Пустота... И больше не было ничего.
Нож, падение которого звонко отозвалось ударом об асфальт и приглушённым стуком, выпал из дрожащих рук Скарамуччи. Блестящее, испачканное в крови лезвие орудия, отображая свет всё ещё заженных уличных фонарей, как будто бы хищно глянуло на парня, расположившись около его ботинка и чуть ли не вонзившись в него. Грязные, спутанные, мокрые волосы юноши лезли ему на глаза, словно пытаясь спасти его глаза от вида перед ним... А перед ним... Перед ним то, чего он и добивался, но где-то в глубине полумёртвой души явно не желал... Да, не желал. Он сам не знал, за что и почему убил того пацана... У него не было цели, причин или чего-то ещё. Скарамучча просто сделал это. И то, что тот убитый мальчишка был из «Андринала», — не причина. И брюнет сам это понимал... И признавал. Он сделал это быстро и очень, очень бездумно. Однако сожалений нет. Парень без каких-либо чувств смотрел на бездыханное тело перед собой... Была лишь пустота. А мотива для убийства не было. Перед Скарамуччей, раскинув вялые, слабые руки лежало мёртвое тело явно невинного мальчишки. Из его шеи алой, как будто бы сгорающей в агонии рекой лилась струйками кровь, пачкая когда-то чистую рубашку белого цвета, поверх которой была накинута, но сейчас спущена синеватая куртка, на данный момент валяющаяся бессмысленной грудой около пацана, оставив на нём от себя только рукав. В глазах навеки застыл страх... И лишь по одному лицу можно было понять, что этому мальчишке следовало остаться в живых, а не его убийце, что сейчас лишь смотрел... Смотрел на это мессиво из ярких красок алого и застывшего ужаса. «Зачем... Я это сделал?» — прошептал самому себе он вопрос... Однако ответить на него не смог. Внутри смешалось всё: от яростного желания поскорее просто уйти отсюда до желания узнать... Узнать причину собственного поступка. Однако её и не было. Он просто убил. Парнишка, будучи не в силах смотреть на собственное убийство, поскорее отвернулся. Страх... Боль... И мерзость... Скарамучча чувствовал именно это. Однако это были как будто бы не его чувства. И тут они рассеялись, когда он вновь посмотрел на мёртвое тело. И вновь была лишь пустота...Пустота...
И ничего более...
Парень даже не избавился от мёртвого тела жертвы. Он только свою одежду от крови отмыл водой из лужи, а до всего остального дела ему уже не было. «Зачем... Я убил?» — вновь спросил он у себя, смотря в своё отражение в луже, пока отмывал кровь ещё и с ножа, так как это было его единственное оружие, поэтому даже от него избавляться нельзя было. И опять же... Нет ответа. Есть лишь зверские, но в то же время мертвые глаза, смотрящие на него из отражения. Он не хотел видеть эти глаза... Ведь когда-то они явно были другими. Когда-то Скарамучча явно не был таким... Или... Был всегда? Он не знал сам. Не знал, кто он сейчас и кем был раньше... Не знал ничего. Юноша, прихватив с собой тот самый жетон жертвы с надписью «Андринал», тут же покинул ту подворотню. Он больше не мог смотреть на того убитого мальчишку, зная, что именно из-за него он стал убитым. Делать было абсолютно нечего... Идти некуда... Не к кому... И никто не ждёт... У него больше не было ничего. Ни морали, ни чувств, ничего... Только мёртвая пустота, которая пыталась убить его... Однако невозможно убить то, что уже мертво. «Зачем я убил? Какая была причина? Почему... Почему я поступил именно так? Ведь мог... Мог же поступить по-другому. Или не делать ничего вообще...» — всё также задавался он вопросом, идя в сторону школы. А шёл он туда по очень простой причине. Скарамуччу не ждали дома... Не ждали на улице... Но его явно ждали Мона и Тарталья в школе. Он так решил, просто потому что больше ему было некуда идти.