***
Стоило подумать, что тот факт, что уже наступил вечер воскресенья, а их новый сосед так и не объявился, кажется странным, и понадеяться, что они и вовсе так и останутся вдвоем, как за дверью послышались переговаривающиеся голоса и шебуршание. Через две секунды порог комнаты переступил парень с огромным неповоротливым чемоданом на колесиках, а за ним следом ввалились высокий мужчина среднего возраста с нечитаемым выражением лица и такого же возраста приземистая женщина, которая тут же принялась изучать глазами каждый уголок помещения, будто искала тут изъяны. Минхо с Хенджином сразу встали в присутствии старших и вежливо поклонились в приветствии. Когда с приличиями было покончено, взгляд Ли притянулся к самому новому обитателю, который, оказывается, уже вовсю рассматривал его самого. Одет он был… броско. Под расстегнутой курткой были темные джинсы с кучей дырок, ярко-красный оверсайз-свитер, такие же красные кеды, еще и какой-то черно-белый шарф. Темные волосы, личико симпатичное, а похожие на две бусинки глаза забавно хлопали, проходясь то по Минхо с ног до головы, то по обстановке. — Так, сын, учись хорошо, — наставляла женщина, положив руку парню на плечо, — докажи, что находишься здесь не зря! — Мы на тебя рассчитываем, — вставил отец, кивнув. — Да, хорошо, — тихо пробурчал сын. — И не забывай кушать! — Мам, ну я понял! Все, вам уже пора, а то в ночи ехать обратно… — Не подведи нас. Усердно работай и не позволяй отвлекать себя! — М-а-а-м, ладно! Хорошо, — чуть ли не хныкал незнакомец. Минхо, наблюдая за этой картиной, внутренне ликовал. Это же то, что нужно! Милый, послушный и скромный мальчик. Не успел он толком поздороваться, а ему уже хотелось подшутить над ним. Такие хорошие мальчики обычно так забавно реагировали! Незнакомец наконец выпроводил родителей, выдохнул и развернулся к своим новым соседям. Никто из собравшихся, очевидно, не был мастером непринужденного общения, поэтому несколько секунд все молчали. — Ничего, — наконец смог дружелюбно улыбнуться Хенджин, — Чонин из той комнаты вчера вообще с бабушкой приехал, так что не стоит стесняться. В ответ тот только кивнул, но потом, будто вспомнив про вежливость, резко поклонился и на одном дыхании выпалил: — Привет, я Хан Джисон, мне восемнадцать лет! Первый курс, факультет режиссуры, кафедра звукорежиссуры! Губы Минхо сами дернулись, и он улыбнулся своим мыслям. Этот мальчишка и правда милашка. — Эм, я Минхо, третий курс. Актерский… — Хван Хенджин, я на втором курсе, учусь на художника фильма. Вот. И снова бесконечно долгие секунды неловкого молчания. Решив, что он, как самый старший здесь, должен взять все в свои руки, Ли стал показывать этому Джисону комнату. Она, кстати говоря, была весьма просторной для общежития. У стены стояло несколько шкафов и комод с какой-то странной серо-буро-малиновой статуэткой, очень отдаленно напоминающей человеческую фигуру — ее в том году вылепил Хенджин, по бокам комнаты размещались две кровати, одна обычная — где спал Хван и над которой висело целое множество пастельных и акварельных картин и карандашных зарисовок. Другая — двухъярусная, нижняя койка которой принадлежала Минхо с его любимой гирляндой рядом и свисающей со второго яруса простынкой, которой он отгораживал свое спальное место, когда у него было особо интровертное настроение. У окна стояло два длинных стола, за которыми спокойно можно было разместиться втроем, наверху — полки с книгами и учебниками, кактусом, что уже второй год находился на грани жизни и смерти, и какими-то универскими фигурками и брелоками, которые дарили на всякие бессмысленные студенческие праздники. На самом деле, Минхо нравилась эта комната. Она была уютной, обжитой, свет здесь был теплый и мягкий, вид из окна — чудесный, особенно летом и весной. Туалет, как и кухня, был один на две комнаты, то есть, на блок, что, в принципе, тоже вполне устраивало. Только вот Джисон осматривал помещение явно не с самым счастливым выражением лица. — Ну, располагайся, в общем, — окончил ознакомление старший и вернулся к себе на кровать, продолжая при этом коситься на парня. — Угу, — ответил тот. Он не без труда дотащил чемодан до выделенного для него шкафа, открыл и стал потихоньку распихивать вещи по полкам. Он не проронил ни слова, но по мере распаковки движения его становились все раздраженнее. Кажется, чемодан был разобран только наполовину, а ничего уже не влезало. Третья пара кроссовок, например, никак не засовывалась внутрь. Минхо переглянулся с Хенджином, и тот пожал плечами. Никто из них не знал, стоило ли что-то говорить и как-то разряжать обстановку. Буквально втолкнув одежду внутрь, Джисон подошел к кровати. — Моя что, верхняя? — с недовольством спросил он. — А что не так с верхней? — переспросил Минхо, настороженный этим тоном. — Да ничего, — послышался сухой ответ, — все просто прекрасно. Ли промолчал. Включив свою гирлянду, он собирался было отгородиться от мира висящей простынкой, как услышал еще одну реплику. — Эм, котики? — спросил вдруг новенький, схватившись за перекладину лестницы. На гирлянды, что имели вид прищепок, и правда были подвешены фотографии и даже несколько маленьких рисуночков котов. — О! — на удивление оживился вдруг Ли, и лицо его засияло, — да! Это Суни, а это Дуни, а вот тут Дори, ну тут он совсем маленький, а здесь… — А эти я ему рисовал! — вставил гордо Хван, когда дело дошло до рисуночков. — Да, да. Они мне очень нравятся! Мои коты сейчас дома с мамой, и я немного ску… — Как-то это по-девчачьи, — не дослушав, фыркнул Джисон, уже оказавшись на верхнем ярусе. — С каких пор любовь к котикам определяет пол? — процедил Ли, злобно глядя в койку над собой. — Ну, это странно, когда мужик любит котиков, — послышалось сверху. — Сам ты странный. — Да пофиг. — Тронешь моих котиков — будешь отвечать жизнью, понял, Хан Джисон? — Он не шутит, — вставил Хенджин. — Я же не девчонка, сдались мне твои котики, — ровным низким голосом прокомментировал новенький. Пожар внутри Минхо вспыхнул за долю секунды, хотелось со всей силы пнуть ногой верхнюю кровать, но вместо этого он произнес спокойно и холодно: — Лучше уж быть девчонкой, чем рассуждающим стереотипами невежественным типом, живущим в мире устаревших предрассудков. — Ага. Как скажешь. Старший чувствовал, как напряглась его челюсть, и попытался расслабиться, шумно выдохнул. Выключив свет и задернув на максимум импровизированную шторку, он повернулся к стене и попытался заснуть. Но мысли об этом мальчишке с очаровательной внешностью и совершенно неподходящим под нее характером так и не шли из головы. Похоже, его спокойная жизнь станет гораздо более шумной, чем он планировал.***
Будильник Хенджина звонил уже раз третий, каждый раз звуча все новыми мелодиями, одна громче другой. Сосед никогда их не слышал и вечно просыпал, зато Минхо прекрасно пробуждался уже от первого. И хотя сегодня его пары начинались позже, чем у младшего, пришлось поднимать себя с кровати, ибо вновь заснуть в этой какофонии было невозможно. Приняв душ, что находился на этаже, и чуть взбодрившись, Ли вернулся в блок и побрел на общую кухню. Стоило ему сделать первый шаг в ее сторону, как оттуда донесся громкий возмущенный голос. Ему вторил другой, более тихий, но тоже недовольный. Да уж, утро начинается просто отлично. Каково было удивление Минхо, когда он обнаружил, что источником шума служил один из молчаливых новеньких из соседней комнаты, Ян Чонин. — Но кофе мой! — причитал паренек, стоя с потерянным видом у стола и наблюдая за завтракающим Джисоном. — И рисовые пирожки… бабушка же делала их для меня! Почему ты не… почему хотя бы не спросил? — Ой, — буркнул тот, отодвигая от себя откусанный пирожок и чашку с кофе, — да забирай! — Дело же не в этом, — примирительно вставил другой, Сынмин, — ты мог бы просто проявить вежливость и… — Тебя вообще не спрашивали, — отмахнулся Джисон. — Мда… Здесь же, возле шкафчиков, стоял еще один парень — невысокого роста худой блондин с таким же цветом волос, как у Хенджина, в просторной футболке, с кучей браслетиков из бусин на руках и блестящими гвоздиками и колечками в ушах. Наверно, недостающий третий сосед из второй комнаты их блока. — Вы можете взять мой чай! — дружелюбно предложил он со странным акцентом и, взяв в шкафчике коробочку с разными вкусами, повернулся к присутствующим. В этот момент Минхо поразило две вещи. Во-первых, его голос. Он явно, точно, стопроцентно и абсолютно не вязался с его внешностью. Вторым пунктом как раз была сама внешность. Стоило широкой улыбке, от которой чуть морщился аккуратный веснушчатый нос, расцвести на открытом лице, как кухню словно озарило лучами света. Казалось, даже обстановка стала не такой напряженной. Незнакомец же продолжал как ни в чем не бывало: — У меня есть эрл-грей, хорошо, чтобы взбодриться утром, есть простой зеленый и с… how do you call it? With jasmine. Еще есть с разными фруктовыми вкусами… Кофе я не пью, зато есть какао, будешь? Но Джисон был в своем репертуаре. — Не буду, — ответил он насуплено. — Да можешь допить и этот кофе, мне не жалко, просто… — уже более мирно сказал Чонин, — было бы неплохо, если бы ты спрашивал, если чего-то хочешь. Но мне правда не жалко. И пирожок тоже. Этот мелкий говнюк несмело придвинул чашку обратно к себе и все так же насуплено откусил рисовой пирожок. — Вау, разве жесткие мужики едят такое? — съязвил Минхо, все это время наблюдавший за новоприбывшей мелкотой, оперевшись о дверной косяк, — сладкая фасоль — это так по-девчачьи. — Отъебись, — пробубнил тот с набитыми, как у хомячка, щеками. На губах его остались следы крахмала, и Ли внутренне усмехнулся этому хорохорившемуся парнишке. Теперь остальные тоже повернулись к Минхо, но не успели поздороваться, как на кухню сонно заплыл Хенджин со смешным хвостиком на голове. Тот веснушчатый паренек подошел к старшим и, снова просияв, представился: — Привет, я Феликс! Я приехал по обмену из Австралии, буду учиться на первом курсе на факультете анимации и мультимедиа, а вы? О, кстати, я приехал ночью, так что, надеюсь, я не слишком шумел. Минхо тоже представился, гораздо более сдержанно и коротко, упомянув, что у него есть друг из Австралии и пообещав как-нибудь их познакомить. Хван же так и стоял молча, пялясь на парня перед собой. Тишина почти успела стать неловкой, но Феликс, кажется, умел мастерски стирать смущение из атмосферы. — Я как раз предлагал ребятам чай или какао, будете, я заварю? О, а еще у меня с собой вишневый пирог! Мама сказала поделиться с новыми соседями… попробуете? Этот парень уже начинал нравиться Минхо! — Вот, мелкота, — обратился он к сидящей за столом притихшей троице, — учитесь, как надо заезжать в общежитие! Конечно, я буду пирог! Обожаю пироги. — А ты? — Феликс перевел взгляд на замершего статуей Хенджина. — Я? Я Хван Хенджин! Второй курс! Художественны… Младший тихо засмеялся своим низким голосом, прервав того. — Не, я про пирог. Ты будешь? — А, — на миг растерялся Хван и, кажется, чуть смутился, — ну да, с удовольствием. Спасибо. Он наконец выдавил из себя теплую улыбку и получил такую же в ответ. Пару секунд они просто улыбались друг другу, но Феликс вспомнил об обещании и поспешил к холодильнику, чтобы достать пирог из кучи шершавых пакетов и слоев фольги. Он стал аккуратно его разрезать, заваривать чай, пока остальные с неподдельным интересом наблюдали за ним. Все наконец уселись за стол, и потек какой-то тихий, немного вялый разговор, какой бывает в компании очень плохо знакомых людей. Джисон и вовсе молчал и лишь смотрел на кусочек пирога перед собой. — Блин, я же обещал позвонить родителям! — вспомнил вдруг Феликс и унесся в комнату. — Забавный, — сказал Хенджин, провожая его взглядом. — Не то слово, — согласился Минхо, не отрываясь от другого человека, что с обиженным на весь мир лицом тихо пережевывал пирог, забавно двигая своими круглыми щечками.