polyamory

Когда с кухни послышался громкий звук, Кай открыл глаза, тут же увидев перед собой умиротворённое лицо спящего Субина. Сонно растягивая губы в улыбке, он с теплотой смотрит на трепещущие во сне реснички старшего и его полные губы в форме сердечка. Кай нежно касается щеки парня губами и встаёт с кровати, потому что грохот за дверью нарастает с большей силой, сопровождаемый недовольным шипением. На кухне Кай видит Ёнджуна, готовящего завтрак, но аппетит начинает разыгрываться уже сейчас и причина тому — видок старшего, представляющий собой взъерошенные светлые волосы, нагое тело с единственным розовым фартуком на нём и крепкая упругая задница. Кай неосознанно облизывается и крадётся к парню, осторожно целуя его медовую спину между лопаток. Ёнджун довольно хихикает, узнавая в таком невинном жесте своего любимого младшенького. Он почти мурлычет, когда руки Кая обнимают его торс, скользя ладонями по фартуку и приподнимая кружевной краешек у самого паха. — Сейчас завтрак приготовлю, потерпи, малыш, — говорит старший, переворачивая на сковороде очередной оладушек. — А с чем оладушки? — интересуется Кай, разглядывая причудливые формы теста и замечая рядом стопку ещё горячих блинов, — О, ты и для Субина блинчики приготовил? Хён, ты такой хозяйственный. Младший чмокает Ёнджуна в щёчку и прижимается к его широкой спине. Под собой он чувствует крепкие плечи, мышцы которых сокращаются при каждом движении. Кай любит прижиматься к хёну, чувствуя в нём свою опору и поддержку. Иногда буквально. — Для блинчиков есть клубничный джем, а для оладий взбитые сливки с ягодным бинсу. Допекая последний оладушек, Ёнджун выключает плиту и разворачивается к Каю, собираясь продолжить начатое — впиться в младшенького страстным поцелуем. Но его собственные губы накрывают совершенно другие, гораздо более полные и невероятно мягкие. — М, я тоже хотел поцеловать Ёнджуна, — ноет Кай на ухо Субина, пока тот сминает пухлые губы старшего хёна, пальцами перебирая его отросшие волосы. Кай не может оторвать глаз от целующихся старших. В груди сразу разливается нечто тёплое, способное топить тонны айсбергов всего мира. Низ живота потянуло, рождая чувство дикого желания и постыдного возбуждения только от одной этой картины. Она кажется Каю самой правильной, словно два паззла идеально подошли друг к другу. Глядя на любовь между старшими, Кай чувствует себя по-настоящему счастливым. Сполна налюбовавшись хёнами, Кай ускользает от них, держа тарелки с завтраком, и принимается пробовать первый оладушек. — Ох, у тебя всё лицо в джеме, малыш, — смеётся Ёнджун и быстро тянется через весь стол, чтобы слизать клубничное пятно с щёчки Кая. Тот смущённо морщит нос, потому что на одном лишь мазке языком, Ёнджун не собирался останавливаться, хватая младшего за подбородок и целуя его в сладкие губки. Кай покорно позволяет хёну вдоволь облизать свой рот, искоса поглядывая на Субина, что сидит непривычно тихо и только изредка кидает на их парочку неоднозначные взгляды. В воздухе повисла неловкость вперемешку с чувством, напоминающее ревность. И Кай, сглотнув вставший в горле неприятный ком, деликатно отстраняется от Ёнджуна, сразу же запихивая в его рот оладушек с бинсу. Губ Субина касается лёгкая улыбка, и он продолжает молча завтракать. Вообще-то, у Ёнджуна тоже весь рот был перепачкан джемом, и если бы он не полез к Каю целоваться, Субин тоже мог бы слизать сладость с его губ, но теперь, он ощущает себя немного лишним за этим столом. Ёнджун то и дело не может глаз оторвать от Кая, словно он самая яркая в мире лампа, привлёкшая своим светом наглого здорового мотылька. Только мотылёк нифига не умирает под ярким светом и даже не сгорает от жара, исходящего от тела. Ему всё мало. И он никак не может насытиться чужим теплом. Субин это чувствует, и уже давно. От этого сердце начинает болеть всё чаще. Глаза слезятся, готовые опрокинуть пару капель солёной влаги. Субину больно и завидно, но он молчит. Держит в себе все обиды, потому что безмерно любит Ёнджуна, и возможно чуть меньше Кая. — Хён, всё в порядке? — интересуется Кай, выводя Субина из раздумий. Тот отрешённо кивает, замечая нахмуренный взгляд ёнджуновых глаз, готовые в нём дыру прожечь. — Пойду в душ схожу, спасибо за завтрак, — бросает Субин и убегает в ванную комнату, слишком резко хлопая дверью. Тело пылает будто в агонии, а дрожь в руках возобновляется с новой силой. Субина трясёт от испуга и противной боли внутри. Ёнджун слишком красноречиво на него посмотрел, давая понять, что он явно был там лишний. Субину кажется, что Ёнджун однажды всё выскажет ему. Сделает в сто крат больнее, но разорвёт все связи между ними, лишь бы оставаться с Каем наедине как можно чаще и дольше. Слёзы одна за другой падают на кафельный пол и Субин понимает, что дышать ему рядом с этими двумя становится уже невыносимо. — Тебе не показалось, что он был чем-то расстроен? — спрашивает обеспокоенный Кай, наблюдая за тем, как Ёнджун из взбитых сливок делает башенку на блинчике и, довольный своим творением, отправляет его в рот. — Чем можно расстроить нашего котика, малыш? — бубнит старший с набитым ртом. Взгляд Кая вдруг приковывает белёсая дорожка, стекающая из уголка рта хёна. В памяти тут же всплывают картинки прошлой ночи, когда абсолютно так же с этих же губ стекала его, Кая, сперма. Кай прочищает горло, вдруг ловя себя на мысли, что думает совсем не о тех вещах. С Ёнджуном он превратился в такого пошляка, каким бы добровольно в жизни не стал. Речь шла о Субине, а его мысли то и дело возвращаются к вожделенному желанию касательно хёна. — Чёрт, — вырывается изо рта Кая, когда Ёнджун облизывается и очаровательно улыбается ему. Кай встаёт с места, собираясь помыть посуду и пойти в комнату поваляться на кровати, но Ёнджун перехватывает его, мертвой хваткой цепляясь за домашние шорты. Изумлённый, тот не успевает даже бровью повести, как его усаживают на свободный край стола, совершенно наглым образом разводя ноги в стороны. Дыхание Кая сбивается от взгляда пронзительных кофейных глаз, что буквально готовы разорвать его нутро на лоскутки. Не давая толком опомниться, Ёнджун нетерпеливо целует Кая под подбородком, продолжая покрывать поцелуями нежную кожу шеи, перемещаясь на скулы и останавливаясь в паре миллиметров от желанных губ. — Ничего не могу с собой поделать, я так хочу тебя, — еле слышно шепчет он и языком касается верхней губы младшего, тут же втягивая её в рот. Кай послушно поддаётся вперёд, пытаясь обнять талию хёна ногами. Ёнджун, восприняв это как зелёный свет, задирает его футболку и спешно припадает губами к часто вздымающейся груди, сразу целуя ореолы соблазнительных сосков. Он напирает на парня, почти укладывая его на стол. Кай опирается на локти, понимая, что вляпался рукой во что-то липкое, но времени посмотреть во что, не хватает — Ёнджун впивается в его рот грубым поцелуем, почти насилуя его языком. Кай больно закусывает губы, когда чувствует, как рука хёна скользит по его плоти через штанину шорт. Он елозит по столу, намекая, что хочет избавиться от одежды и, забывшись, зарывается липкой рукой в светлые волосы Ёнджуна, стягивая их в кулаке. — Хён, сними их, пожалуйста, — быстро лепечет он, дрожащим от возбуждения голосом. Не без труда, Ёнджун стягивает шорты с длинных ног, сразу проходясь ладонями по теплой коже бледных бёдер, слегка сжимая её. Он довольно улыбается, завидя испарину на висках младшего. Тот всеми силами пытается не стонать, чтобы не смущать себя ещё сильнее. Локоть его соскальзывает в сторону, позволяя парню полностью грохнуться на стол, снося с него половину завтрака. В этот момент, старший резко входит в Кая влажными от слюны пальцами, сразу зажимая внутри предстательную железу, чем вызывает у Кая звонкий стон. Рука хёна двигается резко и быстро, разводя пальцы в стороны. Кай дышит через раз, цепляясь рукой за лямку розового фартука. Он сжимает мышцы сфинктера и разводит ноги шире, запрокидывая голову, чувствуя приближение оргазма. Осознание того, что он готов кончить лишь от одних пальцев внутри себя, ложится на его щёки постыдным ярким румянцем. Ёнджун вынимает пальцы, улавливая разочарованный вздох младшего, и заменяет их своим членом, входя в тёплое нутро до самого конца. Он стоит, вплотную прижавшись к округлым ягодицам, и наблюдает с лисьей ухмылкой, как за доли секунд, меняется выражение лица Кая. — Не медли! — хнычет Кай, не понимая, почему Ёнджун всё ещё не двигается. Мутными глазами он смотрит на хёна, который в свою очередь проводит ладонью по его колену, совсем едва касаясь кожи. Терпеть это невыносимо и Кай начинает елозить задницей по столу, чтобы почувствовать немного трения внутри себя, но Ёнджун фиксирует его за таз, не давая пошевелиться даже на миллиметр. — Ах... хён, пожалуйста, — совсем тихо просит Кай, чувствуя, что сейчас лопнет от перевозбуждения. Он хочет потянуться к своему уже вставшему члену и поласкать себя, доведя до точки, но Ёнджун наклоняется к его лицу, не давая руке скользнуть между их телами. Он нежно целует Кая в уголок губ и почти выходит из горячего тела младшего. Кай непонимающе смотрит в глаза хёна, но лишь на секунду, потому что тот резко входит в него, сразу срываясь на быстрый темп, что у Кая глаза становятся ещё больше, чем они есть, а рот широко раскрывается в немом крике. В горле застряли все стоны, которые хотели выбраться наружу, а вдохнуть и вовсе не получается сразу. Кай впивается ногтями в плечи Ёнджуна и только теперь начинает выть, словно от мучительной боли, только тональность у этого воя другая — с нотками бешеного удовольствия. Стол скрипит под тяжестью двух тел, пока по кухне раздаются громкие шлепки от соприкасания кожи о кожу. Кай стонет, вдыхая воздух через раз. Губы пересохли от частого дыхания, хотя рот и заполнен слюной, но облизываться нет времени и банально желания. Всё внимание Кая сосредоточено у него между ног, куда вколачивается, со свойственным ему остервенением, Ёнджун. Тот мягко стонет в шею младшего, изредка покрывая её влажными поцелуями. И пока Кай до крови царапает его плечи, Ёнджун продолжает дарить ему свою страсть, оглаживая тело Кая куда только дотянется: то царапая по упругим ягодицам короткими ногтями, то пересчитывая еле проступающие под кожей рёбра кончиками пальцев. Кай сжимает в себе член Ёнджуна, и заходится криками, когда чувствует, что сейчас кончит и, без преувеличения, умрёт. Ёнджун разглядывает его заломанные в домик брови и искусанные до красноты губы. Он высовывает язык, и мажет им по мягкой щеки младшего, почти у самой скулы. Кай в последний раз громко стонет, содрогаясь в оргазме и обильно кончает, пачкая кожу между двумя телами. Он постепенно расслабляется, позволяя хёну всё ещё вбиваться в его тело. Ёнджун кончает следом, больше не имея сил сдерживаться и падает взмокшим лбом на грудь Кая, ловя перед глазами разноцветные круги. Он тяжело дышит после разрядки, но всё ещё продолжает поглаживать тело любимого младшего. Кай только теперь смотрит на свою липкую руку, понимая, что одновременно вляпался и в джем и, кажется, бинсу. Он нервно хихикает, замечая, что замарал хёну волосы в этой сладкой жиже. — Хочу так же с Субином... — сиплым голосом говорит Кай. Ёнджун поднимает голову, заглядывая в его глаза с какой-то тревогой или чем-то похожим на сожаление. — Я люблю тебя, Кай. Больше всех на свете, — почему-то шепчет старший, снова укладывая голову на грудь Кая, под которой всё ещё бешено бьётся сердце. — Да, хён, я тебя тоже, — смотря в потолок, отвечает он, зарываясь ладонью в волосы Ёнджуна. С коридора послышались шаги. Кай поворачивает голову в сторону двери, замечая в её проёме Субина, что смотрит на них удивлённо и в то же время осуждающе. Ну, конечно, они всю еду на пол побросали, чтобы потрахаться на столе. Кай замечает красные глаза на лице любимого Субина, но не может пошевелиться под тяжёлым телом Ёнджуна, чтобы подойти ближе и разглядеть красноту получше. Субин в свою очередь, нервно покусывает губы, намереваясь что-то сказать. Ёнджун уже тоже обратил на него внимание и лишь хмуро посмотрел на его слегка одутловатое лицо. — Я решил уйти, — наконец подаёт голос Субин, — Я вас бросаю.