2-12-85-06

– Здравствуйте, я принимаю звонки... – Пашол нахуй, Леля, понял, да! Нахуй, слышишь! "Как будто я уже не там, честное благородное...". – Вы говорите с оператором, – заученно затараторил Андрей торопливым "вимбильдан" голосом, предназначавшимся для скорейшего решения казусов коммуникации и поздравления родственников с днями рождения и семейными торжествами, – Прямые линии заняты, вам нужно продиктовать необходимый номер, и я свяжу вас с абонентом По Ту Сторону. На том конце провода топором в пень влетело молчание. – Леля? Это не ты? – голос звучал неуверенно. – Не я, – вновь терпеливо завел Андрей, – Точнее, я не Леля. Вы говорите с оператором. Прямые линии заняты, вам нужно продиктовать.... – А... это...сейчас Гузов Александр...два...тридцать один, семьдесят четыре...или нет, стойте, три...семьдесят три... Андрей меланхолично карябал все новые цифры на чистом местечке у бумажки, испещренной, словно стена триумфа в квартире сумасшедшего, всяческими нумерками и рисунками. Каждый рисунок был празднованием маленькой, но победы, ее закреплением, отображением в вечности. Внушительная тетка, колющая пышным задом орех – некая Светлана, пытавшаяся дозвониться до поч. Николая Орехова целых восемнадцать раз. Башка кота с усами, по которым бежали тараканы с ещё более витыми усами – Котовальский Е.Г,  утверждающий, что по номеру 2 56 89 63 он может и должен дозвониться до поч. Тараранова Б.Ю (не смог, да и не должен был). Цветок ромашки, в чьей зубатой пасти застрял прохудившийся сапог – Александра Ромашова отчаянно хотела узнать у поч. Ботилова, как он так готовил холодец "чтобы не сильно жирный был, а то Костик жирный не ест". – Соединяю. Андрей ради интереса ещё пару секунд повисел на проводе (искомый Леля на повторенное приветствие отреагировал достойно – "Иди в пизду, Санечка!"), тыкнул кнопку соединения и повесил трубку. Перерыв! Он обвел глазами свой захламленный кабинетик в поисках утраченного времени. Стрелки настенных часов издевательски опали, едва-едва трепыхались, а ему сидеть было до двенадцати ровно. Андрей вздохнул – чайку попить, что ли? Надя какие-то конфеты приносила пару дней назад, хорошо бы с ними почаевничать. Поколупался со старым чайником, укоризненно явившим свои разводы на зелёном пластмассовом боку. Глянул мимолетом на календарь ТогоСветСвязи– красный прямоугольничек на пластиковой полоске отмечал 18 декабря уже третий день подряд. На столе – мелкая ёлочка, больше похожая на туалетный ёршик, который кто-то смеху ради обернул фиолетовым дождиком. С дверцы шкафа хищно свисает жёлтый питон пооблезлой мишуры. На окне – чуть порванные по краям бумажные снежинки, нарезанные Надей ещё года два назад. Праздник, мать его, к нам приходит. Только и удовольствия, что сидеть на работе в два раза дольше. В такие дни желающих дозвониться своим почившим становится немеряно, операторы не успевают кнопки нажимать – кто-то звонит банально поздравить, кто-то хочет поругаться и снять стресс, кому-то кровь из носу нужно уточнить, где саночки с прошлой зимы лежат и что дарить Пете, кто-то просто ощущает себя среди живых одиноко и хочет поболтать с родными и близкими По Ту Сторону. Полный сомнений, Андрей повертел в руках конфетку, прихваченную у Нади со стола. "Цитрон". Звучит как нечто, чему может быть посвящена целая кафедра института ядерных исследований. На деле – приторная хрень с кислинкой, разновидность сладостей подвида "из соседнего отдела, угощайтесь", которые никто не ест, а торопливо несёт коллегам, угощайтесь. На безрыбье и кобыла – невеста, Андрей наудил себе ещё два "Цитрона", налил кипятку в кружку с надписью "Гатчина", отчего заводь на ее стеклянном боку нежно затрепетала голубыми волнами, и с шумом свалился в свое широкое кресло, едва не плюхнув чаю себе на колени. У него было ровно тринадцать минут, чтобы слегка опустошить гудящую голову и вновь возлюбить ближнего (то бишь дальнего) своего хотя бы в теории, гипотетически. И поссать, непременно надо поссать, а то потом опять час с лишком ногу на ногу перекидывать. На втором же чайном глотке ехидно затрещал телефон. Андрей нахмурился – обычно модеры на время перерывов связь полностью вырубают, что за дела? Поднимать сейчас он вовсе не обязан – беда в том, что звук тогосветсвязевских телефонов  разработан был будто для того, чтобы даже там услышали. Телефон продолжал назойливо наяривать, Андрей продолжал жевать конфету и пытаться расслабиться. Сдался первым – таких не берут в космонавты. – Здравствуйте, я принимаю звонки... – Эй! Брат, привет! – затарахтела весело трубка, – Как дела? Как там вообще? Я, понимаешь, такую фигню тут недавно понял, что в византийско-сасанидской войне... – Вы говорите с оператором. Прямые линии заняты, вам нужно продиктовать необходимый номер, и я свяжу вас с абонентом По Ту Сторону. Трубка тотчас расфыркалась. – Так а нахрен мне По Ту Сторону? Я и сам на той стороне, это мне живая сторона нужна. Ты это...ты представляешь, я просто хотел сказать, что вот если б шашиншах... – Вы со стороны почивших звоните? – Ага! И почивших, и этих... понечивших тоже! – захрюкала трубка. Андрей полупал глазами. Не то что бы первый раз ему звонили с тех концов, хоть соединять и запрещено было по протоколу, но в такое время, когда сами люди еле-еле могут дозвониться – точно впервые. И как этот чудик только прорвался? Голос молодой, бойкий. Паренёк какой-то. – К сожалению, звонки от абонентов По Ту Сторону не обслуживаются ТогоСветСвязью... – А чего это? – мгновенно возмутился названный абонентом. –  Пугаются люди, – просто сказал Андрей, – ТогоСветСвязь бережет нервы клиентов, почившим запрещено вызванивать живых, чтобы те случаем сами, ну...по ту сторону не оказались, инфаркт словивши, что им неживые звонят. – Ага, ну ясно! А мертвяки типа не волнуются и их вызванивай каждый встречный поперечный! Нормааааально! – последнее слово затянул не хуже казацкого хора. – Ну вот так уж вот, да, – пробубнил Андрей, внезапно растерявший все свои операторско-болтологические навыки. После двух глотков чая туалетный потенциал раскрывался ему новыми гранями и начинал надавливать на терпение, – К сожалению, я вынужден... – Так а мне это...позвонить надо, – засуетился голос. "Что живые, что мертвые – не мудреют с годами, совсем не мудреют". – Вы не можете совершать звонки... – Мне Рогу...Женьку Рогову надо набрать. С Новым годом хочу поздравить, понимаешь? Про византийско-саксонскую тоже кое-что понял, хотел... Свяжи с Женьком, да? Андрей вздохнул. Ругаться с клиентами по обе стороны строго настрого запрещалось – живые могли написать жалобу, почившие – бунт устроить, прервать связь на целый регион, плавали-знаем. Если ПалФедорыч сообразит, что косяк пошел по его вине, то отпуск ещё на две недели перенесут – а это, считай, можно отпуск и не брать, выйдет прямиком на Радуницу, ночевать в офисе дней пять будет, хоть палатку ставь. Но как же захотелось забористым матом за всех сразу... – Мы вас связать ни с кем из живых не можем, к сожалению. Только живой абонент вам может позвонить, такова политика компании, извините. – Ну так и пусть мне позвонит! – обрадовался голос, – Пусть звонит там. Передай ему, чтобы мне набрал. Миша, Миша Горшок. Горшенев. Он знает. Мы в каком-то...девяносто восьмом вроде...Два двенадцать восемьдесят пять ноль шесть. – Мы не передаём... – Ты ему скажи – в византийско-сасанидской...это мы с ним как-то под Новый год нажрались, и я ему про шахиншаха... друган, друган мой, и...два двенадцать... – Слушай...те...парень, – гавкнул, не выдержав, Андрей, который после очередного требовательного позыва понял, что на все про все ему остаётся меньше минуты, и никуда-то он не успевает ни в какие туалеты, – Что это за номер у тебя? Это же запрещённый номер, разве нет? Нельзя почившим номера с обратной связью держать. Как ты его раздобыл? – Не ну, ты ещё чего запрети, – голос старался звучать небрежно, но ощущалось, что парень подобиделся, чуть замедлил поток сознания, – Спускайся к нам и запрети номера держать, ага. – Управу найдем...и не звоните сюда больше, нельзя вам звонить. Приносим свои извинения. На этом Андрей повесил трубку – по протоколу он все сделал верно, пусть и слегка хамовито, но комар носа не подточит. Теперь бы еще быстрее ветра смотаться...А вот и первый клиентский звонок новой смены пошел. Еб твою мать. Следующие полтора часа смело можно было назвать одними из самых сложносочинённых в андреевой жизни. Прибрав подальше с глаз "Гатчину", чтобы не манила избавиться от жидкостей способом эффективным, но нецивилизованным, он бухтел стандартные фразы и на автомате порешивал вопросики, краснея лицом и обильно потея. Каждая минута выщелкивалась стрелками как будто за десять, мочевой пузырь трепетал уже не столько от телодвижений, сколько от резких звуков – да когда ж только успело так крепко припереть? С некоторым облегчением подскрючившийся Андрей нажимал кнопку для последнего в смене звонка. Ещё один маленький подвиг – и сможет счастливо отливать хоть все следующие пятнадцать минут без перерыва. – Здравствуйте, я принимаю... – Привет! Привет! Это я, Миша, помнишь? Горшенев Миша! Ты мне это...Женьку Рогова нашел, не? Какой-то зимой Андрей, валяясь дома и от нечего делать прощелкивая кабельное телевидение на предмет передач о путешествиях, натолкнулся на какую-то научпоповскую бороду о самых странных растениях на земле. Было там одно – аморфофаллус, запомнившееся, понятное дело, из-за тонкой игры слов в названии, и из-за необычайного таланта огромного цветка безбожно вонять на всю округу какой-то мерзкой тухлей. Андрей тогда подумал – насколько странным вообще было желание понюхать, чем же пахнет этот рекламируемый кошмар? Глупо. Но любопытно ведь. И вот сегодня Андрей вдруг узнал, чем пахнет цветок – аморфофаллус расцвел в его душе, стоило лишь услышать уже знакомый радостный голос. – Вам нельзя...Парень..твою... тебе нельзя сюда звонить, мы не соединяем... – А я вот вообще-то узнал тут.. уточнил...ты должен обслужить клиента, – в речи Миши проскочили детские, капризные нотки. – Обслужить я должен клиента, у которого есть легальный номер. Все, я кладу... – Так этот у меня легальный! Я его в карты выиграл! У меня каре вышло, прикинь, я сколько играю...оно обычно у всех, кроме меня, а тут смотрю – две девятки, и я давай... С нарастающим ужасом Андрей сообразил –  сейчас ему расскажут полнехонькую историю получения заветной комбинации. – Слушай, Миш...мне очень отлучиться надо... – Трубку положишь – нажалуюсь, – тут же предупредил голос, – Мертвякам знаешь как тяжело на связь выходить, а ты тут базаришь энергию... – Да мне в туалет надо! Поссать, понимаешь, нет? – сдался Андрей. – А, блин ...я уже и забыть успел, как оно, – голос сделался задумчивым, мечтательным каким-то, – А как оно вообще? – Как оно – что? – Как оно чувствуется, когда поссать хочешь? – Какано, – честно ответил Андрей, – Плохо чувствуется. Пусти, а? – Не ну, ты опиши – и я перезвоню тогда, – заупрямился Миша. – Извращюга, что ли? – Какой извращюга, я...ничего нет у меня, чтоб извращаться, блин! Просто интересно вспомнить, вот и все, я тут уже сколько лет торчу, нихера не помню ощущений. – Тянет страшно, тяжелеет внизу, потеешь, спазмы, хочется всех пристрелить, кто мешает, – скороговоркой затараторил Андрей, который понял, что спорить сейчас себе дороже. – Не, фигня какая-то, – протянул голос разочарованно, – Такое я, наверное, не хочу вновь... – Я тоже не хочу, Мишааааа, – простонал Андрей, – Очень не хочу! Клади трубку. Перезвони мне минут через пятнадцать, ре...ух...решим твою проблему. Только клади ты уже трубку, блять! – А...ну и пока тогда, ссы сладко, друг! – весело подытожил голос и отрубился. Ссалось Андрею и впрямь слаще некуда – во всей кондитерской Вонки не налепили еще таких шоколадок и мармеладок. Через него, казалось, протекал потоком сам небесный Ганг, вплетая русла Нила, Тигра и Евфрата, может даже и бразильской Амазонки. Андрей дул губы, делал "пууф" и счастливо улыбался. Ах как мало нам для счастья надо. Оставшееся до новой смены время он решил посвятить скачкам по радиоволнам – была привычка гадать на песенках. Радио использовалось, потому как Андрей считал, что ворожить нужно исключительно по попсе, там чаще поют про любовь, а любви последние месяцы отменно хотелось. Магнитофончик на подоконнике выплёвывал трек за треком, где в гости обещали прийти то Дед Мороз, то маньяки на острие атаки, Андрей качал головой и доедал конфеты – всю надину вазочку схомячил. Наконец, набрёл колёсиком на что-то явно "про любовь". "Алло, занесло меня! Алло, скажи хоть слово мне! Бегу, не зная зачем! Я твой или ничей!". Андрей задумчиво поглядел в чёрную дыру подклеенного бумагой окна. За окном – столбики домов. В одном из них, третьем от дороги, его и не видно отсюда, на седьмом этаже – двухкомнатная квартира. В квартире – Надя Леонтьева, его коллега, хорошая подруга, в смешном свитере с пухлым, ягеля отъевшимся оленем чистит мандаринку себе и своему мужу Саше, уткнувшемся всем собой в монитор. Саша – программист одного из отделов ТогоСветСвязи, язвительный шкаф с очками, ведущий список прочитанных книг (и тех, что ещё предстоит прочитать) на специальном для этого сайте. Андрей частенько забредает на его страничку, проглядывает книжки, тихонько вздыхает. Сам он мечтает чистить Саше мандаринку уже второй год – и ничего глупее не смог придумать, чем втетешкаться в тот самый день, когда его хорошая подруга Надя меняла фамилию с Клитко на Леонтьеву в красивом белом платье, а сам он был приглашен даже не в ЗАГС, а просто на банкет в ресторан "Место встречи". Саша о любви его ничего не знает – дай бог и не узнает никогда, но иногда, если пропустить пару стопок, накатывало безбашенное отчаянье – вот что, если скажу? К счастью, желание это было вполне себе контролируемым – как и все безбашенное в андреевой жизни. Потому в частые гости к Наде ходить было легко – ничем он ни разу не выдал, зачем и к кому исправно тягается, Саша его компанию даже оценил со временем, мол, есть с кем в настолки раскинуться. "Я приближаюсь к ней каждый день. А настигаю всегда только тень. Подруги сохнут по мне, а я зациклен на ней. Они зовут меня крэйзи мен". Душа, пусть даже настроенная на лирику и тоску, стыда за глупейшего "крейзи мена" не выдержала – Андрей вырубил радио и потопал обратно за стол. "Дураком родился – дураком и помрёшь". Да ведь не рождался он дураком, вот в чем суть. Вполне себе смекалистый был мальчик, по дороге скурвился. Вспомнилось надино предложение как-нибудь сгонять всем вместе на пикник. Вспомнилось сашино лицо – пикники явно были в списке тех занятий, которые Саша делал через себя. Вспомнилась надина фраза – "надо тебе уже подыскать кого-то, Андрюш, вместе поедем". Сеанс удушливых воспоминаний прервал звонок. Новая смена. Еб твою мать. – Здравствуйте, я принимаю... – Эй, брат! Как поссал? Я, кстати, вспомнил, как оно ссать, спросил тут у одного...ты про резь...про резь забыл сказать! – Кого ты там уже поспрашивал, чучуня? – вздохнул Андрей, – Твой эксперт может потому и отбыл на тот свет, что с резью ему ссалось. Это у больных резь бывает. – А ты не болен там? – Нет...вроде бы. – Жалко, – ни к селу ни к городу буркнул вдруг Миша,– Могли бы зависнуть тут... – Со мной сложно зависнуть что в этом мире, что в любом другом, – возразил Андрей, – Что у тебя? Давай все же решать как-то твою проблему. Сразу говорю – никого вызванивать я права не имею. Я и помочь тебе ничем особо не могу, по большому счету. – Так а почему... – Деньги, – просто сказал Андрей, – Звонки от живых почившим оплачивают живые. А кто оплатит звонок от почившего живому? Ты сам сказал – это просто энергию тратить. Ты и сейчас звонишь хрен знает как, это ведь явно кого-то дурят и в счёт потом приложат. Трубка молчала, часто дыша. Видимо, знала, кого именно дурят. – Кто тебе этот Женя Рогов? – Друг. – А чего не маме с папой? Не девушке? – брякнул Андрей, лишь после проговоренного сообразив, что лезет вовсе не в свое дело. У Миши, однако, запретных тем как будто и не было вовсе – уцепившись за вопрос, он вновь принялся бойко тарахтеть. – Так я это...нету девушки. И не было, я чето не успел...не интересно было, короче. Мама с папой...говорили уже, говорим, просто хочется ещё с кем-нибудь. Мне кроме родителей не звонит никто, а они не сильно веселые, понимаешь? Хочется с кем-то...ну, чтоб поржать, песни там, про девчонок, ну там...про нормальное, про сасанидов я вот у самого шахиншаха поспрашивал, хотел Женьку рассказать, ему бы интересно было, он слушал всегда так внимательно. – У самого шаха спрашивал? – Андрей сам себе удивлённо поднял брови. – Ну а чего ему, консервироваться, если он шах? Там и тогда был шах, тут и сейчас – такой же мертвяк. У нас всякие такие байки травят только так, главное компанию собрать. Садимся кругом – и каждый про свое житло трещит по очереди. Я с кем только не сидел. А чем тут ещё развлекаться? Андрей, правду сказать, редко когда задумывался о том, как и чем живут (хех) его почившие клиенты. Корпоративный психолог, которого велено было посещать раз в три месяца, и который, по большей части, нужен был, чтобы доносить сотрудникам, что зарплата куда менее важна, чем чувство причастности к хорошему проекту, говорил о том, что сильно проникаться бытом почивших не стоит. Есть риск увязнуть, велики соблазны завести там друзей или еще чего похуже. С другой стороны, зарплата в андреевых глазах ценность свою так и не потеряла, сколько бы тренингов на лояльность компании он ни проходил. Может и в остальном психолог преувеличивает? Он глянул на часы. Времени ещё хоть попой ешь, этому чудаку явно хочется потрещать, а ему абсолютно, кровь из носу не хочется работать. – Подожди, попробую отыскать номерок – но не обещаю ничего. Если он раньше не звонил, то у нас в базе его и не будет, – предупредил Андрей, щелчком открывая совсем иную картотеку – по экрану монитора разлетелись пиксельные снежинки, – Так что шахиншах про сасанидов говорил? На том конце Миша аж задохнулся от радости. – Шах там, короче...говорит, что надо было все же повежливее письмо писать. Что "негодному и бессмысленному рабу нашему" звучало как-то...ну залупно. – Залупно, – согласился Андрей, – А началось там все с чего вообще? Я не особо знающий, если честно. – Ой! Да как...Так ты слушай! Ты слушай, расскажу! Короче, там вся суть была...принца Хорсова изгнали...а до того бои... «поч. Горшенев Михаил Юрьевич, 7.09.1978 – 19.06. 2000 / 2-12-85-06.» «А ведь ему и впрямь никто, кроме родителей не звонит». – ...и вот когда против Фоки восстали уже...там ещё этот...ну хер такой, как у Пушкина... Герман, Герман... «Надо все же найти ему этого Женьку. Волшебная сказка накануне праздника, все дела. А если найду....если найду, то вдруг мне тоже покатит? Баш на баш, чудо на чудо. Найду».