***
В комнате Гарри Поттера жить приличному человеку было просто невозможно. И дело не в тех, некогда стоящих решетках на окнах и даже не в кошачьей дверце и обилии замков. Дело было в том, что парень не убирался, казалось, с того дня, как заселился. И о таком слове, как ремонт, будто бы и не знал. Ольга сомневалась, что у аккуратистки Петуньи, чей дом был в чистоте и порядке, не екало сердце, когда она заходила в эту комнату, провонявшую грязными носками и потом. — Он хоть постельное белье менял? — спросила она теперь уже у своей тети, которую как тетку вообще воспринимать не получалось. Скорее как товарища по несчастью. — Раз в две недели я напоминала ему об этом и приносила постельное белье. Он грязное в ванную оттаскивал. — О как. У Гарри Поттера в этом мире крыша, судя по всему, ехала по полной программе. Но, насколько все было плохо, Оля начала осознавать тогда, когда стала разгребать хлам, решительно кривясь от всего на свете. И дело даже не в пауках, что завелись в грязных носках под кроватью, которые она выталкивала шваброй подальше от себя. К слову, не очень-то чистая клетка для совы стояла тут же. Так вот. Из шкафа вывалилась кипа пергаментов и старых школьных тетрадок. И при всем моральном настрое, несчастной попаданке едва не поплохело. Петунья, увидев старые школьные тетради, просто предпочла тактично уйти набирать в ведро водички с обилием моющих средств. Пацан, как оказалось, рисовал. Но рисовал такую жуть и хтонических чудовищ, что Оля невольно вздрагивала. Аккуратно перелистывая листы, она наткнулась, очевидно, на автопортрет, где изо лба и того самого шрама вытекало нечто мерзкое, и с этой неведомой тварью они обнимались и улыбались весело и придурковато. Заточенными клыками вместо зубов. Чем дольше она смотрела на рисунок, тем четче понимала, что ей надо бы оторваться от разглядывания некой мерзости, но… ее буквально затянуло. Тварь улыбалась несколькими хорошо прорисованными зубастыми улыбками и сверлила ее глазами. Разного размера, в количестве семи штук. В какой-то момент глаза внезапно моргнули и, как Оле показалось, уставились на нее. И это отрезвило. — Твою!.. С визгом первобытного ужаса она отшвырнула рисунок как можно дальше и кинулась из комнаты наутек, но споткнулась об валявшуюся на полу мантию невидимку, навернулась на ровном месте и врезалась в шкаф. Со шкафа же что-то шмякнулось на пол, и Оля заслышала щелчок, бряканье пряжки-застежки. И этот звук ей очень не понравился. Буквально мурашками по всей спине прошелся. Она поспешила перевести взгляд на… книгу. Зубастую книгу. Которая, выдав громогласное утробное рычание, кинулась на нее и вцепилась в штанину. Твою же мать! — Тетя Петунья! — кажется, ее крик услышала вся Тисовая улица. Вцепившись в косяк руками, она молотила ногами по полу, пытаясь скинуть с себя неведомую хрень. Все воспоминания о мире Гарри Поттера волшебным образом испарились из головы. Но остатки истерзанного разума хранили в себе знания, что нечисть, ведьм и все в этом роде сжигают на костре, так как огонь очищает. И Оля пожелала, чтобы все это сгорело к чертовой матери. И ее желание исполнилось. Комната вспыхнула. Пламя выбило стекла из окна, не ожидавшего такого резкого перепада температур, Ольга взвыла уже от страха огня. Чудовищная книга заверещала на одной ноте, завыла и начала прыгать, распространяя запах паленой плоти. Кожа и пергамент горели? Да черт его знает! Это выглядело настолько люто, что у Ольги не осталось слов. Ни культурных, ни нецензурных, вообще никаких. Честно говоря, в какой-то момент она подумала, что просто умрет, но в комнату влетела миссис Петунья Дурсль с огнетушителем, уверенным, отработанным движением вскинула баллон. И начала тушить пожар, пока Ольга ползком выбиралась в коридор из проклятой комнаты, от страха скользя вспотевшими руками по полу. Тем временем великолепнейшая и величайшая спасительница и вообще богиня ловко заливала комнату пеной за ее спиной. Первый день волшебного попадания явно «удался». Оля сидела на нижней ступеньке лестницы и потерянно смотрела на разорванную штанину, когда уверенной и твердой походкой Петунья Маргарет Дурсль начала спускаться с лестницы, придерживая пустой огнетушитель. Оценив уставший вид женщины, Оля молча пододвинулась, освобождая ей место рядом с собой. Предложение присесть она приняла, лишь пустой огнетушитель поставила на ступеньку ниже. Помолчали. — Что ж. Магия у тебя есть. — А… — А спать ты будешь сегодня в гостиной, Гарри, — выделила она последнее слово. По ее голосу она поняла, что для разговоров Петунья сейчас явно не в настроении. Да и Оля тоже была не особо настроена. Слишком много стресса. Ольга-Хельга перевела взгляд на разорванную штанину. Добро пожаловать в мир чародейства и волшебства. Тебе тут понравится.***
Вернон Дурсль, вопреки своему книжному и кинематографическому образу, оказался мужиком со стальными нервами, — прибыв вечером домой после работы, окинул взглядом теперь уже женскую компанию за столом, оценил ситуацию и, стянув с себя галстук, посмотрел на свою жену с полным пониманием и глубокой любовью: — Я вас слушаю. Слава всем богам, Дадли Дурсль в это время был в гостях у своей тетки и объяснять ему тонкости попадания, одержимости и всего этого бреда не пришлось. Мистер Дурсль предпочитал бренди. И налил его себе не жадничая, после чего молча отправился по скрипучей лестнице на второй этаж, хлопнул оттуда дверцей комнаты Гарри Поттера, оценивая ущерб. Ущерб был. Отсутствовали стекла, обои и краска с потолка. Вызванный Ольгой огонь слизал все подчистую, не оставив копоти. Только голый пол, стены, потолок и оконные рамы. Мебель, клетка, мантия невидимка — все это просто исчезло, оставляя комнату пустой. Как такое произошло, они с Петуньей не имели никакого понятия, но теперь маленькая комната, отмытая от пены, была чиста, и в ней даже слышалось каким-то чудесным образом эхо. Вместе со всеми вещами Гарри Поттера, казалось, испарился весь негатив, и дышать было гораздо легче. Поскрипев лестницей, мужчина спустился обратно вниз, сел в свое любимое кресло, достал записную книжку и, раздув свои пышные, шикарные усы, уставился на Ольгу. — Кровать или раскладное кресло? — Что? — Список необходимого, — как ребенку пояснил мужчина. — Мне нужен четкий список необходимого. Покосившись на Петунью, Оля неуверенно выдвинула свое предложение. — А может, кровать-чердак? Ну, чтобы стол отдельно не покупать? И экономия пространства… В тот момент у нее и мысли не возникло о том, что, быть может, такого еще и не было. Но Вернон на предположение окинул задумчивым взглядом свое бренди и одобрительно кивнул. — Годно. Джоан Роулинг говорила, что эти люди были помешаны на своей нормальности, но, судя по поведению, нормального у них было немного. Они в своем спокойствии были сами по себе ненормальны. Список вещей для ремонта был составлен, ужин прошел спокойно, Оле постелили на диване в гостиной, и, как только погас свет, она уставилась в темный потолок, а после малодушно уткнулась лицом в подушку и разрыдалась, а чуть позже вырубилась. Утром ее разбудила Петунья в спортивном костюме. — Пошли. — Куда? — На пробежку. Как оказалось, миссис Дурсль любила спорт и по утрам ходила на стадион и турники сбрасывать стресс и наяривать километры. К чему и Ольгу решила приучить. Попытка откосить была пресечена, и ее вытащили на стадион. Как сказала теперь уже тетушка, дражайшая Лили Поттер ей как-то проболталась, что в большинстве своем маги на физическую подготовку забивают. Вот Петунья на тот момент еще Эванс и взяла привычку прокачивать хотя бы быстрый бег и даже хотела отправиться на борьбу, но встретила Вернона и записалась на танцы. Как оказалось, по субботам Вернон и Петунья ходили на танцевальные вечера, и Вернон Дурсль, несмотря на свой вес, очень даже неплохо танцевал. Да и жену свою любил и обожал. Касаемо Дадли и Вернона… боксом они занимались оба. И при желании Дадли Дурсль мог вломить так, что ой-ей. Как и сам Вернон. К слову, в доме Дурслей была груша и перчатки. И периодически на заднем дворе отец и сын мутузили друг друга с огромным удовольствием. И Дадли приезжал через два дня. — Бокс тебе тоже поможет, — авторитетно заявила Петунья, смотря на то, как Оля задыхалась. — И на курсы самообороны, пожалуй, я тебя запишу. — Не надо… — проныла Оля. Таким задохликом, как Поттер, Оля даже в свои самые худшие годы не была. Детство, проведенное на стройках, паркур, сбор металлолома, дворовые драки и гаражи научили и правильно прыгать, и сигать с высоты второго этажа без последствий. Поттер же… он был легким, у него оказались сильные руки и даже ноги, но это, наверное, благодаря квиддичу. Зато дыхалка была никакой. И подтягиваться он все равно не мог, и ладони ну совсем не пацанячьи. Нежные, как у… девчонки. Хотя от той же метлы должны быть мозоли. К слову, о том, что Гарри Поттер сменил пол, было решено не говорить даже Вернону и Дадли. Все это останется между Петуньей и Хельгой-Ольгой-Гарри. В конце концов, для мужчин отрабатывать удары на таком же мужчине гораздо проще… да и пока можно скрывать, решили, что так и будут делать. А еще Петунья очень сильно любила свою семью и, видимо, самоотверженно решила принять удар на себя в случае раскрытия правды. Поэтому, когда пропахшая новой краской Оля выбралась из комнаты, где работники уже вставили стекла в окно, прибывший из гостей Дадли встретил ее настороженно. — Мне сказали, что у тебя мозги на место встали. — Может, и встали. Дадли Дурсль на это хмыкнул, а потом понизил голос. — Мне мама разрешила тебя пиздить, — шепотом проговорил высоченный и огромный подросток. — Это тебе мозги возвращает? — Это поможет мне не потерять их среди ненормальных. — Хм… — Дадли окинул меня оценивающим взглядом. — А твоя палка на что? — Бита эффектнее. И кузен заржал, хлопнул по спине так, что Ольгу чуть с лестницы не снесло. — Ладно, задохлик. Посмотрим. На этой ноте знакомство с кузеном и закончилось. А так как попадание произошло на день рождения самого Гарри Поттера, то через три дня ей вручили подарок. Именную биту со знаменитыми инициалами и молнией по всей длине лакированной поверхности. Август обещал быть очень продуктивным на спорт. А также на покупки в секонд-хенде. Но через две недели, стоило только обжиться в отремонтированной комнате, распределить мужские шмотки, создать список вопросов, запастись прокладками, так как ни палочки, ни знаний, как волшебницы справляются с месячными, не было, вновь научиться падениям и перекатам, а также только начать вливаться в бокс, Ольге пришло письмо. Марок на нем было столько, что сомнений не оставалось никаких. Петунья отнеслась к этому весьма спокойно. Только вскрывала в резиновых перчатках. Противогаз бы тоже надела, если бы он был. — Тебя приглашают на Чемпионат Мира по квиддичу. — Можно я не поеду? — Не едь, — совершенно спокойно проговорила женщина. — Но, думаю, наше мнение тут не особо и важно. Где твоя сова? — Э… — она растерялась, так как знаменитую Буклю, которая еще известна как Бухля, не видела за две недели ни разу. Оля точно не помнила, но, кажется, Гарри ее оставлял у кого-то из друзей периодически, так, чтобы не запирать ее в комнате из-за злых родичей? Или ее просто спалило вместе со всем остальным? В общем, письма что-то Гарри не приходили, да и вообще — вся волшебная приблуда сгорела в очищающем пламени. И даже сообщить кому-то об этом было как бы… сложно. Нет палочки — нет волшебства. И даже Ночного Рыцаря нет. Да и сундук с деньгами тоже чудесным образом испарился. Так что гол как сокол, а к миссис Фигг соваться… нет, не вариант. По канону вроде бы Гарри не в курсе до нападения дементоров, что старушка — местный партизан в засаде. Шорох на втором этаже и совиный крик оповестили о том, что ответ на «где достать сову» уже ясен. Оля взлетела по лестнице и, распахнув дверь, едва не словила лицом мелкого придурковатого сыча, которого в полете заносило от пухлого письма. Заглянувшие Дурсли оценили противостояние, а именно то, как Оля призывала чудовище перестать носиться по комнате, и тактично удалились. Лишь Петунья осталась и, окинув взглядом птицу, скривилась. — Надеюсь, он не бешеный. — Я тоже, — зашипела Оля, потирая свежую царапину. — Что мне… написать? — Пиши правду. Что психанул и спалил все свои шмотки. В прошлом году ты тоже был психованный, не думаю, что такому развитию событий кто-то удивится. Гарри! Папа достал билеты! Ирландия против Болгарии, в понедельник вечером! Мама пишет маглам, чтобы те разрешили тебе остаться. Они уже могли получить письмо — не знаю, насколько магловская почта быстрая. Все равно решил написать тебе. Отправляю это письмо с Сычом. Мы приедем за тобой, нравится это маглам или нет; ты не можешь пропустить Кубок Мира. Но мама и папа считают, что сначала для вида надо все-таки спросить их разрешения. Если они согласятся, срочно присылай Сыча с ответом — мы приедем и заберем тебя в воскресенье, в пять часов. Если они скажут «нет», опять-таки быстро присылай Сыча, и мы все равно увезем тебя в пять часов в воскресенье. Гермиона приезжает сегодня днем. Перси приступил к работе в Департаменте международного магического сотрудничества. Пока будешь у нас, не упоминай даже слово «заграница», если не хочешь, чтобы он заговорил тебя до смерти. До скорой встречи, Рон. «Маглы». Даже не родственники. И, судя по письму, семейству Уизли было глубоко пофигу на их согласие… Ольга тяжело вздохнула и села за ответное письмо. «Привет, Рон! Тут такое дело, мне приснился кошмар с Волан-де-Мортом, и я спалил полдома. Букля куда-то пропала, все мои вещи сгорели дотла…» Письмо пришлось переписывать три раза, после чего отлавливать мелкую сову, но она с чистой совестью все же отправила сыча Уизлям. — Ну как? — дядя Вернон отвлекся от газеты, заслышав шаги на лестнице. — Давайте вы завтра уедете куда-нибудь? — попросила ставших за это время в некотором роде родными людей Ольга. — Думаешь? — Ага. Петунья, посмотрев на нее, кивнула. — Как насчет прогулки по Лондону? Правильно. Так и надо. Рано утром они собрались и уехали. И кто бы знал, как она хотела кинуться за ними следом, даже согласиться ехать в багажнике, а не разгребать происходящее здесь дерьмо. Пытаясь наскрести в себе смелости, Ольга, покусав по старой привычке губы, осталась ждать Дамблдора. В конце концов, она сожгла мантию Смерти. Еще бы он не явился…***
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор появился на пороге в двенадцать часов дня, в то время как Ольга после избиения боксерской груши и бодрящего душа нервно жевала сэндвич. Явился он вместе с Артуром Уизли и, вопреки ожиданиям, не через заколоченный камин, а через дверь, мягко постучав в оную. Как реагировать на того, о ком написано очень много фанфиков, которые в голове из доброго волшебника превратили Альбуса Дамблдора в злодея, Оля не имела не малейшего понятия. А еще легилименция и все это… она готовилась к смерти и играть стыдливого и прибитого виной подростка до последнего. Глазки в пол, стыда и страха в образ и голос виноватый-виноватый. — Здравствуйте, профессор Дамблдор… Здравствуйте, мистер Уизли… — Здравствуй, Гарри, — довольно дружелюбно ответил пожилой мужчина. — Впустишь нас? — Конечно, прошу, проходите. — Мы получили твое письмо, Гарри! — мистер Уизли, лысеющий рыжий мужчина, суетливо озирался, рассматривая магловский дом. — Как так вышло?! — Я сам не знаю. Просто… — Мальчик мой, не проводишь ли ты меня в свою комнату, — огладил бороду директор Хогвартса. — Артур, подождешь нас здесь? Снова заскрипели сто раз проклятые ступеньки, а после Ольга распахнула дверь перед директором, что вошел и осмотрелся. — Тут все сгорело, профессор. Все. Все вещи. Пришлось даже ремонт делать и… — косим под придурковатого и убитого виной. Благо Оля это умела. Старик тяжело вздохнул. Коснулся стены рукой. Чуть приспустил очки с носа, рассматривая новый ремонт, и внезапно перевел взгляд голубых глаз на нее, заставив невольно вжать голову в плечи. — Это случилось на твой день рождения, Гарри? Так. В каноне было три решающие даты. День рождения Гарри Поттера, Хэллоуин и конец года. Ольга виновато кивнула. — Да. — Еще какие-нибудь странности были? Сделав сосредоточенный вид, задумчиво потерла лоб, а потом «вспомнила». — Шрам! Он кровоточил! А теперь — смотрите, совсем зажил! — и с этими словами Оля приподняла челку, показывая полное отсутствие шрама. Точнее, отваливающиеся последние корочки. Дамблдор молчал целую минуту, а потом улыбнулся. Но как-то натянуто, пока она пялилась ему куда-то в переносицу. — Лили… — Мама? — Это была кровная защита, Гарри. И она решила активно проявиться в день, когда тебе исполнилось четырнадцать лет. И тот огонь… уничтожил все старое. И, видимо, вылечил твой шрам. — Это… хорошо? — Конечно. Правда, тебе придется заново купить школьные принадлежности и все остальное, но это ведь не беда, да? — и старик подмигнул, но ощущение холодка никуда не делось. — Дурсли не разрешили мне посетить матч, профессор, — уныло проговорила, повесив голову. — И… — Что же, в таком случае тебе придется пропустить его, Гарри. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. А касаемо твоих школьных принадлежностей, — Дамблдор мягко улыбнулся и протянул Оле маленький ключик. — Ты уже достаточно взрослый, не так ли? Хитрая улыбка не вязалась с задумчивыми глазами. Стойкое ощущение, что объяснения директор брал с потолка, уверенный, что она все равно не сунется проверять, ее не покидало. Мистер Уизли был расстроен, когда уходил. Обещал прислать запись Чемпионата. Ольга уныло кивала в нужных местах, свесив голову, пряча «печаль да обиду», а после ухода бахнула в кофе коньяк и выпила залпом. Сила любви. Она самая, конечно. Отлетел ваш Поттер вместе с куском души местечкового темного властелина. Царствие ему небесное. Ключ от сейфа лежал перед ней на столе, как граната без чеки. Честно говоря, Оля так и не поняла, был ли Дамблдор добрым или злым… Артур Уизли же был милым прикольным и чудаковатым дядькой, но слишком мало она с ними знакома, чтобы сделать какие-то весомые выводы. Во всяком случае, Чемпионат ей не светил, черные метки и Барти Краучи — тоже. И Хельга даже не знала, как к этому относиться. В любом случае до первого сентября оставалось не так уж и много времени. Учитывая то, что Чемпионат состоится в понедельник, а это двадцать второе августа… Стоит ждать новостей? Хороших или плохих?.. В комнате, что была уютной и светлой до посещения Дамблдора, казалось, пованивало сладковатым гнилостным душком. Попытка уснуть в своей кровати вышла провальной, и, психанув, Оля открыла окно, впуская свежий воздух, и, осмотревшись, в сердцах бросила этому духу старика — «Выметайся!». Свежий летний ветерок ворвался в окно и на удивленных глазах щелкнул щеколдой, открыв двери комнаты, волной запустил ковер на лестнице и едва не сорвал входную дверь дома с петель. Дрожащими руками закрыв двери и поправив ковер, нервно озираясь, Оля так же прикрыла окно. Удивительно, но дышать стало легче. И тот самый душок куда-то делся. Чертовщина какая-то… Завалившись спать не дождавшись Дурслей, она искренне надеялась на то, что выспится. Но, видимо, знакомые лица активизировали части мозга, отвечающие за воспоминания. И ее накрыло.***
Гарри Поттер был проклят. Причем настолько сильно и крепко, что даже самому злейшему врагу не пожелаешь. Да, он магически силен, вот только был момент… кусок Души во лбу жрал магию. И буквально требовал ее все больше и больше. И когда ее не хватало, начинал жрать самого носителя, который не мог дать ему нужное количество и начинал сходить с ума. До одиннадцати лет было еще более-менее. А потом мальчик попал в мир магии и, как говорится, «распробовал». Сам Гарри не знал, подосланные ли его друзья, фальшивые или настоящие, ему было в некотором роде похеру, пока с ними становилось легче. Так как именно они помогали ему существовать в этом мире. Уизли щедро делился своим проклятьем, не закрываясь артефактами, как другие чистокровные волшебники и остальные, те, кто озаботился своей защитой. Из-за чего они, Гарри и Рон, организовали некий симбиоз. Проклятье Поттера цеплялось за проклятье Уизли и жрало особо вкусную и темную «печать предателя крови», со временем вообще грозя освободить от нее, давая самому Гарри тот самый продых и просветление в мозгах на протяжении всего учебного года. Это был реально выход. Гермиона Грейнджер, которую родители через собственные связи обрядили в амулеты, нашла в их дуэте защиту как грязнокровка, не давая самому Гарри скатиться в животное состояние, так сказать в социум возвращала и по учебе подтягивала. Пряталась она почти профессионально за двумя проклятыми мальчишками, выбрав тактику глупой, ничего не знающей и прокаженной. Мир явно был «слегка» не канон. Умная девчонка к аристократам не хотела попасть в рабство или в невесты, как свежая кровь. Ей вообще не улыбалось застрять в средневековье. А потому она упорно притворялась «дурной», еще и с проклятыми водилась, от которых держались все знающие, особенно аристократы, как можно дальше, сама тем временем живя на два мира сразу. Магловские учебники она не особо и скрывала, как и намерение получить высшее образование в том же магловском мире. И вообще, амбиции у нее были совсем не гриффиндорские, так как Гермиона ни много ни мало, как современная женщина, хотела замахнуться на создание собственного рода. В котором будут современные взгляды на мир и жизнь и девиз использовать все знания, не пренебрегая ничем. Та же самая игра с маховиком времени была огромным риском, но позволила ей сильно раскачать резерв. Да, риск был огромен — Грейнджер была настолько же амбициозной, насколько в некотором роде наглухо отбитой. В общем, дружба была основана на взаимовыгодных условиях. И Ольга, как взрослый человек, это даже одобряла. И поведение Гермионы, и Рона, да вообще всех Уизли, которые, по сути, стояли на страже всего Гриффиндора или даже Хогвартса, привечая у себя проклятого мальчишку. Еще и выгоду из этого семья Уизли извлекала. Да им памятник надо ставить за такое. Потому что Гарри Поттер был реально чокнутым. Причем сам пацан это понимал. И в периоды «просветления» выл белугой в плечо того же Уизли, с которым стал «побратимом» из-за взаимного «долга», потому что колбасило мальчишку не по-детски. И наглухо отбивало те самые тормоза, о которых говорила Петунья. Проклятье требовало найти «жратву», вот Поттера и мотало туда-сюда со страшной силой. Магловский мир и отсутствие подпитки же лишь сильнее его калечили. А Дамблдор, видимо, прекрасно понимал, что он за зверюга такая, потому к маглам и отправил, чтоб хотя бы до одиннадцати пацан прожил более-менее. Хотя даже тут вышло не особо. Крестраж — столь мерзкая магия, что, при всех своих талантах, Дамблдор не мог спасти пацана. И дело было уже не в выращивании героя, а в том, чтобы он кого-нибудь не угробил. И Волан-де-Морта сам не возродил. И убить его нельзя было. Потому что до семнадцати лет единственного, пусть и проклятого, наследника рода убивать запрещено. Так как магия «пресеченного» рода могла так проклясть убийцу, что лучше самому сразу же умереть. И нет, дело не в разумности магии, а просто в эффекте бомбы. Любили предки родовитых магов мутить всякого рода ритуалы и проклятья, а когда один придумал посмертный подарочек в защиту своего рода, другие переняли его с большим удовольствием. И вот у каждого в семейном арсенале посмертное проклятье, подпитанное поколениями, которое может рвануть при покушении на жизнь последнего в роду. А Поттера Темный Лорд, если что, оставил напоследок. Надо было его отца в живых оставлять, да, видимо, рука дрогнула… Он же не дурак, знал все это и подготовился, скорее всего. Но что-то пошло не так, два проклятья столкнулись и тут уж… кому повезло. Но по факту не повезло обоим. Гарри и его друзья строили теории. Даже было предположение, что Джеймса Поттера убили не сразу. В голове у Ольги мелькнула мысль, мол, старшего мистера Поттера просто оглушили, а добил-то его некто Петтигрю и Темному Лорду сообщить не успел. Или забыл. Темный Лорд пал жертвой предательства? Ну… свидетелей не было так-то… И вот, по итогу Гарри Поттер — Национальный герой, как-никак. Пусть всем было уже давно похер и от него великих свершений не ждали вообще. По сути, нужен он был только друзьям. В общем, друзья у Гарри Поттера были очень даже неплохие. Так как именно они всю эту информацию касаемо рода и совершеннолетия нарыли. Что же до приключений… Кажется, Дамблдор искренне хотел, чтобы малец сам помер или был убит Волан-де-Мортом. Это даже милосердно в каком-то смысле. Другое дело, что местное темное пугало словило бы двойной откат за убийство несовершеннолетнего последнего в роду и части своей души… В общем, Дамблдору тоже предъявить особо нечего. В мире магии все знали, что Гарри Поттер проклят какой-то темнейшей дрянью. И всем было решительно плевать на это. Да, Национальный Герой, ну и что? Хата с краю, ничего не знаю. В общем, даже Малфой к нему близко не приближался, дабы «грязь» не подцепить. Все, кто имел чуйку, ощущали, как от Поттера тянуло жутью. А потому восхищение героем, что забивал и на свой внешний вид, да и вообще на мир в целом, периодически выглядя как обдолбыш, быстро схлынуло. И ни у кого не возникло вопросов, почему Национального Героя Дамблдор прятал среди маглов и не обучал ничему. Да потому что не жилец. И связываться с Проклятым себе дороже. Так что Гарри Поттер был местным аналогом смертельно больного инвалида, который после каждой поездки на каникулы выглядел как бомж, случайно вышедший из запоя или, наоборот, только вошедший в него и выходить не собирающийся. И быть может, так оно все бы и было, но… «Некоторые проклятья можно снять клинической смертью, но…» — оброненные слова Гермионы Грейнджер в очередном приступе безумия дали свои плоды. Гарри Поттер покончил с собой в надежде, что его вовремя найдет Петунья. Но ошибся и умер быстрее, чем она пришла. А магия рода не оценила прикола и дернула ближайшую душу. И тело перестроила. Чего нет? У них и девушки могут главой рода становиться. Так и появилась… Хельга. Да. Теперь уже Хельга. К утру между сном и явью ей послышался голос настоящего Гарри Поттера, который, в общем-то, всю эту ситуацию с разных сторон, видимо, в голову и вливал, приняв на себя роль «голоса мира». — Удачи, Хелли, — проговорил он шепотом прямо на ухо, обжигая холодом, заставляя подскочить в ужасе и едва не шмякнуться с кровати. Его призрачный смех разнесся по комнате, и неясная тень растворилась в утренних сумерках, оставив на запотевшем от перепада температур окне надпись: «Последний же враг истребится — смерть». — Тетя Петунья! Визг Хельги, наверное, слышала вся Тисовая…***
Букля прилетела к ней за неделю до Хогвартса. К тому времени Хель научилась вырываться из захватов, бегать стометровку зайцем без одышки, правильно бить, падать и при большой удаче делать подсечки, опрокидывая противников. Удивительное дело… тело мага, видимо, диктовало свои условия, и нагрузки она переносила почти без напряга. И усваивала все более чем хорошо. Узнав все подробности жизни местного героя, от которого великих свершений просто не ждали и его учеба никого не волновала, так как скакала едва ли на «удовлетворительных», Хельга, честно говоря, выдохнула. И сделала очень глупую, наверное, вещь — расслабилась. И не стала бегать как чокнутая, пытаясь выучить материал за три года. У нее задачка стояла посложнее. С нее слетели все проклятья, и, вероятно, Тьмой во все стороны не разило. И это нужно было как-то скрыть. Как-то. На ум приходила Гермиона Грейнджер, которая, увы, была сейчас у Уизли. Откопанные учебники за первый и второй курс, которые хранились в сейфе в гараже, Хельга перечитала, но времени на отработку у нее не было. Те же зелья варить… ну, она варила супы. Отрабатывала, сколько раз в ту сторону помешать да в другую разве что. Петунья благо не знала, чем она занималась. Но вроде никто не потравился. Палочки у Хельги не было, да и все эти линии и движения по учебнику вызывали у нее ступор. Ей нужен был реальный пример и все-таки палочка, а не карандаш. В общем, она решила рискнуть. И написав письмо с просьбой о встрече друзьям Гарри Поттера, за пять дней до Хогвартса поехала в Лондон на поиски чертового Дырявого котла. Кудрявую девчонку, совсем не негритянку, и рыжего долговязого мальчишку она увидела издалека и махнула рукой, окрикивая. Вот только двое подростков, только обернувшись, внезапно сбледнули с лица и кинулись в ее сторону буквально бегом. В следующий момент Гермиона Грейнджер схватила Хельгу за руку и кинулась в толпу маглов, в то время как Рональд Уизли, оглядываясь по сторонам, пользуясь своим ростом, «загородил» ее от чужих глаз. — Э… — выдала она недоуменно, когда суетливая кудрявая кареглазая и очень даже симпатичная девчонка едва не стесала ей на запястье кожу, натягивая чуть ли не до локтя какой-то браслет. — Бежим туда! — рявкнула Грейнджер рыжему подростку, который, схватив Хельгу за локоть, рванул в метро, в то время как Гермиона стащила с нее кепку и кинулась в сторону, натянув ее на себя, а после, вильнув в толпе, нахлобучила ее какому-то парню. — Не дергайся, — рыкнул Уизли, весьма умело ориентируясь в магловском мире для волшебника, и затащил Хельгу в мужской туалет, закрыв рот рукой. — Какого хрена, Поттер?! Какого хрена от тебя несет женской светлой магией?! Да даже похрен, что женской, почему ты сунулся в магический мир без защиты с такой магией, ты не знаешь, что стоит тебя почуять кому-нибудь и тебе пиздец?! Совсем с ума сошел?! Хельга тупо моргнула. Еще раз моргнула. И совсем растерялась. — Э… тут такое дело… Высокий подросток, зажавший ее в туалетной кабинке, слушать Хельгу особо не стал, схватил за руку, на которой болтался браслет, и, внезапно выхватив из-за пояса джинсов небольшой нож, черканул чуть ниже локтя. Кровь выступила из легкого пореза, после чего он резко согнул Хельге руку, заставляя чуть сползающий браслет вжаться в рану. — Держи так. Чтоб впечатался. Это тебя скроет. Ненадолго, но пока хватит. Кожу начало печь, но кровь так на пол и не закапала. Браслет же внезапно впитался татуировкой. — Эй, тут такое дело… — Гермиону дождемся, и тогда расскажешь, как из пацана девчонкой стал. И как от проклятья избавился, — в следующий момент тот самый «гадкий Уизел» покровительственно и так по-братски потрепал Хельгу по голове, что она застыла на месте и ей на мгновение даже стало так… тяжко, что ли? Потому что она не была Гарри Поттером. Но толком подумать на тему мук совести ей не дали. И, хлопнув дверью, в туалет заглянула Гермиона Грейнджер. — Хвост скинули. Пойдем.***
Гермиона болтала газировку в стакане, пришибленно смотря в столешницу. Рон молча крошил вилкой кусок пирога. Оба молчали. Хельга же, стребовавшая клятву и вывалившая всю правду разом на двух четырнадцатилетних подростков, смотрела в окно и размышляла на тему своей эгоистичности и, в принципе, безответности. Ведь, по идее, взрослый человек тут она, но в данный момент, по сравнению с прошаренными подростками, Хельга то самое отсталое поколение, которое не понимает значение слова «треш». Она — человек из двадцать первого века — всухую проигрывала двум четырнадцатилетним подросткам, которые знали гораздо больше нее и от которых она, грубо говоря, сейчас зависела. Очень… неприятное ощущение, если так подумать. — Значит… тебя зовут Хельга, — голос Рона Уизли на удивление был довольно спокойным. — То есть… у меня теперь сестра, которая должна притворяться братом? Звучит достаточно… в общем, звучит. Гермиона покосилась на рыжего подростка с недоумением, а после уронила голову на руки, скрещенные на столешнице. — Вы меня до гроба доведете… — А… — попыталась Хельга вставить свое слово, но Рон ее перебил. — Все вопросы к Гарри. Это… он у нас звезда. — Да уж вижу, — хмыкнула Грейнджер и, вздохнув, подняла на нее взгляд. — Итак. Нам нужен скрывающий артефакт. Сильный. А лучшее два. В принципе, если ты начнешь его носить, никто особо не удивится, скорее спишут все на проклятье. Кто его знает, может, ты живьем разлагаться начал…а. — Так как живем мы в одной комнате, то я тебя прикрою. С этим проблем не будет. Твою хилость и мелкость опять же спишут на проклятье, так что и здесь переживать нечего, то, чем вы были прокляты, настолько… специфично, что влияние на физическое развитие точно оказывало. Могут, конечно, возникнуть вопросы с голосом, но ты и раньше-то особо не говорил, так что к тебе не полезут. — Отлично, черновой план выживания в Хогвартсе мы наметили, — Гермиона решительно кивнула кудрявой головой и стащила с соседнего места свою сумку, начиная там рыться. Хельга же молча смотрела на двух подростков и в некотором роде недоумевала. — И все? Ее вопрос прозвучал над столом как гром среди ясного неба. Во всяком случае, для нее это было именно так. — Что «все»? — удивленно спросил Рон. — Я не ваш Гарри. — И что? — недоуменно моргнула Гермиона. — Я не он, — уже расставляя акценты через паузы, проговорила она, пытаясь донести до них очевидную вроде как мысль. Подростки переглянулись, а потом до них, видимо, дошло. — Ох, Хельга… — Гермиона грустно улыбнулась. — Понимаешь… — Если бы Гарри не хотел, ты бы о нас не узнала. И о нашей дружбе тем более. Но он рассказал тебе, — закончил за нее Рон. — Гарри доверил тебя нам. Да и… — Ты светлая. Хельга непонимающе моргнула. Пояснительную бригаду сюда, пожалуйста. Гермиона и Рон в ее глазах понимания того, что значит «светлая», не нашли. — Мерлин, — вздохнул Рон. — Ты чистая. Твоя душа. Суть. Она… Светлая. Как объяснить-то? Твоя магия теплая, новая, свежая. Как… легкий ветерок. Нежная, такая… — Женская, — Гермиона обхватила свою кружку руками и горько улыбнулась. — Даже чище, чем моя. Но я без рода, а вот ты теперь наследница без проклятий. На тебе нет ни долгов, ни обязательств. К тебе не успела прицепиться ни одна темная дрянь. Ты… — Желанная добыча, — внезапно четко и резко проговорил Рон Уизли, скривившись. — Особенно для так называемых темных, которые вынуждены искать таких, как ты или Гермиона, чтоб из-за концентрации… магии сквибы не родились. И ладно, если к темному попадешь, — есть ребята похуже. Так называемые Проклятые, которые чистых ищут, чтобы перекинуть на них всю свою грязь. — Со смертельным исходом для таких, как мы. Канон? Фанон? Катитесь лесом. У Хельги медленно начали волосы дыбом вставать. — А… — Ты жертва. Причем готовая и ни черта не знающая о нашем мире, — припечатал безжалостно Уизли. — Не заметь мы тебя раньше, не убеги от погони… и возможно, тебя бы уже не нашли. — Магловский мир мне кажется все более привлекательным, — пришибленно проговорила Хельга, тоскливо разглядывая улицу через окно кафе. — Грамотная интеграция и использование двух миров — вот что выглядит перспективно, — кивнула Гермиона утвердительно. Судя по тому, как Рон Уизли совершенно комфортно чувствовал себя в магловском мире… Интеграция проходила более чем успешно. — Мне нужна волшебная палочка, — подвела наконец итог Хельга, хотя, в принципе, было бы лучше в ее случае купить дробовик. Им она хотя бы знала как пользоваться. — Тебе нужно сначала Гринготтс посетить, — вставил Рон. — И артефакты у них же купить. Потому что надолго браслет Гермионы тебя не скроет. — Сейчас составим план. Времени у нас немного, — Гермиона достала наконец блокнот и ручку. — Понятное дело, многое мы будем изучать по ходу дела, в том числе и твой дар, который скорее всего появился после того, что вы с Гарри вытворили. — Дар? — Потом, — отмахнулась Гермиона. — Чуть позже. Сейчас решаем более приоритетные и актуальные задачи. Хельга тяжело вздохнула. Вот тебе и канон, фанон и черт еще знает что. А впереди… Кубок Огня. И самое страшное — второй том Чудовищной книги о чудовищах. Это ей Гермиона сообщила из списка, что ей надо купить… Новая фобия зубасто улыбнулась миражом за ее спиной. — А лучше еще две в запас. Они периодически сбегают, — проговорил Рон, будто бы пытаясь успокоить. — Потом по всему Хогвартсу искать приходится. Но иногда мы их не находим. И они находят вас. Улыбка у Хельги вышла кривой. Вариант с дробовиком, которым она будет отстреливаться от чудовищных книг, показался крайне заманчивым…