[Япония, Токио, Храм Совета Старейшин Японской Ассоциации Магов]
Бежать больше некуда. Когда тебе заламывают руки, надевают наручники со сдерживающими печатями, которые и на четверть не выполняют свою идиотскую функцию, создается впечатление что ты - преступница. Когда тебя затаскивают в здание совета с излишней грубостью, практически швыряя в какую-то стеклянную камеру с деревянным стулом в центре, хочется высказать им все свое негодование, напомнить, кто ты, черт возьми, такая и как с тобой следует обращаться. Когда тебя приковывают цепями, хочется огрызнуться и дать всем понять, насколько ты на самом деле опасна, чтобы они не забывались. Когда с тобой обращаются как с преступником, хочется стать им. Именно так сейчас рассуждала Вайлет Дарк. Разнести к чертям весь этот совет, который хочет войны с ее страной не меньше, чем ее страна с ними - вот чего ей сейчас хотелось. В сущности, все равно какую из сторон обезглавить. Чудовище без головы - просто бездыханный труп. Ведь если убить их всех, просто некому будет выносить ей очередной приговор, некому будет начинать войну. Вайлет поднимает злобный взгляд горящих красных глаз на несколько ширм, за которыми сидят старейшины. В этом разгневанном состоянии Дарк не составит труда расправится с ними за… 15? 20 секунд? Может, чуть дольше, но точно не больше минуты. Но вместо этого девушка позволяет завести руки ей за спину и болезненно, до хруста в костях, натянуть цепи, что вызывает неприятную тянущую боль в плечевых суставах. Вайлет слегка косится на цепи - все усыпаны чертовыми японскими сдерживающими печатями и защитными заклинаниями. На наручниках такой же орнамент из символов. Дарк лишь презрительно опускает голову и сдавленно хохочет от абсурдности и бесполезности этих приготовлений. Длинные белые волосы спадают ей на лицо, что несколько раздражает. Приходится сдувать их раз за разом, чтобы понаблюдать, как пожилая бхиккхуни с выбритой головой в традиционном кеса зажигает натыканные вокруг Вайлет свечи и благовония, начитывая молитву на древнеяпонском, который американка едва ли могла разобрать. Идиоты, просто идиоты. Эта ерунда может сдержать от силы второй уровень опасности, но никак не особый ранг Вайлет. В нос ударил целый спектр ароматов - лаванда, ладан, ромашка, валериана и какая-то еще просто ядреная смесь благовоний, вызывающих ужасное головокружение. Принятые перед заседанием противотревожные препараты вкупе со всем этими успокоительными травами работают будто эффективнее, на что она немного не рассчитывала. С каждой очередной подожжённой палочкой благовония Вайлет все острее ощущает, что от дыма и запахов воздух становится все более спертым в маленькой прозрачной камере посреди зала совета. Пожилую буддийскую монахиню же будто совершенно не смущает спертость воздуха: она продолжает монотонно нашептывать древние текста, склоняя голову перед свечами, отчего у Дарк возникает ощущение, что она в каком-то дурдоме. Кажется, будто это неразборчивое шептание звучит непосредственно в разуме иностранной шаманки, из-за чего голова медленно, но верно начинает болеть, словно зажатая в тиски, которые сжимают все сильнее и сильнее. Слова окончательно превращаются в неразборчивую кашу нечленораздельных звуков, каждый из который вызывает пульсирующую боль. Американка закатила глаза и взвела их к потолку, гадая, каким богам надо сейчас молиться, чтоб этот бред закончился? Да и уместна ли молитва агностика в буддийском храме? Когда навязчивый шепот наконец прекратился, облегчая эту пытку, Вайлет выдохнула. Краем глаза она заметила, как бхиккхуни закрыла стеклянную дверь камеры размерами два на два метра, окончательно не давая воздуху циркулировать. Импровизированный суд еще не начался, а глаза Дарк уже предательски слипаются от дурманящего эффекта чертовых благовоний. Тело медленно обмякает, по вискам скатывается раздражающая капелька пота, которую никак не смахнуть, что аномально выводит из себя. От чувства потери контроля над собственными действиями сердце просто выскакивает из груди. Ощущение, будто ребра сейчас не выдержат, грудина сломается на сотни костных обломков, и мышечный орган, предназначенный для перекачки крови, выпрыгнет и лопнет. Сложился мерзкий порочный круг: Вайлет теряла контроль над собой из-за противотревожных препаратов, а тревожилась из-за потери контроля. Дышать становится все сложнее от нарастающего необоснованного страха, плавно перетекающего в панику.Бежать.
Убить всех и бежать.
Ви закрывает глаза, пытаясь утихомирить пульсирующее нарастающее чувство страха в своей душе. Глубоко дышит, считает от одного до десяти и обратно. «Просто доверься, все пройдет гладко» — звучал голос Годжо у нее в голове, будто отговаривая ее вырвать вместе с полом цепи, что удерживают ее, перерезать глотки всем присутствующим и раствориться тенью, пока еще не поздно. Вдох. Выдох. Предательски не хватает обжигающего горло ощущения дыма сигарет. Один, два, три, четыре…. И так до десяти, лишь бы отвлечь себя до начала совета. — Мы начинаем слушание по делу Виолетты Роуз Дарк, — начал один из голосов за ширмой, вынуждая Вайлет поднять голову в сторону едва уловимого в камере звука, сдувая непослушную прядь седых волос. Лишь сейчас она замечает, что вообще вся комната совета увешана заклинаниями и амулетами. Вайлет поморщилась оттого что ее назвали полным именем, испытывая лютое отвращение к нему. Она и форму имени «Виолетта» недолюбливала, а второе имя «Роуз» и вовсе вызывало тошноту, от чего она его скрывала и нигде никогда не указывала. Пока нудный голос монотонно зачитывает в честь чего они все здесь торжественно собрались, Вайлет без особого любопытства изучает доступные ее зрению заклинания, которыми увешана комната совета. Это, как минимум, помогает отвлечься от дурных навязчивых мыслей. Какие-то печати были защитными, какие-то усиливающими, какие-то сдерживающими от проклятий. Все это заставляет лишь недовольно поморщиться и презрительно цыкнуть. Как же эти старперы переживают за свои дряхлые задницы, ничуть не меньше чем американцы. Подходы у них разные, а суть одна. Девушка отстраненно слушает обвинения и вступительную часть всего этого фарса, чувствуя, как тяжелы ее веки. Эти идиотские благовония наводят какую-то отвратительную пелену перед глазами и мешают концентрироваться, а отсутствие вентиляции в прозрачной камере только ухудшает ситуацию. В кислороде она, вообще-то, еще как нуждалась. А ведь это только начало этого цирка. Благо бубнеж старейшин отвлекал от паники. «Приглашается первый свидетель,» — наконец услышала она, и тут же попыталась сфокусировать свое зрение. Перед ширмами стоял уже знакомый ей брюнет в каком-то официальном костюмчике. Вайлет отчаянно пыталась вспомнить его имя, но в голове оставался лишь тот факт, что он ассистент Годжо. Ви закатила глаза. Если этот мямля - это «все пройдет гладко» по мнению Сатору, то она, очевидно, в заднице. — Киетака-сан, Вы ведь как обычно выступали в роли ассистента Годжо-самы на миссии, где Виолетта Дарк изгоняла проклятия. Скажите, заметили ли Вы что-то странное в поведении обвиняемой? — задавал вопрос кто-то из старейшин за ширмой. Идзити неловко замялся, теряясь перед авторитетными людьми, лица которых он даже не видел. — По правде говоря, я практически никак не взаимодействовал с Дарк-сан. Мне сложно сказать, что из ее действий можно считать нормой, но я не заметил ничего подозрительного, — лепетал клерк. — Что Вы имеете ввиду под «практически не взаимодействовал»? Разве Виолетта не добиралась в одной машине вместе с Вами и Годжо-самой? —басом возмутился голос. — Нет, Дарк-сан предпочла добираться своим ходом и следовала за нашей машиной следом. — Могла ли Виолетта в какой-то момент скрыться из вашего вида, пока ехала за вами? — Нет, многоуважаемые старейшины, совершенно точно не могла. Она даже периодически обгоняла нас. Я предоставлю Вам записи с видеорегистраторов моей машины и видеорегистраторов арендованной машины Дарк-сан, — мужчина передал в руки одной из служительниц совета флешку с записями, и она тут же скрылась за ширмами, чтобы предоставить старейшинам доказательства его слов. Ознакомившись с записями, на которых не удалось найти ничего интересного, совет задался другим вопросом: — Куда направились Виолетта Дарк и Сатору Годжо после миссии? Вайлет смотрела через пелену перед глазами на весь этот допрос несчастного Киетаки, подмечая как бедный ассистент дрожит как лист, то бледнеет, то краснеет и потеет. Ей бы даже стало жалко его, не завись ее безопасность от его слов и действий. По факту, Дарк даже не видела смысла в расспросах о том, как и куда она добиралась. Старейшины просто искали, за что зацепиться, лишь бы только найти повод обвинить американку в случившемся. Благо, за запись с ее видеорегистратора Дарк вообще могла не переживать. Их подчистил Николас, полностью убрав с них звук, чтобы их с Годжо интимный разговор ни в коем случае не попался. Программист по большой просьбе Сатору (и еще бо́льшей угрозе Вайлет), не просматривая предоставленный материл, с помощью своей техники полностью переформатировал картинку и тип файла под тот, что был характерен именно для тех моделей видеорегистраторов, которые никак не могли записать звук в салоне авто. Так что все предоставленные совету материалы были совершенно безобидны и показывали лишь то, что Дарк небезопасно, но крайне умело справляется с управлением машиной. — У Вас есть предположения, почему Сатору Годжо и Виолетта Дарк скрылись вдвоем с миссии? — интересовался голос за ширмой у и без того бледного от стресса ассистента. — Нет, ни малейших, — робко отвечал последний, чувствуя, как по виску скатывается капелька пота и протирая лоб тряпочкой. Вайлет закрыла глаза, чувствуя, как от нехватки кислорода и дурманящего аромата благовоний ее медленно выключает. Если Киетака потел от нервозности, то Ви уже просто не могла находиться в душной маленькой камере, где ее заперли. Белые волосы вокруг лица противно прилипли к потной коже, а убрать их — никак. Ей совершенно не нравилось то, к чему пытаются клонить старейшины, но сил вмешиваться не было. Тело медленно обмякало, голова невыносимо болела от нехватки кислорода. Перед глазами все темнело, и она будто отключилась, так и не выслушав Киетаку до конца. Когда она вновь пришла в себя, ощущая ужасную головную боль, на месте свидетеля стоял какой-то блондин в рубашке и бежевых брюках, достаточно крепкого телосложения. Кажется, она видела его впервые, да и слышала тоже. — Итак, Нанамии-сама, Вы утверждаете, что все Ваше расследование указывало на тот факт, что Виолетта Дарк и Сатору Годжо провели всю ночь вдвоем и точно не покидали свой номер? — вещал какой-то из голосов за ширмой с настолько явным скептицизмом, что Ви с трудом сдержала смешок. — Да, все так. На ресепшене утверждали, что беловолосая женщина пришла изрядно выпившей в компании молодого, но седого мужчины с темными очками. Записи видеокамер, которые любезно предоставил отель, подтверждают слова работников ресепшена. — Где гарантии того, что Виолетта не исчезла посреди ночи с помощью своих техник? И чем вообще, по-вашему, два шамана могли заниматься всю ночь в одном номере? — жирно намекал один из голосов. — Это мне неизвестно, — пожал плечами блондин, едва заметно покосившись на девушку, которая сейчас выглядела как дикий зверь, закованный в цепи и накачанный транквизизаторами, — Не лучше ли вам спросить обо всем Сатору Годжо? — хмыкнул он, отворачиваясь от девушки, — У меня все. Лезть с проверкой номера двух взрослых людей не в моей компетенции, — холодно закончил речь мужчина, направляясь к выходу из храма, в то время как Ви вновь погрузилась во тьму. Во тьму… Туда, куда она меньше всего хотела бы когда-то вернуться. Вот она, стоит посреди просторной гостиной в мрачных тонах, с плотно зашторенными окнами и лестницей, застеленной красным бархатным ковром. Все кажется настолько знакомым, что сердце болезненно сжимается. Руки горят и немеют одновременно, будто их сдавливает что-то, от чего хочется чуть ли не отрубить себе запястья. Ви поднимает их, видя браслеты, которые подобно змеям обхватывают ее кожу, сжимая ее до боли, впиваясь в нежную белоснежную плоть до кровоподтеков. Сердце от вида этих браслетов начинает биться быстрее, дыхание учащается. В ушах шумит кровь, головная боль в висках неприятно пульсирует, а содержимое желудка медленно подступает по пищеводу в приступе тошноты. Она не может быть здесь. Она ведь точно сбежала в Японию. Она поклялась не возвращаться в этот чертов Ад без победы. Поклялась самой себе никогда не надеть эти чертовы браслеты против ее же воли. Ноги кажутся ватными, когда она разворачивается туда, где, по ее воспоминаниям, дверь на выход из особняка. Дарк пытается бежать, но нижние конечности не подчиняются, ощущения пола под ногами просто нет, а дверь кажется будто в нескольких километрах. Она спотыкается, подает на холодный мрамор, разбивая коленки, и видит, что лежит на семейном портрете, который знает наизусть: ее еще молодой, величавый отец с белоснежными волнистыми волосами, что собраны в хвост, такая же белая щетина, что выделяется на фоне смуглой кожи, усыпанной шрамами от сражений. Рядом на кресле сидит тогда еще живая мать Виолетты - красавица с повязкой на глазах, распущенной копной густых белых волос. Каждая прядь закручивается словно пружинка, создавая невероятно красивую шевелюру, в которую вплетены фиолетовые бутоны роз. На коленях у матери сидит мальчик-альбинос, старший брат Вайлет, который гниет в земле уже как несколько лет. Кровь из разбитой коленки Ви медленно капает на его лицо на картине. Девушка отчаянно пытается подняться, найти хоть какое-то разумное объяснение всему происходящему, но что-то не дает ей встать, хватая за ноги. Дарк чувствует, как ее утягивает внутрь портрета. Множество рук тянется к ней прямиком из картины, хватают ее за тонкие запястья и щиколотки, болезненно тянут за ее длинные волосы, едва не вырывая их с корнями. Словно руки предков, что усиленно тащат несчастную девушку обратно, в ее семейное поместье. Ви в панике кричит, но не слышит собственного голоса, словно ее лишили дара речи. «You will be mine» — эхом разносится до ужаса знакомый голос, от которого дышать становится и вовсе страшно, горячие слезы текут по ее щекам от отчаяния и ужаса, а множество рук продолжают усиленно затаскивать ее в пучину ее личного ада. Чудом Ви находит силы вырваться их рук, но вместо долгожданной свободы, она врезается в мужчину, которому она будто по колено.Это конец.
Дыхание замирает. Сердце перестает биться и уходит в пятки. Перед ней ее личный Сатана - Бернард, который садится перед ней на коленки со своей мерзостной хитрой ухмылкой, которая многим бы показалась очень даже обаятельной Теперь Ви словно видит все происходящее со стороны. Маленькая девочка, с длинными густыми волосами, которые гладит тогда еще молодой Бернард, тело которого в тот момент имело оливковый оттенок с едва заметными участками депигментаций. Девочка обнимает его, позволяя взять себя на руки, а Бернард только и рад. Обхватывает руками маленькую альбиноску в красивом лиловом платье, усаживает к себе на руки, поглаживает по спинке и что-то ласково шепчет на ухо, при этом бросая злобный взгляд на то место, где в уже откровенной истерике находится нынешняя Дарк. Вайлет словно стучит кулаками по невидимому барьеру между ней и маленькой версией себя. Вопит, чтоб малышка отошла от этого ублюдка, но не слышит собственный голос. Чувствует, как горячие слезы текут по щекам, ударяет с новой силой, пытается подать хоть какой-то сигнал, но видит лишь как Бернард с ребенком на своих руках растворяется во тьме. Где-то вдалеке, словно из другой реальности, Дарк слышит голос Сумико и даже ощущает ее запах чистоты и хлопка. Чувствует почти утешающие прикосновения, ее заботливый шепот и отдаленно знакомое ощущение способностей дорогой бывшей подруги. Все тревоги и страх отступают, уступая место катарсису. Впервые за много лет - ничего. Абсолютная тишина. Никаких кошмаров. Без должного чувства страха и гнева, Ви в глубине души задается лишь вопросом о том, влез ли кто-то реально в ее голову? Была ли это действительно способность Суми или лишь иллюзия, часть очередного ночного кошмара, что снились Вайлет с незавидной регулярностью? Но сейчас все равно. Сейчас Ви чувствует себя совершенно спокойно и хочет насладиться этим редким, но таким приятным чувством в груди. Увы, не долго было суждено длиться ее счастью. Вайлет распахнула горящие глаза, слегка слипшиеся от едва выступивших слез, и увидела все ту же картину, что и до действия седативных препаратов вперемешку с дурманящими благовониями. Все тело покрыто противным липким потом, дышать просто невыносимо от нехватки кислорода, сердце колотится с какой-то нереальной скоростью, пытаясь компенсировать медленно наступающую дыхательную недостаточность. Руки дергаются в попытке освободиться, голова вертится, стараясь хоть как-то отвлечься от отвратительного состояния подступающей дереализации. Через дымку Дарк с трудом различает Сатору, которому, по всей видимости, дали слово. Слышит его голос как в тумане, с трудом отличая реальность от галлюцинаций: — Вы что, слона хотели вырубить? — раздраженно интересуется Годжо у совета, бесцеремонно открывая дверь камеры Вайлет, отправляя мысленно куда-то нахер все протесты против этого действия. Маленькая камера тут же заполняется новой порцией более свежего воздуха, а весь спектр благовоний выходит наружу, в комнату совета. Ви наконец делает столь желанный вдох полной грудью, давая поступившему кислороду наполнить ее легкие и насытить ее кровь. Сатору замахал рукой, отгоняя хлынувший на него дым, и демонстративно зажал нос. — Да тут буйную гориллу можно вырубить, а вы молодую девушку таким количеством седативных попытались накачать. Представляете, какой скандал бы был, если бы великая наследница клана Дарк откинулась тут из-за ваших ложных обвинений? Война бы началась в эту же секунду, — подперев ногой дверь, отчитывал Сатору старейшин так, будто это он тут главный. Потому что искренне убежден, что он, как сильнейший, тут главный. По правде говоря, когда все карты были разыграны и Годжо, как наставника Ви, пригласили для последнего слова, он зашел в здание совета и едва сдержался от картины, которую увидел: альбиноска безвольно сидела на стуле, без сознания, и ее тело удерживали лишь цепи, которые находились в натянутом состоянии и выворачивали тонкие руки шаманки в не совсем естественное положение. Тело девушки дрожало и все находилось в дымке от ароматических палочек со снотворным эффектом. Казалось, на нее одну старейшины решили использовать годовой запас. В тесной камере с отвратительной вентиляцией Дарк просто задыхалась. Ее тело покрылось росой пота от жары и духоты, грудь тяжело, почти судорожно вздымалась при каждом вдохе. Она могла поубивать их всех, но вместо этого позволила такую экзекуцию над своим телом. Годжо был в бешенстве. Он знал, что с ней не будут любезничать, но чтобы просто издеваться над американкой - бред. — Скажите мне пожалуйста, у вас много специалистов, которые знакомы с американской культурой и их системой? — небрежно интересовался Годжо у совета, — Или вы сами знаете, как противостоять техникам истинного вуду, ацтекским заклинаниям и проклятому оружию, которое монополизировали Дарки и о котором мы не знаем ни черта? — в его тоне и близко не было уважения, которое требовал к себе обычно совет. Он старался отчитывать их с максимально беспечностью, просто как избалованный ребенок, но вид его подопечной заставлял нотки гнева все сильнее проскальзывать в его речи. — По-вашему ее знания могут что-то нам дать? — интересовался голос за ширмами. — Лично мне — плевать. Я не проиграю при любом исходе, а вот сколько шаманов потеряет Япония в ходе бессмысленной войны - сами подумайте, — цыкнул Сатору, толкнув дверь камеры Ви так, чтоб она не захлопывалась под собственным весом, — По-моему, чем больше мы узнаем о враге, тем больше у нас шансов на победу, не так ли? Годжо сунул руки в карманы, вальяжно пройдясь в самый центр комнаты. — Прецедент в Индзае с неизвестным артефактом, полностью в ацтекских символах, совершенно точно показывает, что наша разведка просто никудышная и нам просто необходим личный информатор, которого вы сейчас чуть не удушили, — пренебрежительно высказывался Сатору, — Вы владеете ацтекским? — процедил он, — А она… — он указал большим пальцем на камеру с Вайлет у него за спиной, — …вполне себе владеет. И более того… — Годжо обернулся к американке, которая уже открыла глаза и четко слышала его, — Дарк, покажи им, — отойдя в сторону, Сатору открыл вид на все еще скованную шаманку, лицо которой не выражало ни единой эмоции. Из тени девушки появился клинок, из-за чего все шаманы, сидящие в совете, вскочили со своих мест, что было видно по их силуэтам, едва проглядывающимся за ширмами. — Годжо, приказываем остановить ее! — выкрикнул кто-то, на что Годжо лишь выставил руку перед ними в молчаливом жесте подождать. Клинок Ви в секунду разрубил цепи, высвобождая девушку. Та спокойно поднялась со своего места, положив руку, на которой так и свисали кандалы с огрызком цепи, на стекло, что разделяло ее и остальное помещение совета. Проклятая энергия от ее ладоней начала пульсирующими толчками высвобождаться, распространяясь по хрупкой материи, отчего та просто-напросто лопнула, разлетаясь в стороны. — Как видите, все ваши сдерживающие заклинания и амулеты эффективны против Вайлет, как бронежилет против прямого попадания танкового снаряда. Так что, если бы она действительно была преступницей, было бы логичнее просто перебить вас всех, — ухмыльнулся Годжо, без зазрения совести давая понять совету, что теперь он не один тут способен избавиться от них, — Может, нам все же лучше сотрудничать с Виолеттой Дарк, пока она добровольно идет на контакт? — предложил им Сатору, глядя на величественную фигуру Ви, которая смотрела на совет с холодным, надменным презрением. — Я могу быть свободна? — поинтересовалась Вайлет, ступая по стеклу ближе к ширмам, за которыми прятались вполне себе реальные люди. — Не приближайтесь! — приказал ей один из старейшин, — Совет удаляется для принятия решения, — едва скрывая дрожь в голосе от страха, проговорил один из присутствующих, после чего попытался изобразить строгость: — Годжо-сама, ваша задача присматривать за подозреваемой, хотим вам напомнить, а не угрожать совету. Иначе мы и Вас посчитаем преступником! — процедил сердито голос, на что Годжо лишь отмахнулся и протяжно сказал «да-да конечно», перекидываясь с Ви едва заметными усмешками. Дарк закатила глаза и села обратно на неудобный жесткий стул, сложив руки на груди, закинув ногу на ногу и дожидаясь решения совета. Момент с пробуждением они обсуждали, так что она играла строго по сценарию Годжо. А сейчас, когда сценка окончена, снова хочется спать. В комнате повисло неловкое молчание. Сколько всего невысказанного было между Дарк и Годжо в эту секунду. Через повязку Сатору было практически невозможно понять, но эти двое перекидывались практически незаметными взглядами и микродвижениями, словно ведя какой-то немой диалог друг с другом, который все еще присутствующим в комнате служителям храма было не понять. Вайлет волновало, была ли Суми реальной, и если да, что она сказала? Видела ли она ее чувства, тревоги переживания? А Сатору беспокоило то, что снилось Ви, ведь он точно видел, как во время отключки Дарк хмурилась и, кажется, даже плакала. Сильнейшие, значит, тоже плачут? Но у обоих совершенно не было вопроса о том, какое решение примет совет — как ни крути, по факту не было ни одной причины убивать Дарк, а все остальное поправимо. Исправить можно все, кроме смерти.Они оба это хорошо знали.
Вайлет все еще сидела на стуле и видела, как перед глазами плывет весь мир, ощущая неприятную слабость и шаткость во всем теле. В полной тишине, где лишь изредка слышался треск свечей с деревянными фитилями, Дарк думала о своем прошлом и этом чертовом сне. Каждый гребанный день она так или иначе думала об очередном кошмаре, которым ее подсознание упорно напоминало о ее же проблемах, которые так старательно игнорировались ею же. И в этой раздражающей тишине не думать было попросту невозможно. Не было и дня без этого нескончаемого потока навязчивых мыслей, замолкающих лишь в моменты выпивки, сражений или секса с кем-то; могла ли она окончательно избавиться от тени собственной семьи? Могла ли отбросить все и жить отдельной жизнью? Было бы это проще и мог ли ей кто-то реально помочь разобраться в этом дерьме? Как правильно поступить? Какие последствия? Есть ли конец у этих мыслей? Ви подняла взгляд на Сатору, который подпирал спиной стену со своим нечитабельным лицом. Вечная легкая улыбочка - такая же маска, как и ее привычное надменное лицо. «Интересно, а его мысли иногда замолкают?» Девушка закрыла глаза и вновь ощутила, что ее все также клонит в сон. Тело будто медленно лишалось костей, обмякая прямо на стуле. Седативные благовония – херня по сравнению с транквилизаторами, которые она приняла перед слушанием, чтобы не поубивать всех к чертям в гневе. «Как же хочется спать» — последняя мысль, прежде ее снова вырубило._______________________________________________________________________________
Когда заседание Совета закончилось, и приговор для Вайлет был произнесен, Годжо без особых церемоний закинул девушку себе на плечо, вынося из зала для совещаний. Ее жизненные показатели были в рамках нормы, но Сатору решил перестраховаться и отнести Дарк в лазарет, под чуткий надзор Сёко. Но донести ее туда быстро ему было не суждено: — Здравствуйте, Годжо-сенсей, — окликнул его знакомый женский голос. Сатору обернулся, заметив девушку в мешковатом голубом платье, все с тем же низким хвостиком и свисающими прядями. — О, ты дождалась конца совета? — удивился Годжо тому, что Сумико все еще тут, — Я думал, ты будешь сразу после своего слова спешить к Такимичи-младшему. Сумико неловко размяла шею, поморщившись. — Я, конечно, люблю сына, но с момента, как я его родила, мне не продохнуть. А так как у меня сегодня веский повод, решила немного задержаться до вынесения приговора. Тем более что няня за Ваш счет, — улыбнулась японка миловидно, после чего перевела уже озадаченно-взволнованный вид на тело своей подруги, которое небрежно висело на плече Годжо, — А с малышкой Ви все хорошо? По-моему, это не самое комфортное положение тела, — несколько выпала в осадок Сумико от того, как небрежно Сатору держал ее подругу. Маг же на этот вопрос скептично выгнул бровь, но спорить не стал. Он позволил телу Виолетты под силой тяжести чуть сползти с его плеча и перехватил его второй рукой так, что теперь она лежала на двух его руках. — Жить будет, — небрежно бросил он, — Да и тебе ли не знать, как она сейчас? Ты же в ее голове побывала, пока ее удалось вырубить на совете. — Я не нарушаю обещаний, особенно данных лично столь важным персонам, — многозначительно улыбнулась Суми, — Всего лишь забрала ненадолго ее тревоги, — японка заправила прядь волос за ухо, — Теперь она может какое-то время поспать без кошмаров. Губы Годжо дрогнули в ответной самодовольной улыбке, уловив, о чем конкретно говорит Такимичи. — Ага, ну ты глянь на нее, — Сатору ребячески кивнул на Ви, что тихо сопела на его руках, почти умиляясь такому зрелищу, — Спит без задних ног, и черт разбудишь. Уверен, она будет очень благодарна тебе, так что я обязательно передам тебе ее благодарности, как только… — Годжо-сенсей, даже не смейте! — строго прервала его намек на взятку эмпатка, — Никаких «благодарностей», это оскорбление для меня и моей семьи, — Суми бросила на спящую Вайлет взгляд, полный сочувствия, — Я же сказала, я не нарушаю обещаний, и сделала все так, как следовало, — она обещала не лезть в ее голову. Обещала, что все ее чувства, которые она нечаянно считывала в их школьные годы, останутся между ними, и не собиралась нарушать свое слово. — Ты вообще-то под присягой врала, считай, — с легкой ухмылкой напомнил ей Годжо едва слышно, на что девушка подмигнула ему и приставила палец к губам, издав характерное «Т-с-с-с-с». — Ну-ну, что Вы такое говорите, — хохотнула девушка, — Я же сама честность, как я могла? — улыбнулась она невинно. И все-таки Дарк не вездесуща. Она ошиблась, когда посчитала Суми очередной послушной и покорной шаманкой, которая полностью подчинилась системе, и Годжо знал это. Именно поэтому он прибег к помощи эмпатки, когда обдумывал, как свести к минимуму подозрения совета насчет виновности Вайлет и обеспечить ее алиби. Сумико Такимичи - не та девушка, которая будет болтать о чем-то лишнего. Она не задаст лишних вопросов, не полезет с бестактными разговорами, и, самое главное, между помощью сенсею и выслугой перед Советом Магов, Суми выберет первое. Сатору был готов заплатить ей круглую сумму за риск, но девушка отказалась от денег. — Берегите ее, — Сумико нежно коснулась белых волос, поглаживая Вайлет с практически сестринской заботой, — Как очнется наверняка спросит обо мне. Передавайте ей мой привет, и скажите, что я искренне жду ее в гости в Осаку, — девушка улыбнулась Годжо, глядя через его плечо на подъезжающую машину, — Ох, кажется, за мной. — Обязательно передам, — Сатору усмехнулся с иронии судьбы: для Ви Суми стала бывшим товарищем, в то время как сама Суми до сих пор поддерживала Ви как подругу, — Думаю, -Годжо наклонил голову на бок, задумчиво протягивая буквы в ребяческой манере, -Возможно и я заскочу в ваш маленький клан в Осаку, с твоего позволения конечно. Суми кивнула. — Разумеется, мы всегда рады гостям с Такимичи-саном, — девушка поклонилась Сатору и направилась к машине, — До свидания, сенсей, —эмпатка вдруг остановилась, обернувшись к нему, — Погодите, забыла сказать, Вас искал Нанами-сан. Он, кажется, был чем-то рассержен, так что свяжитесь с ним, — бросила Суми, прежде чем сесть. Годжо передернуло от этих слов и противно скривило, как будто он съел протухший лимон. Черт, если Суми промолчала по поводу всего, что было на совете, то Нанами молчать не будет. Сатору отчаянно простонал вслух, мысленно готовясь к нравоучениям товарища. Сначала надо было отнести Ви в лазарет к Сёко.__________________________________________________________________
Вайлет открыла глаза, видя совершенно неизвестный белый потолок, залитый приятным оранжевым светом. Альбиноска пощурилась, сильно белый цвет жег чувствительную радужку глаза без солнцезащитных очков. Она рефлекторно прикрыла поток света выставленными перед собой руками и тут же создала из теневой материи очки на своей переносице, чтобы избавиться от этого мерзкого чувства. По крайней мере, она чувствует боль, значит, как минимум, жива. Следующая мысль, когда через прищуренные глаза удается рассмотреть незнакомую комнату: «Где я черт возьми!?» Вайлет резко вскочила, ощущая, как быстро начало стучать сердце в груди от одной мысли, что она не знает свое местонахождение. Перед глазами пролетел тот ужасный кошмар, где она в родном имении клана Дарк. Глаза быстро забегали вокруг, ища хоть какой-то намек на то, в какой она хотя бы стране. Дышать было тяжело, зрение плыло, но, благо, слух не отказал. Из угла комнаты, который Вайлет игнорировала периферическим зрением, донесся мерзкий смешок: — Дурной сон? — поинтересовался кто-то, — Наконец ты проснулась, меня начало раздражать сидеть тут без дела и ждать, когда ты проснешься, -надменно протягивал мужской голос. Вайлет закатила глаза, собирая все остатки терпения в кулак. Она слышала этот голос единожды, но запомнит его на долго, ведь такой отвратительный скрипучий тон и гаденькую манеру говорить выкинуть из головы просто невозможно (в отличие от его трудновыговариваемого имени, которое Дарк едва ли могла произнести, не то, что вспомнить). — Здравствуйте, Зенин-сан, — попыталась максимально вежливо сказать девушка, но звучало это так, будто она сейчас зашипит и плюнет ядом в сторону собеседника, — Извините, а что Вы тут делаете? — поинтересовалась она, хмурясь. — Ах, прошу меня простить, — высокомерно говорил Наоя, — Совет посчитал, что тебе необязательно выслушивать приговор лично, так что я окажу честь и коротко проинформирую тебя, — подперев голову кулаком, вещал Зенин с таким лицом, будто он лично тут адвокат, прокурор и судья, — Отныне тебе запрещено оставаться без присмотра. Наблюдать за тобой имеют право исключительно маги особого уровня, маги первого уровня, которые являются главами кланов и их будущие наследники, — Наоя расплылся в самодовольной ухмылке, — Такие, как я. Вайлет закатила глаза от его «речи». Если к особому уровню она не имела вопросов, то что ей сделает эта жалкая отрыжка клана Зенин, она не понимала. Как и не понимала куда, блять, делся Годжо, и почему в состоянии жуткой головной боли и все еще неприятной слабости в теле, рядом оказалось это недоразумение. Но зато понимала, что Зенины - самый многочисленный клан Японии в рамках «большой тройки», и множество более мелких кланов прислушаются именно к ним. Как бы ни был силен Годжо Сатору, no man is an island. Поддержка Сильнейшего - это хорошо, но больше всех войны жаждут Зенины, и подлизываться надо именно к ним. — Очень любезно с Вашей стороны, что Вы решили взяться за эту утомительную работу, — вежливо поклонилась Вайлет. — Надеюсь, для Вас это было не слишком сложно, — сказала она, стараясь максимально не подмечать двоякость своего замечания. Наоя хмыкнул, не оценив ее остроумия. Он неохотно поднялся со своего места, подходя к койке Дарк. Вайлет без всякого интереса смотрела на Зенина, в его кейкоги, которая казалась ей просто нелепой и чертовски неудобной, особенно в 21 веке. — Я бы не советовал тебе дерзить. Я не Сатору Годжо и не позволю пренебрежительного отношения к себе и тем более непослушания, — хмыкнул Зенин, — К слову, раз уж твоя привычная нянька ускакала на срочную миссию, а я вынужден присматривать за тобой, я настаиваю на том, чтобы отправиться на обещанную экскурсию по Токио. Брови Вайлет медленно поднялись, а глаза округлились оттого, насколько фантастически абсурдно звучало это все: ее только что судили, не доказав виновности лишили личного пространства, обкурили какими-то благовониями, после которых ее до сих пор пошатывало, а этот гений зовет на «экскурсию»? Сюрреализм, не иначе. — Прямо… сейчас? — уточнила она, надеясь, что что-то поняла не так. — Да. У тебя же есть сумочка с косметикой, как у всех девушек? Выглядишь ужасно, — Наоя наклонился к ней, приближая свое лицо с ухмылкой и кладя руку ей на щеку, проводя большим пальцем под нижним веком, очевидно, стирая потекшую тушь, — Это безобразие надо поправить. Вайлет поморщилась, откинув руку Зенина. — Прошу прощения, но у меня нет косметики с собой. Я шла на суд, а не на вечеринку, — фыркнула Ви, которая была просто не в силах сдержать отвращение к такому наглому нарушению личных границ. Наоя закатил глаза от слов Вайлет, отстраняясь. — Умойся тогда хотя бы, — ответил мужчина, — Я пока пойду позову ту девку-медсестру. И не думай сбежать, мою технику тебе не переплюнуть. Она тяжело вздохнула, неохотно поднимаясь с больничной кровати. Сбежать теперь хотелось чисто из принципа, чтобы этот щенок, возомнивший себя львом, не переоценивал свои жалкие силы. Ее взгляд упал на прикроватную тумбочку, где лежал ее телефон. Дарк разблокировала его и посмотрела на свое отражение в камере: черная тушь расплылась и оставила отпечатки под глазами, лицо едва заметно отекло и выглядело заспанным, но в целом ничего из ряда вон выходящего. Внимание девушки привлекло два уведомления. Одно из них от Годжо: Сатору Годжо «Ви, отправляют на срочное задание. Чуть позже расскажу, что к чему» Сатору Годжо «Не скучай там без меня (´ ∀ `)ノ～» Сатору Годжо «За тобой приставят Наою Зенина. А я думал, что только я со всякой нечистью стремной буду разбираться! ╰(▔∀▔)╯Удачи, Лисенок! (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*: ･ﾟ✧» Вайлет заблокировала телефон, закатив глаза от его сообщений. — What an idiot? — вслух сказала Дарк, а уголки ее губ едва заметно дрогнули в улыбке