Злодей

      Раболепие. Пресмыкательство. Угодничество.       Как часто он слышал эти слова в свою сторону? Словно Алебард самостоятельно выбрал для себя роль слуги.       Щенячья преданность. Молчаливое послушание. Слепое подчинение.       Алебард знал, что люди говорили за его спиной, как пускали о нём нелестные сплетни. И он никогда этого не отрицал.       Таковым его создал сильнейший их мира. Разве способно личное оружие дать отпор своему господину? Он может лишь верно исполнять приказы, подчиняясь воле и подчиняя других. Всё ради него.       Глупые слепцы смели обидеть его хозяина. И они поплатились за это.       И что же теперь?       После всего, что он сделал, его объявили злодеем: сам господин сказал, что Алебард виновен. Будто Зонтик больше не нуждался в его защите. Какая глупость.       — Разве не ради этого вы создали меня?       Алебард едва сдерживал гнев, преклоняя колени. Его король, создатель, Бог, обвинил его в том, что он делал ради Зонтика. И что же теперь? Он стоит перед его портретом, совершенно один.       — Я всего лишь кукла в ваших руках.       Наверное, это глупо говорить с портретом, который не может тебе ответить, говорить тому, кто никогда тебя не услышит.       — Я ваше оружие.       Он надрывал голос, пытаясь заглушить боль в собственном сердце. Алебард чувствовал себя преданным.       — Но вместо того чтобы править рука об руку в идеальном государстве, вы делаете из меня злодея.       Несправедливость ядовитой змеёй скручивались возле сердца, сжимая его до предела. Когда тебя предает твой бог, к кому ты должен идти просить прощение и милость?       — Неужели этот злодей не создан вашими руками?       Возможно, он надоел Зонтику? Неужели Алебард в глазах повелителя всего лишь старая игрушка, что можно выкинуть?       — Вы сами создали меня!       Он цеплялся за раму и плакал. Он умолял, бессмысленно цепляясь за старую краску, сдирая уверенные мазки художника собственными пальцами. Кожа болезненно кровоточит.       — И раз вы создали злодея, не значит ли, что главный злодей здесь вы, а не я?       Он обидчиво дырявит полотно, надеясь, что сможет причинить боль человеку, что заменял ему свет в ночи. И теперь Алебарду оставалось лишь смириться с мыслью, что он навечно впал в немилость.       Он всего лишь оружие в руках господина. Злодей в глазах народа. Самый главный кошмар в устах зонтопийцев.       И всё это ради того, кто видел в нём обычного слугу.