой половины банды, и тогда мы не можем правильно сказать об её силе, — высказалась Синьора, одной рукой поправляя прядь волос, которая лезла ей на лицо. — И то верно, — согласился с ней Дотторе, который до этого лишь молча ухмылялся своей постоянной пугающей улыбкой. — Думаю, каждый из них силен, однако одна половина чуть слабее другой... Мне кажется, что разница между силами этих двух половин будет очень существенной. Нам не стоит расслабляться. Тем более учитывая тот факт, что на Скарамуччу напали буквально вчера. — Конечно, всем нам стоит быть осторожнее... Однако и бороться с «Андриналом» тоже нужно. Что будем с ними делать? — спросил Тарталья. Сейчас дело было серьезное, ведь произошло второе нападение чуть ли не подряд, поэтому никому не приходилось поднимать руку, чтобы что-то сказать. — Как я и говорил ранее, точное местоположение «Андринала» неизвестно... Да, мы знаем, в каком районе они живут, однако не знаем участников этой банды и их местоположение, поэтому сейчас нам не с кем разбираться, — объяснил Пьеро. — Их глава не идёт на любой контакт, — он устало вздохнул. — Если говорить честно, мы даже толком не знаем, кто их глава. Я общался с ним через его помощника, который передавал ему все мои слова, однако сейчас тот помощник просто пропал. Мне неизвестно его имя или хоть какая-нибудь другая информация про него. — И что же нам тогда делать? — задала вопрос Арлекино, уставившись на главу их банды. — Пока что ничего. Я попытаюсь узнать побольше информации об «Андринале», а вы сидите дома. Желательно вам не высовываться, ибо сейчас явно будет период частных нападений на нашу банду. Как только я узнаю информацию об «Андринале», мы проведём новое собрание, — ответил Пьеро, уже представляя, сколько работы ему предстоит. — Собрание окончено. Будьте осторожны, люди из «Андринала» могут быть где-то рядом.       Сразу после этих слов Тарталья и Скарамучча покинули гараж. Брюнет хотел уже пойти в чей-нибудь подъезд, ибо пристанища получше он не придумал себе, однако вдруг его остановил рыжий, положив свою руку ему на плечо. — Послушай, Скарамучча... Кое-что надо обсудить, — с этими словами он накинул свою куртку на плечи юноши. Тот, удивившись такому действию, тут же кивнул головой.       Они немного отошли от гаража, и тогда рыжеволосый начал свою речь с вопроса: — Выкладывай, что случилось. И говорю сразу, я не поверю, что всё хорошо. — Если ты про мой внешний вид, то я, можно сказать, из дома ушёл... Без всего. Денег тоже почти что нет, — со вздохом ответил брюнет, прижимая к себе чужую куртку и смотря на своего друга, который сейчас ради него стоял на морозе в одной лишь футболке. — Почему? Что-то дома случилось? — спросил Тарталья, упираясь спиной об железным забор. — Да, но не хочу вдаваться в подробности, — проговорил Скарамучча, и тогда его собеседник понимающе кивнул, как бы говоря, что не будет заставлять его говорить. — Дело твоё... Если нужна будет помощь, зови, — со вздохом сказал рыжий. — У меня лишь одна просьба... Можно у тебя в подъезде побыть? — попросил брюнет. — Конечно, — кратко ответил его друг, и парнишка слегка улыбнулся дрожащей улыбкой. — Спасибо... — поблагодарил он, поправляя куртку на своём плече. — Ещё одно дело есть, — сказал Тарталья, из-за чего словил недоумевающий взгляд собеседника. — Какое? — поинтересовался тот. — Влюбился я... Точнее, лучше сказать, девушку нашёл. Эта девчонка меня тоже любит, даже первая в любви призналась, — сознался он, стыдливо пряча глаза, вспоминая, как сам упрекал Скарамуччу в его отношениях с возможным врагом. — И кто она? — ухмыльнувшись, спросил брюнет, тоже вспоминая тот случай. — Её зовут Люмин. Она не из нашей школы, поэтому ты её не увидишь, скорее всего, — ответил рыжеволосый, обнимая себя руками, дабы было не так холодно. — А теперь пошли в мой подъезд. На улице холодно, да и небезопасно из-за этого тупого «Андринала»... В помещении лучше. После этих слов они пошли к дому Тартальи, и по дороге его друг отдал ему куртку, отказываясь от любой помощи, даже в виде денег или одеяла, чтоб было не так холодно.       Когда зашли в подъезд рыжего, они попрощались, хоть жилец этого дома и не хотел оставлять Скарамуччу одного здесь. Он снова попытался предложить ему помощь, однако тот вновь отказался, и тогда рыжеволосый уже окончательно сдался и пошел в свою квартиру, искренне надеюсь на то, что вскоре у его друга всё наладится.       Как только Тарталья ушел, брюнет сел на холодный пол подъезда, спрятавшись под лестницей, и упёрся спиной об стену. «Ладно... Пора спать... Завтра всё будет лучше, я обещаю,» — он обещал это самому себе, однако и сам же в это не верил. В подъезде воняло алкоголем, ибо под этой же самой лестницей часто устраиваются бомжи, поэтому Скарамучча брезгливо морщился каждый раз, когда чувствовал этот ненавистный им запах. Было холодно и невыносимо мерзко, однако другого выхода у юноши не было... Он закрыл глаза, уже ни на что не надеясь... Ведь было уже поздно о чем-то мечтать... Уже поздно о чем-то думать. Время для надежд прошло.