Время Бессмертных

Каин сам удивился, что смог вспомнить, где именно расположен Тенебрис — старая подземная столица клана Рахабим. Хотя позже, после возведения Дымовых Труб Тартара четвёртый лейтенант перенёс столицу в ныне ушедший под воду Портэморис, старая столица не утратила своего значения до конца, как это произошло с некоторыми другими городами. Из-за того, что молодые рахабимы ещё были уязвимы перед водой, их в основном, воспитывали именно здесь. Хотя Тенебрис тоже был построен у реки, пусть и подземной, здесь хотя бы не было риска попасть под дождь. Каин телепортировал в город себя и Рахаба. Остальные, может, были бы и не против посетить один из немногих уцелевших городов старой империи, но император не хотел расходовать лишнюю энергию. Они очутились в холле дворца лорда клана. Это место так и оставалось личной резиденцией Рахаба. Мэр принимал посетителей в другом здании, а эти помещения оживали только во время визита законного владельца. Раньше оживали. Больше некому было подготовить свежую постель и зажечь магические светильники. Больше никто здесь не собирался и не играл на музыкальных инструментах. Они были вдвоём. Каин зажёг небольшой светлячок и поднял его к потолку. На полу, стенах и потолке заискрились яркие отсветы от разноцветных стеклянных кристаллов, которыми была украшена люстра, немного напоминающая гигантский тропический цветок. Золотисто-розовые зайчики весело скакали по белому мрамору, перепрыгивая с изображающих волны перил широкой лестницы на причудливо закрученные столбики парапета. Рахаб подошёл к стене и коснулся переключателя, отдавая немного своей силы в одно из бра на стене. Оно было выполнено в виде хрустального лебедя, что нёс на спине голубой светящийся цветок. Всего таких было шесть, по три с каждой стороны от входа. Рахаб зажёг их все, и Каин погасил свой огонёк. Вообще-то им нужно было найти научные лаборатории, но Каин не торопил своего сына, позволяя тому рассмотреть старые владения. На вкус самого Каина архитектор всё-таки немного перестарался с количеством украшений. Дворец Тенебриса часто напоминал ему резную шкатулку, на которую страшно даже дышать — а ну как повредится какой-нибудь тонкий художественный элемент? – Я надеялся, что вернусь сюда, – сказал Рахаб, и его голос глухо разнёсся по пустому холлу. – Хотя у меня не было на это ни одной причины. Но я надеялся, что это место останется не разграбленным. И вот сейчас… казалось бы, надо радоваться. Но отчего-то не выходит. Я слишком многого прошу? – А чего именно ты просишь? – Каин говорил громче, и его голос заполнял тишину зала как-то естественнее, поэтому и четвёртый лейтенант поднял голос. – Мой клан, обратно. Я… понимаю Разиэля. Правда, в отличие от него, я недостаточно ценил их. Не ценил, пока их не стало. Я никогда не был хорошим правителем клана… Каин покачал головой. – Я никогда не спрашивал, хочешь ли ты вообще им быть. Возможно, это просто не твоя роль. – Не хотел. Раньше. Теперь — хочу. Но только… – Не расстраивайся раньше времени, – сказал Каин. – Я думал, что никогда не верну вас. Что я никогда не смогу подарить вам нормальную жизнь. Но вот мы здесь. Ты ведь хотел найти способ исцелить Потерянных? Быть может, однажды у тебя получится. И ты увидишь здесь не только знакомые залы. Но и лица. Рахаб обернулся к нему и улыбнулся. – Вы очень добры, Мастер. Даже слишком. Каин хмыкнул. – Слышали бы тебя сейчас мои недруги. – Они сами повинны в том, что решили таковыми стать, – ответил четвёртый лейтенант. – Раз они пошли против вас, то с чего бы им быть удостоенными вашей доброты? Это слишком ценный дар, чтобы тратить его на тех, кто всё равно не оценит. Каин тихо рассмеялся, и эхо в зале ответило ему даже немного зловеще. – Ты сейчас рассуждаешь как один из придворных подхалимов, сын мой. Рахаб опустил глаза. – Вы ведь понимаете, что я говорю искренне? Это место… наверное, оно так действует на мою речь. – Понимаю, конечно, – сказал Каин мягче, хотя вообще-то он и не злился. Слова Рахаба его скорее забавляли. – Просто необычно. Раньше ты был молчаливым в моём присутствии и доказывал свою верность делом, но никак не словом. И вдруг столько вычурных комплиментов. – Наверное… я и правда хочу поиграть в вычурность, – сказал Рахаб, вновь озираясь. – Рахабимы любили это не до такой степени, как потомки Разиэля, но всё-таки… Пожалуй, нам нужно идти, так? – Да, было бы неплохо. Хотя я не гоню тебя, если ты хочешь осмотреться. В следующий раз возможность может не представиться ещё много лет. – Я не уверен, что готов… возвращаться, – ответил Рахаб. – Это место — резиденция главы клана. Я пока не могу таковым называться. Так что… идём. – Куда конкретно? Рахаб на некоторое время задумался. Затем свернул в один из боковых коридоров, на ходу объясняя: – Здесь под магическим замком должны быть ключи от ворот к запретным частям города. – Запретным частям? – спросил Каин, снова сотворил светлячка и послал вперёд, в коридор, куда направился его сын. – Да, – ответил Рахаб, сворачивая вправо и спускаясь по винтовой лестнице. К его собственному удивлению, свет ему был практически не нужен. – Хотя Тенебрис никогда не подвергался серьёзным нападениям, на всякий случай наиболее важные районы города могут быть полностью отсечены от прочих его частей. Университет и прилегающие лаборатории — одни из таких районов. Когда мы уходили, я опасался, что люди-мародёры смогут пробраться в город и украсть что-то из наших книг или артефактов. Поэтому спрятал ключи от замков в тайнике. Он должен быть где-то здесь… Они спустились в помещение, которое представляло собой погреб. Удивительно, но тут и поныне стояли бочки с небольшими краниками, как это раньше бывало на винокурнях или в подобных погребах в богатых человеческих особняках. Каин подошёл ближе и вчитался в надписи на прибитых к бочкам табличках, затем хмыкнул себе под нос. Алкогольные кровяные настойки. Зная способности рахабимов, скорее всего они прекрасно сохранились и нисколько не утратили своих качеств. Открывай и пей. Сам Рахаб тем временем ходил вдоль аккуратно обтёсанных стен, пытаясь припомнить, где именно должен располагаться тайник. Наконец он надрезал линию жизни на правой руке когтем левой и провёл ладонью по дальней стене, оставляя на ней кровавый след. На стене проступило несколько рун. Четвёртый лейтенант коснулся их в определённой последовательности, и часть стены ушла чуть внутрь, затем — отъехала в сторону. – Вспомнил… – выдохнул Рахаб и прошёл в маленькое помещение, где зажёг магический светильник. На столе лежали планы различных кварталов города и схемы работы его наиболее важных систем, включая вентиляцию. Рахаб выдвинул ящик и извлёк оттуда огромную и тяжёлую даже на вид, но в целом не особенно примечательную связку длинных ключей, затем осмотрелся тщательнее. Никаких артефактов здесь не хранилось, но на выдолбленных прямо в камне полках лежало множество бумаг, назначения которых он не мог вспомнить. Наугад взяв одну из них, Рахаб вчитался и понял, что это записи, касающиеся того, что и где осталось в городе. Лист, что взял он сам, например, был перечнем различных оборудованных мастерских с указанием адресов. – Возможно, имеет смысл покопаться в этих бумагах, – сказал Рахаб. – Может, тут есть опись оборудования в лабораториях… Хотя не факт. Эти описи могут храниться ближе, собственно, к лабораториям. – На твоём месте я бы точно поместил описи оборудования именно там, – заметил Каин. – Но давай посмотрим. Я так понимаю, тебя в принципе интересует, что тут осталось. В целом найденные документы могли существенно упростить возвращение Тенебриса к жизни — там была практически вся ключевая информация об инфраструктуре города. Но увы, как Рахаб и предполагал, опись имущества университета, видимо, хранилась в самом университете. И нужно было отдельно вспоминать, где именно. Сказать по чести, четвёртый лейтенант не был уверен, что окажется проще — отыскать опись или сразу зеркала. Они покинули резиденцию главы клана и вышли в подземный сад, окружённый рекой. В отличие от помещений, здесь был какой-никакой свет: синяя лава продолжала течь, хоть и медленно, по специальным вертикальным каналам вдоль углов зданий, что находились на другом берегу реки. Но даже для вампира этого света было едва достаточно, и каналы выглядели тусклыми линиями где-то в черноте. Каин зажёг ещё один светлячок. Они дошли по мощёной каменной дорожке до ограды и пары столбиков. Рахаб повернул навершие одного из них. Секция ограды перед ними ушла в землю, а затем вперёд до другого берега протянулся мост. Ещё секунда — и по его бокам тоже появился парапет. Механизм сработал очень тихо, но в покинутом городе даже этот звук можно было сравнить с громом. Плеск потревоженной воды и шум поворачивающихся шестерёнок разнеслись по пещере и, кажется, ещё какое-то время гуляли по пустым улицам. Пара вампиров ступила на мост. – Помню, как я был впечатлён, когда гулял здесь… – протянул Каин. – Вы гуляли по Тенебрису? – спросил Рахаб. – Я не знал. – И не мог знать. Я порой посещал города империи, пользуясь маскировкой. Интересно же было, чем и как живут кланы. Из ваших отчётов, сколь бы подробными они ни были, не получилось бы составить полную картину. – Наверное, мне стоило делать так же, – сказал Рахаб, которого немного успокаивал звук их голосов. А потому он был настроен продолжать беседу. – Я ведь тоже владел навыками маскировки. Но всё время словно… боялся. Даже собственных обращённых. В этом смысле ваше исчезновение… пошло мне на пользу. – Каким образом? – спросил Каин. – Я… остался один. Мне было не на кого больше положиться. Никто не мог защитить меня. И мне пришлось… пришлось выйти в мир. Сражаться, – Рахаб оглядел медленно приближающийся город. – Наконец-то принять на себя ответственность за клан по-настоящему. За их жизни. Оправдать их веру в меня. Если бы вы и Разиэль остались… этого бы не случилось. Никогда. – Разве это не был для тебя болезненный опыт? – спросил Каин. – Да, но это было необходимо, – сказал Рахаб. – Хотя я сразу дал вам ответ, я до сих пор думаю о том, чего же хочу на самом деле. Как жить. И кем быть. Мне было много сотен лет… но только лишь с началом гражданской войны я, кажется, наконец-то повзрослел. – Вот как… – протянул Каин, по правде говоря не имевший понятия, как ему реагировать на эти слова. Но просто молчать не казалось уместным. – Да… Я даже спрашивал себя… не является ли моя вера в вас, в вашу правоту просто очередным способом сбежать от ответственности. Ведь очень легко сказать, что вы знаете как лучше. И сложить с себя ту самую ответственность. Сказать, что лишь исполнял приказ… Так меня убедили… Убедили, что нужно уничтожить Разиэлим. Что такова ваша воля. Каин хмыкнул. – Я такого не приказывал. – Знаю. Но… мы ничего не понимали тогда. Мне казалось, что такое… не в вашем характере. Так испытывать нас, ничего не объясняя. Однако я отдал приказ. Приказ о содействии. – И теперь чувствуешь вину перед Разиэлем из-за этого, так? – Да. Потому что я должен был думать своим умом, а не слепо следовать за другими, – сказал Рахаб. – Что ж… я рад, что ты вынес именно такие уроки из произошедшего, – сказал император. – Жаль лишь, что такой ценой. Что твоё… взросление не прошло как-то иначе. Твоя изоляция… вообще говоря, беспокоила меня. Но я слабо представлял, что делать с этим. Именно твоё поведение заставило меня задуматься, насколько правильно я поступил, когда выбрал именно вас. – То есть?! Каин повернул голову и улыбнулся. На лице Рахаба читался открытый страх. – Вы были воинами. Рыцарями, – пояснил император. – Да, из высшего командования, но всё же я не спросил вас, хотите ли вы той судьбы, что я для вас приготовил. По правде говоря, я просто не считал нужным спрашивать. Я думал, что оказываю вам великую честь, хоть вы того и не знаете. Но управлять рыцарями и вести кланы — разные вещи. Уже потом я задумался о том, что ничего не знал о вас. О том, как и почему вы пришли в Сэрафан и оказались там, где оказались. Быть может… у вас никогда не было особенного выбора. Поэтому… я не мог винить тебя за твоё поведение. Ты не вызывался быть лидером клана. И справлялся с этой ролью… как мог. – Не так уж хорошо, – сказал Рахаб и снова перевёл взгляд на город. Полоски синей лавы становились больше, и, кажется, он уже угадывал тёмные проходы улиц. – Я не хотел править кланом, но будь я снова проклят, если не наслаждался теми привилегиями, что дарило мне положение. И я так мало делал, чтобы эти привилегии были действительно заслуженными. Вы спасли нас, Мастер. Я считал так с тех самых пор, как узнал правду о нашем происхождении, и считаю до сих пор. Но… по большому счёту я вёл себя как избалованный принц, которому и так всё достанется по праву рождения, а потому — просто не нужно прилагать усилий, чтобы оправдать своё положение. Мне стоило быть более… благодарным вам за эту жизнь. Давно следовало задуматься о том, что на самом деле значит быть лейтенантом. – И что же это по-твоему значит? – спросил Каин. – Больше, чем просто исполнять ваши приказы, – сказал Рахаб. – Помню, тогда… мне сказали, что мы должны предугадывать ваши желания. – Они были не правы, – возразил Каин. – Знаю. Теперь знаю. И, кажется, понимаю. «Лейтенант» ведь переводится как помощник. И если я хочу называться таковым, я должен быть уверен, что вы можете на меня положиться. А как это возможно, если я так и не повзрослею? Как можно рассчитывать на ребёнка, который в лучшем случае дословно выполнит поручение, даже не вникая в его смысл? – Это всё хорошо, конечно, – заметил Каин. – И меня очень радует такой ответ. Но всё же: что ты хочешь для себя? Не только же, надеюсь, быть моим лейтенантом? – Для себя… Я часто слышу в последнее время подобный вопрос, – Рахаб вздохнул. – Наверное… больше всего я и правда хочу второго шанса в роли главы клана. Чтобы на меня могли положиться не только вы, но и мои собственные потомки. Мои братья. Да, я защищал Рахабим во времена войны. Но тогда это было вынужденно. И если в этот раз братья правда согласны прислушиваться ко мне… то я хочу, чтобы мои представления о том, что на самом деле важно, наконец-то вышли за пределы моих собственных земель. – Знаешь, когда-то очень давно… до того, как я создал вас, у меня была другая армия вампиров. – Я… не помню подобного, – сказал Рахаб. – Ты и не можешь помнить, – сказал Каин. – Парадоксы времени… я расскажу тебе об этом больше, пока мы будем идти. Тогда Ворадор создал для меня армию. В тот первый раз… я помню, сперва я думал, что буду наслаждаться почитанием в чужих глазах. – Но вы не наслаждались? – спросил Рахаб. – Это была ложь, – ответил Каин. – В основном ложь. Ворадор воспитывал преданность ко мне в своих потомках из чувства долга — он был обязан мне жизнью. Но он не хотел этого. Не хотел помогать мне. А я… как ты знаешь, я всегда терпеть не мог фальшь. Когда я только вас создал… я испытывал почти отвращение. Вы были так мне преданы… Даже при том, что я не сделал ничего, чтобы это заслужить. Иногда я почти ненавидел… только вот не могу сказать, вас за вашу слепоту, или самого себя за то, что вообще вас создал. – Я… думаю, что понимаю, – отозвался Рахаб с нескрываемой болью. – То, как мои потомки смотрели на меня… Я так мало делал для того, чтобы быть достойным главой клана, что… порой мне хотелось крикнуть им: «Очнитесь! Да, я сын Каина, но разве я правда сделал что-то настолько значимое?» Удавалось успокаивать себя лишь тем, что я благословил их вечной жизнью и Тёмным Даром. – Точно так же утешал себя я, – кивнул Каин. – Тем, что открыл вам путь в новую, лучшую жизнь. Вместо этого осознать, что я только лишь подарил вам века деградации… особенно Мелкае — это было очень тяжело. Ещё поэтому я так стремился вернуть вас. Дать вам ещё один шанс. И поэтому теперь не хотел бы ни к чему принуждать. Но да, если вы хотите изменить мир, то вы должны будете создать себе последователей. И я знал, что рано или поздно каждый из вас поймёт это. И снова примет свою роль, но теперь — добровольно. Приятно, что я не ошибся. Тогда, в первый раз… мне нужно было позволить вам сперва повзрослеть. Всем вам. Но вы… только лишь смотрели мне в рот, за истину принимая то, что я говорю. У вас не было возможности обдумать мои слова. Когда я сбросил Разиэля в Бездну… я думал о том, что, возможно, следовало поступить иначе. Просто рассказать ему всё сразу. Что так надо. Что он должен собой пожертвовать, а потом — убить вас. И, знаешь… несмотря на то, что ему была уже тысяча лет, он бы ведь поверил мне, не задавая вопросов и не требуя доказательств. Он бы сам спрыгнул в Бездну, если бы я приказал. До сих пор не знаю точно, почему я выбрал казнить его. Из своего рода… милости по отношению к нему или просто потому, что не решился на разговор. – Из милости? – спросил Рахаб. – В каком смысле? – Убивать из ненависти куда проще, чем из чувства долга. Особенно когда речь идёт о близких тебе существах. В день перед этим советом я вспоминал все прегрешения Разиэля передо мной, даже поднимал архивы канцелярии в поисках самых крупных его просчётов. – Я… знал, что решение далось вам непросто, – сказал Рахаб. – Но не предполагал, насколько. Вы никогда не показывали… – Да. Даже когда стоило бы, – кивнул Каин. – Знаете, Мастер… я вам завидую, – сказал Рахаб. Они сошли с моста и свернули направо. Теперь пара вампиров двигалась по набережной. Если бы не тишина, можно было бы подумать, что они сейчас на поверхности. Даже воздух тут из-за реки не был стоячим. Да и система вентиляции, видимо, работала исправно. – Вы так… спокойно признаёте собственные просчёты и несовершенства, – продолжил Рахаб свою мысль. – Без смущения или попытки как-то оправдаться. – Я не всегда был таким, – усмехнулся Каин. – Но у меня были века на раздумья о том, что действительно важно, а что нет. И чего на самом деле следует стыдиться. Ошибки бывают у всех. В этом нет ничего сверхъестественного. Принять их и сделать выводы — куда более плодотворная тактика, чем отрицать. – И что… не хочется сделать вид, что того, прошлого просто не было? – спросил Рахаб. – И что вы всегда были таким… умудрённым, как сейчас? – Это глупо, – пожал плечами Каин. – Да… пожалуй. Но смогу ли я принять свои ошибки, а не бегать от них? – У тебя будет время, чтобы научиться относиться к ним философски, – заметил Каин. – В этом смысле хорошо, что пока вы не особенно загружены делами. Вам явно очень нужна возможность спокойно и основательно поразмыслить о жизни и о самих себе. Принять себя — в том числе. – Мастер… – протянул Рахаб, – касательно ошибок прошлого… Почему вы запретили рассказывать Разиэлю о нашей человеческой жизни? О том, что мы были рыцарями ордена Сэрафан? – Ты помнишь, как сам отреагировал на это? – спросил Каин. – Помню. Я был напуган, растерян. Хотя сейчас… это кажется даже глупо. Ведь какая разница, что именно я делал тогда? – Разиэль чувствовал себя точно так же. Понимаешь, я в самом деле не спросил вас, хотите ли вы быть вампирами. Сознательно вы выбрали другой путь. Вы не просто не хотели быть вампирами — вы уничтожали их. – Мы были глупы… – Я знаю. Но ты говоришь это сейчас. Тогда — это могло породить слишком много ненужных вопросов. И раз уж мы заговорили о прошлом… я обещал тебе более подробный рассказ о парадоксах истории и нашем путешествии с Разиэлем. За неторопливой беседой они покинули набережную и спустились чуть ниже, на широкую улицу, что вела к университету и лабораториям. Мерный голос Каина, периодически прерываемый вопросами его любопытного сына, заполнял пространство, прогоняя гнетущее ощущение пустоты. Каин как раз рассказывал, как Разиэль отказался убивать его у могилы Вильяма Справедливого, когда они дошли до массивных ворот. Если не приглядываться, их даже можно было бы принять за участок скалы, Каину потребовалось сделать свет многократно ярче, чтобы Рахаб смог отыскать замочную скважину и подобрать ключ. Тот повернулся с неожиданно громким звуком, совсем не таким, какой обычно был при открывании дверного замка. Каин догадался, что ключ активировал какие-то крупные механизмы в воротах. Массивная створка чуть отошла от стены, и Рахаб привалился к ней, толкая вперёд. Ворота неохотно поддались, но за ними было абсолютно темно. Каин тоже привалился к створке плечом, помогая сыну, и вскоре они смогли сдвинуть массивную конструкцию так, что образовался достаточно широкий проход. Каину поневоле показалось, что сейчас на них кто-то нападёт из-за открытой двери, хотя он и понимал, что на самом деле Тенебрис по-прежнему пуст. Рахабимы не оставляли в городе каких-либо оживающих защитных механизмов — просто не умели их делать. И всё же… Каин запустил светлячка за створку и сделал ярче. Вампирам открылась аллея, явно сделанная по образу наземных человеческих городов. Впереди журчала вода. От небольшой площадки у ворот дальше шла мощёная дорожка, слева и справа от которой высились фонарные столбы. Рахаб подошёл к ближайшему и приложил руку. Столбы словно неохотно зажглись тем же синим светом, что и светильники во дворце, осветив удивительно ухоженный сад. Примерно посередине располагался фонтан, выполненный в виде каменного цветка водяной лилии, меж лепестков которого в чашу стекала вода. Дорожка огибала его с двух сторон и уходила дальше к зданию университета Тенебриса — вероятно, второго по величине учебного и научного комплекса на территории Рахабима, если не всей империи. – Стазис? – спросил Каин, оглядывая аллею. – Да, – сказал Рахаб. – Там, где это было возможно. Нам вперёд. Каин знал, что технически это было некорректное название используемого рахабимами заклинания — классический Стазис относился к школе Времени, которую практиковали турэлимы, и состоял не просто в сохранении объекта, а в полном «выключении» цели из потока времени, так что с ней было вообще невозможно взаимодействовать. Рахабимское заклинание школы Состояния, вроде, называлось чарами сохранения или как-то так, но даже сам четвёртый лейтенант, хоть и был иногда редкостным занудой, для краткости иногда именовал его Стазисом. И, разумеется, поправлять императора он не стал. – Ты знаешь хотя бы примерно, где искать опись университетского имущества? – спросил Каин. – Предположу, что в кабинете завхоза, – сказал Рахаб. – Но я не помню, где сам этот кабинет. Вроде, он был в левом крыле на первом этаже, но я не уверен. Не так уж часто мне приходилось лично туда заходить. – Ты вообще часто бывал тут? – поинтересовался Каин. – Опять же… реже чем следовало, – ответил Рахаб. – Намного реже. Когда я думаю об этом сейчас… Это ж сколько у моих подчинённых было возможностей творить что вздумается за моей спиной? – Видимо, ты достаточно хорошо отбирал последователей, – сказал Каин. – Хоть с чем-то я справился хорошо, – мрачно пробормотал Рахаб. Однако проблемы у них начались уже при попытке войти в здание. Оно оказалось тоже закрыто, и ни один из ключей в связке Рахаба не подходил. – И как же нам попасть внутрь? – спросил Каин. Всегда был вариант «выломать дверь», но его следовало поберечь на крайний случай. Не хотелось губить работу последователей четвёртого лейтенанта, так стремившихся сохранить город в целости. Рахаб обернулся, и его глаза расширились — он с лёгким страхом вспомнил, куда именно приказал спрятать этот комплект ключей. – В чём дело? - спросил Каин, нахмурившись, и тоже обернулся, уже подумав, что его сын всё-таки увидел в какую-то угрозу на аллее. Но никого не было. Рахаб смотрел на… – Ключи в фонтане, – севшим голосом сообщил Рахаб. – Я уже начал терять разум и поэтому приказал спрятать их в месте, которое было бы достаточно очевидным. Но я не подозревал, что могу лишиться иммунитета к воде. – Ага, – протянул Каин, чувствуя, что вариант «сломать дверь» может в конечном итоге оказаться единственным. Наверное, даже ему не просочиться через замочную скважину на ту сторону. Да и смысл — без Рахаба? Тот хоть как-то помнил, что там внутри. И не стоило оставлять его одного — даже Каину было неуютно здесь. Рахаб, вероятно, чувствовал себя ещё хуже. – Его можно… отключить как-то? – спросил Каин. – Я не помню, – ответил Рахаб несчастным тоном. – Так… ладно. Каин вернулся к фонтану, радуясь, что из-за отсутствия в подземном городе ветра брызги не сносит дальше чаши. Воды было не так уж и много, может, ему по колено, да и в целом фонтан был не таким уж большим — может, метра три в поперечнике. Каин мог бы даже залезть туда. Конечно, было бы больно, но не смертельно. Но не хотелось. Император присмотрелся к мраморным плитам на дне фонтана, пытаясь высмотреть связку ключей, но безуспешно — возможно, они и вовсе были не просто в фонтане, а под одной из плит. Или же рябь воды просто не позволяла их рассмотреть. – Тут может быть тайник? – спросил Каин. – Не знаю, – ответил Рахаб, тоже приблизившийся к фонтану. – Вообще, это должен был быть какой-то… очевидный тайник. Я к тому моменту не надеялся, что мы запомним. – Я бы не назвал тайник во дворце таким уж очевидным, – заметил Каин. – На самом деле, там последовательность рун «Воздух-Земля-Огонь-Вода-Свет-Тьма», отражающая наши с братьями позиции в Совете, – сказал Рахаб. – Можно догадаться хотя бы перебором, например, попробовав комбинацию с обратной стороны. Возможно, мы просто не видим ключ под струями фонтана. Или же ключ в самом цветке, но вероятность ниже — скорее всего в его основании. – Понять бы, где он, – пробормотал Каин. – Я мог бы попытаться его ухватить. – Можно попробовать заморозить фонтан и осмотреть, – сказал Рахаб. – Но я не уверен, что мои силы восстановились достаточно для работы с таким объёмом воды. – Значит, возьмёшь у меня, – сказал Каин. Вообще-то он и сам мог бы попробовать заморозить воду, но для Рахаба это была полезная практика. – Ты уже помнишь это заклинание? Рахаб осторожно поднёс руку к воде и создал на поверхности небольшую льдинку. – Да, помню. – Хорошо. Я попробую усилить твоё заклинание. Начали. Рахаб снова протянул руку и сосредоточился. Вода начала медленно замерзать, но, как он и думал, ему не хватало силы. Даже если он сейчас возьмёт кровь Мастера — не хватит, потому что четвёртый лейтенант ещё просто не мог контролировать достаточно большие объёмы энергии. Каин накрыл его руку своей, и четвёртый лейтенант почувствовал отголосок силы, который император подпитал его заклинание. Рахаб еле успел правильно направить её, чтобы заморозить именно воду в фонтане, а не начать создавать вокруг них снег. Это, конечно, было бы красиво, но совершенно не то, что им нужно сейчас. Лёд сковал фонтан с мягким потрескиванием. Каин убрал руку и осторожно, боясь поскользнуться, забрался в чашу фонтана. Рахаб последовал его примеру, и они пошли в разные стороны, выглядывая ключи под слоем льда. Тот, разумеется, застыл неровно, и теперь делу мешали играющие в его гранях голубые отсветы фонарей. Красиво, конечно, только вот всё ещё не помогало делу. – Ты уверен, что ключи здесь? – спросил Каин, когда они чуть не столкнулись лбами, встретившись на другой стороне фонтана. – Да. Но, может, они не в чаше, а меж лепестками каменного цветка? Я более чем уверен, что не стал бы прятать так, чтобы нужно было лезть в сам цветок, а нужно было просто подойти и взять. Наконец спустя довольно продолжительное время поисков ключи и правда нашлись висящими на неприметном каменном крючке чуть ниже того места, где меж лепестков стекала вода. Каин очень аккуратно разморозил лёд вокруг них и, вытащив, с облегчением выдохнул. Оставалось надеяться, что больше им не придётся ничего искать в тайниках. Наконец они открыли двери университета и прошли внутрь. В холле, разумеется, оказался ещё один фонтан, хоть и поменьше. – Там-то ничего не лежит? – спросил Каин в шутку. – Надеюсь, что нет. Они пошли по пустым коридорам в поисках кабинета завхоза. Из-за того, что пол в коридорах был вымощен не просто камнем, а мрамором, их шаги очень громко отдавались средь высоких стен. – Почему-то от того, насколько тут всё хорошо сохранилось, это место кажется даже более жутким, чем древние руины, – сказал Каин. – Давай я пока продолжу рассказывать тебе нашу с Разиэлем историю… Они проверяли кабинеты один за одним, но искомого пока не находили. Каин меж тем в своём рассказе дошёл до убийства Яноса Аудрона и того, как Разиэль отправился мстить братьям и самому себе. – Так, значит, он убил нас? – спросил Рахаб и заглянул в очередной кабинет, но это оказался небольшой зал для совещаний. – Нужно будет поблагодарить его. – У тебя странные понятия о том, за что стоит благодарить, – заметил Каин. – Меня всегда считали… немного не от мира сего, – усмехнулся Рахаб. Они дошли до ещё одной двери. На табличке тёмно-синим по белому читалось: «Завхоз». – Полагаю, мы нашли, – резюмировал Каин. Они и правда нашли. И опись имущества, и ключи от всех лабораторий, и даже их схемы. И даже нашли нужное количество зеркал — тактика их использования для наблюдения за какими-то местами давно применялась вампирами. На этом настала пора возвращаться. Рахаб и правда поблагодарил немного опешившего Разиэля за то, что тот позволил им искупить грехи, выслушал грустную историю о гибели Яноса Аудрона с точки зрения старшего брата, узнав, что почему-то был единственным, кто не принимал непосредственного участия в его убийстве. А потом Разиэль согласился, что Рахаб был прав, когда сказал, что Каин спас их от себя самих, превратив в вампиров. Казалось, всё было хорошо. Но после посещения Тенебриса Рахаба всё равно не отпускала неясная тоска, и несколько ночей спустя в библиотеке, где четвёртый лейтенант подновлял познания по части магии Состояния, к нему подошёл Зефон. – Рахи… в городе что-то случилось? – спросил он участливо. – В каком городе? – спросил четвёртый лейтенант, поднимая голову от книги. – В Цитадели? – Нет. В Тенебрисе. Ты подавлен с тех пор, как вернулся оттуда. Там что-то произошло? Или… что-то случилось с самим городом? – Нет, – Рахаб покачал головой. – В городе всё в порядке. Дело тут во мне. – Я присяду? – спросил Зефон и, дождавшись кивка, расположился в соседнем кресле. – А с тобой что не так? Рахаб вздохнул, понимая, что скрывать свои чувства от Зефона бесполезно. – Я… не могу перестать думать о том, каким плохим лидером клана я был. Даже нет… о том, как много времени мне потребовалось, чтобы наконец… повзрослеть. Я жил в мире иллюзий, пока не осталось никого, кто не мог бы меня защитить, – Рахаб посмотрел на брата с грустной усмешкой. – Наверное, ты презирал меня? Признайся… когда наши отношения стали более близкими… ты сделал это только потому, что я до этого был близок с Разиэлем. Ты хотел, хоть и постфактум, обладать чем-то, что принадлежало ему. Или кем-то. Зефон кивнул, не видя причин скрывать правду. Они оба знали друг друга достаточно хорошо. Просто не было смысла врать. – И всё же… ты не отворачиваешься от меня, хотя понимаешь, что мною руководило, – сказал младший. – Я понимал уже тогда, – ответил четвёртый лейтенант. – Но мне был слишком нужен кто-то рядом, чтобы… отказываться. Какими бы ни были твои мотивы. Знал бы ты, как сильно я презирал себя за это… Зефон только покачал головой. – Нельзя презирать себя за эмоции. – Не за них. А за то, что я не мог совладать с ними. И теперь… я боюсь снова общаться с Турэлом и Разиэлем. Боюсь, что снова окажусь в позиции младшего глупого брата. И не потому, что они так себя ведут со мной. А потому, что сам никак не могу начать думать о себе как-то иначе. Воцарилась тишина. Зефон не знал, что сказать. Обычно он хорошо подбирал слова в таких ситуациях, но то ли из-за всего, что он пережил, то ли по какой-то иной причине сейчас он не представлял, что отвечать. – Быть «младшим братом» не всегда плохо, – заметил он наконец. – Быть слабым, неспособным за себя постоять… – протянул Рахаб. – Не ожидал, что ты скажешь нечто подобное. – Быть ведомым ещё не значит быть слабым, – ответил Зефон. – Я не просто согласился бы с такой ролью — я её жаждал. Поэтому, когда ты стал… жёстче, я с радостью принял роль младшего в наших отношениях. От Рэла… я уже чувствовал только лишь опасность. А я хотел, чтобы был кто-то… кто дарил бы мне ощущение, что не нужно ничего решать самому. Даже иллюзорное. Мне тоже иногда нужен спасительный самообман. – И ты никогда… не чувствовал себя… – протянул Рахаб, не зная, как сформулировать мысль. – Не чувствовал, – усмехнулся Зефон, примерно понимая, что его брат хочет сказать. – Я хорошо знаю, на что способен на самом деле. Что, если придётся, я выстою и один. Я могу позволить себе полагаться на других время от времени. – То есть… ты нормально относишься к роли ведомого потому, что прекрасно знаешь, на что на самом деле способен? – спросил Рахаб. – Именно. Мне нравится, когда есть кто-то, кто решает хотя бы часть моих проблем за меня. Заботится обо мне… Но я не опасаюсь того, что стану по-настоящему зависимым от кого-то. Не в этом смысле. – А в каком боишься? – спросил Рахаб. Зефон на некоторое время задумался. – В… эмоциональном, наверное. Как эмпат, я очень чувствителен к этим вещам. Даже слишком. Но что касается всего остального — пусть даже за меня решали бы какие-то клановые вопросы, я не был бы против. До тех пор, пока уверен, что в состоянии решить их и сам. – Выходит… – протянул Рахаб, – дело может быть вовсе не в том, что я боюсь, как ко мне начнут относиться старшие. А в том, что я боюсь, что сам начну полагаться слишком сильно на них, как раньше. – Возможно, – сказал Зефон. – Честно говоря… я всё ещё хочу утащить тебя в безопасное место с книгами и никуда не отпускать. Но я понимаю, что так ты будешь бояться. Бояться, что со мной что-то случится, а ты не будешь знать, как жить дальше. Как это было с Мастером и Разиэлем. – Да, – сказал Рахаб. – Спасибо тебе… что понимаешь. Я бы, может, и не против, как ты сказал, сидеть с книжками… когда буду уверен, что это не мне надо бояться мира снаружи, а ему — меня. Но как мне достичь этого? – К сожалению, тут я тебе уже ничем не могу помочь, – сказал Зефон. – Разве что… думаю, если тебя снова будет что-то пугать, тебе стоит научиться справляться с этим вместо того, чтобы бежать. – Например, ответственность за мой клан, – пробормотал Рахаб. – Принять её… Да, я знаю, что должен. Вот почему ещё было так сложно в Тенебрисе. Я вспомнил об этом. – Разве ты не принял ту самую ответственность во время войны? – спросил Зефон. – Да, но тогда у меня не было выбора. Меня загнали в угол. Сейчас… мне нужно сделать то же самое, когда есть, куда отступать. Но всё равно сделать. Думаю, тогда я наконец-то смогу поверить в себя. Впрочем, они оба понимали, что до тех пор должно пройти ещё много времени. Было решено, что новых вампиров лейтенанты начнут обращать не раньше, чем найдут всех Хранителей. А значит, пока Рахаб мог нести ту самую ответственность только за самого себя. А с этим у него не было проблем. Каин передал организационные вопросы, касающиеся их форпоста у человеческой Цитадели, Мелкае и Зефону, назначив шестого сына ответственным за планы по обеспечению часовых-людей, а пятого — за проект по установлению наблюдения. Этим двоим явно ещё были нужны возможности проявить себя. Но, помимо них, сыновей у императора было ещё четверо. Время Турэла придёт, когда их сил будет достаточно для марша в земли Тартара. Разиэль, в общем, уже всем всё доказал, Рахаб, кажется, пока не стремился. Значит, оставался Доума. Каин думал о том, куда и как направить лейтенантов далее. Их растущая сила всё ещё была проблемой, нужно было искать место, где людей достаточно много, потому что постоянно таскать за собой обоз просто не было возможности. По сути, сейчас у Каина была даже не проблема выбора, а проблема, как бы подобрать не самый плохой вариант. Сидя в своём кабинете над картой империи, Каин очень долго думал, когда его взгляд упал на подпись: «Курхаген». Город находился на территории третьего клана, Доума знал её как никто. И по информации Каина там сейчас было относительно много людей, несмотря на тяжёлый климат. Стены города обеспечивали людям достаточно хорошую защиту, и они разбили огороды прямо в его черте, хотя также промышляли охотой и ловлей рыбы. Курхаген выглядел очень логичным решением, если бы не одно «но». Этот город был не просто родиной самого Каина. В его окрестностях он воспитывал сыновей, и можно сказать, что отсюда начиналась империя. Меж тем он пребывал в ужасном состоянии. Каин помнил, как во времена его молодости город поразила эпидемия загадочной болезни, симптомы которой напоминали чуму. Сейчас император сомневался, что это была именно она — заболевание по какой-то причине не ушло за пределы Курхагена и прилегающей области, несмотря на беженцев, одним из которых тогда был он сам. Возможно, болезнь имела магическую природу, и потому Каин, будучи Хранителем и от природы обладая высоким сопротивлением к различного рода вредоносным чарам, оказался ей не подвержен. Даже когда он был совсем юным, маги, бывшие многократно старше него, не могли взять его разум под контроль. Возможно, та же сила, что защищала его ум, защитила и тело. Жаль только, что не от всего… Когда будущий император вернулся на родину, уже став вампиром, он впервые почти со страхом понял, что начал принимать свою новую природу. Глядя на многочисленные тела на улицах, которые просто не успевали убирать, он поймал себя на мысли о том, какое количество крови пропадает зря. В ту эпоху город вымер едва ли не полностью. Кажется, тогда Каин просто не хотел думать о том, что и правда вернулся домой. Ведь у него была там семья… Там прошла его в целом благополучная, хоть и не очень простая юность. Рахабу было непросто увидеть Тенебрис — покинутый, хотя и абсолютно целый. А каково будет им всем увидеть, во что превратился город, где начиналась их новая жизнь? С другой стороны, возможно, это именно то, что нужно. Если у лейтенантов посещения города вызовет сильные и сложные чувства, у них появятся причины поговорить. И повод обсудить свою юность. Каин знал, что некоторые разногласия тянулись ещё с первых лет их существования как вампиров, но в своё время он не придал им должного значения. Он не думал, что обиды юности не просто не будут забыты, а перерастут в череду взаимных претензий. Так что, возможно, если его сыновья вспомнят свою молодость и наконец выскажут друг другу все старые претензии на тему того, кто и когда без спроса тренировался с чужим любимым мечом, это в целом поможет их отношениям. Второй проблемой были сомнения Каина, готовы ли лейтенанты к такому путешествию. Он мог телепортировать их в окрестности города, а дальше как? Хотя, вроде, Разиэль уже снова мог творить Отвод Глаз, а Зефон снова тренировался в магии Иллюзии, так что всё должно было быть нормально. Но всё-таки раньше лейтенантам не нужно было есть так часто. И у людей в те годы не было настолько страшного оружия, как, скажем, огнемёты. Решив, что не стоит напрасно переживать не зная масштабов проблемы, Каин отправился в город сам — хотя бы осмотреться. С высоты бывшей мэрии, куда император переместился, город напоминал разорённый муравейник. Одни кварталы почти не пострадали, в других от строений остались только руины, а улицы были частично перекрыты. Кое-где прямо за остатками стен домов были высажены низкие деревца. От города поднимался довольно сильный запах нечистот, вновь заставив Каина вспомнить о его собственной юности. Правда, тогда в Курхагене пахло скорее смертью и разложением, сейчас — навозом. Пожалуй, второе всё-таки было лучше. По площади этот город был крупнее Тенебриса как минимум втрое, если считать с предместьями, где когда-то жили особенно богатые люди и вампиры. На секунду Каин подумал, смог бы он сейчас найти своё родовое поместье, но тотчас отмёл эту мысль. Не то, чтобы он так сильно дорожил человеческим прошлым — он уже даже имён родителей не помнил. Но всё равно ему бы скорее всего не понравилось, во что превратился дом. Отношения Мастера и обращённого могли складываться совершенно по-разному, и отнюдь не всегда они походили на детско-родительские. Куда чаще это были отношения наставника и ученика, хотя фактически всё зависело от причины, почему смертный был превращён в вампира. Впрочем, в молодости Каина вполне практиковалось усыновление взрослых людей, и примерно так он сам воспринимал решение обратить Разиэля и его братьев. Ситуация, однако, получилась неоднозначная. Каину следовало бы подумать, что если воскресить тысячелетний труп, ещё и так, чтобы не осталось памяти о человеческой жизни, скорее всего молодой вампир не будет сразу, скажем, демонстрировать те же навыки по части владения оружием, что раньше. Однако дело было не только в этом. Сразу после воскрешения лейтенанты обладали разумом пятилетних детей, что было особенно странно в случае с Мелкаей и Турэлом, которые выглядели примерно ровесниками самого Каина. Будущему императору было очень сложно с ними взаимодействовать из-за этого контраста, но всё же от этого было проще почувствовать, что у него снова есть семья. Действительно сыновья, а не просто верные последователи. Каину пришлось воспитывать их, хотя он не мог сказать, что хорошо справился с задачей. Тем не менее, воспоминания тех лет ему самому были странно дороги, хоть и заставляли думать о том, сколько он допустил тогда ошибок. Но все живущие, как известно, крепки задним умом. Наконец перестав предаваться праздным раздумьям, император спрыгнул вниз, на тёмные городские улицы. Он едва не забыл о маскировке, но всё же вовремя наложил заклинание. Хотя, возможно, сейчас это было не так уж и нужно. Потомки лейтенантов уже так слабо походили на людей, что те забыли, как сильно вампиры могут быть на них похожи. Даже без маскировки в темноте императора бы, скорее всего, просто никто не узнал. Состояние Курхагена, пожалуй, тоже было скорее на руку его детям. В большом полуразрушенном городе было много мест, где можно спрятаться, наверняка в неблагополучных районах обитало некоторое количество преступников, исчезновению которых никто не предаст значения. Не то, чтобы Каину было какое-то принципиальное дело до того, кем именно лейтенанты будут питаться, но смерть бандита всегда создавала гораздо меньше сложностей. Благополучные районы довольно хорошо охранялись, а вот там, где осталось больше повреждённых покосившихся строений, и правда была совсем другая жизнь. Напасть попытались на самого Каина, что обеспечило императора лёгким и быстрым перекусом. Да, пожалуй, Курхаген сейчас был самым подходящим местом для его сыновей. Организация наблюдения за Цитаделью заняла несколько больше времени, чем они предполагали, но по итогам мероприятие можно было считать успешным — все были при деле, и лейтенанты наконец снова общались между собой, обменивались мнениями, предложениями, обсуждали планы. Спокойно и без лишних разборок. Могли ведь работать сообща и нормально общаться, когда хотели. Когда Каин по окончанию работ сообщил сыновьям, что они отправляются в Курхаген на поиски других Хранителей, это их немало удивило. Всех, включая даже Разиэля, с кем император вообще-то обсуждал эту перспективу изначально. – Но… почему туда? – спросил Доума. – Потому что там вы сейчас не озвереете от голода, – сказал Каин. – В Цитадели ещё трое Хранителей, но других там нет. Одна здесь. И ещё четверо… где-то в мире. Мне придётся отправиться на поиски в маленькие поселения, а вы пока, чтобы не терять времени, проверите Курхаген. – Нам… нужно идти всем? – спросил третий лейтенант. – Да. Вы пока слишком слабы, чтобы разделяться. – Мастер, – протянул Мелкайя. – Вы уверены, что мы в принципе готовы к такому? Всё-таки современное оружие людей весьма опасно даже для нас. – Если не будете делать глупостей, то вместе вы справитесь, – ответил Каин. – Я верю в вас. Надеюсь, что не напрасно. Турэл угрюмо подумал, что Мастер, возможно, о них чуть лучшего мнения, чем они заслуживают, но предпочёл всё-таки промолчать. Никто другой с Каином тоже спорить не решился. Веских аргументов кроме простого «не хочу» у лейтенантов не было, а император мог просто телепортировать их в город, не спрашивая согласия. Каин еле удержался от того, чтобы не подобрать сыновьям заранее дом, не устроить экскурсию по полуразрушенному городу, но потом всё-таки напомнил себе, что, хоть лейтенанты сейчас и были слабыми, как недавно обращённые вампиры, фактически им было уже много лет. Сами разберутся. Не маленькие. Поэтому он ограничился кратким инструктажем перед тем, как оставить детей одних с вопросами, касающимися их дальнейшего существования в городе. – Так… ну… – протянул Турэл. – Очевидно, нам нужно найти себе убежище на ближайшее время. – Разделимся? – несмело предложил Разиэль. – Придётся, – кивнул Турэл. – Ночи в северных широтах сейчас очень короткие, так что у нас всего несколько часов. Хотелось бы сразу найти что-то приличное, а не скитаться от одного полуразрушенного строения к другому. – Снова я с Рахабом, Турэл — с Зефоном, а Разиэль — с Мелкаей? – спросил Доума. – Да, так будет лучше всего, – кивнул Разиэль. – Хм… Мастер сказал, что в богатом квартале нам делать нечего. Значит, на юг нам соваться смысла нет. Давайте… мы с Мелом — на запад, Турэл с Зефоном — на восток, вы с Рахабом — на север? – Не имею возражений, – кивнул Доума. Ни у кого другого возражений тоже не нашлось. В этот раз удача была на стороне второго и пятого лейтенанта — через пару часов они нашли небольшой каменный дом, который, наверное, когда-то был небольшой гостиницей или же местом, где когда-то квартировали доумахимы. Люди, захватив город, разумеется, избавились от всех символов вампирского владычества, так что никаких опознавательных знаков тут не было, и сказать наверняка, чем это здание было раньше, не представлялось возможным. Но аккуратные квартирки по две-три комнаты были когда-то характерны именно для своего рода клановых общежитий, где селили воинов, которые успели себя проявить, но пока не заработали на полноценные отдельные жилища. Доуме, когда они осматривали дом, пришло в голову, что они тоже в каком-то смысле пока такие вампиры. После того, что они… учудили во времена гражданской войны, им было снова необходимо убедить Мастера в том, что у них всё-таки есть какие-то остатки здравого смысла. Заново заслужить и его доверие, и право называться великими лордами. Они уже неплохо показали себя, когда вместе ходили в земли Мелкайхима, но всё же вряд ли заслужили нечто большее, чем эти маленькие квартирки. Разиэля, впрочем, всё устраивало. Ему всё ещё порой казалось, что его покои лорда в Святилище слишком велики для него одного. Проходя к себе в спальню через большую клановую гостиную, он поневоле очень остро ощущал своё одиночество. Было немного странно, что никто больше не заявил права на хорошо сохранившийся дом, ведь он мог бы стать отличным логовом для какой-нибудь банды. Впрочем, таких строений на проверку было не так уж мало. Куда больше, чем тех, кто хотел бы их занять. Это поневоле заставляло задуматься о том, насколько же сейчас стало меньше людей в сравнении с временами расцвета империи. И о том, когда лейтенанты смогут по-настоящему возродить кланы. Пусть даже молодые вампиры не будут нуждаться в крови так сильно, как сыновья Каина, лейтенанты прекрасно помнили времена голода после Войны Истребления, когда они ради победы наплодили больше обращённых, чем можно было прокормить во времена мира без вреда для экономики. Это был не тот опыт, который кому-то из них хотелось повторять. Вторая ночь в Курхагене была посвящена разведке местности, хотя теперь они решили разделиться не на пары, а на тройки — на всякий случай. Зефон, Турэл и Рахаб — в одну сторону, Разиэль, Доума и Мелкайя — в другую. – Почти как в старые времена… – пробормотал Разиэль. – Почти могу представить, что мы с Доумой ведём Мела учить охотиться. – Разве же мы ходили тогда тройками? – удивился средний из присутствующих братьев. – Нет, но ощущения всё равно немного похожи, – ответил Разиэль. – Хотя в те времена Курхаген не выглядел таким… покинутым. – Если верить Мастеру, то во времена Падения Колонн он выглядел ещё хуже, – заметил Мелкайя. – Помню, как я вышел в город и не мог поверить в рассказы Каина о разлагающихся телах прямо на улице. Сейчас здесь хотя бы этого нет, хотя запашок, конечно… Поправьте, если ошибаюсь, но разве в Курхагене не было центральной канализации? – Вообще-то была, – ответил Доума. – Не уверен, что во всех районах, потому что сами понимаете — вампирам она ни к чему. Но не известно, в каком она сейчас состоянии. – Восстановление её работы в таком большом городе может стать отдельной проблемой, – заметил Мелкайя. – Да, хотя, пожалуй, об этом ещё рано думать, – ответил Доума. – Вряд ли мы соберём достаточно сил, чтобы вернуть эту долину в ближайшее десятилетие. А, возможно, даже в два. – Курхаген имеет довольно большое значение для нас, – сказал Разиэль. – Ты думаешь, мы будем идти до него так долго? – Значение больше идеологическое и… конкретно для нас — сентиментальное, можно сказать, – ответил Доума. – Но со стратегической точки зрения в масштабах всей империи эта долина не имеет столь уж большой значимости. Конечно, здесь много природного газа, но опять же, чтобы от этого был толк, нужно сперва восстановить работу заводов, которые могли бы его перерабатывать, а для этого сначала нужны другие ресурсы. Долину очень удобно оборонять, и она была для нас удобным плацдармом во времена первой войны с людьми. Но времена изменились. Нам нужно будет вернуть контроль над Тартаром и Умолкнувшим Собором — в первую очередь. От этого будет зависеть наше выживание. И до одного, и до другого места добраться отсюда непросто. Так что, думаю, сперва нам было бы целесообразнее закрепиться в Оберштадте, благо, местные укрепления почти не пострадали. А оттуда уже двигаться на восток и северо-восток. Долина Курхагена… подождёт. Некоторое время лейтенанты молчали. – Не… думал, что ты согласишься ждать с возвращением твоих собственных земель, – заметил наконец Разиэль. – Мертвецу земля без надобности, – пожал плечами Доума. – Какой смысл настаивать на первейшем возвращении моих территорий, если это поставит под угрозу наше выживание в общем? – Если людям позволить здесь как следует окопаться, вернуть долину станет на порядок сложнее, – заметил Разиэль на это. – Если ударить раньше, чем они прознают о возвращении вампиров, это значительно снизит количество жертв и ресурсов, которые понадобятся, чтобы выбить солнцепоклонников отсюда. – Лучше взять их в осаду, не имея за спиной риска столкнуться с пробуждением Собора или взрывом Дымовых Труб, – ответил Доума. – Хм… да, в этом есть смысл, – согласился Разиэль. До утра лейтенанты нашли три логова бандитских группировок, которые находились примерно на равном удалении от занятного ими дома. Похоже, что они очень удачно выбрали место, которое находилось на пересечении зон влияния нескольких главарей. Именно поэтому дом не был обитаем — эта область считалась совершенно небезопасной, поскольку здесь не было авторитета, который следил за порядком. Тому, кто забрёл в приграничную зону, оставалось рассчитывать только на себя, и лейтенантам это было на руку. Никто не удивится, если человек пропадёт возле их дома. Нельзя сказать, что в Курхагене было так уж мало людей — просто город был очень крупным. В своё время он был пятым по величине из наземных поселений в империи, и, наверное, если бы даже сюда переселились люди из Цитадели, то ещё осталось бы место. Проблема была лишь в том, что скудная земля не могла прокормить больше народа. Жители города пытались устраивать небольшие хозяйства и выращивать хоть что-то съедобное на малейшем клочке земли в пределах городских стен, так что Курхаген сейчас больше напоминал не город, а какую-то очень странную деревню. Если точнее, множество деревень, ограждённых общей стеной. Большая его часть была разделена на зоны влияния местных криминальных авторитетов, каждый из которых пытался всеми правдами и неправдами оттяпать у соседа кусочек земли. «Приличный» район города, где, похоже, раньше проживал мэр и его приближённые, был ограждён отдельной стеной, и было сложно сказать, на чём держалось благосостояние его жителей. Но в целом, видимо, жители Курхагена были способны производить хоть какие-то излишки продовольствия, что немного радовало. Доума, правда, не мог не считать в уме, во сколько же ему потом обойдётся приведение города в приличный вид. Даже если не принимать в расчёт необходимость разбираться с канализацией, свинарники и огороды прямо в городской черте оптимизма не прибавляли. И вряд ли что-то глобально изменится даже через тридцать или пятьдесят лет. Для этого требовалось, чтобы земля начала родить лучше, а на севере восстановление почвы вряд ли будет быстрым процессом. В целом, хоть Курхаген и был городом, где прошла их юность, оставаться там дольше необходимого лейтенантам решительно не хотелось. Конечно, можно было бы побродить по его улочкам, вспоминая минувшие ночи… Но за две тысячи лет облик города изменился слишком сильно. Вряд ли им удалось бы найти что-то, что напоминало бы о таких далёких временах. У лейтенантов было с собой три амулета, что могли помочь засечь юного Хранителя. Искать здесь должно было быть проще, чем в Цитадели людей хотя бы потому, что в Курхагене не было настолько высоких зданий, и было проще определить, где именно живёт нужный ребёнок. Разиэль помнил, что они планировали забирать Хранителей хотя бы тогда, когда те выйдут из грудного возраста, но, если один из них и правда родился в этом городе, возможно, следовало поторопиться. Сейчас это место вообще не казалось безопасным для младенца. Хранители, конечно, отличались повышенной живучестью, но всё равно первому лейтенанту было как-то неуютно от перспективы, что они найдут ребёнка и просто оставят его здесь. Хотя, может, если он живёт в благополучном районе… Вроде, Разиэль сам говорил Каину, что им с братьями нужно побыть где-то так, чтобы им было некуда друг от друга деваться и пришлось искать общий язык. Курхаген был идеальным местом. Но первый лейтенант не ожидал, что город будет в таком состоянии. Вот уж действительно — он недооценил масштабы царящего в мире запустения. И не думал, что ему самому будет настолько тяжело находиться здесь. Проще было просто не думать об этом месте как о второй родине. Просто город людей. Один из многих. Однако им предстояло провести тут месяц — таково было условие Каина. Месяц — император решил, что это достаточный срок, чтобы его сыновья нашли Хранителей, если они тут есть. В конечном итоге, их в Курхагене могло быть больше одного. Зефон с досадой размышлял о том, насколько всё было бы проще, если бы было больше порядка. Если бы люди, как во времена Империи, регистрировали всех рождённых детей, им просто нужно было бы добраться до архивов, найти младенцев с нужной датой рождения, и всё — никаких больше проблем. Увы, но такой роскоши как подобные записи у них не было. Да и Каин бы просто не забрал их из города раньше намеченного срока, если бы только не случилось что-то действительно экстраординарное. А оно не случалось. И надеяться на то, что случится, не следовало. Значит, следовало обживаться в городе и попытаться сделать пребывание в нём хотя бы относительно комфортным.