Фальшивый кейп

** Утро можно было назвать восхитительным, неспешную прогулку до остановки общественного транспорта и поездку до понравившегося кафетерия можно было назвать занимательной, а вот дальше началась откровенная чернуха. К счастью я успел проглотить тот кофе, который успел отпить из стакана, когда взрывная волна разметала столики, стоящие на улице. К сожалению, за некоторыми столиками были посетители, а вслед за взрывной волной пролетел рой предварительно сформированных поражающих элементов. Я понимаю, что это всё прозвучало излишне научно, просто я пытался удержать в себе завтрак, думая в таком стиле. Оно, знаете ли, вообще счастья не доставляет, когда вместо снесенных ударной волной тарелок с булочками, тебе на стол закидывает чью-то ободранную голову. Первый щелчок подрагивающими пальцами и запах горелого мяса отступает, ибо воздух теперь фильтруется чарами головного пузыря. Второй щелчок пальцами и всё то, что пролетело сквозь защиту, от меня отклеилось и отлетело в сторону. Фантомное чувство измазаности в чужом прахе отпустит далеко не сразу, но и так это большое подспорье. Отвел взгляд в сторону, чтобы не смотреть на новое содержимое моего стола, да и чашку с недопитым кофе я на землю уронил, стараясь не заострять внимания на том, что там в этом самом кофе теперь плавало. Вдохнув полной грудью, благо чары защищали меня от смрада, я досчитал до десяти и только после этого встал из-за единственного уцелевшего стола и с надеждой посмотрел на землю. — Лишь бы не осталось выживших… лишь бы не осталось… Б*ЯДЬ!!! Это не интуитивно, но факт есть факт. При таком разлете осколков, у детей довольно большой шанс не погибнуть сразу, но в этом и заключается главный минус. — Статистика, бессердечная ты с*ка. До боли знакомое зрелище. И что ты маг, что ты обычный человек, тот самый случай, когда разницы особой и нет. — Мамочка? Мамочка, где ты? — невидяще шаря рукой, бормотала, скорее всего, девочка, по крайне мере большая её часть. Самообладание окончательно покинуло меня, и я сложился пополам, самозабвенно блеванув. К счастью… хотя о каком счастье тут можно говорить? Ан нет. К счастью для моей психики, пока я опорожнял желудок, девочка успела истечь кровью и умереть. Факт смерти я невольно осознал из-за легчайшего всплеска темной материи, которая стала рассеиваться из тела ребёнка сразу после того, как она перестала быть живой. Сплюнув, видимо, уже желчь, смог взять себя в руки. Так-то конечно доводилось видеть и большее количество трупов и не единожды, но вот тот самый краткий миг между тем, как ещё есть живые и тем когда это уже просто тела… Ничего не могу с собой поделать, это зрелище всегда вызывало во мне ужас. Встав, наложил на себя чары очистки. После этого оторвал и так почти оторванную пуговицу и трансфигурировал её в стакан, который наполнил чарами призыва воды. Прополоскав рот, остатками воды плеснул себе в лицо. — Фу-ух… Похрустывая, в основном, кусками битого кирпича под подошвами своих форменных туфель, вышел из зоны поражения взрывного устройства и огляделся. Затем прислушался и услышанное мне не понравилось. Совсем не понравилось. Характерные такие, я бы даже сказал, до боли знакомые, глухие звуки взрывов раздавались пускай и не так часто как при артобстреле, но вполне себе регулярно. А в конце улицы были видны следы такого же взрыва, как тот, который только что оставил меня один на один с нервным срывом. — Е*учий город, надо было в Бостон ехать, — сплюнув, пробормотал я. — И пускай там водится тот подозрительный п*дор. Вдохнув поглубже, я окончательно взял себя в руки и уже куда проще смотрел на окружающую действительность. Это вам не следы акции устрашения в стиле Томми-боя и даже не последствия удара «возмездия» от его оппонентов. Тут вообще легко все за кромку ушли. Бах и все… Ну кроме той малышки. Перешагивая через некомплектные тела и стараясь не вступать в натекшие лужи красненького, я дошел до самого здания кафетерия и, позвякивая и похрустывая битым стеклом, дошел до кассы. К моей радости, пакеты с моим заказом оказались здесь же и они почти не пострадали. Контейнеры с пирожками и эклерами удачно спаслись от творящегося ужаса благодаря добротной, судя по всему кирпичной стойке администратора. Отряхнув пакеты и убедившись, что в содержимом нет непредусмотренных заказом предметов, я на скорую руку поигрался с пространством, уменьшив свой заказ до того состояния, когда его можно положить в карман. Покосившись на кассу, пришла мысль помародёрить. Но как мысль пришла, так и ушла. Во-первых, у меня ещё оставались средства от продажи золота, а во-вторых, будет невесело, если мои действия заснимет какая-нибудь скрытая (или не очень) камера. Не хотелось бы выглядеть в глазах окружающих совсем уж конченым мудаком. По крайней мере, большим, чем я есть на самом деле. ** Кто бы мог подумать, но вместо того, чтобы свалить в норку и не отсвечивать, я сейчас занят сортировкой пациентов. Не сказать, что рвался в добровольцы, но так уж получилось, что город разбили на сектора и меня тривиально не пропустили через образовавшийся блокпост. Было в чем-то даже забавно видеть столь четкую границу между районами центра и всеми остальными. Так как я был не перепуганным маглом-подростком и, как показала практика, был в состоянии пережить близкий разрыв, то неудивительно, что я пошел туда куда пускали, а не заныкался в ближайшей щелочке. Вот так я и набрел на больничку вокруг которой собирался стихийный лагерь пострадавших и их родственников. Но называя творящийся бардак лагерем я, конечно, очень сильно потрафил происходящему. Люди были перепуганы и отчаянно тупили, медперсонала, фактически, не было, а единичные экземпляры и так делали, что могли и на организацию людей их просто не хватало. Учитывая то, что события тут начинали напоминать расширенную версию того, что я видел чуть ранее в кафе, я на полном серьезе собирался развернуться и уйти. Единственное что меня удержало это зрелище того, как фактически по баллистической траектории ко входу в приемный покой спланировала местная гражданская героиня Слава, что удерживала в своих руках собственную сестру и тоже героя — Панацею. И эта Панацея, в самом деле, оказалась панацеей. — Комиссар на поле боя, плюс двести к морали, — некультурно сплюнув под ноги, пробормотал я и уверенно шагнул к одному из активных паникеров. Усиленный магией хук уронил бессознательное теперь уже тело на землю, а я усилил голос и прорычал: — Всем заткнуться! Слушать меня! За неподчинение приказам буду калечить. Ну, естественно меня не приняли всерьез, и пришлось увеличить количество людей требующих медицинской помощи на два тела. Ну а раз начали слушать, то полдела уже сделано. Циничные цитаты из первой жизни и оплеухи вправляли мозги жертвам куда лучше, чем одни лишь увещевания. Всё же боятся американцы судебных разбирательств, и старое доброе рукоприкладство их очень шокирует. Особенно если тебя, кабана, отмудохал какой-то мальчишка. Нет, я понимаю, больно и страшно, но блинский… Всех жертв терактов обещала принять Панацея и она их в самом деле принимала, но пока что самых тяжелых. То бишь если даже конечности оторвало, она пришьет обратно, и ты даже разницы не заметишь. А то, что больно… ну перекинулся я парой-тройкой слов с одним из копов, который своих коллег-калек сопровождал, и, о чудо, где-то в городе, совершенно случайно, с особым зверством самоубился элитный наркодиллер. Так что посреди нашего филиала ада образовалась помятая коробка из-под ксерокса, в которой было почти до верху насыпано и обезболивающих, и кое-чего от нервов. Панацея от зрелища закинувшихся пациентов озверела, так что пришлось объяснять ситуацию и угощать затраханую текущими событиями девочку пирожками. Как раз время к обеду подошло, плюс появились свежие волонтеры и отсутствующий с утра персонал, ну мы и почаевничали с местной достопримечательностью. Пока медперсонал с шальными глазами, при помощи швабр и какой-то матери кровищу пытался удалить если и не из коридора, то хотя бы из операционной. Так что не верьте, всю ту фигню про кейп-сцену надо делить раз эдак на много. Может у кейпов и есть какой-то пиетет друг к другу, а нормалов, как я здесь сейчас вижу, во время серьезной драчки никто особо не жалел. — М-мать, да откуда ты их достаешь вообще? — поразилась конопатая девчушка, которая сняла с себя маску и, откровенно говоря, жрала. — Разве не видно? Из кармана, — ответил я, вынув последний пакет, на этот раз с эклерами. — Кейп?! — не то грозно, не то испугано вскрикнула Панацея. — Где? — дурашливо заозирался я, после чего так же дурашливо указал на неё пальцем. — И в самом деле, кейп. Ты ведь Панацея? Ты ведь герой, да? — Дурак, — буркнула девушка-подросток, и мгновенно переключилась на другую тему: — Боже, как же воняет. — М? — Ты что, не чувствуешь ничего? — Верно, не чувствую, фильтрую воздух, скажем так, — ответил я, и повел рукой, накладывая чары головного пузыря и на собеседницу. — Ну как, так легче? — Легче, — кивнула девушка и, словно только это её и сдерживало, она снова принялась изничтожать мои запасы с удвоенной силой. Хотя, почему «словно»? Видимо только это и сдерживало. Так-то она часа четыре тут колдует уже. Не удивительно, что такой аппетит прорезался. Но, в промежутках между пережевыванием очередной булочки, она умудрялась разговаривать: — А ты кто такой вообще, ну в смысле, как твоё кейп-имя? — Я вне этого движения, но в школе меня часто называли Барсуком, так что можно, наверное, считать это ответом на твой вопрос. — Приятно познакомиться, — кивнула девушка и спросила с нотками грусти в голосе: — Свежий триггер, да? — О нет, я не из этих, — покачал головой. — Ладно, поволонтёрствовал, пора и честь знать. Боюсь, если до вечера до своей лёжки не доберусь, придётся на улице бомжевать. — Барсук, ты не подумай дурного, но… — Панацея замялась. — Сестра свалила геройствовать, а в больнице до сих пор нет наряда полиции, оперативников СКП или дружественного героя. Как бы чего не вышло. И я сейчас не за свою шкуру переживаю, ты не подумай, я не трусиха. Я могу за себя постоять… Но только за себя. ** — Авиакомпания Слава Эйрлайнс приветствует вас на своём борту, — шутливо произнесла девушка в изодранном супергеройском костюме и подхватила меня со спины под мышки. — Во время полёта вы можете орать от страха, вас всё равно на такой высоте никто кроме меня не услышит. — Сестра, — нахмурилась Панацея, что только что уговаривала Славу отнести меня в доки воздушным, так сказать, маршрутом. — Я же шучу, — пробурчала Слава, и мы резво начали набирать высоту. Набрав и в самом деле немалую высоту, героиня перешла в горизонтальный полёт, время от времени косясь на меня, словно ожидая чего-то. — Слава, вы хотите что-то спросить? — был вынужден уточнить я у девушки, так как эти её поглядывания немного, скажем так, смущали. — Ты что, высоты совсем не боишься? — Не совсем, просто я на втором курсе играл за сборную нашего факультета. — И? — И? — Во что играл-то? — А я разве не сказал? — нахмурился. — Видимо, уже сплю на лету. — Так и всё же, во что ты играл, что не боишься высоты? — В квиддич. Я был запасным игроком в команде по квиддичу.