На краю пропасти

Мой отец был законченным наркоманом. Именно этот пунктик из моей жизни и привёл меня туда, где я сейчас. Это было полтора года назад. Был обычный осенний вечер. На улице днём ещё было тепло, но к вечеру спускалась прохлада. Мы с мамой сидели на кухне и ели острый рамен. На большее денег не было. Отец, как я ранее упоминала, баловался наркотиками, и тратил все наши деньги. Он влезал в кучи долгов, чтобы ему давали дозу. Однажды, к нам даже приходили его боссы. Грозились расправой. В школу я перестала ходить, как только это случилось. Невозможно было находиться в обществе, где на тебя давно поставили клеймо дочери наркомана. И мы жили. Было сложно, но жили. Но в тот вечер всё изменилось. — Дочка, может тебе стоит вернуться в школу? — снова начала этот разговор мама. — Нет. Не могу. Ты знаешь и причину и ответ на такой вопрос. Нечего спрашивать каждый день. — злюсь я. Как бы мама не желала мне счастливого будущего, отец его перечеркнул давно. Беру палочками новую порцию лапши и отправляю её в рот. Я безумно полюбила всё острое. За поеданием острого нет времени думать о проблемах. — Но… Прости. Я переживаю, что будет когда меня не станет. Столько проблем на твои плечи упадёт. — маме неудобно говорить о собственной смерти. — Я справлюсь. Отец даёт нам хорошие уроки жизни. Как НЕ надо делать. — подчеркиваю я слово. Когда родители познакомились и я родилась отец был нормальным. Это случилось примерно в мои 10 лет. Сейчас мне 16. Мы живём в этом аду 6 лет. Никто не заметил как всё началось. Сначала он выпивал. Потом странные компании. Потом приходил в ужасном состоянии неадекватном. А потом первый пакетик. Сейчас их уже бесчисленное количество. В какой-то момент я даже пожелала, чтобы он лучше сдох. Всем было бы лучше. Внезапно раздаётся звонок в квартире. Мама чуть вздрагивает. Я же никак не реагирую. Лишь кидаю тихое: — Я гляну. Ухожу в коридор. В глазок никого не видно. Закрыли обозрение. Ладно. Открываю дверь и меня грубо заталкивают в квартиру, блокируя выход. — Так, так, так. — проходит в глубь квартиры парень в маске. — Значит вы семейство Ким? — он смотрит на маму и так слабо кивает. Меня держат два каких-то высоких и довольно сильных парня. К маме тоже подошли для безопасности предводителя. — Ким Ха Ён? — спрашивает он у мамы. — Это я! — громко заявляю я. — Чудно. Ваш отец Ким Джун Ын задолжал приличную сумму. — он подходит ближе ко мне. — Он оставил в залог боссу свою дочь. — теперь моё сердце разбито окончательно. Чтобы отец не творил, я любила его. Но не сейчас. Не после услышанного. — Что это значит? Отпустите мою дочь! — подала голос мама, устраивая шум. Она пинала стулья, стол. Привлекала внимание. — Это значит, госпожа Ким, что если в течение завтрашнего дня вы не вернете всю сумму, мы заберём вашу дочь для босса. — спокойно объясняет парень. Он ведёт себя непринуждённо. Будто каждый день такое творит. — Какова сумма? -спрашиваю я, и снова внимание переходит на меня. — Один миллиард вон. Завтра в это же время мы вернёмся. Сразу говорю, сбежать не выйдет. — предупреждает бандит. — Или пакуйте чемодан, мисс. — он щёлкает меня по носу и меня отпускают. Парни выходят, оставляя нас с мамой снова наедине. Маме стало плохо и первые полчаса я помогала ей сбить повышенное давление. Потом она всё же решилась обсудить это. Я не понимаю, как можно продать ребёнка? Он делал это осознанно. И что за босс у них там? Таких денег мы и за год не найдём. Я ненавижу тебя, папа. — Хи Ён, нужно что-то придумать. — шепчет мама. — Где нам взять столько денег? — Негде. Скажи спасибо отцу. Черт! — ругаюсь я и высказываю маме свои мысли. — Как можно было оставить свою дочь в залог? Лучше бы квартиру заложил. — мама напрягается при моих словах. Неужели и ей так страшно потерять имущество? — Где бы жили потом? — мама пугается, будто и вправду могут отобрать квартиру. — Нужно что-то придумать. — Что? Продадим квартиру? Это максимум несколько миллионов. От силы десять. И то в два дня не продать. Брать кредит? Чтобы после этих пришли другие и продали уже нас? Мама, очнись! — вскрикиваю я. — Выхода нет. Я ушла в свою комнату. Отчаяние заполнило меня. Отчаяние и предательство. Как отец мог так поступить? Я его единственная родная дочь. Неужели так сильно хотелось дозы? Настолько чтобы отдать наркодилеру ребёнка? Я жалею, что мне уже так много лет. Будь я помоложе, было бы не так страшно. А теперь. Черт знает что этот босс захочет сделать со мной. Мама останется совсем одна. Но так даже лучше. Ей не придётся питаться дешёвой лапшой. Мою жизнь отец перечеркнул когда впервые попробовал эту дрянь. Мне всегда казалось, куда ещё хуже? Но любимый папа смог придумать ещё хуже. Я осмотрела комнату. Надо собрать что-то самое необходимое. Первым делом я взглянула на общее фото где мне было всего-то семь лет. Мы были настоящей семьёй. Но от неё уже ничего не осталось. А поэтому эта вещь мне будет только больнее делать. Дальше я обратила внимание на шкаф. Одежды у меня было немного. Я всего лишь возьму запасной комплект нижнего белья, футболку и штаны. Выудив из низа шкафа сумку, я закинула туда вещи. Телефон, зарядка, пара купюр, что у меня осталось. Это всё отправилось в сумку. Я взглянула на часы. Уже было за полночь. Упала на кровать и уставилась в потолок. Было больно. Отец, на которого я всегда надеялась, которого любила несмотря ни на что, предал меня. Расплатился словно разменной монетой. Что же, папочка, я ещё встречу тебя. С этими мыслями я уснула. Утро наступило для меня около часа дня. Бессонница мучила меня долго. Спросонья я даже не вспомнила о вчерашнем событии. Лишь собранная сумка напомнила мне о моей незавидной судьбе. Я вышла на кухню. — Доброе утро, мам. — мама уже сидела за столом. — Хи Ён. — её серьёзный голос меня встревожил. Она всегда была достаточно весёлым и жизнерадостным человеком. — Нужно что-то придумать. Так нельзя. — снова о том же. Когда она осознает, что выхода нет. ? — Мам, прости перебью. — извиняюсь я. — Выхода нет. Такие деньги. — я тяжело вздыхаю, представляя сколько ещё отец занимал в долг. — Мы не найдём их сегодня. Они всё равно заберут меня. — А если отдать часть? Может они подождут ещё? — спрашивает мама. Надежда сквозит в её голосе. — Узнай? Но когда они придут, прощаться будет поздно. Так сделаем это сейчас. — я обнимаю маму. Весь день мы старались вести себя как обычно. Мысли одолевали с новой силой. Стоило лишь раз взглянуть на часы и моё сердце замирало. Я абсолютно не знаю, что там за босс у них, для чего я им нужна. Абсолютно ничего. Могу лишь надеяться что меня не продадут на органы. Или в проституцию. Так, на органы даже не так страшно как в бордель. Черт, я ещё и как назло девственница. Таких хорошо продают в борделях. Ах, проклятье. Могут просто в рабство продать. Чтобы работала за еду. Или к себе возьмут как бесплатную уборщицу. Ни один из вариантов меня не радовал. И вот, раздался звонок. Я, нервно хрустя пальцами, пошла к двери. В комнату снова вломилась целая группа парней. — Госпожа Ким. — парень, что говорил и в прошлый раз, обращается к матери. — Надеюсь, сумка на столе с деньгами? — Нет. — отвечает мама, низко склонив голову. — Она с моими вещами. — подаю голос я. — У нас нет денег покрывать долги отца. Почему вы вообще с нас спрашиваете? — я начинаю злиться. С ними не стоит ругаться, но так не терпится. — Он оставил в залог вас! Как оставляют машины, квартиры. — парень стоит слишком близко ко мне. Но я не замечаю этого. — Джу Су, проверь сумку. Парень по имени Джи Су проверяет содержимое сумки. Он презрительно осматривает мои вещи. Достаёт телефон. — Телефон, планшет, ноутбук. Всё запрещено. Потом изучает остальное. В итоге, оставил только вещи и скетчбук с карандашом. — Идём. — бросает главный. Я беру в руки сумку и оглядываюсь на маму. Она плачет. Я хочу её обнять, но парень держит меня за руку и не позволяет подойти. Мы покидаем квартиру. В машине я сижу между двух парней. Сумка валяется в просторах багажника. Я решаюсь заговорить. — Кто ваш босс? — тишина. — Эй, мне нужно знать кому меня продали. — тишина. — Ладно. Ещё какое-то время мы едем в тишине. Я использую это время для раздумий. Сложно описать моё состояние. Меня предали, продали, теперь везут словно на убой. Я не знаю ничего. Мне страшно, но я не показываю этого. Я боюсь так сильно. И столь же сильно ненавижу отца. Ему кайф от дозы, а я буду расплачиваться. Хорош папаша. Мы заезжаем в какой-то тоннель и мне в шею делают укол. Я испуганно смотрю на парня, но перед глазами всё плывёт и теряю сознание. Очнулась я в каком-то помещении. Там было очень не прибрано, мусора было много. Не было совсем ремонта. Я попыталась встать, но поняла, что одна рука наручниками прикована к кровать. К слову, кровать была железной. Не сломать. Я стала метаться в мыслях. Значит, боятся что сбегу. Где я? Почему я отрубилась? Точно, укол. Но зачем? От этого меня отвлекает громкий замок двери. Я перевожу взгляд на вход в комнату и вижу там довольно высокого парня. Он был одет в чёрные джинсы и куртку, что одел поверх голого тела. На лице его была маска. Ещё одна деталь, что я запомнила. Это его тату. Тату покрывало его шею. Будто плелась по нему. У него вообще много было тату. — Значит ты Ким Хи Ён? — я слабо киваю. Почему-то я думаю, что это и есть босс. — Моё имя Ган Дже. — представляется парень и снимает маску. — Тебе говорили обо мне как о Боссе. Значит, ты дочь Джун Ына? — снова кивок. — Я сперва удивился его залогу. Даже не поверил. Но он так отчаянно просил дозу. — парень смеётся и этот смех эхом раздаётся от стен. — Не думал, что у него такая красивая дочь. — я принимаю сидячее положение, свесив ноги с кровати. — Я тоже не поверила в это. -тихо начинаю я. — Зачем я вам? — я обращаю внимание на одну деталь. Если он глава мафии, показал мне лицо и имя, хоть оно может быть и ненастоящее, то возможно, мои дни сочтены. — Должен же я как-то вернуть свои деньги. У нас был уговор. Либо деньги, либо ты. — он подходит ближе ко мне и касается моих волос. — Настоящая. — он довольно смеётся. — Такие мягкие волосы. Личико такое милое. — он приподнимает моё лицо двумя пальцами. — Совсем юная и невинная душа. Ты хоть целовалась с парнем? — Нет. Мне всего лишь шестнадцать. — не знаю почему, но я надеялась, что слова о возрасте его разжалобят. — Надо же! И вправду юная. Сама невинность. Я люблю таких. Люблю портить. — он хищно улыбается и присаживается ниже, чтобы быть наравне со мной. — Уже знаешь, чем будешь здесь заниматься? — Нет. Думаю, вы продадите меня дальше. Чтобы наконец-то получить свои деньги. — прочистив горло, говорю я. Эмоции зашкаливают, но я стараюсь их не выказывать. И кажется это получается. — Неееет. Такой подарок судьбы я оставлю себе. А заниматься ты вот чем будешь. — парень кладёт свою руку мне на затылок и притягивает к себе, накрывая мои губы своими. Я не сопротивляюсь. Думаю, в моём положении это не самое ужасное. Он проникает в мой рот и жадно целует. Я чуть морщусь. Не о такой жизни я мечтала. Вторая его рука ложится на талию. Я прокручиваю мысль о предстоящей близости и мне становится противно. Я пытаюсь отстраниться. У меня даже выходит это. Пока парень переключает внимание с моих губ на шею, я сбито шепчу. — Прошу, прекратите. Отойдите. Я не могу. Не хочу. — я отталкиваю его одной рукой. Вторая всё также прикована. — Замолчи уже. — парень в нетерпении сжимает мои волосы в кулаке, оттягивая их назад. — Ты принадлежишь мне. — он оставляет засосы на моей шее. — Прошу, лучше на органы меня продайте. Убейте. Что угодно. — в отчаянии говорю я. Мысль переспать с этим боссом, ужасно отвратительна. — На органы, убейте. Слишком громкие слова. — он отстраняется. — Так сильно боишься меня? Или нашей связи? Но скажу тебе одно. Сейчас, ты только в моей власти. А если рискнёшь уйти от меня, тебя будут иметь многие. Разом, и по очереди. Решай. — Ган Дже смотрит на меня с высока. Он расстегивает и снимает куртку. — Поэтому, я всё равно тебя трахну. Хочешь ты того или нет. — Нет. — громко заявляю я. Какой-то наркодилер будет тут на меня свои права заявлять. Я бью парня ног в пах и тот сгибается пополам. Один вопрос у меня к самой себе. Что теперь? Ты его ударила, а дальше? Ты привязана к этой кровати. А он вот уже приходит в себя. Парень выпрямляется и с ухмылкой смотрит на меня. — Ты боевая. Мне такие нравятся. Их куда интереснее трахать. Вы все такие мол недотроги. — Ган Дже подходит вновь слишком близко ко мне и валит меня не кровать, придавливая собой. Я пытаюсь вырваться. Но что я смогу сделать после? Вырвусь и что? Наручники самых откроются? Нет. Я ничего не могу сделать. Парень тем временем уже порвал мою майку и принялся за джинсы. Второй рукой я начала колотить его по всему телу, куда доставала. Голова, плечи, спину, лопатки. Я крепко сжимала кулак, вкладывая в удары всю свою силу. Парень не выдерживает. Перехватывает руку на лету и вдавливает в постель. После, выуживает ремень из собственных джинс и закрепляет вторую мою руку к изголовью. Я вырываюсь, дергаясь всем телом. Но нет никакого смысла. — Пожалуйста, отпусти. Я сделаю, что захочешь. — шепчу я. Я думала о подобном, но не была готова. — Я хочу трахнуть тебя. — щекоча горячим дыханием, шепчет на ухо парень. — Хочу слушать твои стоны. Хочу чтобы ты извивалась подо мной. — продолжает он, а я испытываю всё больше отвращения. Безусловно, звучит это всё очень сексуально. Но, черт возьми, я не хочу его. Ничего из этого не хочу. Хочу домой. На крайний случай, другую отработку. Парень тем временем стянул джинсы и принялся за свои. Я сжимаю ноги, не позволяя ему их раздвинуть. Он избавился уже от собственных штанов. Но как бы сильно я не зажималась этого мало. Он раздвинул мои колени и устроился между них. Я стараюсь выгнуться, избежать проникновения. Но парень держит меня за талию одной рукой, а другой опирается на кровать. Удерживает на месте, не позволяя шевелиться. Я начинаю хныкать. Безысходность накрывает меня с головой. Парень чуть поднимается и теперь просто стоит на коленях. Поднимает меня ближе к себе и помогая себе рукой, чуть входит. В таком положении, не выходя из меня, он опускается в прежнее положение. Руку с талии не убирает. А я не упускаю момента вырваться. Снова неудача. Он входит сперва только головкой, но я уже ощущаю этот дискомфорт. Парень делает резкий выпад и боль разливается внизу живота. Я выгибаюсь, касаясь тела парня. Он подхватывает меня под талию и начинает поступательные движения. Каждое проникновение вызывает боль, отвращение. Ган Дже входит так резко, грубо, глубоко. Он и вправду буквально втрахивал меня в кровать. Уж не знаю чем ему нравилось насиловать меня, но ему определённо это очень нравилось. Он губами припадает к шее и оставляет на ней красные метки. К моему счастью, прежде чем войти в меня, парень надел презерватив. Я бы не выдержала бы ещё одной порции отвращения. — Ну же, Хи Ён. — шепчет парень, буквально простанывая моё имя. — Я хочу слышать тебя. Я не знаю что он хочет. Не знаю как имитировать эти стоны. Ни о каком удовольствии речи и не шло. Не должно было идти. Но вопреки моим желаниям, моё тело стало отзываться на его движения. Я поддаюсь порыву и громкую стону. Смотрю на парня и вижу, как он кайфует от этих стонов. У него фетиш что ли? Мне нет дела. Спустя ещё немного времени, он кончает. И вот удивительно я тоже. Тело парня ложится на меня, и я оказываюсь придавлена им. Отдышавшись парень встаёт, натягивает обратно джинсы и забирает свой ремень, отстегивая мою руку. Он довольно целует меня в губы снова. — Думаю тебе понравилось. Ещё повторим. Не переживай. — бросает он, поднимая с пола упавшую мою майку. — Я кое что теперь объясню. Ты будешь только моей игрушкой. Только я могу тебя касаться. И буду это делать каждый раз, когда захочу. — от его слов у меня скрутило живот. Тошнота подступает к горлу. — Ты будешь моей, Что-то вроде, рабыни. Никаких плохих самочувствий и прочего. Для тебя будет только одна заповедь спокойной жизни: хорошо удовлетворять своего господина. Будь покорной. Первый раз я прощаю твою дерзость. Но не думай, что я забуду. Ты ещё поплатишься за это. Просто позже. — он описывает все мои так называемые обязанности. Я стараюсь принять эту мысль. Мысль, что я его вещь. — И что буду делать вне твоего желания? — интересуюсь я, в надежде сменить тему. — Найдешь развлечение. Денег предостаточно, собственный бар у меня. Развлекайся не хочу. Обо всех необходимых вещах, будут сообщать. Теперь, ты свободна. За тобой зайдут и отведут в комнату. Как только парень вышел, я натянула обратно джинсы и кое-как их застегнула. За мной и вправду скоро пришли. Отвели в какую-то комнату. Там тоже не было ремонта и было довольно грязно. Я осмотрелась вокруг и упала жёсткую кровать. Беспорядок не моя бОльшая проблема. Низ живота ещё болел. В моих вещах, что сюда занесли, оказалось что-то ещё. Там было пару комплектов нижнего кружевного белья. Хах, подготовил. В другом пакете лежали топ и юбка. И массивный жакет. Я переоделась и обула прилагающиеся каблуки. Буквально через десять минут зашёл Ган Дже. Он оценивающе осмотрел меня и повёл прочь из комнаты. Спустя год. Я стала верной и вечной спутницей босса нового наркокартеля. Я ездила с ним на все сделки и передачи конвертов. Случалось, он не мог договориться и от его товара просто отказывались. Тогда он был очень зол. Он отпускал водителя, доезжал до первого безлюдного переулка. Отодвигал водительское сиденье максимально и пересаживал меня к себе на колени. Я и впрямь была готова для него всегда и всюду. Я стала покорной. Выгибалась ему навстречу, стонала так громко, что доводила его только своими стонами. И я оказалась права, у него фетиш на это. Ещё, он приказал не стричь волосы. Якобы, очень любит девушек с длинными волосами. Одна девушка, что он очень желал, отстригла волосы после их инцидента. Так он теперь её даже внешность ненавидит. В общем, с прибабахом чувак. Он был очень требователен. Покупал всякие игрушки и заставлял ими подготавливать саму себя. Самым страшным был анальный секс. Я жутко боялась. Черт, мне всего-то семнадцать на тот момент стукнуло. Он без стеснений испробовал со мной всю камасутру. И в какой-то момент я стала получать удовольствие. Даже когда было больновато. Так было проще уживаться с таким уставом. Однажды я решилась спросить Ган Дже о будущем. — Ган Дже. — позвала парня я, обернувшись в светлую простынь на голое тело. — Когда я стану свободна от наших недоотношений? — я внимательно слежу за его эмоциями. Нельзя провоцировать. — Тебе так плохо со мной? — отрицательно киваю. Парень подтягивает меня поближе к себе. — Ты видела меня, знаешь моё имя, была свидетелем стольких встреч. Думаешь, ты сможешь избавиться от меня? — он заглядывает мне в глаза и рукой проводит по шее, плавно спускаясь к ключицам. — Значит я умру? — впервые озвучиваю этот вопрос. — Да. Вопрос лишь когда. Когда надоешь мне. — тут же отвечает парень. Я задерживаю дыхание и не отрываясь смотрю на него. Я невольно вспоминаю все разы, когда я стала свидетелем убийств. Он, абсолютно не колеблясь, уверенно вонзались нож в человека, с наслаждением наблюдал за последними секундами. Неужели, я так же однажды окажусь у его ног? Да, окажусь. Спустя три года. Парень позвал меня на крышу. Я не подозревала ничего дурного. Его отношение ко мне не менялось. И я теплила надежду что ещё не надоела и в ближайшее время не надоем ему. Но эта встреча в ночи изменила всё. А всё потому что недавно я столкнулась с полицейскими. Я едва смогла убедить их, что не знаю никакого Ган Дже и прочее. Он засомневался во мне. — Ган Дже. — позвала я парня, выходя с лестницы на крышу. — Зачем я здесь? Я не хотела сдавать его. Но я была тогда жутко растеряна. Конечно, предать его равносильно самоубийству. — Ты мне надоела. — строго произносит Ган Дже, стоя спиной ко мне и лицом к ночному городу. Слова эхом раздаются в голове.то конец. — Но… — не рискую спросить почему. Этому не может быть причины. — Хорошо. Я подхожу ближе и беру его за руку. Парень пользуется этим положением и берёт меня в этакий захват. Прижимает меня спиной к себе, одна рука на шее а другая держит руку. — Ты была прекрасной подругой. Но свою безопасность и свободу я ценю больше чего либо. — Но я же. — пытаюсь возразить я. Но рука на моей шеи сжимается и я умолкаю. — Быстро или медленно? Я даю тебе выбор. — рука с моей руки исчезает. Он медленно достаёт нож и машет им перед моими глазами. Обжигает дыханием ухо и шею. Он такой близкий и опасный. Я делаю глубокий вдох. Слезы подступают к глазам и спешат скатиться по щекам. — Быстро или медленно? — Я не знаю. — я шепчу, ведь из-за слез голос пропал. Я смотрю на лезвие и уже представляю как оно будет входить в меня. Как будет разрывать кожу и ткани. Выдавливаю улыбку. Такую отчаянную, бессильную и нервную улыбку. Подбадриваю саму себя. Это всё закончится. Скоро закончится. Ты столько вытерпела боли. Ещё немного. Ган Дже молчит. Перехватывает поудобнее нож и тот теряется с моего поля зрения. Ощущаю его где-то под рёбрами. Чувствую некое давление, под которым нож проникает в меня. От боли пытаюсь согнуться, но парень держит слишком крепко. Нож входит до ручки и тотчас идёт обратно. Чуть меняет положение вправо и снова разрезает кожу. Третье ранение парень оставляет в области грудной клетки. Слезы катятся по щекам. Боль застилает глаза. Я не знаю, как можно описать такую боль. Дыхание нарушается и я начинаю задыхаться. Тело слабеет и начинаю оседать. Ган Дже, придерживая меня, опускается со мной. Кладёт мою голову себе на колени. Медленно перебирает мои волосы. — Ты была очень милой в нашу первую встречу. — начинает парень. — Такая юная невинная. Ты не умела целоваться ещё, а я уже лишил тебя девственности. Помню как ты вырывалась. Но разве, не указав я тебе твоё место, ты бы покорилась? — я слабо смеюсь, от чего начинаю кашлять и ещё больше задыхаться. Плачу, вспоминая те дни. Тогда у меня была ещё вся жизнь впереди. Раны безумно болят. — Помню как ты впервые пришла ко мне и буквально набросилась на меня. Я совратил ту юную малышку. Тебя несправедливо загубили. Отец твой недоумок. Продал дочь. Жаль, что ты не подарила мне ребёнка. Ты первая девушка от которой я хотел ребёнка. Ты не была тогда готова ко всему что делала. Ты даже школу не окончила. Мне искренне жаль тебя. Но я не могу позволить тебе рисковать моей свободой. Уж прости, бизнес. — парень перебирает мои волосы, рассказывая свои мысли в сей час. Я проникаюсь в эти воспоминания. Будто передо мной всё тот же До Ган Дже. Тот пять лет назад. Наглый и неумолимый. — Да. — говорю я и закашливаюсь. Видимо нож прошёл через лёгкое. — Я тоже много чего помню. Мне было так страшно всегда. От бессилия. Я не могла сопротивляться тебе. И страшно было отдаться. — слезы снова текут по щекам без моего разрешения и вообще ведома. — Я ставила на весы свою честь и жизнь. И отдала тебе всё. Я потеряла себя. Потеряла. — дыхание едва проходит. Голова начинает кружиться и я хочу спать. — Тебя и впрямь загубили. Поставили крест на твоей жизни. И это сделал твой отец. Первым это сделал. Он знал кому продаёт дочь. Знал, что я убью тебя. Просто ему нужна была доза. — говорит парень. Мне очень больно и душевно и физически. Кровь покидает моё тело. — Знаю. И я ненавижу его за это. Но в любом случае, такой конец мне нравится больше. Без образования я бы всё оказалась бы в каком нибудь борделе. А так хоть только с тобой. — пытаюсь рассмеяться, но не выходит. Мучительно закашливаюсь. — Ты подарил относительно безбедную жизнь и довольно спокойный конец. Рядом с тобой мне даже умирать спокойно. Я безумно хочу спать. — я зеваю и издаю маленький, но удачный смешок. Больше сил на разговор нет. — У тебя красивый смех. Спи, дорогая, спи. Я буду тебя охранять здесь. — он гладит по волосам меня и я закрываю глаза. Улыбка не сходит с моего лица. Я так мало улыбалась. Тело становится таким лёгким. А касания парня, такими приятными. Вспоминаю все наши милые относительно милые моменты. Такие бывали. Вот вроде этого. Я лежала на его ногах, а он перебирал мои волосы. Было когда вместо грубого и животного секса, мы просто проводили время рядом. Я не любила его. Просто он стал одновременно и цунами и спасательной лодкой в моей жизни. Я была благодарна что он не пустил меня по рукам. Он издевался сам. К такому гораздо легче привыкнуть. Сердце бьётся очень тихо и вскоре перестаю его слышать. Последний раз открываю глаза и смотрю на парня. Всё такой же. Разве что новая тату на лице. Закрываю глаза и только тьма. От третьего лица. Он почувствовал что она умерла. Грудная клетка больше не поднималась на вдохе и пульс не прощупывался. Парень сжал её руку в своей. И почему она так его зацепила? Она пришла к нему такой юной. Но он загубил её. Сделал послушную куклу. Буквально сам слепил. В тот момент, в переходный возраст, он сделал из неё то, что желал видеть. Нельзя шестнадцатилетнему подростку становиться игрушкой гангстера. Но её не спросили. Он изнасиловал её, заклеймил дурацкой тату на руке в форме лиан, обвивающих руку. Ей казалось, даже сняв кожу, они останутся с ней. Она потеряла себя. Отдалась ему слишком сильно. Ган Дже накрыл её глаза своей ладонью. Мокрые слезы намочили его руку. Он с удивлением смотрел на неё. Её лицо было почти всё мокрое. Он не видел как сильно она плакала. С неба упала пара капель. И за считанные секунды начался ливень. Они сидели всё также на крыше. дождь смыл кровь и она растворилась по крыше, превратившись в едва отличимый оттенок красного. Ему было жаль её. Но надо было оставить её здесь. Он проверил карманы и нашёл в одном из них флешку. Забрав её себе, Ган Дже всё же решил похоронить её согласно традициям. В тот же вечер он загрузил флешку. На ней был личный электронный дневник. Каждый день она записывала туда. От лица Ган Дже. День 41. Сегодня он снова использовал меня. Я больше не чувствую боли. Только отвращение. День 105. Что-то новенькое. Я до обморока боюсь анального секса. Но знаю, что должна ему отдаться этой ночью. Я не знаю как мне это сделать. Как пересилить себя. Он не будет снисходителен. Сделает всё в угоду себе. И плевать, что я буду снова ночью задыхаться от боли и отчаяния. Не верится, что она так сильно боялась и преступалась с самой собой. Я помню этот день. Она была такой бледной и её конечности были холоднее льда. Думала она заболела. Но это был страх. Я и впрямь не был снисходителен. Делал больно. Помню её крики, которые она, в угоду мне, заглушала в подушке. Как она сцепливала челюсти, чтобы не кричать от боли. Вместо криков, она ломалась изнутри. Пока не осталась горстка пепла. День 256. Больше не осталось ничего этакого. Он испробовал всю камасутру на мне. Наверное всю. Почему именно я? Мне всего лишь семнадцать… Я хочу умереть. Хочу умереть. День 401. Сегодня я впервые увидела как он убивает людей. Он без малейшего сомнения вонзил в него нож. Думаю, меня он также спокойно убьёт. Я боюсь. Я вспомнил как без малейшего промедления вонзал нож в её тело. Если бы остановился на мгновение, то мог бы передумать. Она права. Убивать в сотый раз куда легче. День 839. Сегодня его компаньон отказался от сделки. Он довёз меня до ближайшего укромного места и снова взял. От его напора мне было больно почти как в первый раз. Я не показала своей боли. В ближайшее время он снова придёт. Или позовёт меня к себе. И будет больно вдвойне. Что мне делать? Никогда не думал, как больно ей бывало. Для парней не бывает больно от секса. Но этот дневник заставляет переосмыслить своё поведение. Жаль что очень поздно. День 1198. Я решилась. Спустя больше чем три года я сама предложу ему себя. Когда я того хочу. Имею же я на это право? Думаю да. День 1199. Мне не было больно пожалуй впервые. День 1478. Сегодня я едва не сдала его полиции. Случайно, абсолютно случайно. Я растерялась. Но сумела выкрутиться. Я боюсь. Он точно убьёт меня. Убьёт, чтобы обезопасить себя. И упаду к его ногам, как многие его недоброжелатели. Он лишь перешагнет и пойдёт дальше. День 1501. Он простил меня. Я жива. Я больше не хочу умереть. Я не чувствую той боли. Может у меня есть шанс на жизнь? Эта запись была последней. Вчера. Она только почувствовала себя живой. Было ли мне стыдно? Нет. Жалел ли я о её смерти? Нет. Да, хорошая девчонка. Но безопасность превыше всего. Ей не повезло ещё шесть лет назад. Как только её отец первый раз пришёл ко мне за дозой. Я приказал обустроить её похороны. Сообщил её матери. Несчастный случай. Вот версия для всех. Только два человека знают о моей жестокости и неумолимом характере. Я и она. Многие отцы продают мне своих детей. Но большинство девочек тут же ведутся на мою внешность и уже готовы спать хоть каждый день и час со мной. А она смотрела в душу. С парнями проще. Их просто отправляешь работать в охрану или на производство. Пройдёт пару лет и о Ким Хи Ён забудет этот мир. А может и уже забыл?