Время Бессмертных

На следующий вечер шестёрка лейтенантов, вооружившись, двинулась к воротам Святилища. Печально, что у них не было никакой брони – здесь она не хранилась. Оставалось надеяться, что бой будет не слишком сложным. Разиэль пытался вспомнить, ходили ли они когда-то на охоту вот так, все вшестером. В этой жизни – кажется, нет. Они прошли через мостик, по обе стороны от которого были небольшие бассейны, когда-то украшенные водяными лилиями – эти цветы, раскрывавшиеся ночью и широко распространённые на юго-востоке империи, были одними из любимых у Рахаба. Хотя вампиры не любили воду, четвёртый лейтенант почти выклянчил у императора разрешение украсить путь к тронному залу этими лилиями. Увы, но уже когда Разиэль вернулся сюда в форме призрака, от них не осталось даже напоминания, только пустые бассейны, на дне которых было немного воды. А сейчас они и вовсе почти пересохли. Однако кое-что всё же изменилось. В прошлый раз Разиэль не смог открыть главные ворота Святилища, но сейчас они поддались легко, словно признали одного из законных хозяев этого места. В свете полной луны их взору открылась просторная долина. Когда-то здесь были деревья, а широкая дорога шла на север, к Бездне. Когда-то всё было иначе. Теперь же – ни следа жизни. – Выглядит ещё хуже, чем я представлял, – пробормотал Турэл. – Боюсь даже думать, что происходит в окрестностях Тартара и Вечного Города. – Что дальше? – спросил Доума. – Мы даже не обсудили порядок действий. Будем просто ходить и искать их? Разиэль задумался. – Я… признаться, думал, что ты можешь как-то выследить их, – сказал он. Доума с сомнением посмотрел на безжизненную землю. – Я могу попробовать поискать следы, – сказал он. – Но что потом? – Будем сражаться, – пожал плечами Разиэль. – Отсечём им головы и будем молиться, чтобы их души смогли найти покой. – Мы понятия не имеем, как действовать, сражаясь плечом к плечу, – наконец высказал Турэл витавшую в воздухе мысль. Повисло неловкой молчание. – Но Доума достаточно хорошо знает стиль боя и возможности каждого из нас, – сказал Разиэль. – Думаю, он сможет взять на себя командование. – Я? – удивился третий. – Почему не ты? – Потому что у тебя лучше реакция в случае непредвиденных обстоятельств, – сказал Разиэль. – Всегда была. – Да, но ты лучше знаешь, чего ждать от них. Не забывай, я много веков провёл, прикованный к собственному трону. А ты хотя бы умеешь сражаться с доумахимами. – Будем… разбираться по ходу? – неуверенно предложил Рахаб. – Иронично, – заметил Турэл. – Первый случай на моей памяти, когда кто-то из нас пытается перекинуть командование на другого вместо того, чтобы взять на себя ответственность. Давайте уже решим что-нибудь. Если никто другой не готов, то поведу я. Доума и Разиэль дружно воззрились на него. – Что? – спросил Турэл. – Это лучше, чем ждать, пока вы что-то решите вместо того, чтобы вежливо уступать друг другу право командования. Разве нет? – Они идут, – неожиданно сообщил Зефон. – Вижу троих. Справа. – К оружию, – скомандовал Турэл. Лейтенанты развернулись в сторону, куда указал Зефон. К ним приближалось три приземистых силуэта, чьи глаза поблёскивали красным. Доума, чуть прикусив губу, смотрел на собственных потомков. Нет, он не возьмёт на себя командование. Не сейчас. Ему слишком тяжело отдавать приказ их уничтожить. Когда Разиэль увидел этих существ впервые, вернувшись из Бездны, его чувства больше всего напоминали презрение. Ссутулившиеся, со странно вытянутыми черепами, лишёнными носов лиц, в которых не осталось никаких человеческих черт, доумахимы скорее напоминали порождения Тёмного Эдема, чем вампиров. Когда-то третий клан гордился своими Вечными Кузницами, где создавались лучшие доспехи в империи. Сейчас же сама кожа доумахимов стала естественной бронёй, хотя первому лейтенанту казалось, будто из-под неё даже проглядывает металл наплечников и кирас. Если сравнивать с вампирами других кланов, то в целом доумахимы выглядели даже не так плохо. По крайней мере, лучше зефонимов, локтевые суставы которых были вывернуты под абсолютно неестественным углом, и которые большую часть времени передвигались на четвереньках. Сейчас при взгляде на доумахимов Разиэль не ощущал ни отвращения, ни брезгливости. Ему было их жаль. «Может… они послушают меня?» – спросил Доума Шёпотом, разглядывая своих потомков. Они очень напоминали уменьшенные копии его предыдущего тела, поражённого проклятьем. «Не знаю, – ответил Разиэль. – Но почему не попробовать?» Доума вышел вперёд, опустив копьё. – Вы узнаёте меня? – спросил он. – Я – ваш лорд. Третий лейтенант империи. Доумахимы, похоже, сомневались, стоит ли нападать – численное преимущество было не на их стороне. Они шли полукольцом, медленно приближаясь к вышедшему вперёд вампиру и явно готовясь в любой момент броситься наутёк. – Я был перерождён, – сказал Доума. – Может, это возможно и для вас. Что возможно точно – так это восстановление былого величия нашего клана. Теперь, когда я могу снова вести вас. Доумахимы продолжали приближаться к нему, но никто из лейтенантов не мог сказать, понимают ли они вообще обращённые к ним слова. Зефон ощутил сожаление – если бы у него сейчас была эмпатия… Но, может, если попробовать сосредоточиться на одном из этих вампиров, что-то получится? Пятый лейтенант сощурился и посмотрел на вампира, который заходил справа, со стороны стен Святилища, затем попытался почувствовать это существо. Что оно ощущало? Страх? Неверие? Надежду? Злость. «Доума, назад!» – неожиданно выкрикнул Зефон и, раньше чем подумал сам, бросился вперёд, обнажая оружие. Разиэль, тоже не думая, бросился за ним, а вот Турэл, Рахаб и Мелкайя отреагировали спокойнее. Хотя оружие они достали, они остались на месте. Доумахимы кинулись на своего патриарха. Рахаб выстрелил, и его стрела вонзилась левому прямо в глаз. Вампир пошатнулся и замер – видимо, стрела повредила мозг, но всё же вошла недостаточно глубоко, чтобы убить. Зефон, не добежав до брата, остановился, осознав, что понятия не имеет, что делать дальше. Разиэль же побежал вперёд, становясь рядом с Доумой. Потерянные вампиры, не обращая на него внимания, продолжали двигаться к третьему лейтенанту. Доума увернулся от их атаки, но не ударил сам — не поднималась рука. А вот Разиэль, пользуясь тем, что вампиры не обращали на него внимания, атаковал одного из них со спины, целясь в основание шеи. Призраком он был сильнее. И умудрился об этом забыть. Копьё прошло сквозь броню доумахима, но ранило его совсем немного, и тот с рычанием развернулся ко второму противнику. Разиэль стал пятиться назад, выставив копьё остриём вперёд. В голове промелькнула мысль о дикарях с Южных островов, которые, как говорили, вели себя так же, когда сталкивались с незнакомым крупным хищником. «Я к Доуме, ты — к Разиэлю», - скомандовал Турэл Мелкае. Младший кивнул, и они побежали, вскинув оружие. Вампир, наседавший на Доуму, повторил атаку, но третий лейтенант увернулся вновь, попытавшись в ответ достать своего потомка копьём. Увы, но как и Разиэль — безуспешно. Турэл подбежал к Потерянному сзади и ударил мечом, целясь по шее. В этот раз сила удара оказалась достаточной, чтобы проломить броню, и лезвие вошло в плоть другого вампира, но тот успел дёрнуться, и меч выскользнул из раны, позволяя ей затянуться. Турэл атаковал снова, надеясь нанести новую рану раньше, чем противник полностью оправится от первого удара. Доумахим развернулся к нему, но тут ударил третий лейтенант, не просто пробив броню, а попав практически в сердце. Потерянный вампир пошатнулся и сделал неуверенный шаг, и Турэл, обойдя его, снова обрушил могучий удар на шею, затем ещё один. После третьего голова вампира наконец отделилась от тела. Мелкайя с Разиэлем с горем пополам сражались со своим противником, который оказался более удачливым и просто не подпускал лейтенантов достаточно близко к себе. Наконец ему в глаз прилетела стрела Рахаба, и после — осталось лишь отделить голову от тела. Но был ещё третий вампир, тот, которого Рахаб подстрелил в самом начале. Теперь он неуверенно шёл, покачиваясь и едва не падая. Но, тем не менее, шёл. На Доуму. – Мне кажется, – прошептал Разиэль, – или они хотят убить своего патриарха любой ценой? Зефон снова попробовал сосредоточиться на эмоциях раненого вампира. – Боль. Ненависть, – сказал он. – Тебе не кажется. – Но почему? – спросил Доума негромко. – Потому что из-за меня они… стали вампирами? – Мы вряд ли узнаем, – сказал Разиэль. – Давайте просто прервём его мучения. – В этом мире, по крайней мере, – ответил Мелкайя мрачно. – В этом мире, – согласился Разиэль. – Это единственное, что мы можем сделать. Мелкайя нервно провёл рукой по голове. Волосы. Надо же, они всё ещё были на месте… Удивительно, но даже сейчас это внушало оптимизм. К радости шестого лейтенанта, его участие в этот раз не понадобилось — старшие справились сами. Рахаб попытался вытащить свои стрелы, но они вошли слишком глубоко и сломались, стоило слишком сильно дёрнуть. – Это был… не лучший наш бой, – заметил Турэл, глядя на тела. – Давайте хоть к стене их оттащим что ли, – предложил Разиэль. – Оставлять их лежать так как-то… совсем некрасиво. Доума молча взял обезглавленное тело за ногу и потащил в указанном направлении. Зефон последовал его примеру. – Ты сперва побежал ко мне, но потом — совсем не сражался, – заметил третий лейтенант. – Почему? – Я почувствовал, что их намерения недружественны, – ответил Зефон. – Но затем — понял, что не знаю, как сражаться с ними. – И просто стоял? – Да. – Не будь нас рядом, это бы тебя убило. Зефон не ответил. Доума говорил правду, но что это меняло? – Их было всего трое, – продолжил свою мысль Турэл, взяв сразу и тело, и голову одного из поверженных врагов. – И это уже было трудно для нас. Нам всё-таки нужно что-то придумать, чтобы скооперироваться лучше. – Я не видел их более крупными стаями, – ответил Разиэль. – Но, впрочем, сейчас сложно найти еду. Если где-то её будет больше, то кто знает, в каком количестве они могут собраться. Я… не ожидал, что их броня настолько прочная. Когда я был духом, то, как ни странно, я был сильнее, и пробить её было проще. – Поэтому я целился в глаза, – сказал Рахаб. – Боюсь, ничто другое просто не имеет смысла. Они оттащили тела и сложили их у стены Святилища. Ну и, собственно… дальше что? – И вновь — мы не умеем сражаться как отряд, – резюмировал Турэл. – Да, – согласился Разиэль. – По логике… пара «мечник-копейщик» работает неплохо, только вот у нас три мечника, нормальный копейщик, один такой себе копейщик и лучник. Наверное… лучше всего мне быть вместе с Мелкаей и Зефоном, тебе, Турэл, с Доумой. Лучше, чтобы мне помогало двое мечников. На всякий случай. – Звучит разумно, – согласился третий лейтенант. – И все прикрываем Рахаба. Наверное… я могу попробовать взять командование на себя в том случае, если это понадобится. – Отлично, – кивнул Разиэль. – Что ж, поищем ещё приключений? – Ночь только началась, – кивнул Турэл. – Хорошо бы найти по крайней мере ещё одну стаю. Доума кивнул и пошёл вперёд, выискивая следы других вампиров. «Как ты?» — спросил его Разиэль. «Нормально, – ответил Доума. – Просто… нужно смириться с тем, что это необходимо. Я понимаю, что они — чудовища, и с этим ничего не сделать. Просто нужно немного времени, чтобы принять это. Но я буду в порядке». «Надеюсь на это, – сказал Разиэль. – Всё же… когда я убивал вас, даже хоть и видел, во что вы превратились… это было тяжело». «Я-то думал, что, вернувшись из Бездны, ты был одержим желанием нас уничтожить», – отозвался третий лейтенант. «Я и сам так думал, – ответил Разиэль. – Но уже после того, как я поглотил душу Мелкаи, меня начали терзать сомнения. Я старался помнить о том, как меня скинули в Бездну, чтобы не дрогнуть. Но всё равно… Видимо, я люблю вас чуточку сильнее, чем был согласен признавать». «Похоже, что я точно так же чуть сильнее привязан к своему клану, чем думал, – ответил третий лейтенант. – Но все будет нормально. Я это сделаю. Для их же блага». «Хорошо. Просто… если что — я рядом. Хоть и сам не совсем понимаю, какой от этого может быть толк», – сказал первый лейтенант. «Ну… спасибо тебе, – сказал Доума. – Нет, Разиэль, серьёзно. Спасибо. Остальные… ведь пройдут через то же самое…» «Да. В своё время. Кроме меня, – ответил первый лейтенант. – Странное чувство… Мой клан уничтожен, а потому — мне не придётся самому убивать их. Даже не знаю, радоваться мне или печалиться». «Прости», – сказал Доума, который за этим разговором совсем отвлёкся от того, чтобы искать следы. «Ничего. Всё нормально. Ну, точно будет, – ответил Разиэль. – Просто… мне нужно время». «Что ж… теперь я понимаю тебя. Понимаю как никто». До рассвета они нашли ещё целых семь доумахимов — одну тройку и две пары. И к последней даже более-менее выработали подобие тактики. Но после было принято решение возвращаться — битвы с Потерянными вампирами оказались неожиданно выматывающими. Остаток ночи после охоты лейтенанты, не сговариваясь, провели в оружейной, почти не разговаривая друг с другом. От коллектива не стали отрываться даже Зефон и Рахаб при том, что последний никогда не питал особенной страсти к оружию. Потом они так же, практически молча, разошлись спать. И если вчера после тренировки почти все они были полны энергии и веры в светлое будущее, то эта охота оставила после себя какое-то горькое послевкусие. Да, хорошо снова будет. Когда-нибудь обязательно. Но сколько до этого прольётся крови? Сколько придётся пережить на пути к этому счастью? В такие моменты казалось, что оно того просто не стоит. Но у них не было выбора. И сейчас — к счастью, что у них не было выбора. Как бы плохо и сложно ни было, у них был только один путь — вперёд. Клыками и когтями выгрызать себе то самое «долго и счастливо», раз уж мир отказывался давать его просто так. * * * Проснувшись на следующий вечер, Каин пошёл в тронный зал скорее в силу привычки, чем по необходимости. Но едва он приоткрыл дверь, в нос ударил сильный запах воды. Сперва император отшатнулся, но затем услышал смутно-знакомый стук. Он толкнул створку двери и увидел, что Колонны и трон заливает мощный ливень. Император замер на пороге, очарованный зрелищем. Сколько уже лет эти места не видели такого сильного дождя? Небо расчертила хищная молния. Каину показалось, что она ударила прямо в Колонну Энергии. Неожиданно для себя император широко улыбнулся, а затем — громогласно рассмеялся и сделал шаг в зал. Вода смертельна для вампиров. И долетающие до него брызги напоминали об этом, легко обжигая кожу. Но Каин всё равно стоял в опасной близости от провала в крыше, глубоко вдыхая запах грозы и продолжая улыбаться. – Мастер? – послышался почти испуганный оклик за спиной. – Ты чувствуешь, Разиэль? – спросил Каин, не оборачиваясь. – Наш мир… он снова живёт. В небе сверкнула ещё одна молния, раздался гром. Хранитель всё так же стоял, любуясь неистовой стихией. Разиэль осторожно приблизился к нему, но не решился встать так же близко к линии дождя. – Ты хотел что-то? – Каин повернул голову в его сторону. – Ну… я думал, стоит ли сегодня отправляться на поиски доумахимов, но… теперь очевидно, что нет, – ответил первый лейтенант и тоже воззрился на дождь. Когда он вернулся из Бездны, у побережья Озера Слёз накрапывал мелкий дождик. Но он не шёл ни в какое сравнение с тем, что Разиэль видел сейчас. «Ну что, мы идём куда-нибудь?» – спросил Турэл Разиэля мысленно. «Нет, – ответил тот. – Дождь». «Понятно». Каин и Разиэль продолжали стоять, глядя на то, как тяжёлые капли выбивают маленькие из лужи, что налилась на полу Святилища. – Когда тут будет ремонт, я прикажу сделать крышу тронного зала прозрачной, – поделился Каин со своим первенцем. – Зачем? – Чтобы из этого зала было видно небо, – высказал Каин очевидную мысль. – Чтобы чувствовалось течение времени и жизнь этого мира. Где, если не здесь, она должна быть наиболее ощутимой? – Тогда стоит снести всё Святилище, – заметил Разиэль. – И позволить Колоннам оставаться в чистом поле, как это и было когда-то. – Да, пожалуй… хотя у меня есть другая идея, – сказал Каин. – Ты говоришь, под нами есть ещё зал? – Да. С росписями времён Древних. – Я переделаю Святилище так, чтобы на его крыше мог расти лес, – сказал Каин. – Это как? – Молча. Насыпать на крышу достаточно почвы — и готово. Здесь вполне надёжные потолки, хотя их всегда можно укрепить дополнительно. Искусственное подземелье. Вот чем станет Святилище Кланов. – А что с садами и огородами на его территории? Где смертные выращивают себе пищу? – спросил Разиэль. – Они останутся. Но ты прав — около Колонн должно быть что-то… естественное. Разиэль ничего не ответил. Каин может ещё несколько раз передумать и отказаться от таких эксцентричных идей. Да и вообще, зачем сейчас об этом думать? – Знаешь, странно, – сказал император так тихо, что его слова были едва слышны через шум дождя, – я знаю, что это будет очень больно, но всё равно хочу выйти туда. Чтобы почувствовать. И поверить. – Так выстави руку, – предложил Разиэль, пожав плечами. К его удивлению, Каин и правда пошёл вперёд. На секунду первый лейтенант усомнился, точно ли он исцелил своего Мастера от проклятья Круга. Сейчас поведение императора никак не тянуло на адекватное для вампира. Каин вытянул руку вперёд, и от неё с шипением стал подниматься лёгкий пар. Этот дождь, эта боль — они были реальны. Некоторое время император как завороженный смотрел на то, как вода пытается растворить его кожу, затем всё же перестал себя мучить и отошёл назад, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто бы мог подумать, что ночной ливень окажет на него такое странное действие? – Носгот жив, – продолжая говорить едва слышно, озвучил Каин свою мысль. – Таких дождей здесь не было уже много лет. – Интересно… быть может, наконец снова начнёт расти трава? – спросил Разиэль. – Хотелось бы верить. Печально быть единственным зелёным пятном в этом пейзаже, – Каин усмехнулся собственной не очень удачной шутке. – Разиэль, раз уж ты здесь… ты ещё не готов дать мне ответ? – Н-нет. Извини, – ответил первый лейтенант. – Какая-то часть меня очень хочет сделать как раньше, но только лучше. Но другая всё никак не может поверить, что это вообще возможно. И боится даже попробовать. – Если будешь бояться, то никогда и ничего не достигнешь, – заметил Каин. – Я знаю. Но ведь тогда, если что-то пойдёт не так, не будет насколько больно падать… А было больно. И не только из-за покалеченных крыльев и Бездны. Я… многое осознал после, – Разиэль вздохнул. – Насколько испортились мои отношения с братьями. Какой я стал мерзкой надменной сволочью с годами. Проклятье отражалось на нас всех. И я сам вовсе не был исключением. Мне… страшно пробовать снова. Хотя я понимаю, что не пробовать вовсе — не выход. И что рано или поздно нужно будет сделать выбор, чего я хочу и как мне жить. – Ну, кое-чего ты уже хочешь, верно? – спросил Каин, оборачиваясь к сыну. – Снова наладить отношения с братьями? Разиэль кивнул. – Это хорошее начало. Раз уж сегодня так льёт, думаю, вам стоит ещё потренироваться. – Отличная мысль, – кивнул Разиэль. – Присоединишься к нам? – Да, чуть позже. Собери пока остальных, и начинайте. – Хорошо, Мастер, – удивившись самому себе, Разиэль легко поклонился и направился к двери. Выходя, он бросил взгляд через плечо на Каина, который всё так же стоял, глядя, как поток воды заливает его собственный трон. «Народ? Там ливень. Давайте ещё потренируемся, раз наружу нам сегодня не выйти», – предложил Разиэль. * * * Шаги Разиэля стихли, а Каин продолжал стоять, глядя на дождь, но уже без улыбки. Сомнения и сожаления. Наверное, он понимал Разиэля даже слишком хорошо. Просто он привык никогда не показывать свои настоящие чувства. Ещё с человеческой жизни. Всегда спокоен, всегда безупречен. Он демонстрировал окружающим лишь одно чувство — гнев. Оно было позволительным. Не зазорным. После перерождения Каина в вампира мало что изменилось. Ведь лидер не должен показывать слабость. Пусть даже из-за этого его станут называть бессердечным. Таким он и должен быть. Бессердечным, не знающим сомнений, сожалений и ошибок. Каин глубоко вздохнул, скрестив руки на груди. Когда и с кем он вообще в последний раз позволял себе быть откровенным? Воспоминание вспыхнуло внезапно, словно одна из молний, что ещё разрезали ночное небо. Очередной парадокс подарил Каину того, с кем он мог быть откровенным. Даже не бессердечным. Но точно так же поток искажённого времени забрал то, что принёс. То, чего в нём не было изначально. И чтобы характер будущего императора остался таким же, как был, история заставила его пережить новую порцию боли, и его душа очерствела окончательно. Только в первый раз это произошло из-за долгого одиночества. Во второй — из-за горечи предательства и утраты. Горькая иллюзия — надежда. Опасная, но всё же притягательная. Каин вздохнул и закрыл глаза, теперь уже только прислушиваясь к дождю и вдыхая его запах. Ноздри слегка щекотало из-за количества влаги в воздухе. Надежда. Что ж, только время покажет, напрасна ли она. * * * Рахаб, услышав про дождь, очень быстро выбрался из постели, но не для того, чтобы идти в тренировочный зал. Сказав Разиэлю, что подойдёт позже, он практически бегом кинулся к коридору, что вёл к главным воротам Святилища. К тому самому, где были пруды с водяными лилиями. Здесь тоже не было крыши, и ещё на подходе Рахаб и правда почувствовал запах и услышал шум дождя. Капли стучали по жёлтому песчанику, вода наполняла почти пересохшие водоёмы. Четвёртый лейтенант замедлил шаг и подошёл совсем близко к выходу. Лёгкая водяная взвесь коснулась его кожи, вызывая неприятное жжение. Иммунитет ещё не вернулся. Не так быстро. Ему отчаянно хотелось выйти под дождь, но пока не позволяло тело. Рахаб мог лишь вспоминать ощущение капель, бегущих по коже, но дарящих прохладу, а не боль. Они лишь щекотали, но больше не ранили — когда-то. Рахаб протянул руку в сторону дождя ладонью вверх, но сжал кулак и медленно поднёс его к груди, не решившись на тот же жест, что его Мастер. Он слишком слаб. Пока что. На глазах выступили слёзы. Сможет ли он правда снова ходить под дождём? Наверное. Но только скоро ли? Сколько теперь ждать? А сколько ждать Разиэлю прежде, чем к нему снова вернутся крылья? Вряд ли меньше. Даже наверняка — дольше. Рахаб обрёл этот Дар намного раньше, чем старший — способность к полёту. Способность, которую, возможно, даже не успел испытать. Рахаб смахнул побежавшие по щекам слёзы лёгким движением руки. В голову неожиданно пришла совершенно дикая мысль — а ведь он понимает Зефона. Понимает его бесчувствие. Рахабу его собственное тоже не было в тягость. Больше не было ни сомнений, ни сожалений. Только он, его клан и все воды Носгота в их распоряжении. И его совсем не волновало то, что он уже почти не мог передвигаться по поверхности. Рахаб вздохнул и нервно обхватил самого себя руками, затем потёр локоть одной руки другой. Будет ли возвращение этого тела в перспективе стоить того? И Разиэль… Нет, Рахаб был рад его видеть, но всё же… Всё же со старшим было связано слишком много сложных эмоций, и далеко не все из них были приятными. «Рахаб? Ты где? – позвал его Разиэль. – Мастер пришёл. Слушай… я знаю, что ты не особенно любишь мечемашество, но надо всё-таки». «Знаю, – отозвался Рахаб. – Уже иду. Не переживай». Он снова кинул долгий взгляд на дождь и направился к братьям. * * * Странное чуть подавленное настроение, как выяснилось, было у них всех, и тренировка совсем не помогала хоть как-то себя расшевелить. Каин только головой качал, глядя, как его сыновья без какого-либо энтузиазма обмениваются ударами. Даже вечное соперничество трёх старших сейчас не спасало. – Достаточно, – сказал он наконец. – Может, так влияет погода, но сегодня явно неподходящая ночь для таких занятий. – Тогда… что же нам делать? – спросил Доума. – Попробуйте попрактиковаться в магии, – сказал Каин. – Почитать что-нибудь, что поможет восстановить другие ваши навыки. Тренировка сегодня явно не приносит вам особенной пользы. – Попробую попрактиковаться с телекинезом, – решил Турэл.–- Вдруг сила уже постепенно начала возвращаться. Каин кивнул. Рахаб задумался. Странно, но ему сейчас совершенно не хотелось заниматься магией. – Я ещё не закончил свою работу по Собору, – неожиданно вспомнил Зефон. – Вернусь к ней. – А я — к составлению чар для поиска Хранителей, – сказал Мелкайя. – Угу, – протянул Разиэль. – Магия — это неплохая идея. Попробую. Доума и Рахаб переглянулись. Похоже, они оба были совершенно безыдейны, чем заняться им. – Помочь тебе… с оставшимся оружием? – спросил Рахаб. – Ну… давай. Лейтенанты разошлись. Некоторое время Рахаб и Доума молча занимались своим делом. Скорее всего, этой ночи им хватит, чтобы наконец-то закончить разбирать оружейную. Наконец третий нарушил тишину. – Удивлён, что ты предпочёл мою компанию книжкам. – Нет настроения, – ответил Рахаб. – Когда я в библиотеке, то не могу избавиться от мыслей, как хорошо было раньше. И как всё погано сейчас. – Погано-то погано, но мы ведь можем исправить это, разве нет? – Можем, но… это всё равно вводит меня в уныние, – сказал Рахаб. – Дорогу осилит идущий, – ответил Доума. – Времени понадобится много, но в конечном итоге мы сможем вернуть всё как было. – Ты сам веришь в это? – хмыкнул четвёртый лейтенант. – Ну… я стараюсь. А ты — нет? – Тоже стараюсь, – вздохнул Рахаб и покрутил перед лицом затупившийся кинжал. Кто только убрал его на стойку в таком состоянии? – Но получается не всегда. Сегодня, например, как-то не очень. – Проклятый дождь, – высказался Доума. – Ага. Какое-то время они снова молчали. – Раньше ты любил воду, – заметил старший. – Ага. – Так во-от оно что, – протянул Доума, осматривая внушительных габаритов алебарду. – Дождь напомнил тебе о временах, когда ты уже не боялся воды? – Да. А ещё я вспомнил свою столицу. Интересно, что с ней стало… Почва под Портэморисом стала проседать, и город начал почти буквально тонуть. Боюсь, что там теперь лишь затопленные руины. Доума вздохнул. Он не представлял, что отвечать на это. Вряд ли Рахаба сейчас утешит простое «всё будет хорошо». – Ты знаешь, – протянул он, – я считал тебя слабаком. – Знаю, – ответил Рахаб и бледно улыбнулся. – И это, демоны меня дери, была самая большая ошибка в моей жизни. Даже больше, чем та, после которой я оказался прикован к собственному трону. Рахаб с удивлением посмотрел на брата. – Ты сейчас меня подбодрить так пытаешься? Доума повернулся к нему и широко улыбнулся, показывая зубы. – Да, но я не вру. Ты очень сильный, когда тебе это нужно. Видимо… тебе просто недостаточно нужно сейчас. – Недостаточно… нужно? – Рахаб снова уставился на кинжал в своей руке, словно тот мог как-то пояснить слова старшего брата. Увы, оружие, похоже, было тупым не только в прямом смысле, но и в фигуральном. – Да. Я уверен, что как только ты чего-то по-настоящему захочешь, ты этого добьёшься. И никакая в мире сила тебя не остановит. – Захочу… по-настоящему, – снова повторил Рахаб эхом слова брата. – Выходит… сейчас я просто не знаю, чего хочу. А ведь действительно — не знаю. Чтобы было как раньше? Если вдуматься — едва ли. Не всё бы я хотел повторить. И уж точно сам не стану таким, как был раньше. Да я и не хочу. – Ну-у… а чего же ты хочешь? – спросил Доума. – Я не знаю, – повторил Рахаб. – Но над этим определённо стоит подумать. «Чтобы стало хорошо» — какое-то слишком уж расплывчатое понятие, чтобы на его основе строить конкретный план действий. Доума добродушно усмехнулся. – Легче? – Пожалуй, – ответил Рахаб. – Спасибо. – Пожалуйста. Знаешь, я бы хотел с тобой поохотиться. С тобой вдвоём. – Почему со мной? – удивился Рахаб. – Мне… нравится твой стиль, – сказал Доума. – Дальний бой. Тяжело признавать это после стольких лет, но… мне просто нравится. Не спрашивай, почему конкретно, у меня нет ответа. – Ну… хорошо, – ответил Рахаб. – Если будет такая возможность, то почему бы и правда не поохотиться вместе? Мы с тобой никогда особенно не общались. Почему бы не исправить это сейчас? – Именно. Может, у нас даже найдётся что-нибудь общее. Если как следует поискать. – Может быть, – улыбнулся Рахаб, затем искоса посмотрел на брата. – А может… даже искать понадобится не так уж долго. – О чём ты? – Доума чуть нахмурился. – Не хочу говорить заранее. В конце концов, я могу ошибаться. Но почему-то у меня есть чувство, что мы с тобой вполне найдём общий язык. – Что ж… надеюсь, брат. Очень надеюсь. * * * Ливень прошёл, но настроение Каина от этого лучше не становилось. Он не мог отогнать мысли о прошлом. Теперь он вспомнил обращённую Ворадора, к которой почти позволил себе привязаться. Уму. Каин прошёл в тронный зал и по привычке едва не сел на своё место, лишь в последний момент сообразив, что там вообще-то лужа. Император двинулся в свои покои, и там сел в кресло за рабочим столом, затем подпёр голову рукой. Была ли она правда предателем? То есть, она предала лично Каина… если это можно было так назвать. Может ли предать тот, кто никогда и не был тебе верен? Как бы то ни было, она совершила глупость, пошла против него — и поплатилась за это жизнью. История забрала то, чего в ней не было изначально. Будущий император остался один. Ворадор после того, как узнал, что случилось с его Мастером, обвинил в этом Каина и попытался убить, но, к счастью, старший вампир всё ещё был ослаблен после стычки с лордом Сэрафан, или как там его звали на самом деле, а Похититель Душ у Каина в руках оказался достаточно весомым аргументом. Потом Ворадор, по-видимому, решил, что месть всё равно ничего не изменит, и просто исчез, оставив своих потомков в Меридиане на произвол судьбы. Через сто лет Каин снова остался единственным вампиром в известном ему Носготе. А потом обратил своих сыновей. Будущий император опасался привязываться к ним слишком сильно. А в первой линии времени просто не мог. Он рассматривал их как инструменты для достижения своих целей, и не более. Точнее, он пытался убедить в этом себя. Но их бескорыстная преданность всё же смогла что-то расшевелить в зачерствевшей душе. Каин полюбил их. Но редко показывал это. Слишком редко. Ума сказала, что боялась, что Каин будет править ещё более жёстко, чем лорд Сэрафан. Интересно, с чего она взяла это? У тогда ещё будущего императора правда был тяжёлый характер, и Каин знал это. Он карал быстро и жёстко, но никогда — без причины. Возможно, порой слишком жёстко, да. Но, если бы Ума оставалась рядом, она как никто имела бы шансы на него повлиять. Могло ли быть так, что она просто не понимала этого? Не понимала, что всё-таки стала дорога Каину? Путь император скорее отрезал бы себе руку, чем назвал это любовью, но всё же он к ней привязался. Что, в общем, было не удивительно, учитывая обстоятельства их знакомства. Одно воспоминание вновь потянуло за собой другое, и Каин подумал о другом обращённом Ворадора, Магнусе. Тот как раз был верен своему сиру. Даже слишком. За что и поплатился. История забрала то, чего в ней не было изначально. И какой смысл сейчас сидеть и думать не просто о том, чего не было, а о том, чего просто не могло быть? Не повторить ошибок прошлого. Если бы Каин был чуть более открытым с окружающими, с тем же Магнусом, с Умой, может, это всё-таки могло бы что-то изменить? Если бы его всё же не считали бессердечным тираном? Конечно, удобно не демонстрировать никому свои слабости. Но какова цена? Император задумчиво окинул взглядом свой стол. На дереве под стеклянной столешницей был выжжен его родовой герб, позже ставший гербом всей империи. Интересно, когда теперь на этом столе появятся новые документы? «Ты всё-таки хочешь этого? – спросил он самого себя. – Возродить империю?» «Да. Мне мало того, что мои сыновья смогут избрать свой путь и быть счастливы. Если они захотят уйти… пусть это и будет тяжело, я отпущу их. Но я сделаю всё, чтобы восстановить империю. С ними или без них». Каин медленно поднялся и посмотрел на ждущий своего часа Похититель Душ, скромно стоящий в уголке. Души всех его сыновей всё ещё были в этом мече. Пройдёт много времени прежде, чем Каин вернёт меч в ту эпоху, где он должен был появиться изначально — за пятьсот лет до Падения Колонн, когда Разиэль-призрак убил себя-человека. И ещё три тысячи перед тем, как император сломает клинок об Разиэля же, высвободив не только призрачный Похититель, но и души лейтенантов. До того они все будут существовать в двух экземплярах — в своих телах и в мече. Каину в голову пришла неожиданная мысль. Меч не смог поглотить душу Разиэля вторично и разлетелся. Но при этом в Похитителе Крови изначально была какая-то своя душа — Каин чувствовал её голод. Возможно, от долгого соседства с душой Разиэля она научилась сама поглощать другие души, став призрачным клинком, что привязался к первому лейтенанту. Но если так… то Похититель Душ должен был нести в себе, фактически, две собственных души. Одну из будущего, принесённую Разиэлем, и вторую, бывшую в нём изначально. К старшему сыну Каина привязалась и, соответственно, отправилась в прошлое лишь одна. Куда делась вторая? Разиэль спрашивал Каина об этом, когда только пришёл в себя, но за всеми последующими разговорами эта тема просто как-то потерялась. Может ли быть так, что дух меча сейчас и правда в теле первого лейтенанта? И если да, то к каким последствиям это может привести? Увы, но прямо сейчас Каин совершенно не представлял, как это выяснить. Император попытался припомнить ту кошмарную сущность, в которую превратились души лейтенантов после веков заточения в мече. Где там был Похититель и был ли вообще? Да кто ж его разберёт? Каин и сам не мог сказать, почему его тоже заинтересовало местонахождение второй копии души меча. Возможно, это просто был хороший способ отвлечься. Как бы то ни было, а изначально Хранитель вообще-то встал для того, чтобы подобрать себе какой-нибудь меч в оружейной и тоже потренироваться. Кто знает, как скоро ему самому понадобится снова сражаться? И каким будет враг? Вспоминая стойки и удары в пустом зале, Каин неожиданно почувствовал потрясающую свободу и лёгкость — то самое чувство, которое многим его сыновьям принесла тренировка за пару ночей до этого. Неожиданно дверь в зал открылась. – Мастер, – прозвучал голос позади. – Да, Доума? – Я… хотел поговорить с вами. – Говори. – Каин обернулся к своему третьему сыну, опуская меч. – Насчёт моего решения. – Доума глубоко вздохнул, словно перед прыжком в пропасть. – Я не знаю… не уверен, что хочу снова вести за собой клан. – Я не стану тебя принуждать, – ответил Каин. – Но всё же твоя помощь была бы нам очень полезной. С кланом или без него. Доума пару секунд просто стоял и осознавал. Что… и всё? Так просто? Можно было просто пойти и сказать? – Помогать я готов. Но… не могу обещать большего. – Большего не нужно, – кивнул Каин. – Передумаешь — хорошо. Нет — не страшно. – Но всё же вам хотелось бы, чтобы я возродил Доумахим, – сказал третий лейтенант. – Пожалуй, но… это не обязательно. Разнообразие кланов и способностей делало нас сильнее, но это не повод принуждать тебя делать то, чего ты делать не хочешь. – Ясно. Что ж… Спасибо, Мастер. – Не за что. Хотя сейчас у меня есть к тебе другая просьба. – Какая? – Доума явно напрягся. – Сразись со мной. Не только вам нужно время от времени оттачивать навыки. Доума неуверенно покосился на стойки с оружием, стоящие по правую стену от входа в зал. Каин добродушно усмехнулся. – Уважь своего Мастера. Если я вдруг тебе проиграю, значит наоборот хорошо, что я об этом попросил. Доума кивнул и подошёл к стойкам, выбирая копьё. Третий лейтенант даже не понял, как проиграл. Он сражался достойно, но разум всё равно был где-то очень далеко, просто отказываясь воспринимать происходящее. Не только Турэл почти демонизировал собственного Мастера, хотя, если вдуматься, никогда не имел для этого особенных причин. Когда Доума уходил из зала, всё ещё плохо соображая, где он находится и что происходит, он неожиданно вспомнил о просьбе Турэла. «Я… поговорил с Каином», – сказал он, Шёпотом обратившись ко второму лейтенанту. «Всё в порядке? – спросил Турэл. – Звучишь немного… испуганно». «Нет, всё хорошо. Правда. Я просто немного в шоке. Каин сказал, что я могу не возрождать клан, если не хочу. Вот так… просто». «Даже не уговаривал тебя?» «Нет. Сказал, что это, конечно, было бы хорошо для империи, но если я не хочу, то не обязан». «Интересно… что на него так повлияло? – спросил Турэл. – Всё же мне кажется, что в прошлом он бы не был так мягок и не отличался таким пониманием. Но меня определённо радуют такие перемены». «Меня тоже. Вчера мы ещё неплохо пообщались с Разиэлем, – сказал Доума. – Сегодня — с Рахабом. Я даже не думал, что это ещё возможно». «К слову о Разиэле, – сказал Турэл. – Вы… не обсуждали его клан?» «Немного. Я извинился, Разиэль — сказал, что ему нужно какое-то время». «Понятно. Спасибо». «А… у тебя что-то не так?» – предположил Доума, который постепенно доходил до мысли, что общаться с братьями — это не страшно и в принципе очень даже хорошо. «Ну… ничего нового в целом, – сказал Турэл. – Мне просто стыдно перед ним». «А… ясно. Да. У меня с ним отношения были… не очень. Так что и не стыдно почти. Но вот ты… Думаю, это и правда сложнее». «Да… – вздохнул Турэл. – Но ничего. Разберёмся. Как-то…»