find the precious in the little things

— да, мы всё взяли. картина по номерам, конфеты... сейчас будем выходить, — торопливо пробормотала, опустив телефон в карман утеплённой зимней куртки. очередной раз сверяясь с временем, ты оглянулась на копошившегося с волосами брюнета, старательно пытающийся уложить их должным образом. хотя в любом случае сону будет выглядеть потрясающе, как не укладывай эти непослушные пряди. к чему эта рьяная хлопотня? — сону, поторопись! нам нужно добраться до бабушки к семи. – подгоняла ты нетерпеливо, подходя к парню, застоявшегося у зеркала. наверное, вы уже минут пятнадцать никак не можете выйти из квартиры, ей богу. никак не мнила о том, что сборы на день рождение в силах так затянуться. а вам, по идее, нужно успеть к началу! неприлично и нецеремонно как-то опаздывать... двумя словами, совесть под каблуком, а стыд под подошвой. – ах.. сейчас, сейчас! — надулся сону, прищурив глаза. возможно, оценив свои бесконечные старания, обернувшиеся конкретным провалом мимо кассы, он, сдавшись, крутанулся к тебе, смиренно опустив голову. сначала ты растерялась, сгоряча предполагая поцелуй, который в такой момент казался ни к селу ни к городу, но мысленно треснув себя по лбу, остепенилась. даже по-своему совестно и стеснительно за свои опрометчивые предвкушения. дрогнувшие, приподнятые ресницы обременяли блестящие покорностью и лаской глаза, испытывающе и приметливо уткнувшиеся в тебя. простодушная, беззаботная улыбка расползалась на губах лёгким шлейфом. не столько игривое лицо, сколько накуксенное, просящее твоей помощи. ты поняла парня без слов, и никакого труда сообразить что к чему не было. коснувшись кончиками пальцев прядок волос, волнами ложившиеся на лоб, слегка сдвинула их по сторонам, зафиксировав на месте. и что, собственно, изменилось? однако по благодарному блеску во взгляде, казалось, что по счастливой случайности это то, чего он добивался; то, что устроило в полной мере. — спасибо, т/иша~ — промурлыкал он, клюнув тебя в нос и выпрямился. – угу — буркнула застенчиво ты, отводя взгляд на вас двоих, наверняка успевших вспотеть от продолжительного времени нахождения в нагретых куртках. тело покрылось неприятной и усталой скованностью. парилка, честное слово. — давай уже... я сейчас задохнусь на месте. сону звонко, со своей присущей ребячливостью в поведении захихикал и двинулся вперед, зашнуровывая ботинки, галантно и тактично взяв пакет с подарками в свои руки. буквально выскочив, словно ошпаренные, на свежий, обжигающий морозом воздух, вы облегченно выдохнули, отчего образовались затейливые клубки белого пара, также незаметно растворившиеся. оголённые, мохнатые деревья, словно вымазанные белоснежной гуашью застыли, оставались неподвижными, замёрзшие в собственных наклонах и позах. порой некогда любоваться ни лёгкостью морозных узоров, ни причудливым сплетением покрытых инием поникших веток. отчётливо и явственно видны их тонкие, хрупкие кисти, с которых в любой миг нагромоздийшийся слой снега мог благодушно свалиться. лишь бы не за шиворот... зима манит своей изящностью и молчаливо раскрывает свою красоту. громко хрустит и скрипит снег, не что иное, как звук снежинок, разрушающихся под ногами. на небе ни зги не видно, остаётся довольствоваться редкими проложенными фонарями вдоль дорог. — настоящий мороз! — через стиснутые зубы втянул воздух парень, нарочито прижавшись к твоему плечу и найдя твою ладонь, вложил ее в свою. — не мёрзнешь? ты отрицательно покачала головой. ага, ври больше. как же! холодрыга и студь! однако какая нужда подавать причины на лишние переживания? лучше бы о себе позаботился. — хорошо бы поскорее добраться до бабушки — у неё всегда тепло, — при одном воспоминании на лице набегала ностальгическая улыбка. уже начинало колюче щипать нос и уши. — чувствуешь этот новогодний вайб? — игриво протянула ты, озорно сверкая глазами. — всем существом, т/иш, серьезно. — проворчал сону, сильнее зарываясь носом в притянутый до самого не хочу шерстяной шарф. впрочем, не помогало. холод, веско ощутимыми лапами закрадывался до самых старательно скрытых местечек.— это так жестоко! по мне, из приятного в зиме только сам факт рождества. украшения, музыка, елка, игрушки, спешная подготовка, чтобы накрыть на стол. понимаешь, да? а эти вечные морозы, сугробы, большое количество одежды... при одной мысли хочется согреться. ты одобрительно улыбнулась, легонько поглаживая его пальцы через перчатки. его живая эмоциональность и яркая красноречивость против воли умиляла, каковая порой переходила в надувшееся ворчание нон стопом, с тянущей болью сжимающее твое сердце. отнюдь не в плохом смысле. от кротких, елейных прикосновений, щёки сону заредели — причём далеко не от мороза. мимо мелькали освещенные бодрым, ясным огнём витрины магазинов, призывающие покупателей и, побуждающие засмотреться на товар; выстроенные в ряды лавки с разнообразием тематических рождественских изделий — от магнитиков в виде животного, в честь которого празднуется приближающееся, кропотливо топчущееся на носу рождество — до пышных, нарядных и душистых ёлок, выставленных на продажу. по крупицам складывалась, усиливалась атмосфера долгожданного праздника. площадь разливалась жёлтым и золотым мерцанием, резко контрастирующий с непроглядной небесной гладью. как будто в сердце энергично кипящего города, образовался внутренний источник света и веселья, огороженный стройными домами—стенами. сюда стекается народ, выстраиваясь в очередь, сюда приходят, надеясь на чудо. вы с сону, поддавшись искушению, отзывчиво и взволнованно рассматривали любезно размещённые товары, зацикливаясь на миниатюрных фигурках драконов, словно маленькие дети. в душе бессменно сохраняется место этому беззаботному, невинному добродушию, воодушеленной любознательности. искры радости, вспыхивающие каждый раз, когда один подхватывает суматоху поднятого на уши города, а другой с удовольствием присоединяется. сону обожал это в тебе. то, как ты участвуешь в его ребячливых проделках; то, с какой чудесной непосредственностью улыбаешься его оживлённым беседам, волнующие и будоражущие его жилки; то, как включая экий мороз нудишь его таять вновь и вновь. — давай возьмём? — трепетно предлагает парень, предоставляя твоему взору две фигурки дракона, заливающихся смехом, в красных шапках и обернутых вокруг шеи шарфов. было в его взгляде что-то тёплое, мягкое, что обжигало тело изнутри, то, в чем ты никогда не смогла бы ему отказать. — хорошо! может поставим их на книжные полки? думаю будут сразу по-новогоднему смотреться. — с обратной заинтересованностью и отзывчивостью предложила ты. — окей! тогда сделаем так. — бодро заявил сону, убрав фигурки в карман куртки. покинув площадь, вы продолжали свой путь к бабушке, ко дню рождению которой вы, к удивлению, успевали. на горизонте наблюдается повидавший на своем веку район. серые, унылые постройки доживали свои последние лета, в скором времени обрекшие на бескомпромиссное сравнение с землёй. сколько ещё они устоят на ногах — неизвестно. здесь же и плотно прижатые друг к другу гаражи, скрывающие за железными воротами свои секреты, и опустевшая к вечеру детская площадка, краска которой со временем стёрлась и потрескалась. настораживающая улица, ничего не скажешь. но какое любование она доставляла в детстве! — это место всегда было настолько мрачным? — поинтересовался сону с недоверием в голосе, блуждая взглядом из стороны в сторону. — такое ощущение, что оно опустело. — его пальцы невесомо пожимали твои, возможно таким способом стараясь взбодрить самого себя. он человек из эмоциональных, как никак. — кто знает? дома на этой улице в скором времени окажутся под сносом. в том числе и моей бабушки. грустно осознавать, что когда-то здесь ничего не останется, кроме дороги и деревьев. — пожала плечами, вздохнувши с горечью. больно расставаться с неизбежным, с тем, что вселяло счастье и радость в далеком детстве, осознавая свою беспомощность в этой ситуации. хоть ему было тревожно от бури памяти сердца, отягощающих порой полосу твоей души, он всеми способами постарался отогнать ее подальше. на праздник же идёте! — к сожалению большинству старых районов постигнет такая участь, но единственное что мы можем сделать – это смириться и продолжать наведываться в эти районы, связанные когда-то с тёплыми воспоминаниями. не дать им угаснуть, понимаешь? вдохнуть в них жизнь в последние мгновения, — мягко, донельзя ласково объяснял парень, улыбнувшись уголками губ. он остановился, чтобы притянуть тебя в объятия, обвивая руки вокруг талии и утыкаясь носом в твою щеку. прохладный. — что бы я без тебя делала? — произнесла ты обречённо, с оттенком благодарности. руки поглаживали его спину, к чему сону сильнее прижался, довольно промычав. — ммм... вот именно! так что не опускай нос, солнце. здесь ещё пройдут хорошие времена — успокаивающе прошептал он, улыбаясь не только ртом, но и глазами. слегка отстранившись, дабы по-детски умилительно приластиться и потереться носом об твой, он сердечно прильнул к твоим губам в коротком, воздушном поцелуе, казавшийся почти заботливым объятием, прикосновением. пальцы дотронулись до его красной от мороза щеки, собственноручно растянув удовольствие, чему парень не воспротивился, а наоборот, с двойной самоотдачей накрыл твои потрескавшиеся, шероховатые губы своими, отметив этот пункт на стенках своего сознания. — увлекаешься.. — прошептала ты дразняще, медленно отстранившись. губы приятно покалывало. — неправда! — буркнул сону, театрально надувшись. – просто это показалось сейчас необходимым. и я... соскучился по поцелуям — добавил он с некоторыми напускным самодовольством, за котором, однако, отзывалась смиренная слабость. перед тобой. — тем-более я хотел поднять настроение своей девушке. я думаю, это получилось, — хитрые глаза в темноте блестели. на губах играла загадочная полуулыбка. — это так. но какими способами...? — протянула игриво, тихо рассмеявшись и смахнув грузившееся некоторое время назад напряжение, вновь засеменила вперед, специально не оглянувшись на сону, которой тут же зашевелился, взволнованно восклицая и догоняя тебя. при входе в квартиру тепло и уют обволокло тело, а доносящийся из зала звук торжественных голосов звенел в ушах. вас встречает твоя бабушка, мгновенно зацепив внимание сону к себе. сколько бы времени не прошло, она до сих пор считает его одним из своих близких людей. конечно, когда они вместе, фонтан их красноречия и мыслей не остановить. оставишь одних — песенка спета. безусловно поэтому сону с трепетом и особой любовью навещал твоих родных, ставшие для него словно вторыми родственниками. сегодня собрались только самые тесно связанные и ближайшие люди, которых приход парня не был удивлением, а наоборот, счастливым стечением обстоятельств. на стенах вывешены панно с очертанием композиции из переливающегося камня в черных узорных рамках, в первую очередь привлекающих взор своим количеством. бабушка всегда отличалась аккуратностью и уникальной бережностью ко всем предметам украшающий и дополняющий её квартиру изяществом и манерностью. на книжных застеклённых полках в гостиной расположились на расстоянии с точностью до мелочи фарфоровые статуэтки: здесь и балерины в определённых позициях, и возвышающаяся китаянка в кимоно, и леди с голубем. в детстве всегда хотелось рассмотреть их поближе, но заведомая неаккуратность не могла представить такую возможность. увы и ах. стол украшала скромная и домашняя пища, явно не направленная на то, чтобы впечатлить гостей. всё как-то уютно, непритязательно. отойдя в другую комнату, чтобы подготовить подарок, ты остановилась у косметического стола с зеркалом. он был черный, отливающий белыми бликами на свету. внизу расположились узорные тряпочки, с вырезанными деталями, на которых уютно смотрелись горшочки с искусственными хризантемами. замявшись над вопросом, стоит ли поправлять свой внешний вид, ты склонилась к положительному ответу, тут же ища в столе расческу, как вдруг почувствовала, как кто-то обнял со спины, аккуратно заводя руки вокруг талии и вкладывая подбородок на плечо. обратив взгляд на отражение зеркала, ты заметила озорной блеск знакомых глаз и кокетливую улыбку, не сходившую сегодня с губ. твой драгоценный сону. к слову, была у него такая способность появляться незаметно, почти бесшумно. это не могло не удивлять при каждом его появлении. — красавица — прошептал, нарочно коснувшись губами мочки уха, а далее скромно спрятал нос в изгибе твоей шее, находя тонкий след до боли узнаваемых карамельных духов. сону впитывал в себя, упивался, находил утешение в присутствии запаха той, вызывавшей галоп в грудной клетке, неустанно подгоняемый фразами, взглядами, прикосновениями, значащие для него целый мир. а может быть больше. касание послало волну тепла по всему телу. он был так близок, что было трудно отпустить те сладкие ощущения, которые дарил парень. — нормально ли то, что мы здесь обнимаемся, пока остальные наверняка нас ждут? — поддразнила ты, усмехнувшись. честно, не хотелось никуда уходить. — о нет, они выжимают друг из друга трогательные поздравления, так что про нас даже не вспоминают. — как ни в чем не бывало, посмеивается он, цепляясь взглядом за ласковое выражение твоего лица, от которого румянец прилипал к лицу, а руки бессознательно крепче прижимали к себе. — обязательно быть такой хорошей..? это невыносимо —пробормотал тихо сону себе под нос, но уловить эти комментарии не составило никакого труда. невинный вопрос все таки кольнул в самую грудь, но как-то по особенному приятно, даже сладко. он учащал сердцебиение, и учащал намеренно. — не могу сказать. а что? неужели тебе так трудно? – слегка улыбнулась ты, расслабленно запрокинув голову на мужское плечо — в них так комфортно. казалось, сону выражал полное удовольствие держать тебя в своих руках, и даже сила, исходящая от размеренного дыхания не давала в этом усомниться. — конечно трудно! — жалобно воскликнул сону — иногда я задумываюсь, насколько мне повезло, что ты моя девушка. знаешь что тебя отличает от других? — он невесомо провел большим пальцем по твоей нижней губе, не в силах отлепить взгляд от них – манящих, желанных. на твой отрицательный взмах головы, он продолжил: — то, что ты до сих пор смущаешься моих прикосновений, даже будучи долгое время в отношениях, – заметил он с тенью игривости, умудряясь оставаться честным и искренним. голос отчего-то звучал чувственно и таинственно, а пристальный взгляд, что ненароком прожигал сердце, как назло метался то к глазам, то к губам. ты чуть слышно прохихикала и повернулась в объятиях, уже оказавшись лицом к нему. — да ладноо? а я думала, что это незаметно. — проворковала с очаровательной улыбкой, принимая смелый вид, безмерно позабавивший сону. — но сказать честно, я не хочу чтобы это менялось. хочу, чтобы ты оставалась такой же, — признался он, неуверенно поёрзав. возможно, его терзали закравшиеся в самую глубь сомнения в том, что когда-то всё изменится, и он будет не в силах на это повлиять. это было подобно ускользающему песку сквозь пальцы, то, что может невозвратимо пройти, как и само время, и что возвратить его будет не только невозможно, но тяжело и стеснительно. — ради тебя останусь, обещаю. — заверила ты, дав ясно понять, что даже спустя года будешь для него той, которую он привык видеть. сону вновь обвел глазами контур твоего лица, будто бы пытаясь словить юлившую мысль, которая усердно пыталась подтолкнуть его к чему-то определённому — что-то не так? — прервав молчание, наклонила голову ты, с едва скрываемым любопытством. вместо ответа последовало легко движение его пальцев к карману штанов. не успела ты поинтересоваться для чего, как он приподнял тебя за подбородок, аккуратно нанося гигеничку тебе на линии губ. — и часто ты гигеничку с собой носишь? — прошептала ты, рот податливо приоткрылся к его жесту — заботливому и бережному. — пока твои губы будут обветренными, я буду ее носить — задорно проговаривает парень, закончив. ты поблагодарила его за столь внимательный знак и блаженно прикрыла глаза, вернувшись в его любовные объятия. — ты — абсолютная угроза моему сердцу. однако... мне это очень нравится. — сону откинул голову, чтобы отбросить волосы со лба, и вновь склонился над твоим ухом — я бы мог... — милые мои голубки, идите торт кушать! успеете ещё пообниматься. — подтрунивала бабушка, ни с того ни с сего появившаяся в дверном проёме. будто бы предумышленно. но кто будет ее винить? сону неловко прокашливается, чуть смущаясь и взяв тебя под локоть повел за собой, не заставляя именинницу ждать. и пока ты читала его выражение лица, которое кричало о том, как много ты для него значишь, его привязанность к тебе становилась для тебя всё дороже и дороже. из гостиной доносился конец застольной и мелодичной песни, под который ты могла живо представить вас двоих, с особенной прелестью охватившее твоё сердце: А снег лежит как и тогда, Белый-белый как чистый лист бумаги, И я хочу чтоб мы вновь брели, По огромному городу вдвоём, И чтоб этот волшебный снег, Не стал бы снегом нашей разлуки.