Смертник22

      Намджун сделал глубокую затяжку и выдохнул в воздух перед собой клубок дыма, подхваченный порывом ветра вверх в ночное звездное небо. Взгляд метнулся на яркий полный диск желтой луны, который светил в небе словно фонарик, освещая все деревья вокруг холодным белым оттенком. Из-за нехорошего предчувствия, которое свербело внутри него весь день, он громко фыркнул себе под нос и затушил докуренную сигарету в стеклянной пепельнице, стоявшей на перилах веранды, которая опоясывала весь дом по периметру первого этажа. Помедлив еще пару секунд, он вытащил новую сигарету и прикурил ее, делая глубокую затяжку и осматриваясь по сторонам. Со всех сторон дома, в котором они находились сейчас всей командой, был расположен глухой лес и никакой цивилизации на несколько десятков километров, а недалеко на небольшой поляне, освещенной лунным светом, стояли вертолет и две машины, на которых приехал Чимин и он вместе с Сокджином.       Он хорошо знал, что они редко появлялись в этом штабе, разве только если кому-нибудь из них нужна была медицинская помощь, так как в доме была оборудована медицинская комната, в том числе для серьезных операций, или нужно было залечь на дно на пару тройку дней, чтобы решить важные вопросы. И так как рана Тэхена была не настолько серьезной, а понимание второго момента пока заставляло мучиться в догадках, то молчание, которое держал Чонгук, не сулило им ничего хорошего. Тяжело выдохнув дым из легких, он прижался правым плечом к стене дома и перевел свой взгляд через окно внутрь помещения, рассматривая гостиную, в которой горел тусклый свет. Несмотря на лето по календарю по желанию Чонгука в доме был разведен камин, напротив которого он сидел в большом кожаном кресле и медленно растягивал бокал виски безо льда.       — Ты же бросил? — присвистнул удивленный Хосок, выйдя на крыльцо и встав рядом с Намджуном. — Это Чон у нас дымит время от времени, а ты держался же… Год почти, если я не ошибаюсь.       — Передумал.       — С чего это вдруг?       — Нехорошее у меня предчувствие…       — Бля, не нагнетай, плиз, и так тошно от молчания нашего босса, — невесело усмехнулся Хосок, бросив быстрый взгляд на Чонгука внутри дома. — Пошли внутрь, Джин с Чимом должны уже скоро закончить зашивать мальца и спуститься, и ужин почти готов, я не жрал весь день.       Намджун кивнул, погасив в пепельнице вторую докуренную сигарету, и зашел в дом следом за другом, который тут же сел на диван около кресла Чонгука и откинул голову на спинку, прикрыв глаза от усталости ожидания новостей, как от друзей, которые проводили операцию на порванном плече Тэхена, так и от Чона, который не спешил рассказывать сведения, которые он смог выяснить на своем задании.       — Ужин готов, — громко позвал всех Юнги, выключив плиту и протерев руки о полотенце, висевшее у него на правом плече. — Давайте все за сто…       — Ну, наконец-то! — перебил его Сокджин, заходя в гостиную с усталой улыбкой, и тут же нежно поцеловал в губы подошедшего к нему Намджуна. — Я голодный, как волк!       — Я тоже, — простонал Чимин, появившись рядом с Сокджином, и заметил, как на него сразу все уставились, в том числе Чонгук, который допил виски одним большим глотком и встал на ноги, ожидая информации. — Да не боись ты, все хорошо с твоим мелким, мы его уже перенесли в обычную комнату, нет смысла оставлять его в операционной, еще напугается, когда проснется, — улыбнулся Чимин Чону, на что Сокджин быстро закивал, подтверждая его слова. — Пуля порвала его плечо, конечно, прилично… Но не критично! Жить будет!... Еще на свадьбе его погуляем, — с усталостью, но улыбкой на лице, продолжил он, подойдя к Юнги и сразу обнимая его вокруг талии.       Мин мягко поцеловал его в лоб в ответ на нежные прикосновения и обхватил руками вокруг его шеи, медленно покачивая Чимина в своих объятиях, отчего Сокджин с Намджуном счастливо заулыбались на очередное проявление чувств у этой парочки.       — Ты даже не смотри на меня так, я не стану с тобой обниматься! — наигранно возмутился Хосок, который, продолжая сидеть на диване, заметил переведенный на себя задумчивый взгляд Чонгука, из-за чего старший в удивлении приподнял правую бровь. — Хватит мне тут голубей вокруг! Меня вы на свою радужную сторону не перетащите! Даже ты, Чон! При всем твоем обаянии, — продолжил он на еще больше удивленный взгляд Чонгука в свою сторону. — Мне бы кого-нибудь погрудастее и пожопастее.       — Я лишь хотел спросить, хватит ли в твоем вертолете горючего, чтобы перевести Тэхена в мой домик у озера, — стараясь не обращать внимания на слова друга, выдохнул Чонгук, снова сев в кресло, пока все вокруг тихо посмеивались над словами Хосока.       — А-а-а, это, — заулыбался тот в ответ во все свои тридцать два зуба, быстро подсчитывая что-то в уме. — Да, хватит! Только скажи, когда вылетаем, буду готов уже через двадцать минут.       — Чонгук, мелкого пару дней бы не дергать, — вклинился Сокджин, проходя с Намджуном на кухню и присаживаясь с ним за большой круглый стол.       Хосок тут же спохватился, подскочив с дивана, и прошел за ними, присев рядом с ребятами и начав раскладывать всем рис по тарелкам, пока Юнги перекладывал с плиты в центр стола приготовленное жаркое и ребрышки в собственном соку. Чимин с усталостью присел рядом с Хосоком, оставляя рядом с собой свободный стул для Мина, и стал накладывать на свою и его тарелку кимчи и ароматные маринованные в соевом соусе перепелиные яйца.       — Джин прав, — кивнул он, посмотрев на Чонгука, который продолжал сидеть в кресле и о чем-то думать. — Ему нужен постельный режим и отдых, чтобы рана быстрее зажила… Ну, ты сам это понимаешь, — махнул Чимин рукой в сторону Чона, который встал на ноги и подошел к столу, останавливаясь около шестого пустого стула между Юнги и Намджуном. — А сейчас мы дали ему успокоительное и снотворное, так что он проспит до утра, может, и до самого обеда завтрашнего дня.       — Через пару дней или хотя бы через сутки отвезешь его туда, куда посчитаешь нужным, босс-с-с, — с доброй улыбкой продолжил Сокджин, мягко подчеркивая статус друга в их команде. — А сейчас хватит стоять и садись уже, в ногах правды нет, и надо наконец-то хорошо поужинать.       Чонгук молча присел за стол, поставив рядом с собой пустой стакан из-под виски, и внимательно посмотрел на каждого из присутствующих, которые продолжали набирать еду в тарелки, передавая ему самые лучшие куски мяса, как самому старшему по возрасту и званию.       — Чонгук, что мы тут забыли? — еле проговорил Намджун, прожевывая рис с овощами. — Мы же все тут понимаем, что прилетели сюда не просто так…       — Мне ваш аппетит сейчас испортить или все же после ужина? — спокойно произнес он в ответ, перебирая палочками куски мяса в своей тарелке без особого аппетита.       — Чего только с нами уже не происходило за последние десять лет, — фыркнул Хосок, запихивая в рот кимчи с рисом. — Говори, как есть, нас уже ничем не удивить.       Чонгук положил свои палочки на стол и сжал губы в тонкую линию, снова посматривая на каждого, вызывая нехорошее предчувствие уже у каждого.       — По шкале до десяти, в какой заднице оказался твой мелкий? — произнес Чимин, прожевывая яйцо и сдерживая улыбку, так как Чонгук уже второй раз не поправил его из-за выражения принадлежности к нему Тэхена.       — Сотка наберется, — тяжело выдохнул Чонгук, откинувшись на спинку стула, заставив всех с испугом замереть и уставиться на него в ответ.       — Получается, два года назад в Дубае были цветочки по сравнению с этой ситуацией? — нахмурился Хосок, посмотрев на Чона.       — В Дубае было почти девять из десяти, а сейчас намного, намного хуже, — прошептал он в ответ, хмыкнув и снова поджав губы.       Все одновременно положили свои палочки на стол и быстро проглотили то, что успели засунуть в рот, наконец-то набивая свои желудки вкусной едой в единственный образовавшийся перерыв за весь прошедший день. Намджун чертыхнулся вслух из-за полученного подтверждения своему плохому предчувствию и откинулся на спинку стула, положив правую руку на спину стула Сокджина.       — Что ты выяснил, пока был в Париже? — серьезно произнес Юнги, наблюдая за недовольным Чонгуком.       — Это была не просто перестрелка групп мелкого наркотрафика, которую случайно застал Тэхен, а разборка между группой поставщиков из крупного наркокартеля из Мексики с представителями из правительства Франции, Испании и Великобритании.       — Пиздец, — не сдержался Юнги, прикрыв глаза и услышав, как остальные тихо просвистели от удивления.       За столом тут же повисла тишина от услышанного. Все в молчании стали переводить взгляды друг на друга, осознавая весь масштаб бедствия, в которое попал Тэхен, спокойно спящий на втором этаже дома.       — Он же теперь не свидетель, — почти шепотом продолжил Сокджин. — Он — смертник.       — Да, — кивнул Чонгук, сжав челюсть до скрежета зубов. — Никому не выгодно, чтобы он дал показания… Слишком крупные люди замешаны в этой истории с обеих сторон.       — Пиздец, — шумно выдохнул уже Хосок, прикрыв глаза и откинув голову назад.       Чонгук нервно встал из-за стола и вернулся в гостиную, взяв с журнального столика бутылку виски, и сразу вернулся обратно. Налив в свой бокал на пару сантиметров янтарной жидкости, он поставил бутылку в центр стола и сделал большой глоток, скривив губы от терпкой, но приятной горечи, которая жаром потекла по глотке в желудок. Юнги и Намджун по очереди потянулись к бутылке вслед за старшим и тоже налили себе, делая крупные глотки в полном молчании.       — Ну что, теперь поужинаем? — усмехнулся Чонгук, толкая язык за щеку и вспоминая слова Хосока, который думал, что ничем невозможно его испортить.       — Его нужно спрятать, — строго произнес Сокджин, по-прежнему не прикасаясь к еде и смотря на Чонгука.       — И очень — очень хорошо, — продолжил Чимин, кивнув Сокджину.       — Ситуация может растянуться на всю жизнь, — с напряжением произнес Юнги, озвучивая то, что было у всех в голове. — Наркокартели не оставляют свидетелей… Никогда… И люди из правительства любой страны сидеть смирно не будут, им тоже не выгодно, чтобы он оставался в живых.       — Готовящийся суд в Париже полная хуйня, — тяжело выдохнул Намджун, сделав еще глоток виски. — А я все ломал голову, почему там все так быстро завертелось… И недели не прошло с перестрелки, а уже какой-то суд запланирован.       — Они посадят какую-нибудь шестерку из наркокартеля, чтобы прикрыть глаза общественникам, — выдохнул Юнги, сделав глоток виски и скривив губы от крепости напитка. — И под этот шумок грохнут мелкого.       — Я же говорю, его надо о-о-очень хорошо спрятать, — еще раз повторил Чимин, облизав нервно свои губы. — И уж точно ни на какой суд его не везти… Если он там появится, это будет настоящим самоубийством для него.       — Смена имиджа, — с грустью начал Хосок, загибая пальцы на правой руке. — Операция на лице, заменить документы и поменять страну проживания…       — Это безумие, — перебил его Намджун. — Парню только двадцать два! А ему уже всю свою жизнь менять надо, чтобы элементарно можно было выйти на улицу, не оглядываясь!       — Думаю, — фыркнул Юнги, прикрыв глаза. — При таком раскладе он теперь всегда будет оглядываться.       — Пиздец, — шумно выдохнул разочарованный Чимин, прижимаясь правым плечом к плечу Юнги, который допил виски и поставил пустой стакан на стол, упираясь на него локтями и кладя подбородок на сомкнутые ладони.       — Может, например, подключим общественность? — затараторил Хосок, посмотрев на Чонгука, который пустым взглядом смотрел на стакан в своей руке. — Максимально осветить информацию в сми, чтобы эти нелюди побоялись что-то сделать с мальцом.       — Это только в кино можно найти что-то компрометирующее на людей из правительства, чтобы заткнуть их, — тяжело выдохнул Намджун, нахмурив брови. — Мало того, что ты этими действиями сам на себя стрелки переведешь и до тебя начнут докапываться, так еще это ничего не даст… Они сделают паузу, чтобы отвести от себя подозрения, а потом уберут мелкого так, чтобы даже общественность не прикопалась. А наркокартели…       — Последних вообще ничто не остановит, — продолжил Чонгук, кивнув другу. — У них люди по всему миру, как и их наркота.       — Пиздец, — прикрыл глаза Сокджин от понимания всего ужаса произошедшего с младшим.       — Разыграем его смерть, — на полном серьезе произнес Хосок. — Мы это уже практиковали и не раз, — спокойно выдохнул он, переведя взгляд на Чонгука, который нахмурился в ответ.       Юнги откинулся на спинку стула и положил левую руку поверх плеч Чимина, который надул губы от недовольства из-за полученной информации и опустил голову на его плечо. Все продолжили сидеть за столом в полном молчании и смотреть то друг на друга, то на Чонгука, который стал еще мрачнее от услышанных слов. С момента возвращения из Парижа он только и делал, что прокручивал все это в своей голове и не находил себе покоя.       Из-за горящих от злости глаз старшего всем показалось, что еще мгновение и он выскочит из-за стола и помчится самостоятельно разбираться и с наркокартелем и с влиятельными людьми, незаконная деятельность которых привела к такой ситуации. Но размеренное и спокойное дыхание их друга и начальника их команды успокаивали и давали понять, что ничего подобного не произойдет. Они знали, что Чонгук уже давно перестал быть вспыльчивым и эмоциональным человеком, который часто совершал безумные поступки, не думая о себе и подвергая себя опасности. А рациональность его мышления всегда поражала и спасала их в сложных ситуациях.       — Надо все обдумать, — шумно выдохнул Чон, вставая из-за стола, так как аппетит все же не появился. — Постарайтесь сейчас хоть немного поужинать, вы весь день почти ничего не ели… И отдыхайте. Завтра в шесть утра подъем, сборы и перевозка Тэхена по ранее озвученному мною адресу… Оставаться здесь нельзя даже на сутки, — спокойно продолжил он, посмотрев в сторону лестницы на второй этаж.       — Брат Тэхена, Хэджун, он уже знает обо всем? — спросил Чимин, посмотрев на Чонгука и заметив, как лицо друга осунулось в болезненной гримасе.       — Хэджи мертв, — прошептал Чон, сделав глубокий вдох и выдох, стараясь успокоить себя из-за слов, которые ему пришлось озвучить вслух и в которые ему до сих пор было сложно поверить.       Чимин и Сокджин ахнули, прикрыв свои рты ладонями, чтобы сдержать свои эмоции. Намджун, шумно выдохнув, тут же налил себе еще виски, а Юнги с Хосоком снова выругались вслух.       — Когда я прибыл в Париж, я нашел его уже мертвым, — тихо продолжил Чонгук, покусывая левую щеку изнутри. — И его девушку тоже… Эти суки всех расстреляли, в том числе всю их охрану.       — Их родители, надо их уберечь…       — Они погибли много лет назад, — перебил Намджуна Чонгук, облизнув губы, на которых по-прежнему чувствовался вкус виски. — После их смерти Хэджи в одиночку взял на себя воспитание брата… Тэтэ тогда исполнилось только шесть лет.       — Пиздец, — громко выдохнул Намджун, уставившись на Чона.       — Ничего не говорите Тэхену о его брате, я сам все расскажу ему, — прошептал Чонгук, посмотрев на каждого и поймав от них кивок в знак согласия.       Чонгук оставил своих друзей в полной тишине и медленно прошел в сторону лестницы, поднявшись на второй этаж. Приоткрыв ближайшую к лестнице дверь, он зашел в темную комнату, которую освещал только свет от луны, падающий в окно сквозь тонкий белый тюль. На большой двуспальной кровати, стоящей посередине комнаты, он увидел мирно спящего Тэхена, который лежал на спине в чистой белой футболке и был накрыт белоснежным одеялом. Присев на край кровати около перебинтованного плеча младшего и аккуратно взяв в свои руки его левую ладонь, которая лежала сверху, Чонгук сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить свои нервы. Холодные пальцы Тэхена в собственных горячих ладонях ощущались настоящим льдом и пустили по его телу мурашки, отчего он прикрыл глаза и мягко поцеловал костяшки его руки, обратно опустив ее на плед.       Думать о том, как несправедливо поступила с Тэхеном судьба, Чонгук не мог, в судьбу он никогда не верил, но вся ситуация, в которой оказался младший брат его лучшего друга, разрывала ему сердце. Он не успел уберечь Хэджуна от смерти, даже не успел попрощаться с тем, с кем провел беззаботные дни в университете. А сейчас перед ним был ни в чем неповинный парень, которого Хэджун любил всем сердцем и готов был ради брата на все. Такие крепкие семейные узы он еще никогда не встречал, и быть частью их тандема и проводить с ними выходные, а порой и будни, было для него настоящей роскошью. Не имея с рождения собственной семьи, рядом с братьями Ким он каждый раз чувствовал себя более полноценным, живым и окруженным любовью, словно был частью их маленькой семьи, в которую его впустили с распростертыми объятиями и уже не отпускали, даже спустя много лет.       Чонгук перевел взгляд с согревшихся пальцев Тэхена в своих руках на его лицо и осветленные волосы, грустно улыбнувшись на свои воспоминания. При редких встречах в последние четыре года, которые даже из-за более высокой загруженности на своей работе он все же старался устраивать им, Чонгук заставал Тэхена с разным цветом волос, самым запоминающимся из которых оказался небесно синий два с половиной года назад. Младший тогда светился в своем новом образе, заставляя все внутри Чонгука перевернуться от восторга и привлекательности парня, которого он знал с шести лет. И, несмотря на раннюю потерю родителей, Хэджун вырастил Тэхена в любви и заботе, которую также проявлял и Чонгук, когда проводил с ними все свободное время. И таких добрых и открытых людей, каким вырос Тэхен, в свои тридцать шесть лет Чон еще не встречал.       Чонгук мягко пригладил торчащие в разные стороны волосы на макушке младшего, улыбаясь и вспоминая, как Тэхен не любил их вид по утрам, завидев себя в зеркале, и тяжело выдохнул, стараясь не думать о том моменте, когда ему придется рассказать Киму правду о том, что случилось с его братом. Он бесшумно и аккуратно лег рядом на правый бок лицом к Тэхену и положил голову на вторую подушку, оставаясь в двадцати сантиметрах от него, чтобы не задеть раненное плечо. А оказавшись в горизонтальном положении бессонные двое суток и пара бокалов виски моментально дали о себе знать. Чонгук прикрыл глаза и, сделав медленные глубокие вдох и выдох, сразу же провалился в сон, не слыша, как Юнги бесшумно прикрыл ранее открытую им настежь дверь комнаты, оставляя их одних.