Одна история, другой исход...

Так хотелось сегодня понежиться в кровати. Располагающий сладкий запах, приглушенный утренний свет. Только вот кое-что было не так, хорошо ощущаемая тяжесть в районе груди, и едва слышимое посапывания позади себя. Осознание накрыло и ударило резко, почти, как если бы на голову надели стальное ведро и врезали по нему металлической ложкой. В голове пронёсся калейдоскоп картинок и событий вчерашней ночи. От чего пришлось резко принять сидячее положение и закрыть лицо руками. «- Да ладно?! Я что?! Вот так просто? Взяла и сдалась?!» Так бояться такого исхода, и так глупо поддаться собственному желанию. И что теперь? Нет, вчера то было просто потрясающе, кто бы спорил, до сих пор ноги отдают легкой вибрацией при движении. А вот сегодня, смотря на полностью обнаженную себя и такого же, только все ещё прикрытого одеялом Вадима, было чувство, что я, кажется, поспешила, или, что было это не со мной. Все сказанное вчера было искренне, только вот действительность «сегодня» как-то резко поубавила мои обороты. Ладно, что сделано, то сделано, рефлексии теперь на несколько месяцев вперед. Надо хоть в порядок себя привести. Правда одежда, что валялась на полу хаотично разбросанная, годилась только для того, чтобы закинуть её в ящик с грязным бельём, что я и сделала по пути к большому шкафу. Своих вещей у меня тут нет, так, что придется таскать из «сундука» Желтухина. А вот белую футболку следовало бы замыть, я не эксперт, но кровь потом не отстирается, а мне слишком жалко вещь. Заберу себе, как напоминание. «-Мда, помяли меня конечно…» Думалось мне, разглядывая себя в зеркало. Проявившиеся за ночь пятна, контрастирующие со светлой кожей, сильно бросались в глаза. Так, ничего, нужно придти в себя и всё осмыслить. Это можно организовать контрастным душем, частично, но хоть что-то. Только кто бы только мог подумать, что влезть в ванную окажется проблемой. Вчера днем нет, а вот сейчас. Понятно, почему Вадим ночью сам переносил мое обессиленное тельце через эти непомерно высокие бортики. Это у него или было не в первые, или он слишком уж чутко оценил мои физические возможности. Слёзно надеюсь, что второй вариант. Но! Сейчас я справилась, я молодец! Осталось добраться до кухни и сварить кофе. Кофе получился на редкость крепким, не знаю, сможет ли Жёлтый такой пить, но мне он был в самый раз. Горький, как моё самосознание того, что я добилась в свои девятнадцать. Раздвинула ноги перед одним из влиятельных людей в Казани, ну молодец, а дальше то что? Представила себя эдакой героиней романа, сидя на подоконнике, и поедая пышку, томно смотрю в окно, и жду своего разбойника домой с очередного набега. «- Дурь какая!». Лучше отвлечься, хотя бы на те самые пышки. Сделать их правда удалось не много, кое-кто попросту почти не держал в доме муку, поэтому наемся и одной, и запью её кофе. Да и можно всё это дело перекрыть сигаретой, тогда есть вообще, перехочется. Может физическая опустошенность перекроет духовную. А можно ли курить в чужом доме? Может Вадим табаком свою квартиру не оскверняет. Только ждать когда проснется, и попросить разрешения можно долго. Ну, надеюсь, он не будет сильно против, если это делать в раскрытое настежь окно? Да и смолить, перевалившись почти всем туловищем через подоконник, дело уже привычное. Недооценила я свою спящую красавицу, уж больно быстро она очнулась от вечного сна, даже без поцелуев обошлись, а жаль. Довершить процесс в тишине и наедине со своими мыслями мне не дали. — Я настолько плох, что ты решила из окна сигануть? Не советую, очень высоко, и больно. Быстро обратно! — Довольно грубо меня затянули обратно в помещение, при этом, не давая, насладится свежестью февральского утра, заставляли снова краснеть, от близости с ещё горячим от постели обнаженным торсом. Хорошо хоть штаны додумался надеть, иначе я бы сгорела от смущения. И Вадим уже довольно привычно отнял мою не докуренную сигарету. — Ха-ха… Очень смешно. Отдай, пожалуйста. — Понимая, что отнимать самостоятельно даже можно не пытаться, можно попробовать на жалость, подняв на него умоляющий олений взгляд. Только это не сработало, сигарета полетела в открытое окно, а после Вадим захлопнул раму, закрывая её на щеколду. — Ну и ладно! Получил свое, можно теперь не любезничать, да? «-Идиотка! Вот так просто ты это выпалила?! Вопрос «кто мы друг другу теперь» задается не настолько в лоб!» Нет, я определенно хотела поднять тему наших столь ранних… тесных взаимодействий, но только не вот так. Полунамеки все ещё не мой конёк, но с такими темами надо, быть хоть немного деликатнее! Сейчас же, я прямо почувствовала, как парень позади меня напрягся, и немного отстранился. Ненадолго, просто чтобы по удобнее перехватиться и приподнять мою голову, заглянуть в глаза. И первым что я увидела, были насмешливые проблески в его взгляде, смешанные с недопониманием, и возможно с зарождающимся бешенством. Последнее, определённо мелькало, я такое уже видела! — Я что-то сломал в этой милой голове ночью? — Парень чуть сильнее перехватился рукой, слегка надавливая мне на щеки. — Объяснись. — А что именно тебе не ясно? Ты получил что хотел. Воспользовался ситуацией. Обязательств у тебя никаких нет. Тебе ничего не мешает поступить со мной так же как большинство бандитов с улицы. Или скажешь, что нет? — Если ставить вопрос, то идти до конца, да? Но, боже мой, как же это было страшно произносить, страшно от того, что это могло оказаться правдой. И от его возможной реакции. Много чего я ожидала, но этот человек, который раз меня поражает. Мужские руки слегка дотрагиваются до талии, еле ощутимо поглаживая, что создаётся ощущение, что это не реальность. Он наклоняется ниже, позволяя губам, касаться кожи под ухом. — А теперь, медленно. Повтори, что ты сказала. Ещё раз. — Прошептал Жёлтый, опуская свои руки ниже, кротко пробегаясь пальцами одной руки по внутренней стороне бедра, а вторую останавливая на ягодице, при этом сильно сжимая. Я даже тихо зашипела, когда парень звонко шлёпнул по бедру. Под футболку пробраться труда не составило, и до него крайне быстро дошло, что белья на моем теле нет, как-то победно ухмыльнулся, и слегка надавил пальцами на чувствительное место — Не слишком ли опрометчиво говорить такие вещи бандиту, особенно в таком виде? Не боишься, что ещё раз воспользуется? А потом ещё? Чувствую, как он напрягается сильнее, прежде чем довольно резко развернуть и подсадить мой разгоряченный зад на холодный подоконник. Грубо целуя, провел языком по моим зубам, а потом, слегка прикусив нижнюю губу, настолько слегка, что я почувствовала привкус металла на языке. А с губ слетает болезненный писк, что был заглушен парнем. Ну, нет! Пришлось цепляться за его волосы, и оттягивать от себя, чтобы получить, даже пусть и мнимый, но контроль в этих внезапных и не уместных утренних диких ласках. У самой же было чувство, будто маленькие бомбочки взрываются под кожей. Страшно, что сделает дальше. — Вадь, ну это неправильно. — Протянула я, в тот не долгий момент, когда он всё же оторвался своего увлекательного занятия. — Совсем неправильно! — Да у тебя все неправильно! Только вот, я давал тебе повод усомниться? Стал бы рисковать репутацией и головой, ради кого-то кого можно просто выебать и выкинуть, а? Я всегда рядом, и буду рядом, если ты ещё этого не поняла! Дюш, у тебя теперь нет пути назад. После вчерашнего ты уже никуда не денешься. Не допущу. А сейчас, просто блять расслабься и получай удовольствие! — Да, мне все-таки удалось вывести его из себя, этого я совсем не хотела, и готова к такому не была. Обычно довольно сдержанный, сейчас этот мужчина был готов рвать и метать. От этого осознания, я как-то слишком уж сильно притихла, настолько, что даже замерла. Он слегка поубавил пыл, и, наклонившись, поцеловал в губы только теперь немного мягче. Когда я попробовала снова возмутиться. Горячие руки задрали футболку. Теперь, когда почти ничего не мешало, принялся ласкать сначала талию, после поднимаясь выше, заставляя кожу гореть от прикосновений. Нехотя отстранившись, он коснулся сведенных коленей, пытаясь протиснуть между ними ладонь. Не понравилось, что не может встать так как удобно? Всем видом показывая, что если не сама, он их сам разведет. Не смотря на то, что ему почти в лицо светило солнце, зрачки парня были расширены так, что радужка была еле уловима, ночью я такого не замечала, но сейчас это выглядело даже пугающе, как будто в своем желании он не остановится, даже если я буду умолять и просить об этом. Пришлось повиноваться и самой разводить колени в стороны, и сцеплять уже икры за его спиной, чтобы господину бандиту, было удобнее. Кто бы знал, чем этот его порыв кончится, если бы не трель дверного звонка. Из-за которой Вадиму пришлось оторваться от ласк и болезненно сморщится, даже тихо выругаться. Будто он только сейчас заметил бьющий по глазам свет. Задышал глубоко и часто, что было верным признаком, что он успокаивается. Старается трезво оценить ситуацию. — Перестарался, признаю. — Первое из этих «трезвых» действий было то, что он быстро намочил полотенце, и стер с моей губы кровоподтёк. И попытался загладить этот проступок нежными касаниями, что все равно теперь отдавали неприятным пощипыванием. — Не с того мы начали. — Я так понимаю, теперь мои наказания всегда будут вот такими? — Хотела игриво улыбнуться, разрядить обстановку, но вышло нечто среднее, между вымученностью и грустью. — Только давай без повреждений в следующий раз, ладно? И так лицо уже как глобус. — Твое слово, и они могут быть и куда интереснее. Давай только мы договоримся, раз и навсегда, ты больше не разгоняешь эту гнилую телегу про то, что я тобой воспользовался. Ты моя женщина. Как была до, так и сейчас, уяснила? — Убирает выбившуюся прядь волос за ухо, и коротко касается щеки большим пальцем. Но теперь уже этот милый момент, снова прерывает мелодия дверного звонка. — Ты позвала сюда кого-то? — Я же только отрицательно мотаю головой. Жёлтый заметно напрягся. Утренние гости были не таким уж частым явлением в его доме? Парень зацепил из ванной махровый халат, и направился к входной двери. -Добрый день! Старший оперуполномоченный, майор милиции Ильдар Юнусович, я могу с вами поговорить? Донеслось сразу после открытия двери. Вот и «доброе» утро… Что этому клоуну тут нужно? Вадим, скорее всего, ещё сильнее взбесится. Теперь ещё и с милицией разбираться. Из обрывков разговора, что все же доносились до моего уха, было понятно только то, что опер выяснял причины, случившегося в кафе, возможные связи с группировками и так далее. Додумался придти сразу сюда, нет бы заявиться к кому-то помладше и пониже рангом. В целом, за это и был довольно мягко послан на все четыре стороны. Нет ордера, нет прохода в жилище. А Вадик действительно вернулся взвинченным, прослеживалась активная мыслительная деятельность. Старался найти решение проблемы здесь и сейчас. Я же постаралась его от всего этого мягко отвлечь. Кивнув милому на накрытый стол, и слегка отодвинув стул, приглашая все же позавтракать. Дела и проблемы пусть все же будут отдельно, или немножко подождут. Желтый благодарно кивнул, видимо тоже решив, что за двадцать минут мир не рухнет. Он наконец-то расслабился. Впервые за утро. Нужно подумать, как себя вести, эта импульсивность в высказываниях была лишней. С этим парнем так лучше не делать. Это как жить у жерла вулкана, враги не подберутся, но и тебя, если что, накроет. Придется учиться обходить острые углы. Меня на минуточку охватило чувство такой тягучей и приятной теплоты. Как бывает, когда лежишь в кровати перед самым пробуждением, а эта самая кроватка не хочет отпускать, и утягивает в такой приятный мир предрассветных сновидений. Давно такого не было, последний раз это случалось дома, на семейном ужине, пару лет назад, когда собралась вся родня, и даже Казанские гости подтянулись. И прямо, как и тогда, момент кажется очень расслабляющим, как будто так правильно. Любимый мужчина сидит рядом, закидывая в себя приготовленное тобой. По дому витает умиротворение. А вся жизнь ещё только впереди. Последняя мысль, в связи с недавними событиями, немного омрачилась, потому что может быть и не вся, никто не знает, столько нам отмеряно. В сложившейся ситуации теперь, лучше не рисковать. А значит, подоконник отныне, не лучшее место для посиделок. Неуклюже спрыгнув, слегка подкосились ноги. «-Очень вовремя! Что со мной сегодня такое?!» А главное как не вовремя. Вадим спокойно наблюдал за этой картиной боковым зрением, потому что я отчетливо слышала, как он посмеивается в кружку, доволен собой. Изверг! Парень встал из-за стола и, повернувшись ко мне спиной, слегка присел. Смешно, но и тут я пыталась взбрыкнуть. Дабы не казаться совсем уж беспомощной. Только Вадик мальчик продуманный, и чтобы долго не ждать, сам схватился за щиколотки, и притянул их поближе к себе, что мне ничего не оставалось, как обхватить его руками за шею. Он сначала направлялся в комнату, но как бы по пути снял с вешалки пакет, довольно объемный. Вчера я его не заметила, от того, что он был прикрыт его кожаной курткой. Парень вроде отошел от гостя в погонах, или делал вид, и даже повеселел. Что играючи заваливая свою ношу на кровать, но галантно подождал, пока я все-таки приподнимусь. -Открывай! — Почти торжественно передает утренний сюрприз, довольно нетерпеливо покачиваясь сидя напротив, ожидая реакции. А там явно был целый клад, несколько брюк, пара шелковых рубашек, которые довольно дорогие, вязанное нежно-голубое платье, и даже несколько комплектов нижнего белья, именно комплектов, у меня такой роскоши никогда не было. -Это что? — Такое внимание было безумно приятным, но сейчас ещё и обуял стыд, человек на меня так тратится. На меня даже родители за один раз столько не тратили. — Вадим, я не могу… — Даже слушать не буду! Ты либо сейчас же что-то из этого выбираешь и одеваешься, либо… — Пришлось податься вперед, приложив пальчик к его губам, заставляя прерваться. Не та реакция, ждал парень другую. Второй вариант развития событий я не хочу знать. Так что, выудив некоторые вещички из подарка самостоятельно, я коротко прошлась губами по его щеке. — Скромность тут вообще не уперлась. Прекращай это. — Он слегка нахмурился, но мне вроде удалось вовремя утихомирить чуть не разошедшуюся бурю эмоций. — Ты как-то слишком спешишь. Во всем. — Раз уж сегодня получилось разговорить, хоть немного, этого вечно отстранённого мальчишку, то я буду продолжать его раскручивать его на эмоции. Даже если есть риск обжечься. Попробовать проверить лимит дозволенного. — Ммм, знаешь. — Он подаётся немного вперед, опираясь на руки, опасно сокращая и так небольшое расстояние, и заговорчески смотрит в глаза. — Недавние события показали, что я торможу. Жизнь может закончится в любой момент, так что давай-ка мы пошлём эти все общественные запреты, да? — На пару секунд он отводит глаза. Переспрашивает, меняя тему. — Тебе хоть понравилось? — Да, спасибо, просто слишком много внимания. И я не привыкла. Да и бельё с чулками как-то странно принимать. — Ничего не могу поделать, не так воспитана, чтобы вот такого рода брать подарки от мужчин. — Будем считать, что это подарок для меня. — Парень озорно улыбнулся, и провел носом по моей щеке. Вот теперь, когда Вадик удовлетворился откликом, был похож на чеширского кота из сказки, умилительная картина, но все же слегка напрягающая. Для спокойного человека, слишком бурно реагирует на отказы. — Надень платье, ладно? Тебе очень идёт, когда ноги открыты. — Прямолинейности можно позавидовать. Хотя, высказывание предпочтений, тоже не плохо, да? Точно понятно, что он хочет. — Я доем, а потом мы поедем кататься по делам. Только чтоб когда я вернулся, уже была собрана, понятно? Или мы сегодня не сдвинемся дальше кровати. *** Снова этот запах. Спирт, хлор и лекарства. От этой смеси голова кругом. Больница была первым пунктом назначения. Кое-кому надо сменить перевязку, и проверить состояние повреждения, а то скачет, как северный олень, швы могут и разойтись, о чем ещё раз напомнил врач, когда увидел, что крови на повязке больше, чем должно было бы быть. Вадим же кивал головой, уверял, что будет исполнять все рекомендации. Одно то, что он влез в ванную целиком, уже было не хорошо. Но кто бы слушал врача, поэтому, пожилой мужчина обратился уже ко мне. -Проследите пожалуйста, чтобы жених ваш исполнял рекомендации, это очень важно. — Дедуля отвернулся к своему столу, спокойно продолжая что-то писать. А меня от его слов немного повело. Сидит вот рядом, еле подушечками пальцев мою руку наглаживает. Выглядит как безобидный человек, пока спокоен. Женишок. — С чего вы взяли? — Это глупо было спрашивать у незнакомого человека, но моё любопытство было уже не остановить. Вадик не оценил, потому взяв за руку, да так что мне казалось, она сломается, и всем видом показывал, что вопрос этот был не уместен. Как бы говоря «-Что тебя не устраивает?» — Вы даже похожи чем-то. — Улыбнулся старик, почти не отрываясь от своей писанины. Похожи? Интересный какой. Кроме цвета волос, и относительно похожего цвета глаз, никаких сходств. — Сестру я его видел, так что, тут очевидно, девушка! Оно часто так бывает, люди если друг другу подходят, они похожи. Да вы не смущайтесь так! Мы давно работаем, он не плохой парень! — Я не смущаюсь. Мне на воздух надо, давление поднялось, извините. — Еле выцепив руку у смеющегося чуть ли не в голос Жёлтого, я действительно намеревалась направиться на выход. В машине подожду. Как вообще мог смутить такой безобидный разговор? Ну ляпнул дед не подумав. А у меня уже щеки огнём запылали. Дело то не в том, что человек такое сказал, а в том, что даже в шутку такое положение принимать я пока не готова. Мысли путались и цеплялись одна за одну. Уносили за собой в поток. Пока ноги сами не остановились, услышав шёпот. -Жень, ну не нужно! — Приятный и очень знакомый женский голос, что приглушался только дверью одной из пустых палат. - Перестань! Бери! Я же от чистого сердца! И за помощь, я бы сам не выкарабкался. — Второй голос тоже был знаком, но поверить собственным ушам я не могла. Да и странный диалог они ведут, надо поближе подойти, и убедиться. — Я не могу, Жень, мы не так давно знакомы, а это всё очень дорого. — Наконец-то в щель двери можно было разглядеть говоривших. Догадка подтвердилась. В помещении находилась Наташа. А спиной к двери стоял Цыган. Парень нежно оглаживал руку девушки, от самого плеча, до локтя. От увиденного, я была в легком шоке. Нет, ничего плохого, они могли бы быть прекрасной парой. Но, стать свидетелем зарождающихся чувств, и бороться теперь с соблазном всё разболтать кое-кому… «-Интересно…» И запихнуть бы это детское и наивное чувство любопытства подальше, но не выходит, никогда не выходило отставить, всегда выходило влипнуть из-за него! Подавшись чуть вперед, я чуть-чуть покачнулась, пришлось искать опору. Дверь скрипнула. Наташа смутилась, делала вид, что окно очень интересное. А вот Цыган побагровел от злости. Нужно попробовать удалиться, и спрятаться к Вадиму под крылышко, пока его друг меня не настиг. Но не вышло, немного запутавшись в коридорах, почти успела, почти! — Подглядывать не хорошо. — Грубо останавливая за локоть, произносит кареглазый парень. Но потом тушуется, опускает, уже не такой уверенный. Слышит голос своего старшего за дверью. — Расскажешь? — Зачем? Это не моя тайна. Но, если ты подкатываешь к сестре своего старшего, долго скрывать не получится. — нервный смех, хоть меня всё ещё колотит ознобом от этой маленькой погони. Но все равно радуюсь за этих двоих. Наташа милая, а… Женя довольно надёжный, для группировщика. И вряд ли обидит сестру своего автора и товарища. — КХМ… Я вам не помешаю?! — Вадим стоял в дверях кабинета доктора, прислонившись к дверному косяку, и недовольно сводя брови. — Я смотрю, вы сильно подружились, а? — Нет! Ну, не совсем. Просто даю советы, как понравиться милой даме. Она тут врач, вот… — Конечно Жёлтый раскусил эту наглую ложь, но я хоть что-то попыталась сказать, пока Цыган стоял и молчал. — Ммм… Ну-ну. — Ничего хорошего такой тон не предвещал, особенно в купе с быстрой сменой настроения Вадима. Он скрещивает руки на груди, и не смотря в мою сторону шагает к Жене, мне же кинув только — В машину иди. *** Деревья проносились мимо окон. Многоэтажки уже пару минут как, сменились полями и лесопосадкой. Куда мы едем, Вадим решил не говорить. Не посчитал нужным. Обиделся, или же вообще не считал нужным? У Вадима было свое, своеобразное представление. Решил, что будет безопаснее у него дома, увез, решил, что напугать человека видами на лес, в котором тебя возможно и закопают, вот мы здесь. Мне казалось, что он сильно преувеличивает степень опасности. А его, безумно раздражало, что я преуменьшаю. По улицам города ходить опасно, никто и не спорит, но этот контроль граничил с паранойей, если уже ею не был. Отпусти хоть на шаг и все, конец котёнку. Так он думал? Контроль все равно пришлось принимать. Желтухин так выражал привязанность, беспокойство. Если ему так спокойно, хорошо, я посижу тихо какое-то время. Дабы не думать о случившемся в больнице, сознание переключилось на другие мысли. И допускать это было ошибкой, вернулись мысли о собственной бесполезности. Что я пустое место. Такое симпатичное приложение к статному мужчине, но без мозгов и собственной жизни. Чего добилась? Ничего! А очень хотелось быть полезной для этого мира. А теперь, перспектива вырисовывается совсем не такой, как хотелось бы. Смогу ли я теперь окончить училище? Институт? Пойти работать? Или так и буду таскаться за авторитетом, как многие девочки? Вопросы донимали, но ответы мог дать только один человек, которого сейчас лучше не трогать. Если сразу после приезда в этот мрачный городок, меня полностью захватила жизнь младшего брата. Ни большого количества друзей, ни каких-то интересов, только и слышно было «сюда не ходи», «тут не появляйся». Ощущение что ты на поводке, и жизнью своей не управляешь. Одна радость была, подруга, но она была одна, и почти всегда занята. Грустно это, вся моя жизнь осталась на перроне другого города, здесь были лишь отголоски. Сейчас это был не просто поводок, потому что Валерка говорил, предупреждал, но не делал. Сейчас, меня как будто посадили на самую настоящую цепь. Позвякивает звеньями, когда хозяин тянет ближе, и больно натягивается, если отойти слишком далеко. Вадик не просто чесал языком, он действовал, как считал нужным. Было ли от этого плохо? Стыдно признаться, но нет. Меня не особо расстраивало, что ответственность за мою жизнь взял другой человек. Меня больше расстраивало именно то, что эта жизнь теперь пустая, ничего не стоящая. Забавно, что такие мысли начали приходить именно сейчас. Подытожив всю картину. Неприятное, липкое чувство безысходности охватывало и без того больную голову. «-Живи ты, да радуйся, что все удачно складывается!» Удачно ли? Не хочу быть просто приложением, хочу быть человеком. Это вся канитель раздумий, чуть ли не до слёз доводила. Попытавшись отвлечься от галиматьи творившейся беспорядком в сознании, я откровенно залипла в боковое окно, выводя на нем узоры. Сначала это было что-то абстрактное, а потом все превратилось в сердечки с облачками. Мысленно отругав себя за такой детский сад, я приняла нормальную позу. А то чуть ли не с ногами залезла на сиденье. Отец бы за такое уже ругался, Вадим пока молчит. За всем этим туманом мыслей, я не заметила, что парень иногда все же поглядывал в мою сторону. И так взведенный, и с каждым разом становился все напряжённее. Когда я это заметила, то уже было поздно. -Ты чего притихла? — Парень привлекает к себе внимание, кладя свою ладонь на мое, колено и плавно проводит ею вверх почти до середины бедра, бросая следом короткий, заинтересованный взгляд. — Если я скажу, тебе не понравится. — Надо сделать свою моську, как можно более отстранённой, и непринужденной. А ещё, желательно остановить его, потому что его большая ладошка поднялась уже почти до самого верха. Поэтому пришлось тормозить её своей. Касаясь как можно мягче, чтобы не вызывать негатива. Рука парня довольно ощутимо сжимает кожу на внутренней стороне бедра, и заметно как он стискивает зубы, громко выпускает воздух из лёгких. Жёлтый выжимает педаль тормоза довольно резко, не будь я пристёгнута, сломала себе нос об торпеду. -Да что?! — Как-то очень недовольно из меня вырывается. — Рассказывай. — Мужчина, нервно потирает переносицу, и тянется за сигаретами в карман. Стекло с его стороны немного опускается, чтобы не впускать очень уж много морозного воздуха и не дать задохнуться от дыма. — Это мои заморочки. — Я все ещё пыталась отвертеться, только вот Вадик уже загорелся желанием все выяснить. Интересный человек, ему нужен не только контроль над телом, над мыслями он тоже желает его получить? — Мы не сдвинемся, если будешь молчать. — Он с каждым словом все серьезнее и серьезнее, прямо как туча, медленно закрывающая собой пространство. Да, и надвигается точно так же, с той лишь разницей, что у тучи нет кожаной куртки, которая поскрипывает о сиденье, заставляя нервы натягиваться ещё сильнее, а так, прямо один в один. Да ещё и басом гремит, точно как гром. — Заморочки свои? Секреты с моими людьми свои? Решила поиграть? Не стоит. — Прямо как ты. — Идиотская улыбка сама закрадывается по уголкам моих губ. Пришлось перейти на шёпот, чтобы скрыть страх и волнение в голосе, и чтобы звучало это приятнее, и возможно чуть утихомирило парня, но возымело обратный эффект. В глубине его голубых и несомненно прекрасных глаз, все красными метками пестрило о том, что лимит дозволенности вот-вот будет пройден. — У меня нет с ним секретиков, мы просто разговаривали. — Допустим. — Вадик прикрыл лицо рукой, и как бы смахнул невидимый пот со лба. — Есть логичная причина твоего поведения? Потому что я её не вижу. Что ж, хочешь слушать, слушай. Вываливать на него всю эту чушь было не правильно, и я уверенна, не нужно, но он сам этого хотел. Хотел, получи. Он смотрел внимательно, пока я пыталась подобрать слова как можно тише и без лишних эмоциональных окрасов. Утром уже окрасила, хватит. В конце всей этой бравады, я не ожидала увидеть лёгкую полуулыбку на его лице, всё что угодно, но не то что он просто посмеется. Мужчина отвернулся, и довольно громко хмыкнул покачав головой. — А знаешь что я делал в свои девятнадцать? — Он развернулся и подался вперед, заглядывая с каким-то детским энтузиазмом во взгляде. — Катался на мопеде, ходил с группировкой и думал, что всю жизнь так и буду раздолбаем, после шараги пойду работать на завод, или в поле и к тридцати сопьюсь. Жизнь вывернула иначе. Не забивай голову этим. Но за стремление. Я постараюсь помочь. Во всем куда дотянусь. — Например? — Действительно, в чем он поможет? Запугает преподавателей? Взятки давать? Или сразу диплом выкупить, да по престижнее. — Для начала. Сосредоточишься на учебе, переведешься на очное со следующего семестра. — Хотела я было возразить, что у меня нет таких денег, я не меценат с золотым кошельком, но парень тут же грубо одёргивает. — Заикнись только про бабки, и что ты не хочешь ничего брать! — Я с тобой потом не расплачусь… — Если только почку на черный рынок не продать, но об этом в слух лучше не говорить, мало ли. Договорюсь, правда продаст. — С тебя натурой возьму. — Он коснулся пальцами моего подбородка и потянул его выше, коснулся своими губами губ и запечатлел на них осторожный поцелуй. Нежность действий вышла в контраст со словами. От внезапного порыва пришлось ухватилась руками за его плечи. Только вот он слишком быстро отстранился, лучезарно улыбаясь, была бы я ещё младше, за эту улыбку простила бы всё что угодно! И сейчас это было так мило и по-доброму. Ну неужели! Получилось пробить лёд, и не захлебнуться от хлынувшего потока. — Планы на сегодня поменялись. Тебе понравится. Снова завелся мотор, и авто резво развернулось в сторону города, набрав приличную скорость. Обратная дорога была куда более воодушевляющей, для меня. Пусть я всё ещё не знаю, куда мы едем. Даже если Вадик просто возьмет с собой, на свои «дела», будет лучше, чем ехать куда-то в неизвестность, за пределами знакомых мест. Было довольно удивительно, когда мы припарковались около общежития на Энергетиков. Зачем? Наташа его сегодня в больнице, сама лично видела. -Вечером тебя заберу, поедем к моей матери. Она давно просила тебя ей показать. Я обещал сегодня заехать. Только давай так, вы никуда не высовываетесь из общаги. — Такой он весь из себя серьезный командир сейчас, что так и хотелось вставить пару язвительных словечек. — Вы? — Доходит до меня как до жирафа. И я не сразу оценила, что приехали мы сюда не ради того, чтобы сдать мою скромную персону его сестричке, а чтобы я «пожила немного своей личной жизнью» — Даже на «Вахитовский» заглянуть нельзя? — Очередная неудачная шутка. Очередной прожим на дозволенность. Не думаю, что он забыл, чем прогулки с подругой закончились в прошлый раз. — Нет, котик, это исключено. — Вадим отвечает не сразу, у него на лице успел смениться некоторый спектр эмоций, и гнев, и страдание, и даже грусть. Тон голоса стал тише. Он нервно закусывал губы, а глаза стали метаться, не находя за что зацепиться. — Сегодня, ты останешься здесь, и засунешь своё «я везде влезу» подальше, ты поняла меня? Обещай. Что никуда не будешь лезть. — Он все же посмотрел мне в глаза, но не напрямую, а через зеркало заднего вида машины. — И да, мой человек приедет минут через двадцать, присмотрит. — А мне просто ты не доверяешь. — Обиженная гримаса сама заползает тенью на мое лицо. Опять недоверие? Не хорошо. — Я буду тут. Из общаги никуда не пойду. Честно честно! — Я слишком хорошо уловил твое умение, влипать во всякое говно. Присмотрят, и это не обсуждается. — Парень наклонился, покровительственно касаясь своими губами лба. Слышу, как учащенно стучит его сердце. Может быть, когда-то у меня и выйдет заставить его показывать свои эмоции напрямую, а не захлебываться ими в одиночку. — Зайдешь в комнату к подружке, помаши мне ручкой в окно, ладно? Он вышел из машины, чтобы открыть дверь с моей стороны. Боже, этот мужчина просто состоит из этих жестов, небольших знаков внимания, которые так к нему привязывали. Сейчас даже не хотелось выходить, и оставлять его. Точнее не хотелось оставаться без него. Но, такого не должно быть, надо отлепиться и выбираться в свою собственную жизнь, пусть не на долго. Да и он сам отпускает. Поэтому, пока он ещё не успел до конца выпрямиться, и удалось его поймать, есть возможность проявить инициативу. Поблагодарить и подбодрить парня перед тяжелым днем. Легко коснуться губами его скулы, и пока он не до конца осознал, этот жест. Упорхнуть, в сторону главного входа, не оборачиваясь. Минуя вахтёршу, что отвлеклась на шум в одном из коридоров, лечу к знакомой комнате. Внутри девушка, которую вышло напугать. Сама виновата, нельзя сидеть с открытой дверью спиной к ней. Катерина все равно меня обняла, теплый мой человечек, нам столько всего надо обсудить. Но, сначала, обещание. К слову, окно не выходило к главному входу, но темно-зеленая шестерка уже стояла под ним. Для пущей убедительности, саму хозяйку комнаты тоже пришлось попросить подойти. Хозяин авто, убедившись, что все нормально, резво рванул с места. Как только машина скрылась из зоны видимости, накатило чувство странной тревоги, разлилось по телу. Или это предчувствие чего-то, или паранойя Вадика заразна, и после одной опасности, я теперь буду видеть и представлять её везде. *** В прокуренной комнате сидело несколько человек. Друг друга они пока видели, но ещё немного, и в этой комнате топор можно вешать. Старшие Разъезда предложили разговор на их территории, а не на нейтральной. Хотели предъявить за беспредел на последней прошедшей дискотеке. Желтый подтянул своих к границе, но на сам разговор поехал в сопровождении только Цыгана и Лаптя. Эти ребята достали стволы в личное пользование. И если что, были готовы к отступлению с максимальными потерями для противника. Нет, макруху устраивать никто не собирался, слишком много потом нужно было разгребать, улица пока к такому не готова. Но никто не отменял решение вопросов толпой. Хоть так и не было принято, приглашение к себе такого не подразумевало. Эта игра продолжалась уже около, сорока минут, а разговор к сути не продвигался. Мужики скидывали карты раз за разом. Нормальные карты сегодня шли только Жёлтому, или он заставлял всех так думать, а сам тихо мухлевал. В отличие от остальных утром он был ещё трезв, так что наебать синих оппонентов было проще простого. — Блять! Делаешь меня, как щенка! — Птица при розыгрыше последней партии шуточно вышел из себя. Авторитет Разъезда в целом был вспыльчивым, но тут сделал тот выпад скорее по привычке. С Домом быта он никаких конфликтов иметь не хотел. Они через ту территорию возят свою тряпичную паль, а конфликт означал бы или поднятие дани, или полное перекрытие пути. Так что вопрос Птица хотел решить миром. — Так ты скажи мне, че за ситуация такая возникла, что надо было нашего пацана прессовать? — Это наша крыса. — Желтый спокойно смотрел на свои карты. Терки с соседями ему тоже сейчас не очень нужны, но достать предателя надо было, спускать такое не по правилам. — Сам сбежал, его никто не отпускал. А ты, Птица, эту крысу к себе принял. — Не пыли, яж не знал, что вас накрыли, а он дёру дал! Так то конечно, можешь забирать и нести справедливость. Мне такое гнильё не нужно, только расползаться потом будет. — Старший подкурил. А после уже лукаво глянул на Жёлтого. — А баба то твоя там че делала? Слышал, на универсамовского наехала. — Универсам — беспредельщики. Пришли на мою землю, честного человека обидели, слухи распускать начали. Правильно наехала, просто порядки не до конца уяснила. — Вадим перебирал карты, глядя прямо в глаза разъездовскому. Оправдываться он не желал, но отвечать приходилось. Женщина у дел быть пацанских не должна, этот случай был упущением. Только не настолько серьезное упущение, чтобы дать хоть кому-то за него зацепиться. — С мотивами не спорю, я излагаю только за то, что больно она дерзкая, лезть в понятия, когда за них не соображаешь. — Птица убойного взгляда не выдержал, ему пришлось отвести глаза, и уткнуть их в полупустую рюмку. — Хотя, может и хорошо, не тупая мадам это всегда лучше чем наоборот, так и жить веселее. А на сколько я помню, она ещё и внешне миленькая. Это ж та, что тебе штаны протирала в тот раз в ДК, да? — Сопровождала. — Желтый поправил Птичку, потому что если бы он продолжал говорить о девчонке в таком ключе, то эта птичка рисковал попасть в суп. — Мы не о женщинах разговоры ведём. Не уходи от темы. Где наш беглец? Надо с ним закончить, пока он не додумался из города уехать. Птица покивал. Действительно есть риск, что сбежит. Поэтому и дал добро на расправу на своей земле. Предъявлять Дому быта за Сову никто не собирался. Не тех покровителей парень выбрал, найдут ли паренька в водостоке за городом, или он просто испариться, было все равно. Жёлтый выходил из здания немного отрешённым. Не каждый день едешь гасить близкого товарища, но правила улицы, есть правила улицы, да и гадко было, от такого свинского поступка. Назвав Цыгану адрес заброшки, и махнув Лаптю, чтобы тоже выдвигался, он уселся на пассажирское сиденье. За рулём накатался ещё утром, да и следовало подумать, как все же обойтись с беглецом, а ещё подумать, где собрать всю свою группировку и разместить относительно небольшими группами, чтобы раньше времени ни о чем не заподозрили. -Что у нас сейчас в «Нагорном»? Есть отдыхающие? — Вадим устало прикрыл глаза. Сегодня были очень далеко идущие планы, которые перетекали ещё и в семейный вечер. Раньше он сразу после расправ домой не совался. Не хотелось мешать семью и работу. Но сегодня так легли карты. Желтый даже хмыкнул, в игре карты сегодня ложились прекрасно, в жизни же сильно так себе. — Если там всё тихо, пусть Грифон туда подтягивает весь возраст. — Чей-то ты про турбазу вспомнил? — Цыган не отрывался от дороги, но тут пришлось мельком глянуть на Жёлтого, прочитать, что тот задумал не выйдет, но можно попробовать уловить настроение главного. И оно было далеко не радужным. — Надо убрать мусор. Место отдаленное, территория большая. В самый раз для этого. — Вадим смотрел в одну точку, как это обычно бывало, когда он погружался в себя слишком глубоко, дабы найти решение сложности. — Наша ситуация повториться не должна, таких людей как Колик и Сова в группировке быть не должно. Доступно? Остальной же путь мужчины проделывали в тишине. Оба понимают, что будет, оба знают, что это был их довольно близкий друг. От этого оба и хотели отомстить. Возможно, что Цыган даже больше. Группировка для него была всем. Именно Желтый пришел на помощь, когда сестренка кареглазого умирала, именно он по своему поддерживал и помогал семье. Так что мужчина за своего главаря готов был жизнь отдать, не то, что забрать чужую. Тёмный ваз 2103 и бордовый 2109 припарковались у полуразрушенного дома, где-то на задворках города. Заезжали машины тихо, чтобы хрустом снега не спугнуть беглую пташку. Вадим не ждал, он вошёл в халупу первый. Продвигался тихо и уверенно, хищник на охоте. Чем дальше мужчина продвигался, тем яснее слышал звуки от радиоприёмника, и тем больше это место было похоже на более живое. Везде мусор, банки и бутылки появились тут не так давно, если судить по их состоянию. Что указывало на присутствие человека. В самой дальней комнате, окна плотно закрыты одеялами, и забиты досками, но горел свет. Старая лампа накаливания плохо справлялась со своей задачей. Этого было достаточно, достаточно для того, чтобы видеть страх в глазах парня, за которым пришли. Сова не успел ничего сделать. Пропустил первый удар, что пришелся по челюсти, чуть было, не сломав её, сбил с парня всю спесь, укладывая на грязный пол. Второй удар он ещё чувствовал, а вот последующие просто отдавались звоном и рандомной болью, зависело от того, куда прилетало. Жёлтый отошёл, наблюдая как месиво, бывшее когда-то его другом, сплевывает кровь, не поднимаясь с пола. А к тому моменту, как в комнату зашли Цыган и Лапоть, валяющийся на полу, уже успел немного придти в себя и принять почти сидячее положение. Парни не мешкая подошли к пострадавшему, один заломал правую руку за спину, а второй уложил левую руку по локоть, на пыльный стол, при этом передавая своему главарю довольно массивный кастет. — Вот ты мне скажи. — Жёлтый говорил куда-то в пустоту. Не смотря ни на избитого, ни на своих людей. Он был занят определением кастета в своей левой руке. Не рабочая, но била она тяжелее, чем правая. — Тебе чего-то не хватало? Может я плохой старший, а? Отвечай! Парнишка молчал. Он даже не поднимал голову, трясся как последний берёзовый лист на осеннем ветру. -Я тебя, суку, кормил со своего стола. А ты? Как ты мне отплатил? — Желтый приблизился к столу, занося руку для удара. Тот пришелся в кисть, и по комнате раздался хруст костей. Это теперь не конечность, а набор субпродукта, само явно не заживёт. Уши заложило от криков боли. За что Сова опять получил, на этот раз по зубам, и на его счастье не кастетом, а всего лишь массивным кольцом, на руке главного. Удары продолжались, пока были слышны отклики, Жёлтый перестал избивать бывшего подопечного, только после того как тот прекратил даже мычать. — Ну че, я бензин принес, жечь то будем тут всё? — Лапоть бросил это так буднично, как будто они каждый день так делали, ни намёка на то, что это было специальное, горячее, предложение. — Нельзя научить волка вилять хвостом — Цыган вспомнил разговор в больнице, пропел фразу. Не уместное веселье, как и тогда, но довольно точно передавала ситуацию. Лапоть с Желтым переглянулись, они этого, кажется, не поняли. Главный вообще смотрел на товарища как на умалишенного. Цыган же решил и дальше в лучших традициях любимой дамы старшего следовать, нелепо разрядить обстановку. — Чего?! Стих такой! Сергевна подкинула, между прочим… — Цыган, какого хера?! Че у вас за общение? — И так взведенный, Жёлтый начал расходиться. — Нет, просто поддержка. Пока мы куковали без тебя. — Тайной это не было, и Цыган знал, что если рассказать немного о том, что было, пока их пахан лежал в отключке, он подобреет, что было на руку сейчас. Потому что ещё немного, и Сову отсюда увезет катафалк. — Она ж торчала у твоей койки полночи. Наташа сказала, что вообще на полу вырубилась. Пообщался тогда с ней. Я таких женщин не припомню у тебя. Вадим усмехнулся, таких безрассудных действительно не было. Только это отвлекало, на работе он старался не думать о родных, и сейчас гнал от себя мысли. Не думать, не вспоминать сейчас её теплые руки, и милый голос, что так сладко произносит его имя. Нет, не в момент когда расправляешься с кем-то, это как будто пачкает милый образ его Надежды. Он даже чуть в голос не засмеялся от того что пришло ему в голову «Надежда подала надежду, на жизнь». Символично пиздец. Надо тут заканчивать, на сегодня еще много работы. -А тебе сегодня повезло. — Желтый садистски ухмыляется, присаживаясь рядом с телом. Все ещё живым, и поднимая за грудки. Происходящее доставляло какое-то своё, определенное удовольствие. — Так. Слушай сюда. У тебя, есть двенадцать часов, чтобы свалить из города и забыть все, что тут было, как страшный сон. Иначе мы тебя найдем, и продолжим. Понял? Отшит. Парнишка кивнул, и снова опустил голову. Глаза заплыли от ушибов, и застывших слез боли, поэтому смотреть долго вверх он не мог. Покидая эту хибару, мужчины снова молчали. Лапоть только тихо возмущался, что зря тащил канистру из машины. Пять литров целых, а она не пригодилась. Солнце слепило. Оно уже немного сошло с экватора. Это значило, что время перевалило за полдень. Поджимало. И без промедления надо двигаться к турбазе. Большая часть группировки наверняка уже успела собраться. *** Как развязать человеку язык, если ему сложно начать говорить? Напиться разумеется! Мне страшно, от того, сколько у этой женщины спрятано спирта под кроватью! А Катюшка в этом проблемы не видит. «- Медики видят слишком много говна, как в прямом, так и в переносном смысле. А это способ его забыть.» Так она сказала однажды, когда в который раз мы пили это, размешанное с водой и вареньем. Варенье было моей идеей, слишком уж я не люблю горький вкус алкоголя. Эту брагу вареная с сахаром вишня не спасла, вкус был все равно отвратным. Разговориться мне удалось не сразу, долго мялась, было неловко все вываливать. Первой начала рассказывать про свои отношения подруга, дав время подготовиться. И я утонула в её рассказах. Она так приятно описывала их с Вовой отношения, походы в кино, гуляния по парку, то как он весело говорил: «- Ну ты просто чума!». Такое милое мальчишество. Вова то и был не сильно старше. Ему около двадцати одного или двадцати двух. Совсем пацан ещё, да и армия отняла у него пару лет жизни, закинув в самую горячую точку, которую сейчас можно было представить. Но он не растерял свою человечность, что было главным. Что же до нас? Сначала все тоже было довольно легко, если не брать в расчет общую скрытность, но потом, некоторые события все омрачили. И эта взаимосвязь перешла на какой-то совершенно другой уровень, не ванильная сказка первых месяцев, а было ощущение, у меня так точно, что я знаю Вадима всю жизнь. Что ему можно доверить всё. Но вот моя ещё детская не серьёзность всё портила. Мы договорились, что не будем обсуждать случай на территории Хади Такташ, он у обеих отзывался болезненно. Она только обронила, что Кащей, пока они ждали Вову, упоминал, что «- Ничего личного, просто так бывает, когда связываешься с группировками. Иногда твоя жизнь разменная монета.» Раскаивался ли он в тот момент? Или просто пытался оправдаться перед человеком, близкого друга, которой буквально чуть псам не скормил на её глазах. Мне хотелось думать, что он не желал вызывать именно у девушки Адидаса старшего презрения. Ведь женщины же имеют некоторое влияние на мужчин, если вызвать у этой доверие, то можно и через женщин держать в узде своих подчиненных. Как оказалось, просчитался, после того случая, Вова перестал оглядываться на автора своей группировки окончательно. А его женщина только поддержала его в этом. Катенька лисицей смотрела на меня. Разгадала одну из главных печалей. Даже в точности как я, не церемонилась с подачей. Момент, когда понимаешь, почему дружишь с человеком, вы читаете друг друга, как книгу. — Так вы переспали? — Она неожиданно выдала это почти посреди разговора. Я даже опешила, не нашлась ничего сказать, просто кивнула. — Везет, а Вовка сказал, что даже если сама приставать буду, он не позволит, ты представляешь! Ох, ладно. А если все так хорошо, че ты грустная то такая? — Хорошо… но мне кажется, что я поспешила. — Я крутила стакан с намешанной жижей в руке, интимная какая-то слишком тема. И я не настолько пьяна, чтобы это обсуждать, даже с ней. — Не знаю, Кать. Просто, странно себя чувствую. — Ты слишком много думаешь, вот че я тебе скажу. — Она отошла к окну, закуривая. — Может останешься на ночь? Поговорим нормально, а то до вечера как-то… Мало, мы даже бутылки не допьем! — Я не могу на ночь, у меня сегодня важное событие. — Оно тоже было предметом раздумий, как ни старайся, на позитивный лад настроиться, тут тоже не выходило. — А я боюсь, если я не понравлюсь его семье? Главной женщине его жизни, а? Скажет она «- Нам такая не нужна!» и что тогда? — Знаешь, что я по всему этому поводу думаю? — Она наклонилась и добродушно усмехнулась. — Спортсменка, бывшая комсомолка, и просто красавица, не может, не понравится! Вот видишь, стихами даже заговорила! Давай развеселю тебя? Не дождавшись моего ответа она, не дотушив сигарету об пепельницу на окне, быстро удалилась из комнаты. Оставив меня наедине только с сигаретным дымом, да со стаканами, доверху наполненными спиртосодержащим. Пока её не было, успела подумать, что было бы очень весело тоже пожить в общежитии. Через стенку была слышна какая-то гулянка под мести Миража. А сверху у кого-то складывалась бурная личная жизнь. Вернулась эта дама не с пустыми руками, а с парящим паром ведром, и торчащими из того шампурами. — Снимай своё платье, вот тебе халат! — Катя параллельно с затаскиванием ведра, она умудрилась открыть комод, швырнув в меня вещь. — Будем тебе красоту щас наводить! Про хим.завивку знаешь? — Можно пожалуйста без этого! — Пришлось отступать к окну, выпрыгивать я не буду, но вот пригрозить стоит! — С гнездом на голове я жить отказываюсь! — Перестань, мы просто попробуем тебя накрутить, как на бигуди! На шампуры просто витки мельче и красивее выходят. — Она подтолкнула стул к трельяжу, приглашая испробовать её парикмахерские услуги. Убито это около полутора часов. Госпожа парикмахер успела протрезветь, да и я тоже. Поворачиваться она не разрешала, нельзя видеть работу не законченной. Да вот законченная работа тоже не впечатлила. Я ныла, что теперь похожа на пуделя, и выгляжу ужасно! Этот эксперемент настолько отпугнул, что теперь мы обе были в курсе, «химия» идёт не всем! Катя предложила смыть весь этот ужас, для этого нужно было спуститься на первый этаж, к общим душевым. Пройти игру «Не быть замеченным вахтершей», и добежать до подвала. Вот такие «приключения» должны быть в моем возрасте, ещё по детски наивные, веселые. Хорошо, что душевые тут разделялись по полу, и были в разных крыльях здания. Не хотелось сейчас сталкиваться с озабоченными вчерашними подростками, или того хуже, оказаться с ними в одной душевой. Пусть подруга и сказала что кабинки закрываются, рисковать не стоит. Смыв весь ужас с головы, Катеньку пришлось ещё отправиться ждать в комнату. Она готовилась к ночной вылазке с Адидасом старшим. По его словам, в очень красивое местечко, что раскрывается только в ночное время. Прекрасная тема, чтобы на неё отвлечься от ожидания, красота ночи и романтика. Приятный жанр мелодрамы, со счастливым концом бы вышел. А каким был бы жанр моей жизни? Есть такое выражение, «Бойтесь своих желаний», и сейчас, оно тут было как нельзя кстати. И ответ о жанре пришел сам по себе, снова отзываясь неприятной болью, напоминая, что мой жанр драма и триллер. В общем коридоре были слышны звуки вздохов, не скрываемые стоны. И если некоторое время назад это казалось смешным, теперь окутала тревога, и липкий страх закрался в сознание. И через секунду стало ясно почему. Почти перед самым носом открылась дверь, откуда как черт из табакерки был выкинут Колик… Как неожиданно и не приятно было его повстречать. И не только с моей стороны. Сама не поняла, как оказалась больно впечатана правой щекой в стену. Больно, обидно и не приятно. — Какая встреча! — Он наваливается почти всем весом на руку, и без того заведенную за спину, и неуклюже вывернутую. — Мне ещё никогда настолько не везло. Покажешь, где комната? Раз уж мы тут, я воспользуюсь моментом расчехвостить тебя, суку! — Настолько наивный? — Не знаю откуда столько уверенности возникло в голосе, чем нельзя было не воспользоваться. — Ты думаешь, я с твоим старшим просто ручкалась ходила? — Пока он принимал информацию, руки его ослабли, что и дало уже мне возможность выкрутиться и отпихнуть его как можно дальше. В противоположную сторону например. Надеюсь его затылку так же больно как моей щеке минуту назад. — Ах ты тварь! — Он хотел было оторваться от стены, но острое лезвие у его яремной венки появился как нельзя кстати. — Я тебя тут что-то не припомню. Ты с какого факультета? — Катерина держала пацана на своеобразном прицеле, шаг в сторону, и она уверенно пустит кровь. Рома молчал, не трясся от страха, но рисковать просто так он бы не стал, слишком он был труслив перед сильным. — Свалил отсюда, залётный! Или пара новых дырок будет меньшим, что тебя волнует. Я восхищалась этой дамой. Так красиво уделать этого мудака и бабника! Не будь мы в грязном коридоре, я бы пала пред ней на колени, слезно благодаря. Парень быстро сбежал, он и так отшитый, лишни проблемы были ни к чему, сюда залез наверняка от того, что здесь пока никто о его новом статусе не знал. Надо предупредить Вадима на этот счет, мало ли, тут живет его сестра, а если этот человек захочет в отместку навредить ей. — А ты всегда скальпель с собой носишь? — Все ещё не свожу я восхищенного взгляда со своей спасительницы. — А можно мне тоже? — Это не игрушки. В неумелых руках ещё и оружие против тебя, так что хрен тебе. — Подруга посмеивается, больше нервно, увиденное её тоже потрясло. Держалась она достойно, не показывая виду, и переводя тут же тему в другое русло. — Пошли сушиться, а то время позднее уже. *** Скрип поржавевших за осень и зиму ворот, вырвал Жёлтого из раздумий и неприятно вкинул в реальность. Машина медленно закатилась на территорию, Проезжая к одному из домиков. — Тут надо успеть все подготовить. — Мужчина привычно раздавал указания, расхаживал широкими шагами по помещению, закрывая окна, цепляя пальцами пыль на подоконниках. — Заводить максимум по три человека. И желательно тех, кто друг с другом хорошо знаком. Если есть что терять, тем лучше. Пацаны не спорили, послушно выполняли указ. Слово главного это закон, если он решил, что так для группировки лучше, так тому и быть. Первыми притащили двоих из скорлупы. Закадычные друзья, всегда вместе, даже почти не отходят друг от друга, близнецы сиамские. Одного повалили на пол, а другого усадила на стул рядом. Лапоть направил пистолет на валяющегося на полу, и недвижимого под дулом парня. Второй пытался что-то выспрашивать, крутился как уж, мальчишка не понимал, с чего вдруг старшие решили расправы чинить. Но чуть позже, старшаки начали давить. Придумывать всякие сказки, про зихер одного, выспрашивая при этом, что думает другой. Стратегия дырявая, но на скорлупе и среднем возрасте отменно работала. Вадим наблюдал за реакцией. Эти два парня отделались испугом. Потому что доказали, что не сдадут группировку, что никаких проколов друг у друга нет. Даже алиби выдавали друг за друга. Это хорошо, сплоченность и преданность, то что было нужно. В планах были дела, где нет места просто ребячеству, так что, гнилых и глупых лучше отсеять сейчас. В план Жёлтого они уложились, закончили к шести вечера. Лапоть ещё удивлялся, как можно было так точно все рассчитать. Порядка сотни человек в группировке, пропустить через сито всех, за столь небольшое время. Разгадка была проста, никаких эмоций, только холодный расчет. Небольшое впечатление в главаре вызвал только один человек. Пацан из среднего возраста, что неудачно пошутил про Колика: «-Жаль не добрался до той малой». Быстро поплатился за это. Вадим резким пинком сбил шутника со стула, и налетел на него с кулаками, словно коршун. Пока парнишка не взвыл. Старший решил его не добивать, только потому, что на лице парнишки читалось сожаление о сказанном, по глазам, по сокращению нервов, то тому, как он жался к полу. А в памяти всплывало лицо Колика, на котором нихрена не было сожаления, только страх, что его застали. В банде этот тип не остался, зато получил урок на всю жизнь. Не каждое мнение должно быть озвучено, не каждая шутка пошучена. Тех же, кому повезло остаться, их было большинство. Ждало поощрение. Целая ночь на пустой базе отдыха, со жрачкой и бухлом. После того, что им устроили старшие, ребятки были этому очень рады. Не каждый день разрешалось загуливать. А развлечения они найдут сами. Жёлтый оставил присматривать за всем этим балаганом Цыгана с Лаптём. На этот раз взяв водителем только Грифона, уехал в «Снежинку». Все же нужен был перевалочный пункт, между делами и домом. Лучшим способом было зарыться в документацию, сегодня как раз должны были быть поставки, и подготовка к открытию кафе после простоя. Восседая уже в кафе, и разгребая не такие веселые отчеты, как хотелось бы. Вадик даже почти успокоился, не на долго.За дверью запасного входа послышалась возня и ругательства, а после резкий хлопок дверью. Тот кто так ввалился сюда в последний раз, приходил не с благими новостями, кого принесло на этот раз? — Пошёл нахер отсюда! — Орал Грифон выпихивая какого-то парня обратно в проход. А тот в свою очередь не сдавался. Успел пролезть даже до барной стойки. Только вот дальше ему ходу не было. Грифон хоть и не стал повторять ему дубинкой по голове, но приложил рожей о ту самую стойку хорошо. На ней парень и остался отдыхать. Старший не спешил подходить, это не совсем то, что стоило его внимания, и требовало немедленной реакции. Так было, пока отдыхающий не подал голос, почти захлёбываясь собственной кровью из носа. — Сука! Где сестра моя?! — Вадим наконец понял, кого принесло к нему, да ещё и как вовремя. Как обычно. — В этот раз ты рано. Всего два дня прошло. Ещё бы даже закопать не успели. — Мужчина медленно встал и двинулся в сторону этой мышиной возни. Забыл, что у его возлюбленной был человек, который за неё переживал, пусть и тормоз. — Ты че сделал с ней, гнида?! — Турбо вырвался из цепкого хвата Грифона, и кинулся было на Жёлтого с кулаками. Но не успел сделать ничего. Старший увернулся, и быстро приложил его уже сам. Разбив помимо носа, ещё и губу парня. А чтоб не рыпался, придавил его голову сверху собственным ботинком. Как тот перестал дергаться, пинком развернул парнишку лицом вверх. — За «гниду», и весь этот цирк я не спрошу, только потому, что глубоко уважаю и люблю твою сестру и не хочу, чтобы она рыдала на твоих похоронах. — Мужчина присел. Хотел высмотреть что-нибудь, хоть что-то не раздражающее в парнишке. — Хорошо все с ней. Подо мной. Жива здорова, в отличии от братской опеки. Ты че приперся сюда? — Поговорить хотел. — Турбо приподнялся, опасаясь, что снова прилетит удар, но его не последовало, ни сразу, ни после. Парнишку просто поставили на место. Избивать до полусмерти новых будущих родственников у Жёлтого в планы не входило. — Её дома не было. И на связь не вышла. — Ммм… Хочешь поговорить, поехали. При мне будешь говорить. — Старший кивнул товарищу, чтоб помог встать нерадивому родственничку. Такой головной боли ему ещё не хватало. Валера сидел за столиком, очень тихо. Не свойственно ему такое поведение было, но нагнетать парень не планировал, он в меньшинстве и ничего не сможет сделать. Смотрел телевизор, который тихонечко работал фоном в кафешке. Он отметил для себя, что тут было довольно уютно. В прошлый то раз дальше каморки он не видел ничего. Даже понимал, почему его драгоценная сестрица, выбрала именно старшего Дом быта. Спокойствие со стабильностью. Тут несколько дней назад перестрелка была, а этот уже всё отжал обратно и заставил привести в порядок. А их Кащей пока так и не появился, всё отсиживался. Валера успел подумать отшиться от Универсама и примкнуть к Дому быта. Эти с амбициями, добиться с ними можно куда больше. Мысль о предательстве больно кольнула, он не собирался уходить на самом деле, верил в Адидаса. Да только в памяти встал образ отца, пускающего слюни за столом в обнимку с бутылкой. И такого будущего не хотелось. -Поехали, харош рассиживаться. — Жёлтый появился в поле зрения внезапно, для самого Валеры. На самом деле он уже стоял некоторое время готовый к отбытию, но не лез. Рассмотрел что роднит этого с Надеждой. Оставь их одних и человек уже не здесь, а глубоко в своих мыслях. С той разницей, что девушку в эти моменты хотелось защитить, а этому коню прописать леща, за невнимательность. Уже около общежития, Вадим подозвал к себе паренька. Тот неохотно вылез из своей раздолбанной копейки, докладывать старшему обстановку за день. Сознание зацепилось только за то, что у черного входа во второй половине дня стояла знакомая группировщикам зеленая восьмёрка, а её водитель ближе к вечеру, как-то больно уж резво он ретировался. - Остановил? — Желтый казался безразличным, но внутри вскипал при упоминании этого урода. Мало того, что чуть всех не подставил, так ещё и девушке голову рассек. Увидел бы раньше, Колика нику да бы не увозили, а закопали за «Снежинкой». - Так указаний не было. — Кучер нервничал, мальчишка и так был на волоске от вылета, случай в ДК его может и реабилитировал, перед Цыганом, но не перед Жёлтым. — Свободен на сегодня. — Вадим нервно забарабанил по рулю костяшками пальцев. Расхлябанность и не умение думать самостоятельно его раздражало. И руки чесались, припомнить бывшему знакомому инцендент в кафе. Надо привлечь внимание. Сигналить не целесообразно, перебудит половину общаги. Помощь пришла неожиданно. Валера предложил закинуть снежки в окно, при условии точного знания где это самое окно. Вадику идея понравилась, было в этом что-то наивно-романтичное, Надежда это точно оценит. Оценила бы, еслиб Валера не разнёс стекло. — Я щас кому-то! — В окне появилась хозяйка комнаты, злобно осматривая парней. После чего обратилась с вопросом уже в сторону комнаты — Сергевна! Почему твои мужики портят моё имущество?! — Вовка все починит! — Турбо выкрикнул не подумав. Думать это вообще не его. — Я человека пришлю завтра, хоть с новой рамой поставит. — Жёлтый не собирался уступать какому-то там Вове, хоть это и было не его дело. — или сегодня. — Не надо от тебя ничего! Забирайте вашу принцессу, и чтоб я вас больше не видела! — Девушка захлопнула окно, разбитое стекло снова звякнуло. Хорошо что этот умник только один слой разбил, а не оба. Человечка все равно надо прислать. Неудобно получилось. Валерка опередил, кидаясь на встречу к сестре, как ребенок к матери, после дня разлуки. Вадим наблюдал со стороны. Не долго, пока их тихие разговоры не перешли на повышенные тона. Он подошел тихо, обнимая свою даму со спины, и оставляя легкое присутствие тепла на её щеке. Валерка отворачивается, не может смотреть, что Надя его, уже не маленький ребенок, а взрослая девушка, любимая кем-то. И что весь фокус её внимания, теперь не сосредоточен на нём. - Можно болезного моего отвезём домой? — Надежда развернулась в кольце рук, и смотрела на Вадима такими умоляющими глазами. Что он невольно усмехнулся — Просить, значит, ты тоже умеешь. — Он наклоняется, обжигая теперь ухо словами. — Проси меня чаще. О чем угодно. Смотри так, как сейчас и проси. Все что захочешь, будет твоё… Её Вадим повёл в машину, Валерка же плёлся за ними самостоятельно, прожигая старшему спину не одобрительными взглядами. Сам говорил, что надо парня ей, а теперь идёт не довольный. Зубы точит. - Куда ехать? — Подал голос Жёлтый, когда ребятки уселись на заднее сиденье. Но прежде чем девушка успела среагировать, Турбо её опередил. — Надюш, можно я у тебя останусь? Не хочу домой. — Валерка смотрит так умоляюще на сестру, как бы снизу вверх, что жаль отказать. А она слишком хорошо знает, что твориться у пацана дома, поэтому молча, выуживает ключи из кармана, закрывая их в его ладони. На что он смиренно опускает голову на плечо сестре. Вадим от этого только закатил глаза и усмехнулся. Мальчишка, по его мнению, устраивает представление. Только перед кем? Правда думает вывести его? Смешно. - Я поднимусь, сумку соберу, хорошо? Чтобы опять твои вещи не таскать. — Девушка, выйдя из машины, наклоняется к водительской двери. Когда стекло в нём опускается, кладёт кисти рук на окно. — Сходить с тобой? — Желтый, в свою очередь, накрывает обе её ладошки своей одной, слегка сжимая и поглаживая. — Ццц! Меня никто не украдёт, сама справлюсь! — Обидно ей было, что даже ста метров теперь самой пройти нельзя. Коротко глаза закатила и старалась не смотреть на парня. — С твоим-то везением. — Вадим отворачивается, а воздух вокруг прямо пропитывается иронией, но все равно отпускает, все, же есть с кем. В доме родные почти не разговаривают. Пока не о чем. Пока лучше накопить положительных эмоций, а не выливать грязь друг на друга. Так что, Надежда не спрашивала за разбитый нос, и рассеченную бровь, а Турбо не спрашивал за припухшую нижнюю губу, хотя стоило бы. -Удачи! — Валерка только сейчас понимает, что искренне рад за свою родственницу, и действительно хотел бы, что бы всё прошло хорошо. Он ей улыбался, искренне улыбался, хоть и сил было мало, и давалось это с трудом. — Спасибо! Она мне явно пригодится. — Она отвечает своей теплой улыбкой. Счастливо выходя, тихонько прикрывая и замыкая дверь. *** Фары освещали огромные летящие с неба хлопья снега. Падали они такой плотной стеной, что не понятно, едем мы или стоим на месте. Меня такое пугало. Похоже на какой-нибудь кинговский «Туман», только вместо тумана и жуков, будет снег и таинственные монстры из пустоты. Я старалась расслабиться, но, то лезли в голову всякие ужасы, как сейчас. А когда проскакивала мысль, куда мы вообще едем, начинал бить озноб. Вся уверенность, что мне внушала подруга, куда-то улетучилась. “ — Да что ты за ссыкуха такая?!». Но и мысли про себя ничуть не подбадривали. И я не понимаю, откуда это взялось. По рассказам Вадика, его мама очень милая женщина, никогда никому и слов дурных не говорила, и даже ему, когда он плохо себя вел. С другой стороны, может она с ним такая, а с девочкой, которая решила, что достойна её сына, точнее наоборот, сынишка решил, что достойна, будет вести себя иначе. В конце концов, и он для мамы божий одуванчик, хотя это совсем не так, и он просил стараться не выдавать ничего, связанного с его нелегальной деятельностью. Для мамы он молодец. Который по знакомству через папины друзей, заимел себе кафешку, работает и заведует ей. Искренне не понимаю, как он за все годы не попался. Искрутилась на кресле, напрочь смяв под собой чехол сидения. Озноб продолжал морозить изнутри, даже карманы не спасали, пальцы на руках сводило судорогой от холода. Я даже об Вадима хотела погреться, положив руку поверх его, пока тот переключал скорость. Слегка удивленно посмотрев в мою сторону, и пощелкав, он заставил печку дуть горячим воздухом сильнее. Это мало спасало, но пришлось от него отстать. Он сейчас не мог одновременно и меня за ручку держать и ловить машину на дороге, а она так и норовила скатиться то в кювет, то на встречную полосу. Мне же осталось только поставить руки рядом с дефлектором и надеяться, что мы скоро уже приедем. Вадим ещё ориентировался, куда направляться. Пусть и бухтел, что поездку лучше было перенести. По нему видно, что он очень устал. Но он обещал, и снег нас настиг уже по пути, так что, моего знакомства с его мамой не избежать. И я искренне поражена, что он так настаивал и настаивает на этом, парни часто до последнего с родителями не знакомят, это слишком большие обязательства. Машина наконец остановилась. Плохо видно, но сквозь белую пелену проглядывал силуэт дома, довольно большого, снаружи, но это может быть обманчиво. Пока мужчина доставал что-то с заднего сидения, я все ещё сидела как примёрзшая на пассажирском сиденье. Не пошла бы никуда, но дверь рядом открылась, и Вадим взял меня за руку. — Пойдем. — Парень тепло улыбался, во второй его руке был букет из гвоздик. И где он его прятал? Где он его вообще взял? — Ты не заболела? Чего руки такие холодные? — Можно я не пойду? Я боюсь знакомиться с твоей мамой. — Выбравшись из машины, я прилипла уже к дверце. Это очень может глупо смотреться со стороны, но я была готова остаться тут и примерзнуть к тачке, чем сделать несколько шагов до крыльца. — Это что ещё за новости?! — Вадик в голос засмеялся, и натянув мне капюшон на голову, старался не сильно подтолкнуть в сторону двери. Снег все ещё летел, а у него куртка расстегнута, и шапка осталась в машине. — Дюш, моя мама не кусается. Она очень добрая. — Не кусается в отличие от тебя? — Сознание ухватилось за эту соломинку короткого диалога, то что мне было нужно, отвлечься от накручивания самой себя, что в полной тишине у меня отменно получилось. А его спокойный голос действовал убаюкивающее, и очень был нужен, и по больше, или меня не отпустит, и я отключусь. Желтухин это воспринял как вызов, чуть сильнее дернув на себя, и развернув меня спиной, укутывал в свои объятья. Но всё не так мило, истинная причина такого пируэта почти сразу открылась, когда он ощутимо укусил мочку правого уха. — В отличие от меня, да. — Вот только такого мне не хватало. Мало того, что не могу сосредоточиться, так ещё он решил, что лучшим вариантом будет взволновать и так натянутые нервы, сильнее. Но выбора нет, потому что он уже пошагал прямо так, в обнимку с еле волочащей мной ногами, вперед к двери. — Всё будет хорошо. Примет тебя, как родную. Он толкнул дверь, та была не заперта. Пропустив меня чуть вперед, в тёмный тамбур, хотя, тут наверное уместнее было назвать комнатку сенцами. — Глубоко вдохни, и выдохни. Повтори несколько раз. — В тишине и темноте, его тихий голос с командными нотками, звучал слегка устрашающе. Он положил ладонь мне на грудь, поверх вязаной ткани платья. Проконтролировать, что я все же сделаю, как он сказал. Глубоко впустить воздух в лёгкие получилось не с первого раза, но когда получилось, действительно стало немножко лучше. Кровь начала расходиться по телу, а пальцы на руках начали покалывать и отогреваться. — Молодец. А теперь, просто будь собой, ладно? Открывает дверь, теперь уже последнюю, из которой веет теплом и вкусными запахами. Особенно жаренной картошкой, с явными оттенками лесных грибов. Все очень скромно, но так напоминает что-то, подступает чувство дежавю, была тут когда-то, такое врятли может быть. — Маааам, мы приехали! — Какой же этот мужчина громогласный. Да только голосок стал немного звонче, сразу понятно, перед мамой сегодня в ангелочка будет играть. А я тогда кто, злостный демон? — Ох, ну наконец-то, Вадюша! Я волновалась так, метель то какая — Из кухни вышла не высокая женщина, может даже ниже чем я, около пятидесяти пяти лет, плюс минус. И так тепло улыбалась, от этого жеста становилось тепло как от летнего солнца, и я, кажется, поняла в кого у Вадима такая улыбка. — Девочку привел, ну наконец-то, а то все один да один! — Мам… — Он закатил глаза, хотя сам так же улыбался, и был очень счастлив. Шагнув наконец из-за моей спины, да стоял все время позади, может чтобы маме вид не загораживать, не знаю, и обнял маму одной рукой, после поворачиваясь обратно, и подводя уже за ручку ближе меня, представил. — Мам, это Надя! Любовь всей моей жизни и невеста! — Он наклонился, целуя тыльную сторону моей руки. Хитрец какой. — А это моя мама Нина Васильевна. “ — Бить людей на знакомстве с родителями можно? Надесь да, потому что… что он говорит вообще такое?!» — Просто Тетя Нина меня зови! А то он скажет тоже, Васильна! Мы не в сельсовете, чтоб выкать! — Женщина так заразительно засмеялась, что тоже захотелось, но было неловко, и даже стыдно, только пришла, а уже зубы скалить. Поэтому просто улыбнулась, самой милой и искренней улыбкой, которую нашла в своей памяти, которой обычно маме улыбаюсь. — Зд-дравствуйте! Очень приятно познакомиться! Вадим о вас много рассказывал! — Слегка пожав протянутую мне руку, даже сделала лёгкий поклон головой. Зачем? Да кто меня знает. Даже заикаться начала, от волнения, так что как я тут в реверансе не присела, для меня загадка. Вадим стоял запрокинув голову вверх и сдерживал смех. Мне значит неловко и страшно, а он смеётся! — Ааа! Надюшка, так я помню тебя! Тыж Евдокии Михалны внучка! — Вот сейчас я точно упаду, потому что она правда назвала имя мой бабушки по папиной линии. Вадим тоже перестал хихикать, и внимательно смотрел на мать. Похоже она нас обоих огорошила. — Хорошо то как! Бабуля твоя, замечательная была женщина! И маму помню! Тебя вот только последний раз видела, когда эти два расхлябая тебя чуть не пришибли! — Тут она поворачивается, и шлёпает по Вадиму кухонным полотенцем, что было у неё в руках. А он стоит вытаращив на неё глаза. — Чего ты смотришь на меня так? Вы с Наташкой! Чуть не утопили девку! — Мама, давай ты не будешь мне Надю запугивать. Она и так волнуется, а ты ей страшилки какие-то рассказываешь. — Он как всегда попытался разрулить ситуацию, всегда такой. Получается, что даже дома с семьей тоже. — Да, чего это я… Ребятки, вы раздевайтесь, разувайтесь, я пока компот побегу разолью! — Женщина убежала так же быстро, как ранее появилась. Оставляя теперь после себя очень много вопросов. Вадик взял себя в руки первым, что не удивительно, он в знакомой обстановке, ну оказалось, что наша родня друг друга знает, ну и что с того? Для него это может, так и было. А я теперь поняв, что мы в «Озерном», и что тут когда-то проходили мои летние каникулы. И что я не любила это место, тут все дети были старше, и никогда со мной не играли. Ну ладно, то дело давно минувших лет. Но почему я напрочь забыла Вадима, раз по словам его мамы, он меня маленькую чуть на тот свет не отправил. Да и почему он тогда при первой встрече сказал, что не помнит кто я и что. «-Ты сама не лучше.» Мужчина снял с меня куртку, пока я размышляла, а после того как разулся и разделся сам, присел снимать уже мои сапоги. Я так глубоко погрязла в раздумьях, что заметила это, только когда почувствовала, что его ладонь прошлась от колена, по внутренней стороне бедра. На такое пришлось реагировать. Опустив глаза, я встретилась с озорным взглядом и лукавой улыбочкой. Он сейчас сам на себя не был похож. Серьезный и хмурной предводитель банды, приехал к маме, и резко стал мальчишкой с играющими гормонами. Который привел первый раз девушку домой и не может от неё отлипнуть. Потому что сняв один сапожок, он не поставил мою ногу на землю, а начал безжалостно щекотать. Я чуть было не потеряла равновесие, что пришлось схватиться за его плечи. Умоляя остановиться. Ну это я думала, что что-то говорю, по факту это был нервный смех и не ясные выражения, от которых этот мелкий садист тоже смеялся. — Все, больше не боишься? — Он остановил эту пытку, так же быстро как начал. Теперь нежно проводя по колену подушечками пальцев. — Зачем. Ты. Издеваешься?! — Злостно шепчу, потому что это не честно! Уже не могу терпеть, так что пока он помогал со вторым сапогом, я придумала план мести. Пусть мне не одной будет неловко перед его матерью! Не дать ему встать, это первое, что входило в мой план. Воспользовавшись эффектом неожиданности, усадить его на стул рядом с зеркалом, это второе. И усесться на него сверху, слегка покачивая бедрами, это третье. Осторожно коснувшись его губ своими, я прикрыла глаза, чувствуя, как из легких исчезает весь воздух, не только из моих. Пока он мешкает, я немного углубляю поцелуй, не сильно, просто чуть глубже, чем уровень простого чмока в губы. И его реакция не заставляет себя долго ждать, чувствуется, что штаны стали тесноваты. Парень осознает происходящее, и умело и резко отстраняет меня, придерживая все равно за шею, четырьмя пальчиками, а большим водит по моей все ещё припухшей губе, которой утром досталось. Но как он сейчас хватал ртом воздух, я не забуду никогда. Зрачки расширены, а сердце колотится с ужасно быстро. И вижу я теперь перед собой не домашнего Вадечку, а Жёлтого. Что притягивает ближе, прохаживаясь губами по всей щеке, добираясь до уха, и опаляя его своим дыханием, что сейчас кажется как у дракона. — Че творишь? — Низкий голос стал настолько низким, что был больше похожим на рычание. — Ну а что, ты же меня изводишь, почему страдаю только я? — Улыбнулась, как ни в чем ни бывало, пытаясь приподняться с него. Но, были другие планы. Он усаживает обратно на свои бедра. Закончив с ушками, отстранился, как бы и заглядывая в глаза, и чуть ли не хрипя от желания мне в приоткрытые губы. — Ещё одна выходка, и вы, Надежда Сергеевна, доиграетесь, и сидеть не сможете. Ясно? — Его глаза как грозовое облако, метают молнии, и сжигают дотла. Но не сейчас. Сейчас я своего добилась, он оказался в стеснённом положении. Вадим удаляется в сторону ванной комнатки, не такой шикарной, как у него дома, но то, что он организовал маме комфорт, уже похвально. Ну а я, уже не такая запуганная, и даже слегка приободрившаяся пошагала на кухню, полная желания помочь хоть чем-то маме этого взрывного парня, и по лучше узнать их семью. Все рассказы Вадима оказались правдой, мама у него действительно прекрасная женщина. Много спрашивала про мою семью. Интересовалась успехами моей матери в шитье, искренне радовалась. А когда узнала, что та открыла своё маленькое ателье, вовсе чуть не заплакала. Рассказала о знакомстве с отцом сына. Только самое начало, что на звезды он смотреть звал, да и трогать, сначала не смел. Все посматривала в сторону парня, который сейчас молча, кушал мамину стряпню, наверняка он сейчас доволен и расслаблен. Только руки слегка подрагивали, значит, он слушал, и слушал внимательно. «- Интерееесно.» Женщина сияла от счастья, когда начала говорить про успехи сына в борьбе, когда он был юн. «- Много мог кого на лопатки уложить! И не смотри, что худенький! Вон, жилистый какой, да и здоровенный, весь в отца!». А я кивала, кивала и улыбалась. Представляла, как он на ринге дерется. Такой чемпион, любимец дам. Кстати, про девушек его она тоже начала, и даже успела рассказать, как он в одиннадцать лет у бати мотоцикл угнал, и какую-то местную деревенскую катал. Пока Отец не нашел их на поле, и не выпорол. И нет, не за то что угнал мопед, а за то что девку на сырую землю уложил, не догадался о здоровье подумать. — Мам, ну хватит! Че ты меня позоришь… — Вадим сейчас растерянно смотрел на маму. Снова тот мальчишка со двора вернулся, так умилительно. — Да ладно! Дело то давно минувшее. И сейчас ты вот, выученный опытом отца и наставлениями матери, как с девочками обращаться. И что значит в любви жить! — Последнее она подчеркнула, ведь это действительно так. Большая редкость, когда родители и любят ребенка, и у них есть время и возможность это показать. На своем примере знала, что когда семья о тебе заботиться, жизнь идет куда проще, а вот после переезда оказалось, что я тепличный залюбленый цветочек, который к реальной то жизни и не готов. Желтухин таким не был. Это у меня в голове не складывалось. Если все так хорошо, и всё тишь да гладь в семье, то почему он тогда стал группировщиком? Да ещё и самым основным на районе. Возможно, он когда-нибудь расскажет, бередить такие темы со стороны не стоит. — Так, ребятки, время позднее. Я в такое обычно десятый сон уже вижу. — Женщина засуетилась. — Давайте я тогда со стола уберу? — Инициативу тут уже решила проявить я, почему нет. Чтобы не сказали, что я белоручка городская. — Ой, спасибо! Только я тебе сначала комнату покажу, в Вадькиной поспишь, а он пусть в зале на диване раскладывается. — Она перешла на немного командирский голос. Вот уж точно, сын мамин ребенок, большинство повадков перенял. — Всмысле на диване? — Вадик, до этого почти отсутствующий в разговоре, внезапно вернулся к реальности, нашарил под столом мою руку, сплетая наши пальцы вместе. Это он так поддержки ищет? Как мило. — Почему я не могу спать со своей женщиной, в своей кровати, в своем отчем доме?! — Потому что приставать будешь! Знаем мы вас таких! — Тетя Нина, уже успевшая встать, замахнулась на сына полотенчиком. Не серьезно, потому что тот даже не поморщился. Он только выпрямив спину свысока посматривал на меня. Загадочный весь такой, только если он надеялся, что я ударюсь в грязь лицом и сама буду его маму просить, то не дождется. — Я не буду приставать. — Мужчина, ты сейчас смотришь мне в глаза, и откровенно врёшь своей маме, как тебе не стыдно? Ещё и ручки вверх поднял, ну каков зайка. — Ццц… Слово пацана даю. — Он даже немного сморщился от удовольствия, когда увидел мою реакцию, на это липовое обещание. — Ой, жаргон вот этот. Прям как у отца твоего! Ладно, так и быть. Но к девочке, не приставай! — Строгая женщина, жаль только, что он больше не послушный маленький мальчик. Все равно по своему сделает. После его личной квартиры, не было удивлением, что дома старая комнатка парня так же была очень уютной. Но для такого большого человека слишком тесной. Тут моих пять шагов, от кровати до двери. Но в целом, лаконично. Кровать у стены, рядом стол с лампой, и небольшой шкаф у противоположной стенки. А проход к окну оставался свободным, видимо, он очень любил в детстве смотреть в окошко, привычка и сейчас осталась, частенько можно было его заметить опирающимся на оконную раму, и думающим о чем-то своём. Мама показывала фотографии на стене, с соревнований «-Это вот в Москве они.», «- Вот это в Самаре! Вадимка тогда так отхватил! Вон шрам на подбородке до сих пор!». А над столом у парня висели разные плакаты, и вырезки из газет. Боксеры, борцы, какие-то популярные певцы десятилетней давности. Позабавило другое, среди прочих, там висели фото полуголых женщин, не много, может две или три вырезки. Как только мы всей делегацией зашли в комнату, Вадим рванул их снимать со стены, смял и пошёл выкидывать. Я старалась громко не хихикать с такой реакции, все же надо и маму послушать, но держаться сложно, пришлось до боли прикусить себе щёку, чтобы отвлечься, от смущенного лица парня. Дабы не заставлять его слушать усмешки родительницы, попросила принести мою сумку из машины, раз мы решили отходить ко сну она мне понадобится, а он проветрится. Я правда забыла, слегка, о метили за окном, и вернулся домой не Вадим, а снежный человек. Рука невольно потянулась растрепать ему волосы и раскидать снег в разные стороны. А после притянув его к себе оставить легкий поцелуйчик на его щеке. Мужчина, таких действий не ожидал, не удивительно, я обычно таких нежностей себе не позволяла, только принимала их. Было ли это упущением? Не знаю. Это казалось какой-то глупостью и неуместностью с моей стороны. Сейчас же, чтобы ему так сладко не было, остатки снега было решено закинуть за шиворот, взбодрить, пригревшегося в руках птенчика, что теперь шипел от холода. Нужно было быстрее ретироваться в комнату, пока он разуется, я уже добегу до спасителя -тети Нины. Но, буря миновала. Вадим не стал мне мстить за освежающий компресс, пока. Просто проводил каким-то не добрым взглядом, пока я шла из комнаты в ванную. Он слушал, как мама рассказывает о походе куда-то, и тихонько возмущался, но я к своему сожалению, не расслышала о чем они конкретно. Позже, уже в комнате, от созерцания снежной мглы за окном. Ведь я все ещё пыталась разглядеть где мы. Надо было, упустить момент, что его мама живет там же, где жила моя бабушка с дедушкой. Получается, что мы могли пересекаться несколько раз в жизни, а заметили друг друга только сейчас. -А ты молоко перед сном любишь? — Я аж на кровати подпрыгнула. Настолько это был безобидный и неожиданный вопрос, который разбил и тишину, и мысли, и сердце мне похоже, потому что оно сейчас остановится! А это просто Вадечка, решил громко голос подать. Одна голова из-за двери высовывается, ещё и улыбается. Сделал пакость и доволен! — Мама спрашивает. Говорит, молоко с мёдом нервы успокаивает. — Такой тон издевательский. Нижнюю губу закусывает, и бровями играет. Дьяволёнок мелкий, так он это специально! — Себе сделай! Кыш отсюда! — В его сторону полетела небольшая подушка с кровати. Его это не слишком огорчило. Захлопнул дверь он с видом обсолютного победителя. “ — Изверг!» Пронеслось у меня в голове. Провалиться обратно в филосовствования не вышло, мысль потерялась. Теперь, снег за окном, был просто снегом, а не порталом в детские воспоминания. Надо хоть как-то настроение себе поднять. Помню, сгребала с полки с кремами много чего, и вроде польский крем для рук тоже. Это просто так было жаль использовать. Его время пришло! Такой мягкий и как суфле по текстуре, не то что наши, все одно детский крем, только в другой упаковке. Настораживало правда что-то, не сразу поняв что именно, я заметалась по комнате. Может сквозняк или… запах… Принюхавшись к рукам, наконец дошло. Пахло как вчера от этих палочек, которые Вадик поджигал. Быстренько пробежавшись по составу, нашла нужный пунктик. Масло сандалового дерева. — Вадим, а почему сандал? — моя очередь задавать внезапные вопросы. Вошедший в комнату парень чуть кружку не выронил. Чай было бы жаль, но странное чувство закралось в душу, надо было его вытравить. Успокоить нервишки. — Что? — Он похлопал непонимающе глазами, пока ставил посуду на подоконник, и сам оперся на него. Теперь сверля меня не понимающим и даже угрюмым взглядом. — Можно больше информации. — Странно это. У твоей мамы пахнет сосновым лесом, от тебя, чаще всего тоже, в квартире вчера днём пахло пихтой. С чего бы вдруг тебе вечером понадобился сладкий сандал? — Пять баллов за логигу! Только к чему это, я сама не до конца понимала. Это просто казалось не последовательным и на этого, почти во всем придерживающегося режима парня, было не похоже, вот и всё. Он улыбается, и сначала прячет глаза, а потом смотрит так изподлобья, и лыбится как маньяк какой-то. Так! Это настораживает ещё сильнее. Что такого в смене ароматизатора в доме, что вызвало такую реакцию?! - Ну, мне же надо было тебя успокоить. Настроить на правильный лад. А сандал, это природный афродизиак. — Стоп… что?! - Ах ты… — Много усилий мне стоило не подскочить, и не проехаться по его самодовольной физиономии! Но лучше сдержаться, пока что. - Гений? Я в курсе. Прочитал недавно просто. — Он отпил чай из своей кружки, сморщился. Обжегся наверное. Ну и туда его! Так ему и надо! А я все ещё сидела сверля его злобным взглядом. Тоесть вот как. Почитал и решил на мне и проверить? Я ему кролик подопытный что ли?! - Дюш. — От ставит кружку на подоконник. Сам присаживается перед кроватью, обнимая мои ноги, и кладёт свой подбородок на колени. — Ты же такая мнительная. И трусиха. А так, просто природа подтолкнула тебя к действию. Ну, и чтоб больше не сбегала на самом интересном. — Ммм, ты мне и тот случай припомнить решил, добрый мальчик. — Да и это же не наркота какая-то, просто, усиливает то что уже есть. Хотя, я в это все равно не верил. — Но попробовал. — Фраза с горьким привкусом обмана. Ничего же такого не случилось, … наверное. Я притихла, не хотелось продолжать этот разговор, который мной же и заведен. Вадим отправился обратно хлебать свой чай. По запаху ромашковый. Тяжелый день у парня, а тут ещё я. Сам он не расскажет, точно не здесь. А спрашивать не буду, вместо этого стяну одну из книжек с его стола. Интересно все-таки, каким он бы раньше, когда жил дома с семьёй. И не эксперементировал над благовониями! Припомню ещё! Книженция тут давно лежит, как раз с тех времён, даже страницы склеились от времени. Чтиво немного завлекло. Какой-то фентезийный рассказ, прочитать получилось не очень много, я постоянно отвлекалась на расхаживающего по комнате Вадима. Полагаю, что он и добивался, чтобы на него обратили внимания. Обращала, откровенно залипала на него, такого домашнего и милого. Но только пока он не видит. В остальные моменты я старательно пряталась за обложку. И это продолжалось, пока он не облокотился на стол, всматриваясь как будто даже не в душу, а хотел заглянуть за неё. Мне от такого стало даже стыдно. — Это что ещё? — Вадик кивнул в сторону, а после моего недоуменного взгляда ткнул у себя на лице в место, примерно то, каким я сегодня влетела в стенку. Даже в приглушенном свете заметил новый синячок около глаза, вечером под косметикой его было не видно, а сейчас, похоже открылся во всей красе. — Об дверь ударилась. — Не получилось у меня изображать спокойствие и полную отрешенность от мира, как у Жёлтого. Темболее перед самим «учителем». — Ты серьезно? Вообще одну нельзя оставлять? Хуже ребенка. — Можно было бы подумать, что он отчитывает, если бы не одно, последнее но. — Я тебя точно к батарее привяжу. Кто сделал? — Да? хочешь знать что тогда случиться? — Посчитала долгом предупредить благодетеля, а то мало ли, правда захочет нечто подобное выкинуть. И проигнорировать второй вопрос. — Прорвет трубу и меня зальет кипятком, вместе с твоей квартирой. — С моим то везением? Очень вероятное развития событий. — А это… Рома так здоровается. — Лучше было бы не говорить какой, только Вадиму уже всё доложили. Отмахиваться глупо, а когда он знает правду, вообще смерти подобно. — Колика встретила, он от девушки выходил. — Надо было ему руки сломать. — Парень устало прикрывает глаза, и потирает переносицу, этот бывший подопечный наверняка его беспокоил, и злил. — И что с тобой делать? — Ммм… Любить? — Звон кружки об стол. А что я такого сказала? Или сделала? Вадик поджимает губы, внимательно смотрит в мои глаза, а там сейчас не понимание и страх, и его это устраивает. Так по кошачьи забирается на кровать, но засматриваться некогда. Пришлось приостановить, легко оперевшись ножкой о его плечо, но он перехватил инициативу. Подхватывает за бедро, и тянет на себя, что я быстро оказалась под ним, мимоходом цепляя и вторую ногу, чтобы завести их себе за спину, а сам наклоняется, упираясь локтями у моих плеч. Ну, всё, теперь никуда не выберешься. И паника нарастает, произойти же может что угодно, зная его. — Ты что творишь? — Как просила. — Он наклонился ниже, проводя носом по шее, останавливаясь за ухом, и тяжело дыша. Пока меня пробивали мелкие разряды тока. — Че трясешься? Любить тебя щас буду. Слова закончились, последние и те дались с трудом. Он нетерпеливо припадает к губам, сминая и немного покусывая, но не переходил черты. Чувствовалось напряжение в мышцах. Сдерживался, чтобы не пойти дальше, даже пресек одну мою попытку, что была сделана любопытства ради. Сейчас он просто дарит любовь. *** Последние лучики заходящего летнего солнца ласкали макушку маленькой русоволосой девочки, лет шести. Та бегала по не закрытому двору, изображая самолётик, чем умиляла отца. -Пааапа, ты обещал на речку! — Канючила малышка дуя губки от обиды. Бегала вокруг родителя, как маленький метеор. — Сейчас же совсем темно будет, я уточек не увижу! — Машунь, мы ждем маму с работы, она задерживается. — Вадим поймал визжащую от избытка эмоций малышку, потрепав по волосам поставил обратно на землю. — Ну! Мама так старалась утром, хвостики красивые делала, а ты! — Девочка обиженно стягивала резиночки с бантиками с головы. — Давай я тебе косички заплету! Я же не хуже мамы? — Мужчина полез в машину за расческой. Теперь, когда в его жизни было много любимых женщин, нужно было возить за собой и их небольшие атрибуты для комфорта. Это не напрягало, наоборот, нравилось, что ты всегда нужен своим девочкам. Не только по крупным просьбам, но и по всяким мелочам. Желтухин аккуратно расчесывал волосы дочери, пока та щебетала про новую игрушку, которую вчера купила мама, и про мальчика из садика, что дарит конфеты. Только вот, «-Егорка-дурак!» сын дяди Жени, его побил! Для папы это было не новостью, он сам попросил крестника присмотреть за «сестренкой», чтобы не лезли всякие непонятные мальчики. Но дочери этого не объяснить, она теперь обижалась и на своего лучшего друга. Маруся могла бы ещё долго забивать отцу голову, если бы не приглушенный гудок авто. -Мамочка приехалаааа! — Девочка ринулась к въезду во двор. Только вот папочка был быстрее, и дочь подхватил, и жене успел открыть дверь и подать руку. — Мамаааа, а папа обещал на речку! Но только с тобой, а ты так долго едешь! — Прости, зайчик! Задержалась, я переоденусь и поедем. — Девушка устало улыбалась, но все равно потянулась обнять и мужа и дочь. — У вас поэтому машина поперёк двора стоит? — Да. Перегоню твою, вечером, как приедем. Машка нас замучает, если купальник новый не выгуляет. — Мужчина заглядывал в глаза своей жене, которая пыталась скрывать усталость. Наверняка студентота всю душу вытрясла, а сейчас ещё и самый разгар летней сессии. Вадим старался как можно бережнее поставить дочку на ножки, а после нежно обхватил лицо любимой жены ладонями. — Котик устал? — Котик задолбался… — Девушка обвила мужа за шею, заставляя наклониться этого громадину, чтоб было удобнее целовать его в нос. — Ладно, раз Маша решила, пойду собираться. Вполне обычный их день, вполне обычного лета. Если бы мир Вадима не начал рушиться в эту минуту. До уха донесся не громкий рокот мотора иномарки, было бы плевать какой, мало ли их мимо семейного гнезда их проезжает за целый день. Только вот эта была особая. Когда она поравнялась с открытыми воротами, заднее стекло опустилось, а из него выглянуло дуло пистолета, прикрытое накрученным глушителем. Никто не целился в бывшего лидера ОПГ. Под прицел попала его маленькая дочь, ведь это больнее. Зачем заставлять испытывать короткую боль физически и вечный покой, если можно заставить конкурента чувствовать боль душевную, верно? Он не успевал, был слишком далеко и не успевал прикрыть малышку. Успела супруга. Выстрел. Один, второй. Авто спешно скрывается, визжа покрышками. Кто знает, что спасло ребенка, не точность стрелка, или небольшой калибр, но пули остались только в теле женщины. Мужчина не помнил, как набирал личного врача, как рассказывал, что произошло. Зато хорошо запомнил крики дочери, и последний вздох его Надежды, перед тем как она навсегда закрыла глаза у него на руках. И как он не верил, что всё кончилось вот так. А спустя три дня, в церкви было тихо, только голос священника разбавлял этот мрак, от того было ещё тяжелее. Слишком много пришло людей, чтобы проститься. Некоторые из уважения к Вадиму Павловичу. Но многие просто потому, что хотели проводить хорошую подругу, коллегу, наставника, в последний путь. Только дочка не совсем понимала, что происходит. Все спрашивала, почему мама спит, и не встаёт к ней. И почему все плачут. Вадим бы и сам заплакал, но нужно держать лицо, ради дочери, ради репутации. Он старался не смотреть, на посмертную восковую маску, что осталась теперь от лица его жены, и матери его ребенка. Никогда больше не улыбнется, не подбодрит, не скажет что-то умилительно странное. Больше никогда… Машенька плакала тогда, когда маму опускали в землю. Хотела вырваться, била папу по рукам своими маленькими ладошками и пыталась мешать, когда дяди кидали землю в яму. Она не верила, что мама с ней больше не поиграет, не обнимет, и не скажет ей, что любит. Больше никогда… А что до Вадика. Он держался до конца. Пока не ушли последние люди, пока они с Машенькой не остались вдвоем, рядом с деревянным обелиском той, что наполняла жизнь. Мужчина присел, около свежей могилки, закрывая лицо ладонями, сквозь пальцы смотрел на новенький крест. Распятие, на котором красовалось фото улыбающейся девушки. Ей тут всего двадцать, совсем ещё «зелёная», но уже не такая наивная, как в самом начале их пути. Он старался, правда, старался спасти, уберечь её от всего. Иногда грубо, но никогда не желал зла. Но сделал недостаточно. Оставил маленькую девочку и себя одних, за что будет грызть себя ещё долго, возможно до самого конца. Как из-под воды. Голос такой знакомый, родной. Звал его. Он не поверил себе. Повернулся, но, никого, на что он вообще рассчитывал? А когда дочь его обняла, не выдержал. Горячие соленые капли покатились по щекам. Впервые, за столько лет. Отдавались горечью и пеплом во рту… *** -Вадииим! Вадим! — Девушка не могла никак его растолкать, он только беспокойно ворочался, и издавал болезненные стоны. — Да что такое! «-Нельзя же будить…» Крутилось у Надежды в голове, но и смотреть на то, как он мучается было невыносимо. Чтобы не сидеть просто так, она решила принести воды и мокрое полотенце, хоть чуточку сбить агонию. Но он сам справился, сам вырвался из кошмара, запечатывая его долго в своём сознании. А отсутствие девушки под боком, ещё больше подстегнуло волнение. Вадим сидел и крутил головой, как котёнок, слепой и беспомощный. Пока дверь комнаты не открылась, впуская полосу света. Услышал лёгкие шаги, сначала не поверил. Реальность, и сновидение все ещё путалось вместе. Не двигаясь, смотрел, как она складывает на стол у кровати все, что было в руках. Дождавшись пока последний предмет, коснется поверхности стола, парень подался вперед, затягивая на кровать девчонку и усаживая к себе на бедра. Получил то, чего так хотел, и успел увидеть, как может потерять! Он не слышал, что говорила Надежда, он наслаждался и не мог насытиться прикосновениями к любимой. В голове, будто набатный колокол звенел, а разум от внезапно свалившегося счастья, счастья, что все оказалось только иллюзией, словно впал в прострацию. Ластился как кот к хозяйке, тёрся щекой о упругую грудь, прикрытую немного грубой тканью лёгкой рубашки, которая начала раздражать, потому что закрывала ему всю мягкость и тепло его женщины. Попытался убрать эту тряпку, расстегнув пуговицы, но пальцы не слушались. — Вадим! Посмотри на меня! Пожалуйста. — Вдруг попросила Надя. Меньше всего Он сейчас был готов встречаться с ней взглядом. Его внезапное помешательство пугало его самого. — Что случилось? Ты в порядке? — Её голос отдавал напряжением, страхом и… жалостью. Не желая пугать ее еще сильнее, Вадик собирался ответить, но смог лишь качнуть головой, а потом все-таки не сдержался и набросился на нее, сжимая в объятьях, заваливая спиной на одеяло и подминая под себя, закидывая её ноги к себя на талию. — Нет, я определенно, точно, не в порядке. — Честно признался он ей, не в состоянии придумывать какие-то оправдания.– Только не отталкивай меня, ладно? Не сейчас. Мне сейчас это очень нужно. — Он, наконец, расправляется с ненавистным предметом гардероба, скидывая, куда-то за кровать. Утыкается носом в ложбинку меж груди, и вдыхает её запах, дурманящий его. Парень замирает так не надолго. Но почувствовав усилившуюся дрожь в теле под ним, отстраняется. — Почему ты дрожишь? Я страшный такой? Девушка качает головой, показывая, что не боится. Не отталкивает. Был бы он мелким пацаном, мог бы подумать, что сделай он все что угодно, никогда не оттолкнула бы. Она, наоборот, обняла его сама, обволакивая своей нежностью и любовью, и сказала, что всё хорошо. Но он, то все понимает. Понимает, да сделать с собой ничего не может. Сейчас, ему хочется чувствовать, каждой своей частью чувствовать, что она тут, рядом, а не на погосте, пусть том, что появился только в его голове. Парень медленно, оставляя засосы и мокрые дорожки от груди и ключицах девушки, пробирался к шее. Заставив запрокинуть голову, прижался губами к месту, где сейчас бешено, колотился её пульс, сорвав этим с её губ тихий сдавленный стон. Она обхватила его за плечи, больно сжимая, от чего тот негромко шикнул. Он был медленен и осторожен. Некуда спешить, половина ночи ещё впереди. Он проходится рукой по телу девушки, добираясь до бёдер. Но потом чуть поднимаясь выше, хочет проверить, желает ли его её тело. Он же теперь всегда желал. Действовал ли только он на девчонку, или ей, так же как и ему, нравилось сбивавшееся почти каждый раз дыхание, когда он целовал её, или просто его присутствие рядом. Но он был рад этому. Рад, что они ощущали примерно одно и то же. Лучший способ взять живые эмоции, заставить прожить. Это самому почувствовать. А сейчас ему очень хотелось её чувствовать. Он не снимал белья с трясущейся девушки, просто отодвинул его. Он толком не помнил, дала ли она своё согласие. Оно, вроде как, у него и так было. Но только после от того, что будет сделано, будет горько. С этим потом разберется. Он входил медленно, чтобы каждым сантиметром почувствовать её тепло. Двигался плавно, пока девчонка всхлипывала и стонала под ним. А он сильнее вжимался в неё всем телом, ощущая дрожь. Мазал куда попало поцелуями, собирал бисеринки слёз с ресниц, шептал на ушко как любит, и как не хочет потерять, он получал её стоны, такие тихие, но такие сладкие для него. Нельзя было шуметь, дома они не одни. Он был уже близок, чтобы не быть полным эгоистом, ведь, и так взял силой, помог ей дойти до пика, приложив к этому свои проворные длинные пальцы. В голове моментально стало пусто, когда её тело билось в сладких судорогах под ним, распространяя по каждой клеточке невероятное удовольствие и жар. Тихо простонав девушке в шею, чувствуя как пульсации, ещё проходятся по ней разрядами, Вадим изливается внутрь. На что Надежда неодобрительно попыталась его спихнуть с себя, лениво, будто не старалась в серьёз. Положив, голову ей на грудь, тяжело дыша, слушая бешеный стук её сердца, он осознавал, что только что натворил. Вроде и не была против, но, все равно от самого себя не по себе стало. “ — Повёл себя как животное блять! Что ещё можно сделать ради своего успокоения и желания быть буквально под кожей у другого человека? Что ты в следующий раз сделаешь?!» Он перевалился на бок, не на долго, а после, поднимаясь на ноги потянул за собой и её. Удалось прошмыгнуть к душу не замеченными. Она прошла первая, закрывая за собой шторку, оставляя его лишь смотреть на силуэт. А выйдя же, ничего не сказала, только провела ладошкой по его грудной клетке, и упорхнула обратно в его старую комнату. Вадима всё никак не отпускало, даже холодная вода не помогала. Возвращался на кровать он все ещё с чумной головой. Завалившись обратно и притянув свою Надежду к себе поближе, думал о сне, о дочери, что там была. Выбивало это из колеи. Он дал слабину, и рисковал поплатиться отстраненностью с её стороны, или того хуже разрывом всех связей. Она пока только развернулась в объятьях, чтобы в глаза ему посмотреть, и задала короткий вопрос. — Что случилось? Что ты, такой… никогда таким потерянным тебя не видела. — Девчонка шептала, но все равно можно было различить испуг в этих вибрациях. — Я даже во сне не смог тебя уберечь. — Коротко ответил парень, прижимая трепещущую девушку к себе. Она кажется, поняла о чем он, притихла, даже, казалось, не дышала. Он гладил по волосам, убаюкивая и себя и её. Размышлял про все, пока не решил, что в городе пока нечего ей делать. — Останься тут завтра, ладно? Пока я кое-что доделаю. Она только кивнула, ластясь ближе. И парень сейчас был очень рад. Рад, что она соглашается так быстро, рад, что она рядом, что не отвергает, даже после того что он сейчас сделал. Вадим никогда не был суеверным, тем более верить в сны. Какая чушь! Но повторения такого, он не допустит, все, что в его силах сделает. Но не даст их истории закончиться вот так! *** Из сна меня вытолкнули легкие постукивания по плечу. Тетя Нина сидела на кровати и пыталась разбудить. Солнышко уже во всю светило. Время наверняка больше девяти, если так светло. В сознание закрался страх. Ночью же… так, а в чем я вообще? Незаметно проведя ладошкой по животу, который был прикрыт рубашкой. И на том спасибо. За завтраком, женщина посетовала, что Вадим уехал ни свет ни заря, и “ — Опять работа эта его! Столовка рухнет что ли, если его там не будет?» Может и рухнет. Если скрыть истинную работу сына, то без него там и правда все рассыпается. Мама вскользь пробросила, что надо сходить в церковь, мужа помянуть, годовщина у него сегодня. -Давай покажу его? Статный мужчина был, и Вадюша весь в него! — Ей было тяжело говорить о почившем. Через года и потерю, она несла любовь. Любовь, которая больше никогда не ответит, и только её отголосок, как фото и любимый сын остались с ней. Сын правда похож на отца, взглядом тяжелым, проникающем и пробирающем до мурашек. И ни приведи судьба, перейти дорогу такому человеку. Что же все-таки случилось, что мужчина рано ушёл, оставив своих родных? По словам Кащея, мужчина отбывал срок, а потом вышел из тюрьмы грозным авторитетом. Только можно ли верить в эту версию? Всю дорогу до церкви, Нина Васильевна рассказывала о отношениях с мужем, вчера она побоялась про это говорить. Стеснялась или может, было в отношениях родителей, чего она не хотела рассказывать сыну. Но сколько же любви было в женщине, что ту даже я могла прочувствовать. Мы не задерживались, ни в церкви, ни на кладбище, у могилы, где женщина тихо роняла слезы у меня на плече. Причитая, что не дожил отец, до свадьбы сыновней, хоть так на невестку посмотрит. Сердце сжималось, видя, как она плачет. Слезинки предательски катились и по моим щекам, хоть я и хотела побыть для неё сильной опорой. А когда она предложила навестить ещё и дедушку с бабушкой, там я совсем раскисла. Хоть и мало их помнила. Тепло их отношения оставалось, билось где-то на задворках сознания. Тётя Нина провела мимо старого дома бабушки. Сейчас он уже зарос подсохшим борщевиком. Печальная картина. Это может и не лучшая, но часть детства. Не любила проводить тут каникулы. В поселке все были старше, и вечно шпыняли маленького ребенка. Отобрать игрушку и играться в «собачки»? Да легко! Толкнуть и довести до слёз? Да пожалуйста! Иногда гостила одна девочка, но жила она далеко, отходить от дома настолько не разрешалось. Только сейчас понимаю, что это была Наташа. От чего я не могла вспомнить Вадима, все ещё не ясно. Такой знаковый персонаж в моей жизни, как выяснилось, а не запомнила. — Ой, ужас какой! Ребята-то, которые купили дом бабули твоей, забросили. Приезжали пару лет, да и оставили это дело. — Нине Васильевне было жаль такой дом, «добротный» как она сама сказала. — А ты помнишь, как мы дедушку твоего хоронили? Я только покачала головой. Видимо нифига я связанного с посёлком не запомнила, кроме Наташи, и то смутно. — Хотя, что ты там помнить то будешь, в четыре то годика. — Она с сожалением вздохнула. Трудно поддерживать диалог в одностороннем порядке, но, ничего не могу поделать. — Интересно тоже. Вадька как раз присматривал там за тобой. Ревела ты много, а он конфетами, птичьим молоком, всё закармливал. Дурной то тоже. — Мог бы просто к родителям отвести, и сдать на руки. — Хихикнула было я, но тут Нина выпрямилась и посерьёзнела. — Да ты что! Ему доверили, он до конца с тобой и сидел. Мы даже на кладбище ездили, оставляли вас дома одних. А приехали, вы в шахматы играете. — Она придавалась воспоминаниям. Передавая их частичку и мне, скорее всего. Потому что в голове, правда, всплыли шахматы. И размеренный, ещё не сломавшийся мальчишеский голос «- Конь буквой «Г» должен ходить. Куда ты потащила его по диагонали?» — А почему я ничего не помню? — Так по наивному, детская обида взыграла. Почему взрослые помнят, а дети нет? — Знаешь, я думаю, что сложно запомнить хоть что-то, когда плачешь. — Взяла меня женщина под локоть, продолжая идти в сторону дома. — Ты ж рядом с ним постоянно только и ревела. То похороны, то испугалась до икоты. Где ж там помнить?! Правда, как оно вышло? Пару раз в детстве видеть человека, который только что и заставлял тебя делать, как рыдать. Ну может не сам и не специально, но факт есть факт. Только теперь все наоборот. — Вадимка мне вчера не дал рассказать. Я ж их разогнала тогда, пришлось родителей твоих вызванивать! Прихожу домой, а эти гении, в плед завернули тебя, мокрую всю! Ну, додумались тоже, да? И с игрушками вокруг бегают! Ох, всыпала я им тогда! Пока она рассказывала, промелькнула ещё одно воспоминание. «Летний денёк, маленькая я бегу из магазина, довольная, с мороженным. Отпустили саму, впервые! А на мосту, над рекой скрип тормозов, а потом я лечу в холодную воду.» Может я поэтому плавать боюсь? Воспоминание забылось, а страх остался. -Мы сегодня любимое блюдо Павлика сделаем! Очень уж он пельмени любил домашние! *** Из составляющих сегодняшнего ужина, мне досталось тесто. Чему я была несказанно рада. А объяснили мне это тем, что от фарша потом будут пахнуть руки, а Вадик такое всегда не любил. Замечательно, мы опять подстраиваемся. Хлопнула входная дверь. Нина Васильевна засуетилась и побежала в прихожую встречать сына. Меня же охватила паника. Происхождение, которой мне было не ясно, но, возможно я догадывалась. Столько нового узнала, что теперь не ясно как его вообще воспринимать. - Вадюша, где ж ты цветы посреди зимы то такие достал. — Мама несла впереди себя букет с желтыми тюльпанами. А на зашедшем следом Вадиме были видны не до конца стёртые следы от её помады на щеке. Что ж, он свою порцию нежностей получил. — Где достал там уже нет. — Забавно, что за маской напускного безразличия, четко читалась необходимость похвалы. Ему очень грело самолюбие, то, как мама реагирует на подарок, и как она его встретила. На меня же сейчас он посматривал как будто свысока. — Нравится? Конечно, ей нравится. Всем нравится внимание от своих детей, темболее такое. Тут его действительно можно только похвалить. Заодно и хоть как-то начать с ним сегодня разговаривать. Пока мама удалилась ставить жёлтую красоту в вазу. — Ты такой молодец, заботишься о маме. — Старалась не отрываться от процесса с вверенным мне тестом, но не смотреть на парня совсем было бы невежливо. Немного растерянный, он ожидал хоть каких то моих действий, но потеряв терпение подходит сам. — Для тебя тоже кое что есть, закрой глаза — А если нет, то, что будет? Ладно, он пока не заслужил провокаций. Кожу щекотали невесомые касания, как перышком прошлись по запястью, а после приятный холодок и что-то тяжелое легло на правую кисть полукругом. — Можешь открыть. — Вадим не… — Тут же вырывается из меня на выдохе. И мне приставляют палец к моим губам, заставляя молчать. На своей руке я вижу браслет с синими камушками. Серебро, предположительно. Запомнил, услышав единожды, принял к сведению. Он морщит нос и прикрывает глаза, расстроен, что его не похвалили сразу. — Мы это уже обсуждали.- Вернулся к привычной холодности и рабочему тону. Ну, ладно, я это исправлю. Может быть. — Ты… — Спасибо. — Тихий шепот разносится с эхом по комнате, прерывая уже набравшего воздух в легкие парня. И он, замирает, когда я, стараясь не пачкать, обхватываю его торс, и ставлю подбородок на грудь, заглядывая снизу вверх, заставляя его наклоняться и обнимать меня за плечи. Вот так лучше, а то он любит причитать не по делу. — «Ты должна принимать мои подарки» это ты хотел сказать? Не напрягайся — Извинений, за прерывание тирады его величества не будет. Будут крепкие объятья. Что сейчас было лучше. Можно уткнуться в его свитер, вдыхая хвойный запах его одеколона, и раствориться так. Не на долго, пока мама не вернётся. И хоть Нина Васильевна вернулась только ради того, чтобы перепоручить свою часть работы Вадику, пришлось от него отлипнуть. Чего мне очень не хотелось. За первый отказ помогать, мальчишка получил от матери по лбу. Теперь смиренно принялся месить фарш, и заворачивать его в тесто. Для мамы мы всегда дети, даже если вдали от дома, ты грозный глава группировки. — Странно, лица людям в «фарш» превращать он не брезгует, а вот с едой проблемы. — Это не было предназначено, чтобы быть произнесённым в слух, но, кто-то не следит за своим языком. За что кто получает неодобрительный взгляд. — После людей, руки луком не пахнут. — А, ну если дело только в этом, тогда Вадимкин хмурый взгляд вполне понятен. Но моего смеха это уже не остановит. В такой напряженной обстановке мы провели какое то время, он полностью взял на себя лепку, маленьких пузатеньких изделий, а я понемногу отлынивала, просто пересыпая муку из руки в руку, пересказывая сегодняшний день. Пока не дошла до, волнующей темы. И всё из-за него, не прерви он мать вчера, я бы может и внимания не обратила. Хотя, врятли. - А ты помнишь, как мы впервые встретились? — Дабы не показывать заинтересованность в вопросе, вывожу пальцами по муке всякие фигурки. — Да, около моего кафе, у тебя ещё твой дурной брат на шее висел. — Осечка, Вадим Палыч. Но за попытку увильнуть, можно поставить плюс. — Нет, я про тот случай, за который ты вчера на маму шикал. — Никак не разберу, почему он не хотел говорить об этом. Типичная детская история, темболее что в этом селе, со мной и не такое бывало. — Вспомнила просто сегодня, летящий на меня мопед, и как я задыхаюсь в воде. — М… да, думал сегодня об этом. — Он изобразил ну очень схематично на столе, подобие моста, и двух человечков рядом с ним. — В холодной луже под мостом, да. Я помню момент, но не вспоминал, кто конкретно это был. Представь, ты в тринадцать мало того что сбиваешь человека, так ещё и чуть не топишь. Так себе воспоминание. Да и ты ревела так, что я думал, от слез захлебнешься, а не от воды. — И решил притащить к себе домой? — Мания у него какая-то девушек к родителям домой вести, или это только я такого удостоилась? — Ладно, тогда давай я поставлю вопрос иначе. Ты нас принял тогда, в кафе, неужели не вспомнил? Натурально так спрашивал, удивлялся. — Я… правда тогда не знал. — Паузы в его речи всегда заставляли напрягаться. Это значило недосказанность, что в его случае могло вырасти во что угодно. — Но, знал бы, все могло повернуться иначе. — То есть если бы вспомнил, то нахрен бы я тебе не нужна была, так получается? — Меня снова подхватила вчерашняя злость, и затянуло чувство не нужности. Хотя он даже не намекнул, в какую сторону клонит. Не хотелось его обижать, но мой локомотив идиотизма редко можно было остановить. — Да блять! — Парень тихо выругивается отходя от меня подальше к раковине, и остервенело смывая со своих рук все. Оу, вот значит как? Я сейчас даже заплакала бы, но не хотелось смотреть на слезы безысходности бедной девочки, что опять вернулась в прошлое и тихо плачет в «Озерном» потому что старшие опять обидели. Только успев подумать об этом, прохладные Руки обвивают со спины, а их обладатель утыкается лицом в мой затылок. Тихо шепча. — Что мне сделать, чтоб ты прекратила играть на моих чувствах? Нервы не железные. Правда. — Меня бесит. Что ты такой замкнутый. — Сказала. В этот момент огромный валун слетел с плеч. Но он может все разнести. Всё, что мы тут долго выстраиваем. — Бесит, что из тебя почти все нужно клещами вытаскивать. Я же… я думала, что не чужой человек, но ты каждый раз закрываешься. Даже с мамой это… как будто откуп какой-то. Прости, если обижаю. Но, мне, сложно. Осознавать себя сейчас сложно, и понимать тебя сложно. Может, я слишком много увидела, чтобы принять. За спиной слышится облегченный вздох. И парень наконец-то выходит вперед, присаживаясь на стул, чтобы мне было удобнее смотреть на него. — Хорошо. Я постараюсь быть более открытым. Но, чтоб ты знала, познакомить с маман большой шаг. — С последним сложно было не согласится, теперь, когда я вижу его лицо, теперь, когда он не настолько уставший как вчера, и по нему можно прочитать, что и день и само это знакомство были не случайны. И теперь, в нем есть огонек искренности. Который он сам хочет раздуть. — Что бы ты хотела узнать? — Почему ты помог? — Смотрела в глаза, но не находила ответа. Вопрос может быть отвечен лукаво, но так, хоть будет одна версия — Тогда, около своего кафе. Мог же просто сказать нет. — Мог. — Второй раз за вечер готова была пустить слезу, слишком уж располагающе все. Пока Вадим не поднимает на меня восхищенный взгляд. И сердечко пропускает удар. — Но меня покорила твоя самоотверженность. Видишь ли, это не то чтобы часто тут происходит. Группировщиков на своих двоих тащить. Плевать мне было, и на твоего брата, и на деньги от Кащея за вас. Я хотел знать кто ты. Сначала показалась такой кроткой, милой. А потом попыталась показать зубки перед главой группировки, даже не зная, на что он способен. Если бы ты со своим поведением, нарвалась на кого-то другого… — Может, меня бы уже не было. — Тяжело, теперь это осознавать, но я и правда вела себя как полная дура, особенно ночью, перед тем как уйти. Вадим только качает головой в знак согласия. — Молодец… что понимаешь это. И я подумал, что нужно проучить такого несмышлёного котенка. Сначала. — Он слегка сбился с тона повествования, переводил дыхание, полуулыбка заиграла на его губах. — А потом, я сдуру тебя поцеловал. Даже… думал в тот момент что, чтобы не случилось, я закрою от всего. Ха, а на крыше вообще влюбился, как мальчишка последний. — Ещё одна остановка, и парень набираясь воздуха встает, захватывая моё лицо в ладони, аккуратно, как снежинку, что вот-вот растает от тепла. — И чем дальше, тем больше я вяз в тебе. Пока в какой-то момент, ты не вышла под дуло пистолета и чуть не забрала мою пулю. И я понял, что не хочу выбираться, как раньше, с тобой и до самого конца. Поняла? — В его глазах не было ни капли насмешки, или лукавства. Только чистое обожание, которое смущало, заставляя краснеть и дрожать в его руках. Такое было не перекрыть словами. Все напряжение, что было, ушло под напором его мягкой улыбки и милых ямочек на щеках. Таких родных и любимых, что я невольно чмокнула каждую, заставив его тихо рассмеяться, после чего он осторожно прижался к моим губам, передавая эту теплую улыбку и сам настрой. — Поехали домой. — Не вопрос, утверждение. — Я тебе ещё кое-что покажу. — А как же мама? — Было очень жаль оставлять её одну сейчас, но оказалось, все куда проще. Она уже давно спала. Так что прибравшись на кухне. В чем сам Вадим помогал очень активно. Мы двинулись в ночь. *** Сегодня погода благоволила больше, чем днём ранее. Снег уже лежал мягкой периной, которую пришлось частично разрушить, пробираясь закрытому холмами озеру. Живописное место, особенно сейчас, когда обрамлено полосой леса, и освещенное луной. Вадик остановился на одном из холмов, повыше остальных, с него охватывались ещё и редкие огни посёлка. И пока мой мужчина копался в машине, я наслаждалась видами. Жаль, что не умею рисовать рукой, но память запечатлеет этот момент надолго. Если не на всегда. Он подходит сзади, накрывая собой, и тепленьким пледом в придачу. Затягивая на капот авто и сам садится рядом. Я охотно передвинулась, прижимаясь к нему теснее. В его объятьях было так уютно и тепло, что никакой плед был не нужен, достаточно замереть и наслаждаться. Аккуратно пристроила голову на его широкой груди. Было хорошо даже вот так вот просто сидеть и молчать, отогреваться, от кучи забот, и дурных мыслей, что роились в голове. Так что я еще немного развернулась и сама обхватила его руками поперек туловища, прикрывая глаза. — Любил это место… — Тянет Парень, но уже слышно, как он готовился к чему-то важному для себя. — Мама про отца успела рассказать? - Я только киваю головой, успела ведь рассказать совсем не много, ей было тяжело про него вспоминать. — Хорошо. Представление имеешь. Тогда готовься, к долгому рассказу. — Он прочистил горло, и несколько раз глубоко вдохнул, вбирая морозный воздух. — Папа был не совсем простым человеком. Он сидел за убийство. Представляешь такое? Порешил человека, что мать мою обидел? Когда, они только познакомились, она ему сразу понравилась. Только вот отец долго не цацкался. Ему оставалось немного до армии, так что, он очень быстро её себе присвоил. Только вот, пока она ждала, один тип узнал про это. Тогда нравы покруче были, чем сейчас. И увязался за ней. Так что однажды подкараулил и… не по людски он поступил в общем… А отец, после армии его нашёл. Нашёл и высадил всю обойму дедового трофейного маузера. Батя отмотал срок, не весь, выпустили на пять лет раньше. Мне тогда уже тринадцать успело исполниться. Он, первое время лютовал, пил, мать не трогал конечно, а мне доставалось. Говорил что «- Ходишь на борьбу, а сам слабак.». А я терпел, уважал, любил и терпел. Пока через два года не выдержал, и сам его чуть… Тогда уже он меня за уважал. К делам приобщать начал. Он, оказывается, как только вышел, сразу втянут во всё это был. А потом и я. Пришился к «Низам», все шоколадно шло. Не забывай про дисциплину, да в общаг деньги носи. Пока один ублюдок отца не завалил. Тогда мне было двадцать. Группировка не хотела искать, кто виноват. Пришлось собирать свою. Так появился «Домбыта». Мы быстро поднялись. Вместо мелких чушпанов, стригли деньги с мелких коммерсов, а потом по нарастающей. — Вадим все же решил перевести дух, в горле пересохло, а ладонь, что держала мою руку, стала немного влажной и холодной. — Я нашел того, кто расправился с отцом… Лучший друг. Сидели вместе. Дела делали вместе. А по итогу, он и ещё один их знакомый, пока отдыхали на этом самом озере. Загнали, как зверя и прострелили оба колена и печень. Я нашел его тогда. По всей округе мотался. Жив был ещё отец, но… я не успел тогда. Может, будь я по умнее, или по расторопнее, остался бы батя жив но, случилось как случилось. — Что ты с ними сделал? — В горле стоял ком. Очень бы не хотелось узнать, что и Вадим убийца, но в этом мире, мало чему теперь удивляться. — С тем приятелем отца. — Жилке отписали. — Он натянуто улыбнулся, только уголками губ. Разобрал мои опасения, и рад их развеять, частично. — Их искали, не только эти парни, просто они более лютые. Своими руками, я никого не казнил насмерть. Я, наверное, больше садист, чем убийца. — Нервный смешок отдался вибрацией по всей его грудной клетке, да и его самого немного потряхивало. Понимаю эти чувства, погружаться в травмирующие воспоминания довольно паршиво, особенно если они такого характера. И для человека, который слишком многое держит в себе. — А ты понимал отца? Сделал бы так же? Или решил бы вопрос иначе? — Было сложно представить, что и со мной такое может случиться. Но, нельзя заречься от всего. А реакция близкого на такое крайне важна. Вот тот же Валерка показал себя не с лучшей стороны. А что насчет человека, с которым бы хотелось прожить жизнь? — Если ты о себе, то я без раздумий сделал бы точно так же. — Парень сжал в своих объятьях сильнее. Ответ меня устроил, более чем. Не скажу, что я прямо-таки расплылась как масло летним вечером, но, когда за тобой есть человек, которому ты не безразличен, ты уже выиграл эту жизнь. От общего переизбытка информации за день, голова гудела, и требовала провалиться в сон. А теплый как печка Вадим, как будто ей вторил. Его размеренное дыхание так и норовило выключить меня из реальности. И я держалась как могла. — Надь? — Звуки уже закрывала пелена, и даже этот вполне громкий оклик, почти напугал, вырывая их дремоты. А следом пошел выбивающий из колеи вопрос. — А как понравится твоим родителям? — Ты с ними знакомиться собрался? — Мне даже пришлось привстать, чтоб развернуться, и убедиться, не шутит ли он. А он не шутил. — Ох… ну. Маме ты и так понравишься, таких обходительных джентльменов ещё поискать надо. А с папой беда. Если ты Стругатских не читал, то ты отбор не пройдешь, увы. — Ццц… интересно, я приму к сведению. — И ведь в нем можно не сомневаться, что как минимум пару книг он прочитает. Такой он хороший парень, я все думала как мне повезло его встретить, несколько раз в жизни, и все же сплестись судьбами. В голову сейчас бил сонный дурман, который мешал иллюзию сна и реальность, так смешал, что я не осознавая что вообще делаю, подалась вперед, соприкасаясь в невинном поцелуе. Но Вадик улыбаясь отстраняется, слишком он понятливый. — Да ты спишь уже, Дюш. Поедем домой? — А к кому домой? — Удивительно трезвый вопрос для моего состояния, действительно, есть же два варианта. — К нам. Ты теперь живешь у меня. Так спокойнее. — .Какой быстрый, а если я пока не готова или не хочу? Только сил спорить уже нет. Даже рта раскрыть сил уже нет. Поэтому я только киваю, сползая по пледу с капота. Обязательно поспорю на эту тему утром, а пока, мне бы очень хотелось принять горизонтальное положение. И принять мне его помогли, Вадик опустил сиденье, и выделил свою верхнюю одежду, набросив ее сверху. Плед для этого уже не годился, одна сторона замерзла слишком уж сильно. Я периодически возвращалась в сознание, потому как виделось что-то странное, или страшное. пока мы ехали в сторону города, но видя уверенно ведущего авто мужчину, моя душа успокаивалась, и я проваливалась обратно. В какой-то момент, даже пробило сказать ему то, что хотелось бы. Но почему-то я этого очень стеснялась. — Ты такой милый плюшевый мишка. — Бубнила я в полукоматозе, и протянув руку приобняв парня за бедро. — Для тебя, да, только при пацанах такое не ляпни. — Усмехался мой любимый водитель, пока убирал мою ладошку с опасного места, и невинно сплетал её вместе со своей.